Сообщений в теме: 9

[А.Шевченко]

Читая А. Кротова и многих других об Индии, сразу бросается в глаза, что Индия обильна не столько йогами, джунглями и прочими «чудесами», сколько своеобразными, странными, а порой и тупыми индусами, чье мышление и поведение совершенно не соответствует логике европейского (русского) человека. Собственно говоря, книги А. Кротова, описания безденежных или почти безденежных способов перемещения сформировали у меня четкое намерение посетить ряд стран и познакомится с местными историческими, этнографическими и природными достопримечательностями.
Неожиданно сложившиеся обстоятельства в начале лета 2005 позволили осуществиться этим намерениям… В отличие от забарикадировавшихся западноевропейских консульств, в индийское преграждал путь только 3-х главый лев – символ Индии. Он с будийским спокойствием взирал на всех входящих, явно с пренебрежением относясь ко всем «мерам безопасности» консульств западных стран, якобы способным предотвратить угрозу теракта. Всякий желающий мог спокойно зайти, почитать лежащие на столике газеты и расспросить сидящую за окошком девушку-работницу консульства о возможностях получения визы, никаких мер безопасности и стражей порядка обнаружены не были. Приглашение также не требовалось, а в качестве лица, отвечающего за меня в Индии, я вписал в анкету Саи Бабу – известного индийского проповедника, который имеет обыкновение делать «чудеса» и появляться сразу в нескольких местах. Однако консульство, кроме того, что требует авиабилеты в оба конца, вместо «грязного штампа» вклеивает теперь в загранпаспорт красивую визу, которая начинает действовать не со дня въезда, а с момента вклеивания в загранпаспорт. Как известно, самыми дешевыми авиалиниями из России в Индию являются казахские (300 долларов туда-обратно), но так как достать их билеты в Питере оказалось непросто, пришлось воспользоваться украинской компанией «Аэросвит» (500 долларов в оба конца), что дешевле, чем «Аэрофлот» (800 долларов). С картами Индии тоже возникли трудности. Купить их оказалось невозможно, а в Российской национальной библиотеке их было всего две: самой Индии и Дели. Получив разрешение, я понес их на ксерокс. Мужчина на ксероксе сильно нервничал и верещал, что карты слишком ветхие для такой процедуры. Но спокойствие и целеустремленность всегда одержат верх над истерикой, и копии карты были у меня в руках. Всевозможные путеводители и работники посольства советуют принимать таблетки «тинидазола» от малярии в качестве профилактики, «если уж очень переживаете», а также не пить воду из-под крана. Тинидазол оказался редкостной дрянью, вызывающий чувство затяжной депрессии, которая повторялась с завидной регулярностью в день приема раз в неделю.
Самолет вылетел из Пулково и после пересадки в Киеве приземлился в Дели в 23.00. Индийское время отличается от московского на 3,5 часа. Вообще, на 25 июля был сделан определенный расчет: согласно путеводителям, индийское солнце немилосердно жарит с марта по июнь, а с июля начинается период дождей, «и оно вроде бы не так жарко». Многие пишут, что у них от жары случался тепловой удар чуть ли не на трапе самолета, у меня никакого обморока при выходе из самолета, как ни странно, не произошло, только в нос ударил непривычный запах сырости со своеобразным сладковатым привкусом. Прохожу несложную таможенную процедуру и, помня трудности предшественников с обменом валюты, обмениваю на местные рупии большую часть своих «сбережений». На 2005 год 1 доллар = 28 рос. рублей = 45 индийских рупий, то есть 75 наших рублей соответствуют 100 индийским рупиям. Меня обступает толпа таксистов, наперебой предлагающих доехать "куда угодно". Понимая, что при такой активности населения поставить палатку в ближайших кустах будет непросто, соглашаюсь доехать до вокзала в Нью-Дели за 100 рупий (75 руб.), чтобы оттуда поехать на поезде в город Агру (где находится Тадж-Махал), который расположен в 200 км. от Дели . и знаменит дешевыми гостиницами всего за 2 доллара (60 руб.). Между тем, таксист медлит, желая посадить в машину как можно больше людей, и пытается шутить: «Я индийская мафия», отшучиваюсь: «А я русская мафия», сидящие рядом сикхи глубоко задумываются над смыслом сказанного. Таксист тянет, проявляя чудеса жадности, я тихонько вылезаю из машины, ищу дешевый автобус, нахожу другого индуса, согласного везти за 50 рупий (30 рублей), и мы отъезжаем. Жара в полночь была очень непривычной. На севере России летом душно, на юге – жарко, а в Индии воздух словно облепляет тело и с утроенной силой начинает выжимать пот, открытое окно машины немного спасало. Тем временем, машина останавливается где-то, а водитель отказывается ехать дальше, утверждая, что позарез нужно посетить некий домик. Домик оказался турфирмой, работник которой предложил мне номер в гостинице по «скромной» западноевропейской цене в 60 евро. Я ответил, что был в Индии 5 раз и жил в номерах за 3 евро. Он спросил, куда я направляюсь, я соврал, что к другу в Агру. Индус напирает:
- Но поезд в Агру только в 6 утра, а сейчас 3 ночи. (напугал-то как)
- Ну, и что.
- Но что ты будешь делать на вокзале?
Разговор продолжался долго, наконец, я отвечаю, что русский даже на вокзале всегда найдет что делать, и покидаю домик. Индус, упустивший «клиента», верещит вслед, что Россия – плохая страна, да и русские тоже. Размышляя, что ему за это сделать, решил ограничиться для первого дня и послать его to hell (то есть к черту). Водитель довозит меня до вокзала, просит дать побольше денег, но Индия начинает мне надоедать, поэтому даю строго причитающееся. Впрочем, этот случай агрессивного поведения местного населения был чуть ли не единственным за все время моего пребывания там, индусы, как правило, стремятся к гармонии с окружающим миром, то есть по своей природе безобидны, обладают чувством юмора, общительны, а их отношение к тебе становится еще лучше, когда узнают о том, что ты – русский. Россия, видимо, сделала немало полезного Индии.
Забыл упомянуть, что все общение велось на английском в его индийском варианте. Мне приходилось читать, что индусы почти не знают английского, это побудило меня учить основные фразы на хинди. Оказалось, что индусы так или иначе говорят по-английски – все же 2-ой государственный язык, но произношение оставляет желать лучшего. Самые забавные примеры звучали примерно так: «тати» (thirty – тридцать), “пизне” ( prison – тюрьма) джю-ю (zoo – зоопарк) и многие другие. Нередко знания английского у моих собеседников ограничивались несколькими фразами, которые я вскоре научился распознавать: “where are you from?”, “what is your name?”, “what is your job?”, “are you married?”. Я нередко, плохо понимая индийский английский, подсовывал бумажку, заставляя писать фразы и географические названия, но это все будет позже, а пока … я оказался на привокзальной площади 100 на 150 метров, усеянной спящими на земле телами Ударивший в нос запах мочи и фикалий заставил усомниться в твердости моих ног. Зная, что расписание индийских поездов необходимо спрашивать у начальника станции, нахожу его под вывеской “рэйлвэй стэйшн мэнэджер”. Он подтверждает, что ближайший поезд в Агру будет в 6 утра, а на вокзале есть комната за 150 евро (115 руб.). Управляющего комнатами не оказалось на месте, и я выхожу на перон, купив бутылку ворды за 10 рупий. С меня, тем временем, льет пот в 3 ручья. Сняв кеды и став на них, держу в левой руке бутылку с водой, а правой непрерывно прыскаю на себя водой из ближайшего рукомойника. Грязь и духота были по истине впечатляющими, я начал сомневаться, что физически выдержу 3 недели в таких условиях. Почему-то захотелось домой Протояв так, отхожу к ближайшим кустам, ночью деревья выделяют влагу, что очень актуально для белого человека в подобных условиях, и через час начинаю привыкать к местному климату. Вокзал представлял собой зрелище “не для слабонервных”: большая часть народа “отдыхало” прямо на пероне, мужчины и женщины в колоритных национальных костюмах лежали, уткнувшись зубами в платформу, в ряде случаев ничего не постелив под себя, некоторые, очевидно, отдали уже богу душу, а мент, вооруженный допотопной винтовкой и бамбуковой палкой, выбирал самых “бомжанутых” и сгонял их с “места под солнцем”. Привычка индусов ходить по нужде прямо на улице отнюдь не скрашивало картину. Мне несколько раз бросался под ноги индус, впрочем, я не удивился, зная, что, прикасаясь к белому человеку, индусы пытаются исправить свою карму. В общем все намекало на то, что переродиться после смерти в баобаб гораздо лучше, чем в индуса.

[А.Шевченко]

Наконец, прибыл поезд в Агру. Поезда в Индии делятся на 3 типа: 1-ый из них оснащен кондиционерами, ездит быстро, останавливается только в крупных городах; 2-ой - sleeper class - может похвастаться мягкими сидениями, 3-мя ярусами полок и средней заполненностью, и, наконец, 3-ий тип содержит жесткие сидения, в него залезает огромная толпа народа, так что в отсек вагона забивается до 12-15 человек, не считая лежащих на 2-ой полке и сидящих сбоку; нередко снаружи, вцепившись в двери, висит несколько человек (несмотря на скорость 80 км. час), контролер в 3-ий класс, как правило, «не помещается»… На окнах вместо стекол были решетки, вместо отопления – вентиляторы на потолке. Поезд разгоняется, отчего делается прохладно, а моросящие кратковременные дождики, совсем непохожие на ужасные и непрерывные тропические ливни, делают погоду вполне сносной.
Природа до боли напоминала Краснодарский край с его плоской равниной и отдельно стоящими деревьями. Иногда попадались отдельные пальмы, а об экзотичности страны напоминали только небольшие обезьяны и попугаи, заменившие собой кошек и воробьев. Доехав без билета до Агры, по неопытности соглашаюсь взять моторикшу доехать до Тадж-Махала и обратно за 100 рупий. Как оказалось, кататься я мог целый день. Изначально отказавшись от автостопа как от крайне медленного способа передвижения по Индии, я решил ездить на поездах без билета, так как местные контролеры часто не решаются напомнить белому человеку о столь низменном предмете, как билет. Без рикш же в городах не обойтись, поскольку стоят недорого, а без них очень легко заблудиться в запутанном лабиринте индийских улочек. Рикш в нашем понимании этого слова давно уже не существует, зато есть велорикши – трехколесный велосипед с диваном сзади (примерно 2 метра в длину и 1,5 - в ширину), моторикши – то же самое, только с мотором и навесом сверху.
Итак, мы понеслись по грязным кривым улочкам, напоминающих собой европейское средневековье и античность. Не желая платить 750 рупий (15 долларов), обхожу Тадж-Махал сбоку и любуюсь им со стороны реки. Должного впечатления он не произвел – типичная мечеть, хотя и целиком построенная из мрамора, такие во множестве я видел в Каире, несколько интереснее стена, окружающая символ Индии… а вот полуденный зной заставил последовать примеру индусов и вылить на себя ведро воды, однако через 5 минут я был скорее потный, чем мокрый. Кроме того, у моего бывалого рюкзака отвалилось днище. На обратном пути наблюдаю реставрационные работы в виде индусов, выбивающих при помощи молотка и зубила каменный узор на стенах. По моей просьбе моторикши завозят меня в лавку торговца сумками, который оказался знающим русский. Кроме «рюкзакообраной» сумки, тот попытался продать мне множество ненужных вещей: после сумки с гордой надписью reebok он начал показывать мне костюмы, затем повел меня в свою новую лавку, где усиленно уговаривал меня купить какие-нибудь побрякушки, напирая на то, что я первый покупатель, поэтому обязательно должен что-нибудь купить. Понимая, что приобретение ненужных предметов грозит оставить меня без денег и добавит вес, который мне придется таскать на себе, я обещаю купить это все как-нибудь потом и делаю вид, что я себя плохо чувствую. Индус продолжал проявлять чудеса занудства, поэтому разворачиваюсь и уезжаю. Тот побежал за мной в след, называя мою цену, но тщетно… Между тем, с неба полился настоящий тропический ливень, один из немногих за все время моего пребывания.
Выяснив, что поезд в Варанаси (священный город на реке Ганг) будет нескоро, поездка на нем грозит мне третьей бессонной ночью, а из Агры можно также доехать до храмов Кхаджурахо, со сценами из камасутры на стенах, решаю не скупиться и снять комнату. Нахожу рикш, обещающих довезти до отеля, с комнатами за 100 рупий. Я уже знал, что рикши часто подвозят бесплатно, получая оплату в отеле. Вообще, белый человек, отчаявшийся жить только в палатке, вскоре перестанет отличаться от индийских нищих. Индия начинала надоедать своей живой «этнографией», спящей, уткнувшись зубами в платформу и несметным числом мух, делающих слугу с опахалом скорее необходимостью, чем бессмысленной роскошью. Так, сидя на вокзале в Агре, маленький кусок сухаря у меня нечаянно упал на землю, стоило мне на секунду отвернуться, как его уже не было – он был сожран голодными мухами. На вокзале я впервые поел в Индии, так как в полуденных странах, где температура воздуха выше температуры тела, почти не ощущаешь чувства голода. После, в Варанаси я, сильно проголодавшись, заказал небольшую пицу и 10 маленьких лепешек . После пицы и 3 лепешек чувство голода было утолено, 5 лепешка была пределом, а на 7-ой я сломался, едва дотащился до отеля и упал на койку с чувством дикого «переедания». Вообще, в Индии редко встречаются люди выше 160 см. Также редки полные индусы, они просто не выжили бы в таком климате. Я же сильно ощущал неудобства от моих физиологических данных, а именно огромного для Индии роста (180 см), огромных габаритов, и, как следствие, полным отсутствием аппетита, а потому малым потреблением пищи.
Итак, я добрался до гостиницы, где хозяин предложил мне «заряженную» цену в 200 рупий, но, помня, что в Индии принято торговаться, быстро сбиваю цену до 120 рупий, хотя хозяин сказал, что слышит слова «неразумного молодого человека».
27 июля. Выспавшись и получив заверения живущих здесь же голландцев, что индусы вообще не понимают английский, напрасно жду вчерашних рикшей, обещавших довезти меня обратно на вокзал, и легко достигаю его пешком. В целом индусы – люди необязательные и редко выполняют свои обещания. Улица представляла собой отдельный интерес: 2-3 этажные домики из плохо обоженных кирпичей, кривые узенькие улочки, продавцы бананов, моторикши, свободно прогуливающиеся коровы, с покрашенными рогами – все это сливалось в сплошной разношерстный поток, где каждый второй считает своим долгом познакомиться с тобой, часто исчерпав 2-мя – 3-мя фразами весь свой словарный запас английского языка. В Индии религии мирно сосуществуют друг с другом: нередко возле мечети можно обнаружить алтарь, посвященный какому-либо божеству индуистского пантеона и украшенный красным флажком и солярным символом-свастикой. 1-ый поезд, как и полагается, был отменен, 2-ой довез меня до Китны. Торговля в поезде заслуживает особого внимания: банан на хинди звучит «кела», что в устах торговца звучит: «э-ке-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла!», а слово «чай» - в «чай-уа-уа-уа-уа-уа-уа-уа-уай!». 10-летняя девочка-акробат в поезде показывает чудеса гибкости. Вот, другой мальчик лет 7-ми с целью заработать рупию напевает что-то, напоминающее «ай-нэ-нэ-нэ-нэ-нэ-нэ-нэ» (как в мультике «Тугарин змей»), его 5-ти летняя спутница делает неловкие движения в такт песни. Особо впечатлили 2 колоритных типа: они шли гуськом, 1-ый играл одной рукой на дудочке, а свободной делал замысловатые движения рукой, а его коллега отбивал дробь на вытянутом местном барабане. Они три раза прошлись по вагону, в последний раз, чтобы собрать деньги за представление в коробочку, где лежал, свернувшись… маленький ужик (единственная змея за всю поездку по Индии). Многочисленные нищие просили милостыню, предлагали почистить сапоги, ползали на четвереньках, выметая мусор и пытаясь выклянчить за это мзду. Разные авторы, пишущие об Индии противоречат друг другу: одни описывают грязь, другие – завидную для России чистоту индийских вагонов, но на самом деле поезда загрязняются, по мере того как удаляются от исходного пункта. Системы помоек в Индии нет, поэтому крупный мусор выкидывается из окна, мелкий летит на пол. Нищие достаточно редко осаждают чужеземца толпами, но тем не менее отличаются назойливостью. К примеру, идет одноногий калека на костылях, не получив выпрашиваемое подаяние, он начинает разматывать грязную тряпку и демонстрировать обрубок ноги. Мне так и не удалось узнать, действительно ли многие из них намеренно отрезают себе руки и ноги, чтобы лучше подавали милостыню. Надо сказать, что не правы те, кто пишет, что индусы не подают нищим. Милостыню подают, а индийскому бомжу легче выжить, чем русскому: и здесь, и там подают монету в 1 рупий (рубль), но в Индии на нее можно что-то купить в виду крошечных цен, жара не способствует сильному аппетиту, а зимой в Индии запросто можно выспаться на вокзале.

[А.Шевченко]

В поезде меня спросили про билет, я показал «дорожную грамоту». Как известно, полезно при себе иметь самодельную бумажку с печатью, подтверждающая, что ты «важная персона». По ней часто удается бесплатно проехать на электричке, или на халяву посетить музей. Во время моих путешествий по России я запасся такой «грамотой», написанной приятелем и содержащей самодельные печати и наукообразные слова. Последние делали смысл текста недоступным. В ней я был назван участником проект «Россия и построение импринтов Евразийской общности» Эта бумажка помогла мне бесплатно посетить музей Иволгинского дацана в Забайкале, где буддийский монах тщетно пытался постичить тайный смысл написанного в ней; на украинской таможне она собрала толпу из 7 пограничников, в итоге сделавших вид, что они ее поняли; в Киевской Софии она помогла пройти бесплатно мне и человеку, который подвез меня накануне от границы до столицы «Незалежной»; и только бабушка-билетерша в нумизматическом отделе главного киевского музея, прочитав «документ», честно призналась: «шо-то я ничОго не поняла». Скромный индийский билетер не был исключением, английский текст и русские буквы на печати окончательно покорили его, и я продолжил свой путь. Я тут же вызвал интерес у сидящего рядом индуса. Он рассказал, что в современной Индии существует более 300 каст. По моей просьбе, он написал мне алфавит хинди, но не полностью, так что я так и не научился читать на хинди. С другой стороны, надписи на хинди в Индии почти всегда продублированы на английском, что не делало изучение хинди суровой необходимостью. Больше контролеры в других поездах моим билетом не интересовались, достаточно было презрительно отвернуться. По всей видимости, каста белого человека выше касты контролера, хотя последний имеет определенное влияние в обществе, заставляя индусов с «неисправными» билетами прятаться в сортире или сидеть на полу в тамбуре – у последних билет не спрашивают. Однажды на моих глазах прилично одетый индус в новых красных штанах сидел в тамбуре, после пересел в купе, не отрывая попу от пола и пользуясь вследствие этого бесплатным проездом.
В Китне я пересел на моторикшу, где на заднем сиденье уже расположились 2 индуса, сам поражаясь своей «компактности». Он довез меня до автобуса, следовавшего в Кхаджурахо – деревню в глубине Индии. Автобус забит битком, едет медленно – примерно 50 км. в час, но при этом обгоняя расписные индийские грузовики. Получилось так, что индусу в европейской одежде – видимо, из приличной касты - не хватило места, контролер стал громко кричать на сидящих, у кого-то из них не хватило уровня касты и нервов, и сиденье было освобождено. Кстати, в автобусе бумажка с печатью не действовала, но билет стоил копейки: 70 рупий (50 рублей) за 400 км.
По пути мы заезжаем в разные городки, в одном из них делаем продолжительную остановку на площади. Площадь окружена грязными домиками, с множеством лавок, продающих все и вся. В одном из них орет на всю площадь индийская музыка, собирая вокруг себя толпу слушающих, как будто последние слышали индийскую музыку в первый раз в жизни. Водитель тем временем грузит всякое барахло на крышу автобуса, а чтобы оно не мешало ему карабкаться по лестнице, кладет его на голову, где оно и покоится, не придерживаемое руками, точно так же наверху оказывается 30-ти литровая бочка. Священное животное Шивы – корова подходит к полиэтиленовым тюкам и начинает их флегматично жевать, за что получает пинок под зад от вовремя подоспевшего почитателя Шивы. По площади прогуливаются старики, облаченные в колоритную желтую накидку. Как выяснилось позже, так одеваются паломники, идущие к священной реке Гангу, ведь июль-август – месяц таких паломничеств. Часто они возвращаются, держа шесты, с подвешенными к ним горшочками с водой из Ганга. Эти шесты нередко украшаются искусственными листьями. Автобус ночью въезжает в Кхаджурахо, меня окружают индусы предлагающие отель, я вырываюсь от них, направляюсь из деревни, чтобы поставить палатку. Меня нагоняет моторикша, который обещает найти отель за 50 рупий (30 рублей) и отвозит туда бесплатно. Служитель отеля предлагает за эту сумму комнату без окна, я прошу показать что-нибудь подороже, следующая комната оказалась еще меньше и тоже без окна, 3-я - еще дороже – была совсем крохотной, окна не было. Выбираю самую просторную, так как главной целью похода в отель был прилагающийся душ. Выхожу на улицу с целью поужинать и присоединяюсь к компании индусов и 2-х американок. На расспросы американок отвечаю, что путешествую сам, те понимающе кивают: «А-а-а, на собственной машине». Как уже упоминалось, цены в Индии маленькие, аппетита нет из-за жары, и питание в приличном ресторане (чтобы не подцепить желудочную болезнь в более дешевом месте) едва ли может обойтись дороже 100 рупий (75 рублей, 2 доллара). Отойдя от столика, разговариваю с индусом, который побывал в Западной Европе и ругает европейцев, необщительных и улыбающихся «только для приличия». Успокаиваю его: «В России никто вообще не улыбается». После непродолжительной беседы он заявляет, что хочет накуриться и напиться за мой счет. С широкой улыбкой трясу его за плечи и говорю: «С этого момента для тебя не существует табака и алкоголя, только путешествия». Его удалось успокоить, а также выяснить, что кроме основной группы храмов со сценами из камасутры – 5 долларов за вход, есть еще 2 группы храмов таких же, но с бесплатным входом.
Встав рано утром 28 июля и убедившись, что на стенах храмов 2-ой группы высечены только обнявшиеся парочки, возвращаюсь к главной группе храмов. Мне приходилось читать, что любовные сценки храмов Кхаджурахо способны вызвать восторг только у индусов. Однако здесь следует принять во внимание, что основной целью изображений было не показать «все» крупным планом, как в «плеебое». Скульптурные изображения на храмах содержат глубокий философский подтекст, схожий с идеей Инь-Янь, а именно: то, что мир делится на женское и мужское начало, хорошее и плохое, черное и белое, и одно не может существовать без другого. О художественной и исторической ценности храмов и вовсе говорить не приходится.

[А.Шевченко]

Вскоре я отправляюсь на автобусе до Сатны. Автобус тащится вдоль весьма живописных горных ущелий и водопадов, впрочем, далеко уступающих крымским пейзажам. Автобус ехал мимо рощ, поросших деревьями, чьи листья напоминают ореховые, только размером с лопух. Местные жители называют его «сагуа», не исключено, что это и есть знаменитый сандал. Возможно, эти рощи и являются пресловутыми джунглями. Делаем остановки в городах, с гуляющими по улицам коровами и мирно спящими в грязи поросятами. Из-за отсутствия багажного отделения в автобусе моя сумка заняла пол прохода. Индусы, не проявляя никакого раздражения, спокойно переступали через нее, 2 старичка, не способные прыгать в виду преклонного возраста, спокойно прошлись ногами по сумке – кричать, и махать кулаками бессмысленно, пребывающие в гармонии с природой индусы просто не поняли бы ничего… В небольшом городишке Сатна отмахиваюсь от Рикш и прячусь от внезапно хлынувшего дождя под навесом вместе с парнем и девушкой, черной частью от природы, частью от грязи. Завязывается разговор, парень просит пройтись со мной до вокзала, девушка идет за нами шагах в десяти.
Парень неожиданно заявляет, что девушка хочет ночь любви со мной, я отказываюсь, сославшись на то, что у меня уже есть девушка.
- Ну, и что, - возразил настойчивый сводник.
- А у меня на вторую уже сил нет. – Индус был сильно удивлен моему «бессилию», а я так и не узнал, все ли половые болезни, «заработанные» в Индии, лечатся в России.
На вокзале узнаю, что до Бомбея прямых поездов нет, доехать можно на электричках с несколькими пересадками. Работник вокзала проводил меня в вагон 3-его класса, куда вскоре набилась толпа местных жителей, а на моей сумке, покоящейся на верхней полке, уже расположилось 2 индуса, которые, впрочем, дружно вставали, когда мне нужно было что-то достать. «Белый мистер» вызывает оживленный интерес как заморская экзотика, которую редко можно встретить в поездах такого рода. Иностранец, в одиночку путешествующий по Индии, никогда не останется без общения, народ крайне общительный, любопытный. Разговор с народом ведется через одного рабочего, который не важно знает английский. Он переводит с английского на хинди и наоборот, иногда переводит то, что говорят вокруг. Особенно запомнилась одна фраза (речь идет обо мне): «Он так знаменит (у нас), что даже удивительно, как такое возможно». Пожилой мужчина с женщиной начинают меня угощать. На полустанках ко мне уже валит толпа из других вагонов, жаждущая общения с «экзотикой». В сумерках вагон начинает пустеть, один из индусов говорит, что где-то впереди провалился железнодорожный мост, да и вообще путешествовать по Индии очень опасно. Уверяю его, что я переплыву речку, а во всем остальном мире не менее опасно. Ночью электрички не ходят, в некоем городке ставлю палатку на каком-то заброшенном участке.
Как пишут многие путешественники, утром индусы любят собраться толпой вокруг палатки и беспокоить путника глупыми вопросами. 29 июля утром, вопреки ожиданиям, никого не было, лишь в отдалении застыл удивленный мальчик. Продолжаю свой путь на электричках. Как известно, в Индии, крепко хранящей свои традиции, до сих пор существуют племена, застрявшие на уровне первобытного строя. На моих глазах навстречу человеку из палеолита, одетому в набедренную повязку и украшенному деревянными браслетами, шел современный индус в европейской одежде – совершенно невозмутимые лица у того и другого, к сожалению, «встречу» не удалось запечатлеть на фотоснимке. Проезжаем банановые плантации, торговцы запускают в переполненные вагоны огромные плетенные корзины с бананами, бананы расхватываются, вместо них кладут деньги в корзину, которая возвращается к продавцу, расчет исключительно на честность. Каждый второй стремится угостить меня, заставляя задуматься о единстве человечества, несмотря на разницу в языке и цвете кожи. Одноногий индус широко улыбается и завязывает со мной беседу. У нас одноногие люди постоянно ощущают свою ущербность, этот же, судя по всему, прибывал в полной гармонии с природой, не взирая на отсутствующую ногу.
В Далгаоне сажусь на автобус, чтобы с пересадками достичь Эллоры, знаменитой своими храмами, целиком вырезанными из скал. В одном из городков решаю с наступлением темноты поставить палатку в одном из парков, который оказывается:
1. военным объектом, скрытым от иностранцев.
2. военной зоной , запрещенной для посещения иностранцами.
Продолжаю свой путь до Аурангабада. Рядом сидит индус-инженер, по его просьбе дарю ему «рашен» сувенир – старую монетку 92-ого года с изображением Кремля. 40-летний мужчина радовался, как дитя.
Не желая больше вторгаться на территорию военных зон, ночую в отеле, а утром 30 июля отправляюсь на автобусе в Эллору. Эллора впечатляет 40-метровым храмом, который в течение 150 лет был полностью высечен из скалы при помощи молотка и зубила. Не менее интересны многочисленные искусственные пещеры, скульптуры, водопады, перечислять которые здесь не имеет смысла. Все это было гораздо более интересно, чем Тадж-Махал. Здесь же вымениваю взятые с собой сувениры и часть шмоток (которые только придавали лишний вес сумке) на «сувениры из Индии». Моя «экзотическая» персона привлекает внимание индусов, которые предлагают довезти меня обратно в Аурангабад на машине. Вместе с ними посещаю Даултабад - огромный город 3 на 4 км., заброшенный еще в средние века. Посередине на скале возвышается замок, напичканный укреплениями. Чтобы попасть в него, приходится пройти сложную нить запутанных лабиринтов в скале. Сооружение поистине грандиозное. Сверху открывается величественный вид на опустевший город и одинокий минарет. Я случайно проговорился, что собираюсь ночевать в палатке, новые знакомые уверяют меня, что ночевать в палатке очень опасно, а гостиницы в Индии очень дешевые. В итоге они довезли меня до отеля и оставили там.
Утром 31 июля отправляюсь в Аджанту, в пещерах которой сохранились древнейшие буддистские фрески 1-ого века до н.э. Здесь впервые встречаю рикш в прямом смысле этого слова, но рассчитанных исключительно на туристов. Аджанта действительно содержит интересные настенные изображения и буквально ломится от многочисленных статуй Будды. Местечко представляет из себя глубокий каньон, местная речка извергается вниз в виде водопада. По правой стороне каньона расположены пещеры с росписями и статуями. Меня обступают торговцы сувенирами, которые более получаса следуют за мной по пятам. Пользуясь значительным физическим преимуществом, приподнимаю самого активного и трясу над пропастью, свесив его с моста, впрочем, безрезультатно – у народа все в порядке с чувством юмора. Сувенирщики наперебой предлагают: «buy it, good price, cheap price». Тогда хватаю самую большую статуетку Будды и пытаюсь расплатиться куском газеты, указывая на то, что это «big russian money». Индус испуганно выхватывает Будду, а активность населения резко снижается. Перелажу через ограду с запрещающими надписями и присоединяюсь к индусам, плещущимся под водопадом, чем вызываю их дикий восторг. После выбираюсь из ущелья, чтобы полюбоваться на водопад сверху. Один торговец выражает готовность сопроводить меня, если я что-нибудь у него куплю, отвечаю, что я «ненормальный и обещаю сбросить его вниз». Убедившись в «опасности» подобного мероприятия, индус отказывается от него и вспоминает Гагарина, который когда-то посетил Аджанту. Мы также выяснили, что в наших странах схожие проблемы в виде «безумного» правительства. Покидаю пещеры и возвращаюсь пешком. Меня неожиданно настигает дождь, двое индусов из ближайшей хижины, с соломенной крышей, напоминающей украинские мазанки, приглашают жестами войти внутрь. Хижина оказалась внутри пустой, только металлическая кровать и привязанная к ней овца были единственными исключениями. Индусы «за предоставленные услуги» пожелали наручные часы, сую им взамен пару рупий. Ощущение беспросветной нищеты. Вспоминаю приятеля, мечтающего отправиться куда-нибудь в Океанию лет на пять, чтобы изучать вдали от цивилизации нетронутую первобытную культуру. Интересно, насколько его хватило бы, в Индии хотя бы есть храмы и многое другое, способное заменить «приятное» общение. Ливень усиливается и, отойдя чуть подальше, ставлю палатку, в руку впивается огромная колючка.
Утром 1 августа обнаруживаю палатку и вещи наполовину мокрыми. Автостопом добираюсь до ближайшей остановки автобуса, на нем доезжаю до железной дороги. Мне сообщают, что поездов в Бомбей нет, чувствую себя прескверно, судя по всему, после принятого накануне тинидазола., поэтому снимаю номер в отеле на сутки. Сушу вещи, ко мне заходит индус, демонстрирующий свежий номер газеты, на первой странице затопленные улицы Бомбея – путь на юг (идущий через Бомбей) отрезан.

[А.Шевченко]

Утром 2 августа отправляюсь в обратном направлении в Варанаси на северо-восток страны. Ожидаю поезд на перроне, мимо меня прогуливается собака, ее кишки болтаются сзади. С одной стороны, индийский климат позволяет собирать до 3 урожаев в год, с другой стороны, весьма нездоровый. В Индии очень много людей, с ампутированными конечностями (для потери руки или ноги достаточно небольшой ранки в сыром южном климате), эта собака, валяющаяся туша коровы, сбитая поездом и уже наполовину съеденная мухами, умирающие на перроне (или уже умершие) нищие – все это оставляет в душе «незабываемые» впечатления. Сажусь в мягкий вагон sleeper class-а. В купе заваливается народ и среди них индус, с женой, 2-мя детьми и кучей шмоток. Он мне поначалу не понравился, но после мы разговорились, он оказался купившим весь отсек, остальные, наверное, ехали, как и я, без билета. Узнав, что я интересуюсь национальными особенностями Индии, начал настоятельно звать к себе в гости, я намекнул, что завтра он устанет и не будет рад гостю, он уверял, что это не будет проблемой. Он также интересовался, действительно ли в Европе можно поцеловать жену на улице – в Индии это считается неприличным. Ночью мы легли вальтом на его месте, прочие «зайцы» теснились на оставшихся местах.
Утром 3 августа у него от вчерашней бодрости не осталось и следа, я напоминать о приглашении в гости не стал, и вскоре достиг Мудхалсарая, расположенного в 10 км. от Варанаси. До последнего надо было добираться на автобусе. Я уже отвык от больших душных городов. С меня пот лил в три ручья, автобус то и дело застревал пробках, индусы залезали на крыши машин, безумно радуясь священному Гангу и пританцовывая от восторга, машины сигналили без конца. Наконец, удалось добраться до номера, с душем и привести себя в чувство. После я отправился на осмотр местных достопримечательностей. В первом же храме ко мне привязался индус, который показывал его достопримечательности, а затем захотел плату в 100 рупий. 5 рупий его не устроили. Я поднял к верху палец и по-русски произнес с соответствующей интонацией: «Побойся Бога», что несколько остудило его пыл. Следующий храм был украшен фигурками богов, которые двигались и разговаривали при помощи моторчика – что не сделаешь на потребу верующих. В целом архитектура храмов Варанаси мало интересна после шедевров Кхаджурахо и Эллоры. Здесь же наблюдал гати или трупосожжения, больше всего поразило полное спокойствие на лицах родственников, которые словно говорили: «все равно в кого-нибудь переродится. Может быть, в белого человека, а, может быть, и в баобаб». К примеру, идет похоронная процессия, несущая завернутого в блестящий саван покойника. Запевала восклицает что-то веселое, вроде «тру-ля-ля-ля-ля-ля-ля», остальные подхватывают. Пепел скидывают в Ганг, в 10 метрах плещутся и купаются мальчишки. Смерть в Индии воспринимается как нечто естественное, обыденное, что-то вроде отправления естественной надобности.
Пытаясь разменять деньги, зашел в навороченный отель и разговорился с индусом, который пригласил меня на вечер индийской музыки. После выступлений в электричке гостиничные музыканты смотрелись весьма бледно, в это время дым от трупосожжений заполнил собой все помещение. Читатель, не гоняйся за роскошью и навороченными отелями!
Как известно, предками как европейцев, так и индусов являются племена индоевропейцев, в древности пришедшие на полуостров Индостан, однако сколько я ни всматривался в местное население, видел только индийский тип лица, ни малейшего сходства с европейцами. Только однажды встретил мужчину, похожего на жителя Средней Азии. А вот вышивка в точности как у нас: те же узоры, кружева, жар-птицы, солярные символы и многое другое. Многие швеи до сих пользуются ручными станками, каких не встретишь у нас даже, пожалуй, в самой глухой деревне. Здесь же в Варанаси выясняется, что мой фотоаппарат не исправен, а пленка не получилась.
В священном городе я пробыл 2 дня, после чего, 5 августа отправился на поезде к так называемому Золотому треугольнику индийских храмов на побережье Индийского Океана в городах Бхубанешвар, Пури и Конарак. Попутчики пытаются выяснить, есть ли у меня билет, отвечаю, что есть, но не понимаю системы проезда в индийских поездах и вообще ничего не понимаю. 1 из индусов, видимо, пошутил, что я без билета, впрочем, эта мысль кажется им забавной, и они сами не верят в нее. Вечером для безбилетного «белого мистера» нашлась свободная койка, сидевший рядом индус, судя по всему, тоже без билета, с ностальгией глядел на койку, так и не осмелившись занять ее первым. Утром 6 августа поезд прибывает в Бхубанешвар, на вокзале первым делом в глаза бросается табличка, гласящая, что управление вокзала построило новое здание, подвело питьевую воду и организовало уборку трупов… На выходе из вокзала двое проверяют билеты у выходящих, пока я ищу обходной путь, проверяющие удаляются, наверное, выполнив трудовую норму. Снимаю номер на сутки и отправляюсь к храмовому комплексу Лингарадж. Не успел я взобраться на обнаруженную смотровую площадку, как ко мне подходит индус и предлагает написать любую сумму в некоем журнале, пишу цифру с большим числом нулей, индус предлагает выдать эту сумму в рупиях, которая обязательно пойдет на восстановление храмов, отказываюсь платить, объясняя по-русски, что это «рашэн кручу-верчу». Общий смысл доходит до сборщика пожертвований, а я направляюсь ко входу в храмовый комплекс. Вход неиндуистам оказался воспрещен, мне выдали мальчика, который повел меня обратно на смотровую площадку, между нами завязался следующий разговор. Мальчик:
- Я очень люблю деньги.
- Все любят деньги.
- Но я очень-очень их люблю.
Я попросил оставить меня в покое, на смену мальчику приближается новый сборщик пожертвований на восстановления храма Господня. Похоже, они собирают пожертвования всем кварталом. В автобусе еду стоя. Сидящий рядом индус устыдился того, что белый человек стоит, муки совести были столь сильны, что он встает и уступает место, чуть ли не силой заставляю его сесть обратно. Видимо, англичане прекрасно чувствовали себя здесь, но надо было быть англичанами, чтобы довести не воинственных по своей природе индусов, чтобы последние выгнали их из своей страны, а не просто ассимилировали, как это они сделали со всеми завоевателями Индии. Далее мой путь лежит в местный зоопарк. Контролер в автобусе весело шутит, что поедет со мной в Россию, чтобы зарабатывать гораздо больше. «Поезжай, - отвечаю, - только у нас надо много платить за отопление, теплую одежду, а об индийской привычке размножаться, как кролики, и вовсе придется забыть – дорого это у нас очень». Собеседник соглашается, что родить и вырасти ребенка в Индии совсем не дорого…
У входа в зоопарк я быстро отваживаю назойливого гида словами: «Так, с тебя всего 500 рупий, и я расскажу тебе о всех зверях этого зоопарка». Здесь я впервые в Индии увидел слонов, которые были гораздо меньше, чем рисовались в воображении – всего 3 метра от лап до загривка. Видел также крокодилов, белых тигров и многих других животных, некогда в изобилии населявших Индию, пока индусы не вытеснили их, расплодившись до одного миллиарда человек.

[А.Шевченко]

7 августа отправляюсь в близлежащий Пури в совершенно пустом вагоне, сидящий рядом индус канючит, чтобы я поделился с ним новой одеждой, которая обязательно должна лежать в той большой сумке, ухожу в другой отсек вагона. Сохранение национальной культуры часто сопровождается нищетой и такими явлениями, улучшение же социального быта неизбежно ведет к ее вытеснению. Интересно, как долго пришлось бы бороться индийскому правительству с нищетой, нищенской психологией, да и с самим кастовым мышлением, если бы задалось целью искоренить все эти явления.
Надо сказать, что природа на всем протяжении моих скитаний по Индии почти не менялись: все та же плоская местность, превращенная в залитые водой рисовые поля. На них трудятся одетые лишь в одну рубашку крестьяне при помощи плуга и запряженных в него волов. Те же стада коров, залезшие целиком в воду, с рисовыми посевами, дабы спастись от полуденного зноя. Те же цепочки гор, иногда появляющиеся и придающие некоторое разнообразие одинаковому пейзажу, они сильно напоминали предгорье Кавказа, если подъезжать к нему со стороны Краснодарского края. Те же одиноко стоящие пальмы, иногда рощи. Все это лишь отдаленно напоминало картинки из рекламы турагенств, нацеленных заманить буржуазных туристов. Здесь же впервые начали появляться пальмовые леса. Пури оказался маленьким городком, в местный храм также пускали только почитателей бога Шивы, впрочем я не расстраиваюсь: храмы Пури и Бхубанешвара очень похожи на храмы Кхаджурахо и Эллоры, но не так интересны. Кидаю монетку в кружку побирающейся старушки, та возмущенно отвечает: «Меньше чириков не кидать!» (Дас рупи), бежит за мной вслед, я на русском матерном объясняю, что она «не права», старушка по интонации понимает общий смысл сказанного и удаляется обратно. Отправляюсь к Индийскому океану, чтобы исполнить заветную мечту Жириновского: «помыть кеды в Индийском океане». Соглашаюсь сделать моментальное фото – надо же привезти хоть какие-нибудь фотографии, этот же фотограф, осмотрев мой фотоаппарат, утверждает, что он в порядке, впоследствии выяснилось, что он ошибся. Подбежавший индус предлагает купить большую каменную статуетку Шивы, сую ему в руку мою сумку, сверху кладу статуетку, индус покачнулся под тяжестью и жалобно заскрипел:
- О-о-о!
- Understand?
- Understand!
Продавец быстро уходит, я же спокойно нахожу место для палатки на побережье среди метровых кактусов и лиан.
8 августа отправляюсь в Конарак, знаменитый своим храмом бога солнца, изображенного в виде катящегося колеса на его стенах. Кто-то мне сказал накануне, что от Пури до Конарака всего 5 километров. Решил пройтись пешком. Чем дальше я уходил от центра, тем кривее становилась улочка. Особенно порадовала сценка «из жизни»: какой-то индус строил дом, не спеша укладывая кирпичи, рядом стояла его жена, подносящая кирпичи на голове.
От центра до окраины я шел только 5 км., на выезде из города выясняется, что осталось еще 35 км. Автостоп «не работает», да и машин тоже нет. Остановившийся автобус переполнен, есть место только на крыше, «белый мистер» на крыше автобуса вместе с другими индусами вызывает у последних дикий восторг, впрочем, как и меня самого. На крыше было нежарко, только приходилось нагибаться, чтобы не задеть проносящиеся над головой ветки деревьев.
Храм в Конараке был разрушен, его обломки раскапывают и вновь собирают по фрагментам. Индусы, возвращающиеся с паломничества на Инд, хотят сфотографироваться со мной, как с «экзотикой» на моментальное фото. Соглашаюсь за один экземпляр фотографии (они для меня тоже экзотика) – второе фото, которое я привезу домой. Здесь приобретаю за копейки некоторые сувениры и ставлю палатку на берегу океана. Вообще, можно только удивляться дурости людей, выкладывающих огромные суммы за экзотический отдых. Несмотря на названия, вроде: Golden beach и т.д. индийское побережье мало чем отличается от пляжей Анапы, только сильный прибой не позволяет зайти глубже, чем по колено, в противном случае волна подхватывает смельчака и, как щепку, перевернув несколько раз, вышвыривает на берег. Волны несут с собой огромное количество песка, забивая им рот и уши. Фауна океана несколько интереснее: выкинутая на берег ракушка, с жемчугом испуганно захлопывается у меня в руках – ее я выкидываю обратно в океан, выкинутая на берег рыба причудливой формы невероятными прыжками вновь достигает родную стихию, раки, бегающие бочком, мгновенно зарываются в песок.
9 августа утром наблюдаю ловлю раков. На одном из рыбаков майка и веревка на бедрах, к которой крепится продетый между ног кусок ткани, трусы, видимо, являются для него недоступной роскошью. Вновь возвращаюсь к храму. Прогуливаясь вокруг него, знакомлюсь с компанией девушек, одна из них приглашает в гости. Ее семья состоит из отца, 2-х его жен и 10 детей и является единственной мусульманской семьей в поселке. Родную мать отпрыски называют «старшая мама», другую жену мужа – «младшая мама». В гостях обмениваемся фразами:
- Ты красивый, - говорит пригласившая.
- Обоснуй.
- Ты – белый!
Девушка рассказала, что мечтает о своем доме, богатой жизни за границей. Через пол часа знакомства она заводит речь о том, а не пора ли мне на ней жениться, делаю вид, что не понимаю слова to marry. Между тем, юное создание 17 лет произносит следующее: ты богатый иностранец, с кучей денег и можешь делать в этом доме все, что тебе хочется. Стало понятно, что вечеринка «сдохла» и посиделки в гостях пора завершать. Покидаю дом, дав обещание когда-нибудь вернуться. Девушка, кстати, не знала о существовании России и коверкала название своей «будущей» родины. Впрочем, осуждать неразумно, многие наши девушки также стремятся выйти замуж в Западную Европы, чтобы обрести богатую «райскую» жизнь…
Утром 10 августа собираю сумку, которую огромной стаей облепляют мухи, прозрачно намекая на индийское качество. Раздаю оплеухи сумке, убивая всякий раз по несколько обезумевших насекомых (их было настолько много), их становится не намного меньше. Только пробежав по колено в воде значительное расстояние, мне удалось избавиться от этой напасти дикой природы. Чувствую себя плохо, видимо, я умудрился простыть. Доезжаю до Пури, там на велорикше за 10 рупий добираюсь до первого попавшегося отеля, рикша неожиданно требует 30 рупий, даю ему 1,5 сверх положенного, и «великий комбинатор», счастливый, уезжает.

[А.Шевченко]

11 августа впервые беру билет на поезд и отправляюсь назад в Дели, через несколько дней я улетаю домой. Билеты на индийский поезд оказались недорогими – Пури – Дели 500 рупий (300 рублей, расстояние 1500 км). На вагоне нахожу список пассажиров (едущих по билету), в нем мою фамилию и отчество: S. Alexnder (с сохранением орфографии автора) – ну, перепутали чуть-чуть имя и фамилию. Индусам тяжело даются европейские имена, я всякий раз называю себя Шурик, радуясь индийскому произношению: «Шу-у-урик». В поезде у меня раз 10 проверили билет – от кармы, как известно, не уйдешь. Видимо, презрительно отворачивающийся белый человек вызывает трепет у контролера, в то время как в лежащем состоянии он не так страшен. Какой-то индус, занявший нижнюю полку, откидывает в сторону мои кеды. Спускаюсь со своей верхней полки, подношу кеды к его носу и спрашиваю на смеси английского и русского: «What is happened, твою мать?». Тот испуганно машет рукой: “No problems, no problems”, - ну, ладно, давайте жить дружно, как учил кот Леопольд. По поезду идет старик, напевающий “Хари Кришна”, ему подают гораздо охотнее, чем обычным попрошайкам. В очередной раз вижу мужчин, одетых в женское сари и собирающих деньги. Один из них начинает хватать меня за руки, приходится отпихнуть его. У моего нового знакомого индуса пытаюсь выяснить, что это такое, тот отвечает, что никогда не сталкивался с этим явлением.
- Может быть, это какой-нибудь театр? – спрашиваю я (как известно, обижать клоунов, комедиантов и шутов неправильно).
- Нет.
- Если я дам ему пинка, этот будет нормально?
- Да.
Он же поведал мне , что в Индии действительно старики часто покидают дом, чтобы скитиаться от храма к храму, кормясь подаянием. Я, наконец, смог получить внятное объяснение непонятным мне явлениям: дома, где молодежь обучают сексу, действительно существуют, но все ограничивается показом “порнухи”, и явление это не традиционно для Индии. Четверо мужчин, держащиеся за углы большой простыни и перемещающиеся так, выражают тем самым свой протест против чего-либо – своего рода политическая демонстрация. Далее мой новый знакомый начал жаловаться на отсутствие женского внимания, я ему рассказал о том, как меня пытались женить в Конараке. История вызвала у него смех, видимо, такой вид сватовства не характерен для Индии. Он также пригласил меня в гости к себе, правда, потом вспомнил, что живет в Дели у родственников, а его дом находится в Пури.
12 августа, прибыв в Дели, захожу в туристический центр при вокзале, с хорошим кондиционером и кучкой неуклюжих западноевропейских туристов в шортиках и испугом на лице. Окончательно убедившись, что подходящий мне климат должен быть градусов на 10 прохладнее индийского, отправляюсь на поиски номера. В Дели они стоят 400 рупий (около 8 долларов), хотя это, конечно, не 60 евро. В конце концов, отправляюсь в Агру. В Агре вагон осаждают велорикши, предлагающие отвезти куда угодно. Вырываюсь от них и ухожу в темноту прямо в противоположном направлении от вокзала, чтобы окольными тропами быстрее дойти до отеля, где я уже останавливался. Рикша остался стоять на пероне с открытым от изумления ртом. Хозяин отеля узнал меня и общался уже, как со старым знакомым.
13 августа пытаюсь поменять в банке оставшиеся рупии на доллары. Это оказалась невозможно, поэтому беру билет в Тадж-Махал (15 баксов). Изнутри он меня поразил гораздо больше – он был полностью из мрамора, включая решетки на окнах. Однако если в “сезон дождей” прибрежные районы Индии затянуты облаками и раз в несколько дней моросит дождь, то в глубине страны ярко светит солнце, заставляя спрятаться в тени мраморного символа несчастной любви не менее несчастных европейцев, познавших все прелести теплового удара.
14 августа целый день провалялся в гостинице, мучаясь животом, на другой день едва узнал себя в зеркале – от меня остались только кожа и кости. На полусогнутых добираюсь до вокзала, приобретаю билет и нечаянно сажусь в навороченный поезд с кондиционерами. Мой билет явно не дотягивал до этой категории поездов. Меня тут же отводят к начальнику поезда, судя по особому красному тюрбану, сикху. Происходит следующий разговор:
- Этот билет не подходит.
- Я могу купить подходящий билет.
- Это невозможно.
- Тогда я выйду на ближайшей станции.
- Следущая станци – Дели.
- Я могу купить билет на этот поезд после прибытия в Дели.
- Вы можете заплатить штраф (называется круглая сумма).
- У меня нет таких денег.
- Тогда едьте до Дели.
Сикх вежливо указал, куда лучше поставить сумку, после чего удаляется. Следует отметить, что разговор проходил очень спокойно, сикх явно пребывал в полной гармонии с окружающим миром, и какое-то отсутствие билета не могло вывести его из этого состояния. Пожалуй, нам есть чему поучиться у индусов. Оставшимися деньгами расплачиваюсь за такси до отеля, сам отель, такси до аэропорта, все по тройной цене, но в моем болезненном состоянии выбора не было. В аэропорту Нью Дели с трудом нахожу сиденье, многие западноевропейские туристы предпочитают сидеть на спинках кресел, поставив ноги на сиденье – демонстрируют свою культуру. В самолете разговорился с соседкой – русской женщиной из Индийского клуба делимся впечатлениями, она рассказывает о своем сотруднике – индусе, которому в начале 90-х удалось попасть в число студентов, набираемых для обучения в России (по всей видимости, таких студентов регулярно набирали при СССР, ему еще повезло, так как вскоре Россия перестала набирать таких студентов и учить их бесплатно). Перепуганный до смерти рассказами о российском бандитизме, он, приехав в Питер, сел в такси, вцепился в свою сумку и без конца повторял: “Я давно живу в России, у меня много друзей”, пока водитель, наконец, с большим трудом не успокоил его. Также узнаю, что не все индийские болезни лечатся в России. Существует, например, заболевание, название которой переводится с хинди как “малярийка”. Сиптомы те же, что у малярии, только она не так опасна, лекарства в России нет, но его легко можно получить через Индийский клуб.
Пулково встречает нас идиотизмом и дикими очередями. Помогаю донести соседке тяжелую сумку, после ее просмотра через просвечивающее устройство (!) коротко стриженный таможенник, с лицом, необремененным интелектом, и ощущением собственной касты соизволяет желание покопаться в сумке и требует поставить ее на специальный постамент (интересно, какие виды боеприпасов могут быть в сумке работника турфирмы). Отказываюсь, сославшись на то, что мне не под силу тягать подобные сумки, и предлагаю таможеннику самому поставить сумку на постамент. Высокое положение таможенника в обществе не позволяет ему поднимать сумки, препирательство продолжается, пока подоспевший муж женщины не ставит сумку на постамент… На другой день, на улице в Петербурге какая-то рожа на джипе хладнокровно промчалась на красный свет на перекрестке, чуть не сбив пенсионеров. эти и другие вещи бросились в глаза, намекая то, что кастовое мышление развито у нас ничуть не меньше, а может быть и больше – в Индии движение транспорта весьма хаотично, но перейти улицу можно в любом месте, будьте уверены, вас никто не собьет, по крайней, мере, специально. Вообще, индусы только на первый взгляд не похожи на нас: обшарпанные поезда, бородатые паломники в грязных белых одеждах, женщина, спокойно вылавливающая вши у ребенка, все типы производства – от кустарного до самого современного сильно напоминают описания России 19 века, только Индия стремительно развивается, а Россия пятится назад в 19 век, а, может быть, и в первобытное общество.

[Lemmy]

Отличный отчет,автору-респект!!

[Тігра]

..........
Индия - далекая мечта....

Может когда-нибудь (летом 2009 если повезет)........

А если не повезет - то Байкал, холодный и сибирский !!!

[Vovidzh]

да, хороший отчет.