Сообщений в теме: 4

[Ruslanko]

96 дней и ночей в Южной Америке автор Анатолий Бычков взято с сайта МША http://msha-club.ru/...ika-bichkov.htm



Мечты сбываются тогда, когда превращаются в цель, когда желание становится действительностью.

А чудес в мире… как мух в сортире.
(Филатов)

1 апреля
— «Рио» — это река! — поделился со мной своими знаниями испанского мой друг Саша Гежа. А увидев стоимость авиабилетов до Кито и обратно, схватился за голову:
— 42 тысячи, домик под Курском!!! Нет, Толян, я этого не понимаю!

2 апреля
Уверенно поднимаюсь на 2-й этаж терминала Шереметьево-2. Иван Васильевич дал мне предельно четкие указания:
— Иди сразу на 2-й этаж. Все международные рейсы оттуда. Далее моя уверенность пропала. Но отступать некуда — позади Москва. Путем нехитрых манипуляций типа «вопрос-ответ» знаю, куда двигать дальше. Короткое прощание с провожающими, и вот я перед строгой девушкой в форме:
— Куда?
— Эквадор.
— Цель поездки?
— Развлечься.
И в моем загранпаспорте появился первый штампик.
Летим над Европой. В реальность происходящего все еще не верится. Соседка по самолету летит в Джакарту. Тоже хорошо. Посадка в Амстердаме. Стюардесса благодарит всех пассажиров за хорошее поведение (на английском):
— Всем спасибо! Все свободны!
Народ живенько выходит из самолета. И как тараканы разбегается по зданию аэровокзала.
Мысленно:
— Мой Бог! Куда же дальше?
В толпе углядел знакомое лицо — соседка по самолету. Нагоняю:
— Девушка, милая, подскажите, что мне дальше-то делать?
— А не хотите ли развлечься? — подумала девушка, Но вслух произнесла:
— Находите табличку с надписью F-16 и в указанное время будьте рядом.
— О кей! Сэнкью! Гордо демонстрирую я свои знания английского. Как никак, а двести слов я твердо знаю (вместе с числительными).
В назначенное время, в назначенное место стекаются человеки и среди них — русские. Летят на работу в Венесуэлу. Ближайшие 18 часов проведем в одном салоне. Летим. Нас кормят каждые 6 часов. Разносят напитки. По ходу дела вспоминаю знакомые английские слова, типа: бир, вайн энд виски. Виски, честно говоря, дерьмо. Черт меня дернул ляпнуть это слово мимо проходящей стюардессе. Но отказаться от халявной выпивки не смог. И напрягая волю выпил все, что мне принесли. А наши мужички — ничего! — бодры, веселы, бродят по салону, почти не шатаясь и почти не падая.

3 апреля
Ловлю себя на мысли, что будущее меня тревожит, беспокоит и волнует. Непостоянно, а периодически. Умом понимаю, что это из-за необычности ситуации. Непривычное действие. Это всегда так. А действие, часто повторяемое, теряет свою остроту. А повод побеспокоиться всегда найдется: как я буду садиться в самолет, как буду делать пересадку. А далее предстоит получение багажа, поиск российского посольства, поиск отеля, устройство в отель, поиск перуанского и чилийского консульств, получение виз и т.д. и т.д. и т.п. Ну зачем беспокоиться о будущем? Его ведь нет. Зачем беспокоиться о том, чего нет? Есть только настоящее. «Расслабься, Толяныч, говорю я сам себе, и пытаюсь расслабиться.» Но этому мешает наличие отсутствия моей поясной сумочки с деньгами, документами и русско-испанским разговорником. «Потеря снаряжения. Вот те раз. Нельзя же так!» Я конечно знал, что буду постепенно избавляться от каких-то вещей, но не знал что это будет так скоро. Иду в комнатку «ЭМЖО» — типа сортир. Сумочки нет. Объясняю стюардессе свой конфуз. И, несмотря на то, что она по-русски ни бельмеса, ни гугу, все поняла. И вернула мне пропажу. Все на месте. Приятно удивлен. Пью кофе. Релаксую. Земляки — те, кто проспались, — занимаются любимым делом. А именно — ходят по салону и раскачивают самолет. По их красным лицам видно, что жизнью довольны. Глубокая ночь, к чему-то подлетаем. Раздают бумажки для заполнения. Ничо непонятно. Мелькает мысль: «Надо бы учить языки.» Сели на дозаправку: душно, пальмы — негры это сон? Щипаю. Нет, ни негров — себя. Ага, не сон.
Летим дальше. светает. Летим над землей. Стюардессы собирают заполненные бумажки. Моя девственно чиста.
— Языки, языки надо учить! — озвучиваю я, ранее промелькнувшую мысль.
— Чего-чего? — это она мне по-своему.
— Милая, ты что кроме английского и испанского ничего больше не знаешь? Чему вас только в школе учат! Хэлп, хэлп ми! — перехожу я на английский. — Ай ноу андестэнд, хэлп ми плиз! — оказывается, я очень даже прилично говорю на английском.
Девушка меня поняла. Попросила паспорт. И сама все заполнила. Задала еще несколько вопросов. Наверное, из любопытства.
— Голубка моя, да если б я знал по-вашему, то разве просил бы помощи? Ты уж пиши чего-нибудь на свое усмотрение. Ну она все и написала.
Приземлились. Все выходят. Куда народ, туда и я. Через поле в здание аэропорта и в очередь. Усатый таможенник задал только два вопроса: на какой срок и цель визита. Не более чем на полгода. Людей посмотреть, себя показать. Мой ответ его вполне удовлетворил. И он лихо поставил мне штампик о въезде в Эквадор. Прохожу дальше, подхватываю свой рюкзчаок, и на выход. На улице под палящими лучами солнца до меня дошла реальность сего момента.
Другой город, другая страна, другой континент, другая часть света, другое полушарие. О-па! Что делать? Честно скажу — растерялся, но вида не показываю. «Если не знаешь, что делать — делай шаг вперед.» Делаю несколько шагов. Закуриваю сигарету. Вникаю в окружающую обстановку. Из ступора меня выводит водитель такси:
— Senor, quisiera А не желает ли многоуважаемый мистер доехать на такси туда, куда ему нужно? (Говорит по-испански, но я его прекрасно понимаю.)
— Да не, земляк, я лучше пройдусь пешком. Насиделся в самолете. Ты мне лучше скажи, где находится отель «Сукре», который на площади Сан-Франциско, рядом с собором Сан-Франциско?
— Синьор начинает мне подробно рассказывать, как найти то, что мне нужно.
Внимательно слушаю в течение четырех минут, потом очень вежливо перебиваю:
— Земляк, ты не выпендривайся, не надо мне демонстрировать свои знания испанского, ты мне лучше рукой покажи (говорю по-русски с испанскими жестами). Мужик дает отмашку и я двигаюсь в указанном направлении. Вдогонку кричит мне, что идти очень долго.
Иду. Мысленно благодарю Валерия Шанина. Именно он дал мне адрес этого отеля. По пути захожу в банк. Пытаюсь разменять доллары на местную валюту. Протягиваю в окошечко 100 $ и говорю на чистом английском:
— Гуд монинг! Мне бы чейндж, плиз! Бат ноу все мани — онли хав! Ай ю эндестэнд ми?
— Ноу проблем! — отвечатет синьорита и дает мне одну бумажку 50$ и пять по 10$.
— Красавица, ты меня не правильно поняла. (Видимо у них плохо преподают английский.) Мне надо сделать чэйндж. Ферштеен? Оставляю у себя 50$, а остальные возвращаю ей. Она тупо вертит в руках зеленые купюры, не понимая, что мне надо? Зовет на помощь свою подругу. Подруга владеет английским не намного лучше. Через несколько минут общения, выясняется, что они (эквадорцы) уже несколько лет как перешли на американские доллары. Ё-мое. Ну так бы сразу и сказали! И мы, довольные тем, что поняли друг друга, расстаемся.
Через шесть часов блужданий я такой — ну практически никакой вхожу в отель «Сукре». Сил не осталось никаких.
— Привет, пацаны! Как бы мне комнатку снять?
И хотя я говорил по-русски, меня поняли. Наверное, все мои желания были написаны на лбу по-испански.
— Вот номер, здесь у нас кухня — общая, здесь туалет — общий, здесь душ — тоже общий. Вот ключ и замок от комнаты с видом на площадь. Все удовольствия стоят 2 бакса. Я встрепенулся:
— Вы че, пацаны, какие такие 2 бакса? Валера сказал, полтора. И тычу пальцем в блокнот, где черным по белому написаны адрес отеля и его стоимость. Парни, увидев, что я не лаптем щи хлебаю, начали оправдываться: ну типа
— Шанин тут был в прошлом году, а сейчас нынешний год, инфляция, то-сё, пятое-десятое.
Ладно, думаю. Никаких сил нет спорить. Пусть будет два бакса. Помылся и в постель. Выспался, отдохнул, перекусил. Иду искать российское консульство. Прикольная ситуация. Представьте себе, что к вам на улицах Москвы подходит черненький парень и на чистом испанском спрашивает: как найти консульство Эквадора? В одном из отелей мне на мой вопрос выдали карту города и крестиком пометили местонахождение консульства России.
У меня поручение от Шанина — надо передать консулу книгу «Как за 20 долларов объехать весь мир.»
— Здрасьте! — это я консулу.
— Здрасьте! Что Вы хотели, молодой человек?
В процессе разговора выясняется, что консул, который помогал Валерию выехать на «банановозе» в Россию в данный момент уже в Москве. Но книгу он с удовольствием почитает и с оказией отправит в Москву.
— А можно я оставлю у вас обратный билет и 100 баксов на всякий случай? Я уже тогда предчувствовал, что мне придется менять дату вылета.
— Конечно, можно. Но мы берем за хранение определенную сумму денег. Консул внимательно оглядел меня с ног до головы. А, кстати, парень, ты где остановился?
— Отель «Сукре», — гордо отвечаю я.
— Знаю, знаю я этот отель… Вот что парень, я пожалуй с тебя ничего не возьму. Иди с богом. Постарайся не умереть с голоду к моменту отправки самолета.
Я думаю, что если б я не заикнулся о том, что хочу оставить билет на обратно, то консул сам бы мне это предложил сделать. Более того приплатил бы деньжат за это, чтоб я не дай бог, не потерял этот билетик. И чтоб меня не пришлось отправлять в Россию также, как великого Шанина.
Русская девица, с которой я мимоходом познакомился в посольстве, помогла мне найти консульство Перу. Волнуясь и запинаясь объяснил представителям Перу, что мне надо виза Перу.
— А где у вас тикет, до Лимы? Пока не будет тикета на Э-бас (самолет) не будет и визы.
Попытался объяснить им свою сущность. Но бюрократы и слушать не захотели про автостоп.
— Ах так! И я высказал все, что о них думаю!
Не все они поняли, но суть уловили. Собрав монатки ломанул в Перу без всяких виз.
Сложнее всего выходить из города. Но я сориентировался по Солнцу и взял нужный курс. Эквадорский таможенник без проблем поставил печать о выезде. Есть у меня виза в Перу или нет, ему глубоко плевать. А вот перуанским таможенникам не плевать.
— У вас нет визы!
— Я в курсе. Ставьте быстренько визу и я пошел.
Таможенник стал извиняться за несовершенство их таможенных законов, за негибкость их бюрократической машины и сказал, что ближайшее место, где я могу получить визу — это Мочала. Ну, Мочала, так Мочала!
На эквадорской границе невозмутимый синьор поставил мне еще один штампик — «аннулировано», и я покатил в город Мочала. Это 30 км от границы. Хочу сразу же поблагодарить местного таксиста, который за 6 км между погранпостами содрал с меня 4 бакса. Всего за 4 бакса я получил прекрасный урок. А именно: 1) не ведись на то, что навязывают тебе другие, 2) делай то, что хочешь ты, а не то, что хотят от тебя окружающие, 3) прежде чем получить услугу или товар, договорись четко о стоимости.
В Мочале без труда нашел отель за 3 бакса и консульство.
— Буэнос диас, ребятки! Как насчет визы?
— Буэнос, буэнос, братан! Мы бы и рады дать тебе визу, но сейчас далеко уже не диас, а скорее ночес — приходи, маньяна (завтра).
Ну, маньяна, так маньяна. Количество испанских слов в моем репертуаре растет. Активно учу испанский. В уличном пе-пе (пункт питания) заказал папи-пойо. Принесли картошку и курицу. Выяснил что есть что и записал в блокнот. Прохожу мимо магазинчика музыкальных инструментов. На барабане Гварнери висит табличка: «No tocar». Как вы думаете, что это может значить? 1-й вариант: «…Подходите и бейте в барабан все, кому не лень…» Но себе в блокнотик я записал второй вариант: «Не трогать!»
Маньяна наступила, виза получена, граница пройдена. Еду в дальнобойщике. Пытаемся общаться. Записываю новые слова. Автостоп в Перу хороший, то есть всяко-разный. Бывало целый день идешь по дороге и никто не берет. А на ночь глядя раз — и взял в машину на всю ночь.
В Чимботе вписался в католическую миссию. Внешне улыбаясь, а внутренне ругая меня на чем свет стоит выделили комнатку 6в8 м. Из мебели один стул. Из еды только вода из-под крана. «Возлюби ближнего своего!» Легко любить ближнего так, вообще, в принципе. А вот конкретного человека, который просится переночевать любить крайне тяжело. Поэтому, не надо ждать милостей от природы, не надо ждать, когда судьба, в тяжелую для вас минуту, вспомнит о вас и наградит за терпение скромность. Самому надо действовать! Самому брать на себя ее полномочия. И смело присваивать то, что она когда еще вам ниспошлет! Сохнут постиранные вещи, над городком витает запах тухлой рыбы, я чистый и сытый засыпаю под шум дождя. Как хорошо, что я под крышей!
Весело бегут километры перуанской дороги. Интересное наблюдение: когда стоишь на трассе в попытке взять попутку, кажется, что вовек не уедешь. Как только сел в машину, кажется, что иначе и быть не могло. Горы, пустыня. Дорога, петляя, то приближается, то удаляется от океана. Ни травинки, ни былинки. И только в руслах рек оазисы городков.
К ночи добрались до городка с прикольным названием Баранки. Здесь водила и живет. Каса — по-ихнему дом. Каса — она и есть каса — пол земляной, комнаты — клетушки. На ужин — рис и жареная акула, чай из трав и тростниковый сахар цвета земли. Выспался в машине. Душ из ковшика, завтрак. Общаемся с молодежью — они в школе учат английский. Подарил несколько русских монет. Катим дальше. Водила прихватил с собой жену. Несмотря на низкий уровень жизни — все чистенькие, опрятные, земляной пол метен и земля перед домом подметается и поливается водой.
До Лимы — столицы Перу — не доехал чуть-чуть.
Через два часа подбирает та же парочка. По пути остановились перекусить в забегаловке. Приглашают меня. Я говорю: «Но тенго денейрос!» (Бабок нет). Они: «Ничего, покормим!» Сидим. Едим. Рядом ошивается неопрятного вида девица. Последний раз мылась, наверное, при рождении. Подбирает камушек с кулак величиной, неспеша подходит к столику и берет блюдце с плюшками. Вот и поужинала. Ну что ты ей сделаешь? Вот он по-настоящему свободный человек! Свобода — это когда ты живешь в гармонии с собой и со всем миром. Это когда не ты для мира, а мир для тебя! Свобода — это когда тебя не беспокоит ни прошлое, ни будущее, ни настоящее! Когда ты перестаешь заботиться о жизни, она сама начинает заботиться о тебе. А тебе лично — все равно. Все равно — дождь или солнце, все равно — кто и что тебя окружает, все равно — что ты ешь и во что одет, все равно — что и с кем (в том числе с тобой самим) случается. Только тогда ты по-настоящему свободен, когда тебе все равно. Замечательно, когда тебе никто не дорог и ничто не дорого. А когда в жизни чего-то хочешь, к чему-то стремишься — тебе не будет покоя.
Проскочили транзитом Лиму и это хорошо. Огромный город между пустыней и океаном. Ночевка на автозаправке, в 5.00 подъем, в 6.00 мы в Каньетте. Дальше иду пешком. 8.00! Ура. Рио (река). Побрился, помылся, привел себя в порядок. Пора и позавтракать. Захожу в ближайший домчик. Лучшие качества в человеке удается пробудить или с помощью денег (либо другой какой оплаты) или путем силы, принуждения. Человек, сам по себе, мало склонен к проявлению лучшего, что в нем есть. Заплати человеку как следует, заинтересуй его, он в лепешку расшибется, демонстрируя доброту, отзывчивость, благородство. Я дал людям возможность пообщаться с иностранцем в обмен на завтрак. День прошел своим чередом. Ночь провел на обочине за городом Ика. С утра озаботился завтраком. По старой доброй традиции обращаюсь к людям, пью чай, общаюсь с народом. И даже не предполагаю, что спустя месяц буду здесь обедать. Но, я забегаю вперед.
12.00. Я в Наско. Дошел до окраины. Жара. Голосую. Ни одна зараза не берет. 18.00. Какая-то зараза (в прямом смысле) меня все-таки взяла. Начинаю чувствовать себя все хуже и хуже. Выпил таблетку, бреду дальше за город. В плантациях хлопка приметил кайбаш сторожа (будка), ночь буду жить здесь и восстанавливать утраченные самоходные качества. Температура, ломота в мышцах. К ночи пришел сторож. Я объяснил ему свою сущность, сказал, что я болею(быстренько выучил это слово), и попросился заночевать. Утром продолжаю активно болеть, т.е. температурю, потею, не встаю. Обед. Местные предлагают поесть и вообще, предлагают всяческую заботу. Хочется только пить, и чтоб оставили в покое. Полдник. Народ не на шутку разволновался. Подогнали мне англоговорящего субъекта.
— Ребята все под контролем. Дайте спокойно поболеть.
Вечереет. Приехала полиция.
Мысленно:
— Господи! Подохнуть спокойно не дадут.
Я вообще-то сторожа понимаю — пришел какой-то иностранец. Лежит, не встает, болеет, а ну как помрет? Что потом с трупом делать. Пусть лучше полиция разбирается.
Ну, полиция и начала разбираться.
— Кто такой? Откуда? А есть ли документ? Один путешествуешь, али как? Куда путь держишь?
— Но токар! Но токар! Но проблем! Отвалите!
— Э, нет, парень, собирай вещички, мы тебя в госпиталь повезем. Деньги-то есть?
— Денег нет! Ну не то что бы совсем нет — ваших солей нет, а доллары имеются.
С полицией сильно не поспоришь. В госпитале начали меня осматривать — дыши, не дыши, высунь язык, засунь. Температура 38,6С. Бестолковая врачиха что-то пытается спрашивать.
— Родимая, я ж по-вашему ни бельмеса не понимаю.
Толковый полицейский вмешивается в разговор и начинает мне переводить.
Удивительное дело, но его я понимаю. Язык жестов — он международный.
— Да, голова болит.
— Нет, горло не болит и живот тоже.
— Нет, диареи нет и мочеиспускание нормальное.
Вопрос про мочеиспускание врачиху несколько смутил. Очень уж красноречиво полицейский согнул правую руку в локте, левую положил на сгиб правой руки и со звуком «Пшш!» поводил из стороны в сторону.
— Да, тело ломит.
— Нет за лечение платить не готов. Буду помирать бесплатно.
Выписали мне рецепт, мы с полицейским пожали друг другу руки и пошел я с Богом. Самочувствие не в п… Т.е. чувствую себя как импотент с плоскостопием. Сил хватило дойти до ближайшего отеля за 40 соль (11 баксов). Утром перебрался в отель подешевле — 12 соль. Отель мне понравился — внутренний дворик, отдельная комната с выходом во дворик, кухонька, чисто, уютно, общий душ и туалет. Проболел этот день и следующий.
Выбрался на трассу до Куско. За день продвинулся на 40 км. Негусто. Вокруг голые горы с отдельными кактусами. Быстренько вернулся на Панамерикану. На краю города зашел к старику со старухой. Попросился переночевать в стогу сена. Сено необычное — каждая соломина толщиной в 2 пальца. Запомнилось как ко всему отмороженная корова целеустремленно жует эту двухметровую быдылку. Неужели это вкусно и съедобно? А потом догадался — это ж сахарный тростник! Ночью чувствовал, что температурка все еще держится. На утро сижу в тени дорожного знака. Вокруг вечная пустыня. Отдельные домики из циновок. Поражаюсь, как так можно жить! Жарюсь под солнцем. Ближе к обеду углядел костерок с народом. Подошел. Дожарил в общем котле остатки сала. Спасибо Любаше. Сало меня здорово выручило.
Худо-бедно, но добрался я до города Тасна. Перед городом зашел к одним старикам молочка испить. Говорят, заходи завтра! Э, нет! Завтра я буду далеко отсюда. Так и ушел я, не солоно хлебавши, набив карманы гранатами (съедобными). В Тасна я прибыл ночью. На улицах беспорядки. Народ буянит. Угрожают водителю каменьями. Водитель беспорядки объехал. Мои намеки на поесть и переночевать проигнорировал. Ну, и ладно. Никто ведь не обязан меня подвозить и кормить. Добрые поступки надо совершать для собственного удовольствия. И не надо ждать от людей ответной благодарности. Да и вообще, не надо ждать от людей ничего. Ожидая от людей чего-то хорошего, и не получив этого, мы огорчаемся, обижаемся, злимся. Надежда — мать разочарований.
Утром нахожу отель 1*. Надо привести себя в порядок перед походом в Чилийское консульство.
Посещение посольств — это отдельная тема для разговора. Очень занимательное мероприятие. Потому как мне всегда удавалось донести до работников посольств, что мне от них надо. Меня прекрасно понимали. И вот тут-то начиналось самое интересное. Теперь им надо было донести до меня, что им от меня надобно. А именно: заплатить какие-то деньги, причем не им лично, а через банк. А для этого им надо объяснить, как мне найти этот банк. Заполнить всяческие анкеты, а я в их алфавите ни в зуб ногой. Когда мне следует приходить и что следует делать, чтоб не делать то, чего не следует.
И так, путем утомительных переговоров (утомительных — для работников посольств) я выясняю, что виза Чили стоит 80$, и будет готова в течении 10 дней. Ну, уж нет. Прожил я без Чили 40 лет, а за 80$ еще столько же без Чили обойдусь. На этом мы и расстались. Решаю двигаться в сторону Мачу-Пикчу. Ура! Путешествие продолжается.
Хочу упомянуть такой интересный момент. Гуляя по улицам городка, слышу как меня окликают:
— Эй, мистер, мистер! — подбегает молодцеватый сеньор жуликоватой наружности. И поднимает у меня из под ног пачечку зелененьких в пакетике. — Это не Вы потеряли?
— Нет, уважаемый, не я. — Улыбаюсь и жду дальнейшего развития событий.
— Ну, тогда, можно сказать, вместе нашли, будем делить.
— Слушай-ка, многоуважаемый, мне ничего не надо, оставь все себе.
— Нет, нет, будем делиться почестному, по справедливости.
Самое интересное то, что справедливость никакого отношения к реальности не имеет.
— Парень, у нас в России эту фишку уже давно схавали и высрали. Неужели, у вас еще кто-то клюет на эту удочку?
Парень понял, что в России щи не лаптем хлебают. И благополучно отстал. Охранник, видевший эту сцену из подворотни показывает мне большой палец: типа, 5 баллов, руссо!
— А то! Нас на мякине не проведешь.
К молочному старику со старухой я все-таки попал. Старик, в ответ на мою просьбу, подхватил ведро и повел меня в коровье стадо. Выпил я молочка парного сколько смог. Но молоко, не водка — много не выпьешь. Поэтому еще литрушечку с собой прихватил.

[Ruslanko]

26 апреля.
Переночевал на обочине, не доехав до города Арекуипа. Застопил автобус, и благополучно добрался до центра. Вышел за город на трассу до Хусака. Дальнобойщик добросил до ближайшего цементного заводика и сдал дорожной полиции. А время уже — начало конца второй половины дня. Мило беседую с представителями органов власти. Обычный базар-вокзал, с интересом рассматривают мой паспорт, угощают колой. Объяснил им свою сущность. Люди в форме прониклись и обещают помочь. И это правильно, ибо как выяснилось, до ближайшего населенного пункта 180 км, дорога пустынна и, к тому же, высокогорье. Хорошего мало. Тормознули автобус. Сказали водителю: «Надо!», водитель ответил: «Есть!»
И, в итоге, я поздним вечером прибыл в портовый город Пуна, что стоит на самом высокогорно-судоходном озере Титикака. Народ из автобуса рассосался в считанные секунды. Иду по темной, грязной улице, куда глаза глядят. Погодка — ни к черту. Мелкий моросящий дождик. Для разнообразия сворачиваю на подвернувшийся бульвар. Который вывел меня на причал. Места для ночлежки пока не наблюдается.
Встал под одинокий скрипучий фонарь. Курю. Даже присесть некуда — кругом одни лужи. Из темноты материализовалась фигура в шляпе и пончо. Рожа лица, ну, очень бандитской наружности. Ну-ну… С интересом наблюдаю, как начнутся и чем кончатся дальнейшие события.
— Здорово, мистер!
— Здорово, сеньор!
— Добро пожаловать в наш криминогенно-опасный и крайне неблагополучный район.(исп.)
— Всегда рад познакомится с хорошими людьми. Работнички ножа и топора мне всегда были симпатичны! — хотя, глядя на лицо этого сына Квазимодо, симпатия ну, очень слабо проклевывается.
— И что же это благородный мистер делает здесь, в такой неурочный час? (исп.)
— Да, вот прикидываю, где б ночь скоротать.
— Так за чем заминка стала? В нашем городе широкий выбор отелей от 0,3 до 2,5 звезд.
— Дык ить бабла у меня с гулькин нос.
Абориген задумчиво чешет репу.
— А иди-ка ты, мил человек, на каноэ, и ночуй, хоть до самого утра, — и показывает в сторону большой пироги с навесом. Это дело.
Я благодарю и пробираюсь на корму, где вход под тент. Откидываю полог, делаю шаг вперед и наступаю на тело. В ужасе замечаю, что тело живое и не одно, а великое множество. И спят тела далеко не все. Моя челюсть начала медленно отваливаться. Когда она достигла предусмотренного анатомией предела, я попытался икнуть. Но с разинутым ртом, сделать это не просто. Сглотнув сухой комок в горле, я начинаю лепетать, что я не я, а вот тот сеньор, что на причале, а я на самом деле — русский, и надо мне всего-то — переночевать. «Лица» сеньоров подобрели, мачете, так полностью и не вытащенные, поползли обратно в ножны. Я немного расслабился. А когда указали на свободное место, то и вовсе успокоился.
Я попал в милую компанию. Стою на пятачке 50 на 70 см, и думаю, как бы мне здесь уместиться. Спать вертикально мне как-то непривычно. Народ, видя мою растерянность, подорвался, раскидал ящики и бочки. Кто-то кинул подушку, кто-то одеяло. Ночь удалась.
Проснулся под мирное покачивание судна на волнах. Потянулся, улыбнулся новому дню и наткнулся взглядом на кормчего, который размеренно отталкивался шестом ото дна. Мою благодушную улыбочку как ветром сдуло. Начал было объяснять гребцу, что мне не очень хочется на Баливийский берег без визы, и вообще у меня другие планы на сегодняшний день. Но мои опасения были напрасны. Судно просто перекочевывало с одного края причала на другой.
Озеро красивое, что и говорить. Побродив по городу и отведав местной снеди и напитков, выдвигаюсь в сторону Куско. По утрам народ пьет горячие травяные напитки с булочками с сыром. Чай, кофе пить не принято. Хотя в магазинах (не в каждом) можно встретить. Мне здесь нравятся уличные пункты питания. Стол с навесом, скамейки. Тетушка, которая тут же готовит нехитрую снедь. Меню не отличается разнообразием. Рис, горсть жареной картошки, щепотка салата и кусок курицы или рыбы. Все это в районе 1$, и вкусно. Посуда моется тут же, в тазике с водой. А еще понравилось обилие фруктов, особенно бананов. Бананы хоть и дешевые, но деньги мне было жаль тратить. Помня рассказы мудрейшего Антона Кротова, попробовал попросить один банан в подарок. Получилось. С тех пор я ел бананы при каждой возможности, много и бесплатно. А вот многие другие фрукты, которые я ел, да и видел-то впервые, мне не понравились. Вывод: самая вкусная фрукта у нас в России, хоть местная, хоть завозная.
Из наших общих фруктов встречал только арбузы. Было дело, заскочил на бахчу. И пока мужики на горизонте поля собирали урожай, я в сторожке в компании тетушки и многочисленных ребятишек угощался арбузами.
Продолжаю повествование. До Куско добрался ближе к обеду. Туристический центр, красивый, интересный город. Думая, что дальше, до Мачо-Пикшу, только железная дорога, иду по железке. По пути фотографирую достопримечательности и местную молодежь. И вдруг, о конфуз! Дорога упирается в крутой земляной склон. Вот те раз! Нельзя же так! Вокруг дома, дома, склоны, овраги, кусты и, — о, удача! — углядел живого человека.
Начинаю выяснять, почему имеется наличие отсутствия дальнейшей железной дороги. Оказывается, дорога делает сброс (охот.), т.е. идет обратно, и потом плавно уходит в сторону.
Темнеет. Дорога крутым серпантином поднимается в гору. Вокруг дома. Некуда даже присесть, не то что прилечь. Мимо проносится поезд. Окна освещены. Чистенькие буржуины возвращаются с прогулки по руинам в свои отели. Провожаю ночной поезд тоскливым взглядом и продолжаю движение по шпалам. Шаг, другой, третий. Ноги еле передвигаются.
И, вдруг, подарок судьбы — дровяной сарай и сеньора бальзаковского возраста рядом. В предвкушении скорого сна в таком райском местечке, бросаюсь к ней. начинаю щебетать о том, кто я такой, какой я хороший, и почему мне надо предоставить сей сарай для сна. Моя речь обрывается на полуслове. Сеньора холодна как каменная глыба. И в ее взгляде нет никакого желания творить мир во всем мире. Продолжаю шагать по шпалам, размышляя о несовершенстве мира.
Все верно. Добрые поступки надо совершать для собственного удовольствия. Если бы тетушка меня пустила, я бы не был ей благодарен. Я бы воспринял это как должное. Жизнь прекрасна и удивительна. Но совершенства в ней нет… Вот с такими мыслями я и заснул в траншее между забором и железной дорогой.
Утром выясняется, что по трассе можно отмахать очень даже приличный кусочек пути. И я с радостью покидаю рельсы и шпалы.
По пути углядел, как мужики в ручье ногами моют морковку. Восхитился их находчивостью. Попросил одну, получил две. Весело схрумкал, и к вечеру я в Олантайтамбу.
Местный трактирщик воспользовался тем, что я был очень голоден — содрал с меня за стандартную порцию не 3 соль, как обычно, а 6. Это 2,7$. Прохладненько. На окраине углядел убранное маисовое поле. Переночевал в стожке из маисовых стеблей.

1 мая.
Ура! Проснулся! Ура! С праздничком! Дневка. Гуляю по городу. На центральной площади митинг. Суть ясна. Надо развивать туризм. Отутюжил город вдоль и поперек. Присмотрел место, где можно выскочить на железную дорогу.
Ночевка в том же маисовом стожке. Идти по шпалам не очень приятно. Углядел грунтовку вдолб полотна. В конце концов дошел до места, где дорога действительно кончается. На берегу реки — что-то типа турбазы. Белых челов с рюкзаками 20 штук. Куда-то собираются. Коричневые челы явно шерпы. Интересно-интересно. Оказывается за висячим мостом начинается тропа Инков. В простонародье — камина Инка. До Мачу-Пикчу осталось 30 км. Ну чем я не инк?
Смело шагаю по каменистым ступеням. Если бы я знал в то время, что проход по тропе разрешен только в составе группы и не менее, чем за 300$, смелость моя поубавилась бы. Догнал группу плановых туристов. Их инструктор предупреждает меня, что на линии работает контроль. «Проскочим!» — отмахиваюсь я рукой. Мужик сказал — мужик сделал. Проскочил я и кемпинги, и контроль. В сумерках с трудом нашел «ровное» местечко для ночевки. На ужин — хлеб с водой.
А вот на завтрак я заскочил в хижину пастухов. Сварил рис, напился чаю, и далее в путь, навстречу своей незабываемой ночке. Начну с того, что высота над уровнем океана в том месте 4200 м. Ночки там и так достаточно холодные. А тут еще начал накрапывать дождик, плавно переходящий в ливень со штормовым ветром. Надев на себя все, что возможно, сворачиваюсь в позу эмбриона. Тент, в который я был закутан, медленно, но верно, промокает. Холодные струйки пробираются за шиворот и во все остальные места. По спине бегают мурашки. Минут через 40 мурашки бегать перестали — замерзли заживо. А до рассвета — ох! — как далеко. Спать, ну, совсем почему-то не хочется. Заметив, что силуэты гор стали выделяться на небе, подрываюсь и лихорадочно бросаю вещи в рюкзак. Через полчаса быстрой ходьбы, дождь стал потихонечку заканчиваться, еще через полчаса стало светать. Через час начал согреваться, еще час и вышел к кемпингу. До того разогрелся, что расстегнул верхнюю пуговку на пуховике.
Бросил рюкзак посреди палаточного лагеря, курю, вникаю в обстановку, ловлю на себе любопытные взгляды. Кто умывается, другие всей толпой завтракают. Разжиться удалось только кипятком. И на том спасибо. Допивая четвертую кружку кофе, разговорился с буржуином-американцем. Я ему коротенький рассказ о себе, он мне яблочко, печенюшку, шоколадку и пожелание доброго пути.
Двигаюсь по тропе с глазами на выкате (это после кофе).думаю, где бы обсушиться. Солнышко вроде взошло, но жаркости не наблюдается. Местные инструкторы удивляются моей одинокообразности и неплатежеспособности. Предупреждают о будущем контроле и возможных проблемах. Устал объяснять, что меня интересуют только настоящие проблемы. А на будущий контроль мне наплевать, а на будущие проблемы начихать. Вот в таком приподнятом настроении я добрался до последнего кемпинга-контроля.
На одном дыхании, весело и бодренько проскакиваю кемпинг. На выходе, на воротах меня также бодренько и весело не выпускают два сеньора — . Их вопросы сводятся к одной теме:
— Где остальная группа? Почему один? Где билет?
— Или плати, или поведем тебя в кутузку.
Я благоразумно забыл все английские, испанские и даже частично русские слова. Во время беседы я сделал сразу несколько выводов:
1. Разговаривать с ними бесполезно.
2. Калитку ночью не перелезть.
3. Обойти нет никакой возможности.
Не в самой лучшей физической форме и не в самом лучшем настроении я побрел обратно. Мысли в голове мечутся, как тараканы на кухне, когда я включаю свет. Что делать? На такой вопрос есть ответ. Если не знаешь, что делать — закури сигарету. Тетушка под навесом с сигаретами, «сникерсами» и жвачками сдачи не имеет. Ровным слоем раскидываю вещички. Сушиться-то хошь — не хошь, а надо. Рядом компания варит на примусе супчик. Мой намек о кипяточке поняли. Сняли свой супчик, поставили мой котелочек с водой. Слышу обрывок разговора. Девушка у парня берет мелочь на пакетик разового шампуня. Я не растерялся, предлагаю свой «Понтин прови». На мелочь беру несколько сигарет. Курю, пью кофе. Все как в замедленной съемке. В голове одна мысль: «Как выйти из создавшегося положения?» обратно по тропе возвращаться не хочется.
Брожу по кемпингу. Наткнулся на краник с водой. Помылся, побрился. Хорошо. Что дальше? Углядел тропинку вниз к реке. За рекой железная дорога. Спускаюсь круто вниз. Домики, пустота, ни одной живой души. Развалины инков. Добрался до висячего моста. На страже мальчишка, мост на замке. Пройти нет возможности, т.к. ключ у старшего сеньора, а сеньор на обеде. Возвращаюсь к развалинам. Ночевать на развалинах — не выход из положения, да и есть охота. Углядел домик, а у домика сеньора. Подхожу, спрашиваю:
— А не будет ли любезен многоуважаемый сеньор, предоставить мне место, где я смог бы сварить горсточку риса?
Сеньор заметался, заметался, закудахтал.
Ну, думаю, озадачил мужика. Он, наверное, мечется в поисках дров, котелка, воды, риса, спичек одновременно.
— Мужик, не суетись. У меня все есть.
Достаю из рюкзака все, что надо. Из краника наливаю воду в котел с рисом и иду к очумевшему парню.
Я был наивен, полагая, что он мне так спешит помочь. Выскочив на пригорок, тот орет благим матом — зовет подмогу. Прибежал еще один с рацией. Выясняется, что я иду один, без группы, без билета. Что денег у меня нет и не будет. Сеньор брызжет слюной в рацию, разговаривая с кем-то сверху. Пора доставать индульгенцию. Самое время. На толстой белой бумаге с моей фотографией и печатью, солидно, на трех языках написано, что я лучший друг испанского народа и, в связи с этим, общественная организация «Оковский лес» отправляет меня в командировку по Южной Америке. С целью осмотреть местные достопримечательности, а заодно познакомиться с бытом, обычаями и нравами местных туземцев. Текст сего послания зачитывается по рации. Возникает вопрос, что со мной делать. В результате длительных переговоров находится мудрейшее решение. Суть сводится к тому, что: нет человека — нет проблемы. И намекают мне, что я свободен, и они не смеют меня задерживать. А я им в ответ намекаю, что рис в котелке я уже залил водой, и было бы хорошо его сварить. Намек поняли верно, но не совсем. Принесли тарелку супа. А после обеда благополучно вывели меня под белы ручки через навесной мостик прямо к железной дороге.
Пройдя немного по шпалам, увидел подходящее местечко для стоянки на берегу бурной речушки. Развел костерок, развесил вещички для окончательной просушки. Остаток дня провел великолепно. А на вопрос: «Не было ли скучно одному?» обычно отвечаю: «Интересному человеку не бывает скучно с самим собой».

[Ruslanko]

4 мая.
740. Костерок горит, вода кипит, река шумит. 1000 выхожу на железную дорогу. По тропе Инка до Мачу-Пикчу 6 км. Сколько по железке? С железки на тропу Инка вышел на отметке 80 км (от Куско), обратно вернулся на железку на отметке 107 км. В Олантайтамбо отметка 64 км. На отметке 110 км дошел до туристского городка. Магазинчики, сувенирные лавки, ресторанчики, кафешки справа и слева от рельсов. До Мачу-Пикшу крутой серпантин, как от Ялты до Ай-Петри. Ходят автобусы. Побродил по городишку. Понравился. Ноги после тропы подгибаются как на шарнирах. С животом и с нижним полушарием какие-то непонятки. Так что двигаться в сторону руин, нет желания. Да и видел я их много раз и на фото, и на видео. Двигаюсь вперед! В сторону Куско. В моем лексиконе нет слова «назад», «отступать». Когда враг впереди, то «вперед». Если силы противника велики, то звучит команда «Кругом!». И снова «Вперед!»
1410. Доплелся до мостка, через который меня пнули с тропы Инка. На отм. 105 км подобрал рабочий вагончик. Там, кроме рабочих, были инструкторы с тропы. Очень удивлялись моей продвинутости и умудренности. Я не стал их разочаровывать и умолчал о том, что последний заслон тропы мне не удалось преодолеть.
Высадили меня на отм. 94. Тоже неплохо, экономия 3 часа. К вечеру углядел кайбаш, легкий домик на краю убранного кукурузного поля с нарами, но без печки. И то хорошо. Ночь провел великолепно. Если не считать того, что много раз за ночь выбегал до ветру и сожрал весь запас таблеток от задницы. Есть подозрение, что вода в реке была не достаточно чистая, и кипела не при 1000С.

5 мая.
До Олантайтамбо около 30 км. По пути наткнулся на сьедобные кактусы и решился на их поедание. А зря! Руки, пальцы, губы, язык, все в мелких колючках, которые не вытаскиваются. Чтоб им провалиться! Дошел до отм. 82 км, начало тропы Инка. Дальше пыльная грунтовка. Много пройти не удалось. Подобрал меня автобус. Ура! К вечеру я перед Куско на повороте на Абанкай, Наска. Доел обед, и для полного счастья нуждаюсь в кружечке чая. Иду с котелком сквозь деревню. Есть такая закономерность: во дворах, где виден дым больше шансов (100%), что тебе удастся разжиться кипятком, т.к. народ готовит пищу на дровах. Захожу во двор. Ну, очень древняя сеньора отвечает на мои попытки общаться: «А?», «Че?», «ЧЕ те надо-то, милый?» в конце концов догадалась, что мне что-то надо. Позвала молодайку лет 14. Та враз поняла, что мне надо. Кухня, она же склад, она же сарай, она же хлев. Пол земляной. Очаг, куча ребятишек, все, как положено. Попил чай с жареным маисом, угостился молоком с сахаром. Общаюсь, курю, на дворе темень. Предложили остаться. Остался на ночь, не колеблясь ни секунды. Под открытым небом достаточно прохладно. Выдали мне одеяла. По чистоте они могли бы поспорить разве что с самим земляным полом. Утром скромный завтрак: маис, немного мяса с хлебом.
Солнце не взошло, а я на трассе. Грузовая машина, я в кузове, красивейшая долина. Едем вниз. Поселочки, немного на местном такси вверх. Ночевка в двухэтажном доме, окна без стекол (это у многих). Приятное общение с молодежью. На утро мне показали, как сократить путь. Иду через поля, деревушки.
Местная сеньора ни с того ни с сего вынесла мне тарелку горячего вареного маиса. Я тут же почти весь и съел. Остатки в пакетик. Иду дальше, вокруг поля, пастбища, хуторки. Со всеми здороваюсь. Видел древние руины. Совсем незначительные.
Выбрался на основную трассу. Случайно застопил мотоциклиста. Обычно мотоциклисты приветствовали меня на трассе гудком. Я им отвечал. Вот и тут я помахал рокеру рукой. А он возьми и остановись. «Вот только взять я тебя не могу. У тебя обувь не подходящая.» ( Я в сланцах иду.)
— А я ботиночки достану.
— Замерзнешь, я лихо езжу.
— А у меня свитерок есть и курточка.
— Ну, садись! Уболтал, черт красноречивый.
1400 Я в Абанкае. Пытаюсь выбраться на дорогу до Лимы. Грязная, пыльная, гравийная.
— Это дорога на Лиму?
— Si, сеньор.
Пропылился в грузовике насквозь. Потом немного проехал с дорожными рабочими. Хотел было, пройти еще немного, но вовремя спохватился. Рабочая придорожная общага, столовая на улице. Напроился ночевать в сарайчике с комарами и тараканами. Хорошо, что у меня комаро-таракано-непроницаемая палатка. С утреца постирался под краником, и в путь.
В ближайшем поселке — автомобильная пробка. Местный праздник. Движение перекрыто. Прилип ко мне пьяненький, англоговорящий (в объеме пяти слов) паренек. Польза от него тарелка супа под недовольным маминым взглядом.
Солнышко печет, по трассе двигаться жарковато. Так что сижу в теньке до посинения. 10 минут езды, опять поход до тенька, сидение до посинения. Рядом домчик, не жилой, но и не заброшенный. Нары, очаг, ужин, блохи. Про блох я узнал чуть позже.
Следующим днем подобрал меня начальник местного пошиба. Остановились в городке пива попить с кока-колой 1:1. Человек 5-6 пьют из одного стакана. Босс посматривает на часы, видать к определенному часу, надо быть на мероприятии. Сворачиваем на крутой горный серпантин. Я хотел было выйти, но меня заверили, что в скорости выйдем обратно на трассу. 2 км вверх по крутяку. Деревня, ламы. Церемония награждения, дети танцуют. Начальник оказался большим начальником. Дело происходит в школе. Сижу, глазею. Водила рядом. Наконец-то закончилась торжественная часть. Праздничный обед. Это дело. Старые-престарые столы-парты. Всем по стопочке чего-то алкогольного. Сухая вареная картошка, немного овощей, сухое вареное мясо. Ни жира, ни подливки. В горло еле-еле пролезло. Особо важным гостям еще по тарелке с морской свинкой. Ну, а самому важному нашему начальнику, еще и жареного зверя размером с собаку, в грязном поцарапанном пластмассовом тазу. Ножка зверя торжественно перевязана красной ленточкой. И два ящика пива. Французы вино столько не выдерживают, сколько выдержано это пиво. На бутылки без слез смотреть невозможно. Все в восторге. Бурные аплодисменты, переходящие в овации. Крики: «Фото! Фото!» Начальник счастлив. А мы с водилой ушли к машине.
Общаемся. Вечереет. Пополняю блокнотик новыми словами. Появился танцующий начальник, сильно навеселе, в окружении друзей и оркестра. Долгие прощания, лобызания. К начальнику сзади подкрался мужичек с подносом. На подносе стакан с мутной жидкостью. Босс тяжелым взглядом уставился на стакан. Стакан выдержал, не лопнул. Жидкость влилась в глотку. Народ начал набиваться в машину.
Стемнело. Серпантин вниз. Ну, думаю, наконец-то продвинулись вперед. Ан, нет. В ближайшем городке сдал меня начальник в полицейский участок. Очень тепло со мной попрощался, долго жал мою руку. Я в непонятке. Никак не могу войти в догадку, что же происходит? В голове туман. Понемногу мгла в голове рассеялась , ясность ситуации позванивала под теменем как в куполе маленькой часовне.-Сдал, с-сука! Падла она и в Перу … падла ! Полицейский оставил мою реплику без внимания .Пролистал паспорт, выписал из него все знакомые буквы. Попытался задавать мне вопросы. Но услышав от меня раз 200: «но компредо», вежливо поблагодарил меня (интересно, за что?). и поручил местным мальчишкам отвести меня в отель. Веселой толпой зашли в магазин. Я запасся сахаром (0,5 кило — 1 соль) и пошел вон из городка искать ночлег. Нашел я его в ближайшем хлев-сарай-кухня. На ужин интересное блюдо. Сладкое вареное тесто из маисовой муки грубого помола, завернутое, как голубцы, в листья маиса. Есть можно.
10 мая. Из долинки поднялся на машине на высокогорную яйлу — высокогорное пастбище. Поселочек уже из камней, совсем не подогнанных друг к другу. Впереди день, и прямая, как стрела, дорога. Стоять на сквознячке меня не прикалывает, я бодро шагаю вперед. Без страха и упрека. Ах, юношеская самонадеянность. Иногда профессиональный опыт дает больше оснований для страха, нежели беспочвенная мнительность. А поскольку на тот момент у меня не было ни того, ни другого, жизнь мне казалась прекрасной и удитвительной. Когда в обеденное время я не встретил ни одного поселка, и меня не обогнала ни одна машина, жизнь мне стала показываться в более реалистическом виде, т.е. не такой уж и прекрасной, и вовсе не удивительной. На мне надето все, что можно надеть, кроме палатки. И я от жары не страдаю. Хотя солнце — жесткий ультрафиолет. Вокруг ламы пасутся. Ближе к вечеру застопил битком набитую маршрутку. Водила уже то ли видел меня, то ли слышал обо мне. Я честно предупредил, что денег нет. Но сказал так, чтоб водитель и услышал меня, и в тоже время не придал моим словам большого значения. Всеобщее оживление. Угостили меня «Виски-перуано». Хорошая самогоночка. Едем и едем, яйла не кончается. Какой-то населенный пунктик. Вся толпа на перекус.
К 1900 круто съехав с яйлы, уже в темноте въехали в городок. Народ платит за проезд, и с меня тоже просят. Я водиле объясняю, что за 4 часа езды деньги у меня не распочковались. «Мы же вас предупреждали». Спрашиваю у водилы, как мне дальше до Наска добираться. Водила дает отмашку рукой, я двигаю в указанном направлении. В ту сторону, откуда приехал. Уточняю у народа направление, мне показывают в противоположную сторону. Дохожу до водителя и говорю: «Что ж ты, браток, мне голову морочишь? Наска ведь там..»
— Si, si, там, — машет вперед.
— А терминал (автостанция) там?
— Какой на хрен тарминал, я ж тебе русским языком сказал, что денег у меня без пинцета не зацепишь.
— А-а, ну так бы и сказал.
На выходе из города зацепил меня парень, типа: «Ты куда это на ночь глядя?»
А я быстренько воспользовался возможностью и перевел разговор в нужное мне русло: «А не найдется ли у вас водички, а то так есть хочется, что переночевать негде?»
Получил все, кроме переночевать. Тяжело искать ночевку в полной темноте среди заборов, полей и т.д. думал, ночь будет холодная. А вот и нет. Выспался хорошо. Я вообще-то всегда по ночам хорошо сплю и после обеда тоже. А вот перед обедом долго ворочаюсь.
Пока с утра поднимался на трассу, доел вчерашние гостинцы, бобы, маис. Застопил дальнобойщика. Такие большие машины на маленькие расстояния не ездят — до Наска 156 км. Серпантин. Скорость 30 км в час. Кругом красота: горы, долины, деревья. Пока немного покимарил, красота кончилась. Голые горы. Начинаем спускаться. Последние 50 км до Наска ехали 2 часа. Появилась какая-никакая растительность — редкие кактусы. А вот и Наска. Интересно смотреть на места, где был месяц назад. Здесь ночевал, здесь пил кофе, а вот там за углом знакомый отель. Долго стояли, разгружались, взвешивались.
Наконец-то выдвинулись в сторону Лимы. Ночевка в кузове. Тепло. Звездное небо. Курю. Полез в штаны где-то что-то почесать, и вдруг … Я обнаруживаю, что не обнаруживаю весь свой денежный запас.(А он у меня был в трусах.) покрываюсь холожным потом. Начинаю разговаривать сам с собой: «Жив, здоров, сыт, обут, в чем проблема?»
— Нет денег.
— И чем мне это грозит?
— Только тем, что дальнейшее путешествие коту под хвост!
— И всего-то?
Вспомнил, зачем я лез в штаны. Почесал. И стал хвататься за соломинку. Т.е. начинаю снимать штаны, аккуратно. И в районе коленки нахожу свой тощенький пресс зелененьких, хрустященьких. От сердца отлегло. Толком и испугаться не успел. Продолжаю отдыхать. Но полноценно отдыхать мне мешает что-то кусачее. С мыслью «Надо выяснить причину и устранить», — засыпаю.
Лима меня встретила грязными торгово-ремесленными кварталами. Да и центр грязненький. Много площадей, и очень мало зелени. В отеле навел шухер на своем теле и в вещах. Мой противник — злые, голодные блохи. Достаю топор войны и начинаю боевые действия. Три штуки раздавлено меж ногтями, пятеро выброшено из окна третьего этажа, остальных под холодную воду с мылом. С утра покидаю отель в надежде, что оставшийся в живых враг хоть частично останется в номере. Нашел посольсьво Аргентины. Заполнил анкету. Заплатил 30$. Сказали, приходи завтра к 1200. ОК.
Нашел консульство Боливии и Чили. Чистые кварталы, богатые дома. Вечер свободен. Гуляю налегке по центру. Девушки и парни раздают листочки с рекламками. Бомжи бомжуют. Спортсмены бегают вдоль дорог, прокачивая интенсивно сквозь легкие смог, СО2 и все остальное. Много чистильщиков обуви. Вечером в темноте парни на перекрестках крутят огненные шары. Красиво. Возле моего отеля крутятся девчонки — путаны. И коричневые, и черненькие. «Ягодки сладенькие, и рад бы оплатить ваш нелегкий труд, но у самого денег кот наплакал. В следующий раз не откажусь от вашей любви». Улыбаемся друг другу. Всю ночь провел в мечтах об американской принцессе. 800 вышел из отеля. Белоснежка из Зимбамбве с сотней косичек на своем посту. Как будто и не уходила на ночь. Помахал ей рукой, она ответила на приветствие. Мелочь, но приятно. 900 вошел в посольство Боливии. Меня встретила милая старушка, божий одуванчик.
— Мсье, говорите ли Вы по-французски?
— По-французски? Еще меньше, чем по-испански. Давайте попытаемся общаться на английском.
— О, нет, только не это. Я в английском ни в зуб ногой.
Взяла мой паспорт и ушла. Вернулась через некоторое время с паспортом, с визой, с картой (схемой) Боливии. Взяла с меня 2 соль (28 центов). Консульства Боливии — самые лучшие консульства на свете. Позже в этом я еще раз убедился в Бразилии.
1200. Уже вышел из отеля в сторону Боливии. Тяжко выбираться из большого города. Поток машин огромен. Стопить бесполезно. Темнеет. Ночевать негде. Но я не унываю. Точно знаю, что место будет. Стоя еще никто не спал. Кроме Адмирала (Володя Косикин, он же Мама-Вова). Дело было на болоте. Грязная жижа по колено. Из вещей только короб с клюквой. Прислонился лбом к чахлику, так ночь и прокимарил.
Прохожу, вернее, никак не могу пройти мимо пункта уличного питания. Пока варю и пью чай, общаюсь с девушкой лет 12. Ну, такая разговорчивая! Все у меня выведала, выспросила, про себя все рассказала. Много новых слов записал. Но пора и расходиться. Рядом стоит прицеп, вот в него я и устроился. Не успел толком уснуть, как прицеп цепляют куда-то и увозят. Э-э-э, ребята, мы так не договаривались! Кричу, машу руками, привлекаю к себя внимание. Заметили. Эвакуируюсь из прицепа, плетусь дальше в ночь. Остаток ночи провел среди развалин, песка и пальм. На травке типа можжевельника, т.е немного над землей. Следующим днем меня подобрали муж с женой, у которых я ночевал месяц назад. ну, надо же! Пищу готовил в том же месте, где месяц назад пил чай. Попросил сварить перловку с солью, мне ее сварили, и с интересом смотрят, что я с этим буду делать. я стал есть. Народ подивился, как можно есть подобные вещи. Вынесли мне нормального плова и бутылочку inka-cola. А в прошлый обед я заскочил в забегаловку с громкой вывеской «Ресторан». И пока варилась перловка, меня накормили супом, рисом, мясом, стручками бобов. Вареную перловку забрал с собой на ужин.
Ночевка в сухой теплой канаве в тени бамбука. Утром наконец-то доел все кокосы. Я их собрал еще в Лиме, и по утрам на завтрак ел кокосы. Твердые, жирные, в зубах застревают, жуть! Хорошо, что закончились. Прошел Сантьяго. Жарко. Дошел до прекрасной позиции. Дерево, тенек, пенек, навес, красота. Ботинки сменил на сланцы. Сижу. Курю. Вдоль трассы домики жилые. Заскочил попить чаю, и опять на трассу. Досидел до вечера. Пошел опять к этим людям. Домик из бамбука обмазан глиной, пол земляной, но есть газ. И телевизор. Цивилизация. Пока варилась перловка, мне вынесли пищу в виде риса и еще чего-то. Ночевать остался на территории асьенды. Дети, как всегда, любопытны и общительны. Следующая ночь в том же гроте среди пустыни, что и месяц назад.

[Ruslanko]

20 мая.
Видел на обочине дороги голого человека — спит-отдыхает. А до этого в каком-то городишке видел такого же, а может и его же в набедренной повязке, которая сползла на колено. Вид спорта, что ли такой — жить голым?

22 мая.
До Пуно так и не добрался. 600, а я уже на трассе. Лед на лужах, иней на траве. Местные рикши в шапках-ушанках. Пытаюсь согреться быстрой ходьбой — мало помогает. Чашка горячего кое с сигаретой на авто-заправке и улыбки милых девушек меня согрели. Грузовая легковуха лихо пронесла меня мимо озера Титикака, транзитом сквозь Пуно, сразу до Боливийской границы.
1100 я на границе. Небольшие формальности, и я в Боливии. Здравствуй, Боливия! Пока что от Перу никак не отличается. Те же горы, то же Титикака (надо сказать, великолепное), лодки из тростника. Тот же язык. Сеньор-говорун навязался в попутчики. Даже с велосипеда слез. За три часа общения с ним я немного устал. Склоны все в террасах. Но многие не обрабатываются. На пароме среди пассажиров грузовика переправились через пролив.

24 мая
1400. Я в Ла-Пасе. Самая высокогорная столица мира. 3800 над уровнем океана. Город в котловине меж гор. Понравился мне больше, чем Лима. Много солнца, фруктов, чистильщиков, в центре чисто, уютно, много зелени, скверов, пальмы (3800 м!). в старом городе много двориков в испанском стиле. Напробовался всяких пирожков и пирожных. Очень даже ничего! Утром и вечером так холодно, что надеваю теплую куртку. Алухаменто (отель) не отапливается. Сплю в одежде под тремя одеялами. Спросил дорогу на юг, мне махнули, и я, наивный, поверил. Спустился в город, прошел центр, вышел на окраину. Хорошие дома вокруг, роскошные особняки. Чувствую, что не туда иду, а уже вечереет.
— Сеньор, будьте добры, подскажите, далеко ли до Оруро?
— Сорок тысяч, восемьсот двадцать семь лье. Но если ты, парень, развернешься и пойдешь в другую сторону, то будет гораздо ближе.
Инымисловам, мне надо вернуться в Ла-Пас (а это уже далеко), подняться в гору, в район своего алухаменто, и там искать выход на дорогу до Оруро. Если сказать, что я был взбешен этой новостью, то это ничего не сказать. Много, ох, как много, хороших русских слов я вспомнил, и все в свой адрес. Кроме себя злиться не на кого. Прокручиваю в голове разные варианты дальнейшего развития событий. Первый, худший вариант: за ближайшим углом меня убьют, ограбят, покалечат… Это вряд ли. Второй вариант: голодный, холодный, я ночую на лавочке. Не, не подходит сей расклад, очень уж холодно ночами. Третий вариант:
Возвращаюсь к месту ночевки на городском транспорте. Ну, что ж, это не самое плохое что может случиться. Есть у англичан хорошая пословица, в переводе на русский язык она звучит так: «Недостаточность ума компенсируется лишней работой ног».
До центра доехал автобусом 1 боливьян=0,7$. Вверх маршрутка 1 бол. Очень благодарен этим авто и маршруткам, а ведь вчера ругал за то, что проходу не дают пешеходам. А еще благодарен за учебно-тренировочную ситуацию, в которую попал. Не бывает ситуаций хороших и плохих. Есть хорошие и учебно-тренировочные. Не надо быть излишне самонадеянным. Направление на юг и на Оруро — совсем не одно и то же.

26 мая.
Иду в правильном направлении. Таблички со стрелками не оставляют сомнений. Присел передохнуть, заполняю дневничек. Подходит ко мне один мужичек, шепелявит чего-то. Слишком много и непонятно. Я, как обычно, пытаюсь понять, что-то отвечаю. Типа, я из России, был в Перу, направляюсь в Аргентину. Подходит еще один.
— Кто такие, что здесь делаете?
— Я местный, тутошний я, а вот этот товарищ из Перу, а сам русский, а едет в Аргентину.
Мне вникать в разговор некогда, я дневник заполняю.
Второй корефан опять много чегой-то говорит и тычет мне в рожу корочки с фото.
— Я полицейский, контроль кокаина. И т.д., и т.п., короче, лапша на уши.
«А-а-а,» — думаю, — «контроль кокаина»…
— Слушай, парень, я вижу, что фотография твоя, а вот, что здесь написано, я не понимаю. Может тут написано, что ты член клуба голубых и п…
— Нет, нет, контроль кока…
Не было у меня настроения с ним разговаривать, выяснять, ху из ху. И так все ясно. Медленно встал, вложил ручку в блокнотик, блокнотик аккуратненько в кармашек, кармашек не спеша застегнул, подхватил рюкзачок.
— Чао, ребятки!
На этом инцидент был исчерпан. Ребятки мне слова вслед не сказали. А я в очередной раз поблагодарил таксиста. Спасибо, за урок!
К ночи добрался до городка. Весь следующий день выбирался из него, но так и не выбрался. Ночевка на заправке в прицепе. С утреца (солнце еще не взошло) попросил на ближайшей шиномонтажной кипятка. Хмурые ребята сделали мне кофе. В знак благодарности отдал им журнальчик с веселыми картинками. Нашел его накануне на обчине. Объясняю парням, что он мне ни к чему, мол, все равно я по-испански не понимаю. Ребята смеются, чего там понимать, голых девчонок и без подписей рассматривать можно.
Голосую, толку ноль. Курю. Заправщики говорят, что будет больше толку, если я буду проситься к заправляющимся машинам. Курю. Прошусь до Санта-Круз. Никто не берет. Курю. Через 30 мин. Главный из заправщиков вошел в догадку. И ближайшему водиле втирает, что, мол, этому русскому не обязательно, чтобы машина была сразу до Круза. Мол он, этот русский, и частями может ехать. А возможно монолог был другого содержания. Второй вариант: «Слышь, амиго, да забери ты этого русского, хоть куда-нибудь. А то он мне заправку спалит, курит одну за одной.
Так или иначе, но в машину я сел. Есть еще пассажиры, и по пути подбираются все, кто голосует с кошелками и котомками. Ага, думаю. Грузовое такси. Быстренько поднявшись на перевал, быстренько спускаемся по серпантину. Попадаем в горный тропический лес. Отвесные стены, буйная растительность, вулкан зелени. Дорога — грейдер. Грязит выше щиколотки. Много встречных дальнобойщиков, попадаются и поломанные. Дорога сложная. Домики уже не земляные, а деревянные, все на сваях. Интересно, для чего? Может, зашита от мошки или диких зверей. Верчу головой на 3600. Машина идет медленно. Другой мир и так резко. Постепенно отвесы сменяются горками, горки — сопками, сопки — холмиками. Приехали.
Жара, духота. Раздеваюсь, аж бегом. Водила, спросив для порядку о деньгах, и получив отрицательный ответ, переключил свое внимание на других пассажиров. ПУПов (пункт уличного питания) нет, а в ресторанчики с беленькими скатерками я заходить не стал. Углядел заведение попроще. Грязненькая, пьяненькая компания молодых людей за грязным столом, на грязном земляном полу. Черпают из грязного ведра грязным ковшиком из тыквы напиток грязно-бурой наружности типа браги. Поднесли и мне. Кислый напиток, с чего пьянеть я так и не понял. Стандартный набор вопросов: кто? Что? откуда? Потом наезды:
— Не плохо бы догнаться, и требуется для этого всего ничего — 8 боливьянов.
Обстановка напрягается. Лучшая защита это нападение. И я начинаю вежливо наезжать: что, мол, гостя неплохо было бы и накормить, шесть дней маковой росинки во рту не было. и еще несколько слов по-русски. Убедившись в том, что обедать я буду не здесь, подхватил рюкзак и, не прощаясь, двинулся к выходу. Несмотря на обилие тучек — душно. Хочется половину вещей выкинуть.

29 мая.
Вечереет. Зашел к местным макароны сварить. В процессе общения выясняется, что недалече русский сеньор живет. Владимиром кличут. Вот те раз! Беру координаты и вперед. Не далее 1 км. Интересно. Нашел нужный свороточек, проселочная дорога, забор, калитка, домики, свет, подростки. Подхожу, спрашиваю у женщины на чистом испанском:
— Где здесь русский сеньор живет? Владимиром кличут.
— А Вы давно Владимира знаете? — на чистом русском.
Я аж опешил от неожиданности.
— А… вы… это… тоже русская?
Присматриваюсь, действительно, женщина неместного происхождения. Говорит, что Владимира сейчас нет.
— А ты сам-то, кто таков будешь?
Объясняю свою сущность, говорю, что Владимира совсем не знаю, а узнал о нем от местных, зашел поздороваться, чайку попить, возможно, переночевать.
— Моего мужа тоже нет сейчас, отведу к отцу.
В доме недалече встретил нас суровый старик, но приветлив, прост, борода. Расспросил, ужин, горячий душ. Великолепный сон. С утра стираю вещи, прошу разрешения остаться до завтра. Широченный, тенистый двор, несколько домиков. Как оказалось, староверы.
Во дворе полный набор фруктов. Круглый год что-то зреет. Сахарный тростник — это сорняк. Джип, моторная лодка. Рядом река. Коров кормят бананами. Коровник — просто навес. Мужики все с бородами. Рубахи-косоворотки, веревочкой подпоясаны. Женщины в сарафанах, в платках. Девятнадцатый век. И разговор такой же. Они не болеют, а хворают и т.д. старик — Иван Федорович, спросил меня о вере. Сам рассказал, что его предки бежали во время революции в Китай. Он до 15 лет жил в Китае. Новая революция, опять бега, всей колонией, человек 1000. В Бразилию. До 40 лет жил в Бразилии, а потом новые порядки. Разослали гонцов во все края. Здесь в Боливии в верховьях Амазонки места приглянулись. Дикие места, охота, рыбалка. Перебрались опять же всем скопом. И опять все с нуля. Крепкий народ. А потом, совсем недавно, построили власти дорогу. Вдоль дороги стал народ селиться. Появилось электричество. Хлеб сами всегда пекли. Очень вкусный, местным нравиться. Пытались научиться, не получается. Узнав, что я собираюсь в Бразилию, подарили русско-португальский разговорник. Год издательства еще до революции. Для дочерей — два цветных платка. Такое впечатление, что эти платки еще их предки из России вывезли. С Россией и русскими староверами связи нет. А с братьями по вере на Аляске общаются. Были друг у друга в гостях. Женщина, которая меня встретила, оказывается замужем за боливьянином уже 14 лет. Прикольный парень. Полюбил русскую девушку, принял веру. По-русски говорит очень даже хорошо. На дорогу мне дали хлеб в тряпице и другой снеди. Тепло попрощались. Спасибо, вам, русские люди в далекой Боливии.
К 4 июня добрался до Аргентины. На границе прошмонали рюкзак на наличие оружия, наркотиков. Результат нулевой. Денег кот наплакал. Вошь в кармане да блоха на аркане. Куча вопросов мне и ни одного ответа. No compreda, — и вся недолга. Пропустили. Сразу окружила толпа хэлперов. Объясняют, что надо куда-то идти. Ладно, иду. Киоск. Девушка. Чего-то «туристико». Чего хотят — не понятно. Вернее все понятно, доллары нужны.
— Ребятки, денег нет, и не будет. Иду пешком.
Через несколько километров второй пограничный заслон. Опять шмон. Не только меня, но и всех людей из проезжающих автобусов. Потом третий. Рюкзак сквозь аппарат прогнали, как в аэропортах. Вечереет, вышел из поселка. Пора «уночлеживаться».
Решение принято, и я смело внес урон и сумбур в стройные \ряды аргентинских сорняков. Автостоп, ну, никакой. За 4 дня преодолел 100 км, из них 80 пешком. Вокруг апельсиновые сады. К концу четвертого дня я нужду справлял апельсинами в прямом смысле слова. Потому как окромя апельсинов, ничего не ел. Не озаботился на границе поменять доллары. После ночевки в теплой сухой берложке (соорудил за час из веток и тростника) вздумал ускорить свое продвижение. На ближайшем полицейском посту объяснил свою сущность и попросил застопить мне хоть что-нибудь. Это оказался автобус. К вечеру добрался до гшородка. Пейзаж не радует глаз. Равнины, сады, тоска. Сел на автобус до Буэнос-Айреса. Недорого. И с этого момента понял, что начал, как стопник разлагаться. 1537 км за 36$. Очень даже недорого. Кофе горячий, сладкий, халява. В Буэносе нашел отель за 7$. Вечером поужинал в ПУПе, как обычно. А с утра весь привокзальный рынок как ветром сдуло. И больше ничего такого я не встречал. Город и народ вообще более европейского вида. Погодка — золотая осень, как в Крыму в октябре. Прикололся от вывески на одном магазине, на чистом русском «Меха и шубы. Оптом и в розницу. Цены и качество гарантируем.» Вечером в центре, как на Арбате. Понравилась пара, танцующая танго. Пожилой сеньор лет 60 и молодая девица. Очень здорово, темпераментно, толпа в восторге. Виза Бразилии стоит 71$. Многовато. Взял билет на автобус, сразу до Рио-де-Жанейро. Мечта Остапа Бендера. Неужели я здесь! Не верится. Очень тепло. Рай для бомжей. Ночевал в высокой траве в одной рубашке. Центр, набережная, купаюсь в океане. Бомжи ловят и поедают мидий, температура воздуха 300. Огромный белоснежный пляж, народу мало. Начало зимы все-таки. До столицы — Бразилия — добирался опять же автобусом. Город построен специально как столица. Пытаюсь найти Боливийское консульство. Тяжко разговаривать с людьми, которые ни русского, ни испанского, ни английского не понимают. Но люди душевные. Охранник одного из банков позвонил в справочную, узнал адрес и написал мне. А когда я ушел, еще догнал и вручил карту города, вырванную из телефонной книги, и пунктиром отметил как мне следует идти. И еще интересная особенность у местного населения. Многие на мой вопрос в ответ показывают большой палец правой руки. И я стал так делать в ответ. Консульство Боливии опять меня порадовало. В 900 вошел, в 930 вышел с визой без всяких проблем, анкет и лишних вопросов. По Сан-Пауло пометался в поисках ж/д до Боливии. Облом. Таковой не имеется. Опять автобус. Какой автостоп в Бразилии, я так и не узнал. Не доезжая до Боливии 160 км начались болота. Красиво. Всякие марабу и кайманы. Прикольно. От последнего Бразильянского городка Корумба, до границы 5 км. Жара. Еле доплелся. На таможне:
— Эй, хлопцы, где у вас тут печати в паспорт ставят?
— Тама! — и машет рукой в сторону моста.
Перехожу речку Уругвай и вижу, что здесь уже всё Боливийское.
— Хлопцы, а где у вас тут печати ставят?
— А-а тута.
— А мне бы для порядка, сначала бы Бразильскую печать о выезде поставить. Это где?
— А-а тама, — и машут рукой опять в ту же сторону моста. Перехожу границу еще раз.
— Братаны, вы меня не совсем верно поняли, мне б для порядку, надо поставить печать о выезде из Бразилии. Это где?
— А-а тама. Корумба. В федеральной полиции.

Это обратно топать в город 5 км по жаре. Нет уж, дудки. Перехожу границу еще раз. Ставлю Боливийский штамп о въезде и вся недолга. Так что Бразилию я официально еще не покинул. Двигаюсь вперед — домой. Опять Санта-Круз, Ла-Пас, Лима. Из автобуса вышел в 400 ночи, в одной неделе пути до границы. Запас времени есть, уже не спешу. Шлепаю по трассе. Из близлежащего ущелья выскакивает волосатый парень. Привет — здоров. Слово — за слово.
— И не влом тебе тащиться по дороге? Тут до Тихого 1 км, а там по пляжу 12 км. Сократишь как минимум 28 км. Я инструктор — знаю, что говорю!
Поверил. И вот я на Тихоокеанском побережье. Ночую в пустом бунгало из тростника. Цикады. Костерик. Шум прибоя. Делаю глоток чая и с испугом прислушиваюсь к своему желудку. Желудок ответил конвульсивной попыткой вывернуть себя через пищевод .Чай был горько — солено-сладкий.Озерцо из которого я брал воду на поверку оказалось лиманом Великого Тихого.
Утром нежданно-негаданно явился хозяин с компанией и начал было возмущаться, тыкать пальцем в табличку с надписью «Частная собственность». Объяснил ему свою сущность. Этого оказалось вполне достаточно.
— Да хоть всю жизнь живи, мил человек.
Ну, всю жизнь — это многовато, а еще два часа, пожалуй, поживу. Берег прекрасен. Не жалею, что свернул с трассы. Эквадор все ближе и ближе. Пустыня давно уже сменилась бушем. А буш сменяется сельвой. Вокруг сплошные хлебные деревья. Плоды прямо на стволах растут. Местная молодежь ест и мне предлагает. Попробовал. Вкус… Ну как бы это сказать… Вобщем на любителя.
Запомнилась мне следующая моя ночевка. Дело было так. Выхожу из городишка в темноте, присматриваю лежбище. Накрапывает дождик, хоть и жарко. Глядь, вышка с навесом. На территории воинской части. Воинов нет, но есть забор. И это несколько затрудняет мое попадание к месту ночевки. Но если есть забор, должна быть и дыра. Так и есть. Взобрался на вышку и только расположился — голоса внизу. Время около 12 ночи. Боец с подружкой. Встали под лесенкой и щебечут-щебечут, хихикают о чем-то. Лежу ни жив, ни мертв. Ни вздохнуть, ни пукнуть. Так в напряге и заснул. Среди ночи вздумалось мне нужду малую справить. Присматриваюсь. Тихо. Высовываю голову, и что же я вижу… На меня в упор, снизу вверх смотрит воин. Он в шоке. Я тоже сохраняю спокойствие.
— А ну слазь!
— Я не местный, я русский.
— Кому говорят, слазь!
— Ни-чё не понимаю, что вам надо?
— Слезай по-хорошему, а то стрелять буду!
— А, понял, понял, так бы сразу и сказал. Уже слезаю.
Обыск, проверка документов, допрос, явки, пароли, адреса. Когда основной поток вопросов иссяк, появился еще один. Что со мной делать? По факту я никакого вреда воинской части не нанес. И узнав, что я иду в Кито, вот туда меня и послали. Я было начал объяснять, что мне и здесь пока хорошо. Время-то позднее и т.д. и т.д. и т.п. Но звук передергиваемого затвора убедил меня в том, что настал момент прощаться с доблестными воинами. Эквадор от границы до Кито пролетел на одном дыхании. Здравствуй отель «Sucre». Самый лучший отель во всей Ю. Америке.

3 июля.
Ровно три месяца как я путешествую. Осталось мелочь. Только вернуться .Поскреб по сусекам и всю свою наличность высыпал на стол. Вид денег был мне в принципе приятен, но их мелкость выглядела оскорбительно.
Для начала забрал у русского консула билет и 100 долларов. Пошел в сторону аэропорта. Начал выяснять, где можно поменять билет. Никто ничего не знает. И вдруг слышу милый женский голосок:
— Чем могу быть вам полезна?
Я в шоке. Первый вариант ответа на этот вопрос я благоразумно решил не озвучивать, впрочем, как и второй. Из нескольких вариантов я выбрал наиболее приемлемый. А именно:
— Я бы хотел поменять дату вылета. Где это можно сделать? Эрика училась в Москве и прекрасно владеет русским. А билет можно поменять в офисе компании KLM. Как все запущено. В Кито я прибыл с 25 долларами в кармане. Завис в городе на 5 дней — это по 2 доллара в день. Смена даты вылета обошлась мне в 112 долларов. Все пять дней на еду не тратил денег. Чай, сахар у меня были. Сигареты поменял на рис и яйца. Немного японцы подкармливали. Вышел из отеля с 3 долларами в кармане. 2,5 потратил на анисовую водку. 0,5 потратил на пирожки. В аэропорт пришел, не имея ни одного ломаного цента.
Раннее утро. Всех приглашают на регистрацию. Домой, возвращаюсь, домой! Вежливая, улыбчивая сеньора принимает мой паспорт и билет. Услужливый сеньор на мой рюкзачок лепит нашлепочку. А дальше начинается самое интересное.
— Вон в то окошечко платите, портовый сбор 25 долларов и проходите на посадочку.
Мои волосы поднялись дыбом.
— Какие 25 долларов? У меня гроша ломаного нет!
— Ну ничего страшного. До вылета еще 20 минут. Звоните амиго, он успеет.
— Какой амиго? Все мои амиго в Москве. Ты, подруга, думаешь, что говоришь?
— Ну, нет денег, нет полета«, — и без всякой улыбки пододвигает мне паспорт и билет. Сеньор срывает нашлепочку с рюкзака и указывает на выход.

Э, нет. Мы так не договаривались. А мысли в голове бегают как тараканы. Всем известно, что мысль, при соблюдении известных принципов, можно превратить в материальные ценности. Необходимо сделать только самую малость — внушить свою веру и настойчивость другим. Времени думать над вопросом «Что делать?» не было. да и вообще: «Думающий всегда проигрывает действующему.» Прошвырнувшись по вокзалу я за 12 минут настрелял 25 долларов. Заплатил портовой сбор и прошел на посадку. Можно и дух перевести. Все что желаемо — достижимо. Последнее испанское слово «Roxo» я выучил на борту самолета, попивая красное вино. Прощай Америка!

P. S. Приключения на этом не закончились. Впереди меня ждала целая «Академия приключений». Но на высоте 10.000 метров над Атлантикой я этого еще не знал…

[Ruslanko]

Супер!!! Так я давно не смеялся