Сообщений в теме: 74

[Шамыч]

наконец-то прочитал - в перерывах между написанием курсовой...
просто здорово!!!!
надо к тебе всё-таки на кабанятинку выбраться - пообщаться....

[стрелец]

Шамычу:надо к тебе всё-таки на кабанятинку выбраться - пообщаться....

Заскакивай, или заскакивайте . не вопрос.

Чесноку:.Ещё куда собираешься?

Есть наметки и приглашения. Например, на Бикин в сентябре..

[4еССНоК]

Чесноку:.Ещё куда собираешься?

Есть наметки и приглашения. Например, на Бикин в сентябре..
[/quote]
где это-Бикин?И чем примечательно?
Был на днях на Среде ГМА в Питере.Костя Савва рассказывал о своей глобальной поездке(поччти 5!!лет)по Якутии и Чукотке.Жаль,времени не было плотно пообщаться..Хотелось быи и от тебя инфы побрать,по местным условиям,поведению аборигенов,и т.д..На днях еду в Мск примерно на месяц,возможно будет пересечся-поболтать?
ПыСы:привет от Катюхи из Иркутска,сидит рядом,лапкой машет

[Шамыч]

я так понимаю, что отчёт-то ещё не закончен??? если да - ждём продолжения...

[стрелец]

я так понимаю, что отчёт-то ещё не закончен??? если да - ждём продолжения...

Вот только разгребу посленовогодние сюрпризы и сразу....

[стрелец]

chment] Эта ночь вне жилья стала тестовой. Еще накануне я еще всерьез подумывал, не слишком ли безумна моя затея, и не развернуться ли, пока не поздно, назад. Медведей здесь действительно много и они совсем не такие, как на Урале, Карелии или Кольском. Там где они приняли как должное, что человек опасное для них животное и избегают его. Здесь они местами и людей то не видели никогда. А поскольку медведи здесь самые крупные хищники, то и ведут себя соответственно, считаясь лишь со своими интересами и потребностями. Например, в июне, когда здесь весна и медведям тяжело с добычей пропитания, едва ли мне удалось пройти без проблем и эти первые десятки километров. Надежда на то, что поспела ягода, и пищеварение этих зверей перестроилось с максимальной эффективностью усваивать ее. Плюс соблюдение техники безопасности, что бы встреча со зверем не стала неожиданной для нас обоих.
Сейчас же, когда росистое утро и постепенно загоняя в распадки и растворяя клочья тумана, все вокруг заливает жаркое солнце, мир вокруг прекрасен.. И я решаю идти. При этом я совершенно четко понимаю то, что это путешествие может стать последним и внутренне готов принять как данность любое испытание. Теперь мне спокойно и легко.
Рядом с палаткой нахожу и фотографирую маленькие желтые горные маки. Укладываю рюкзак, меняю пулевой патрон в стволе на дробовой, и вверх по Далангикану. Где-то там впереди развилка, по которой я выйду на перевал и водораздел, за которым все ручьи и реки текут уже в Индигирку. В моих планах спуститься по ним до реки Сунтар и выйти к самой высокой вершине Верхоянских гор, за которой Хабаровский край и водораздел реки Охота. Той самой, что дала название и Охотску и Охотскому морю. Оттуда я хочу на плоту спуститься по Сунтару к Хандыгской трассе и озеру Красное. Впрочем, по опыту знаю, что под влиянием внешних обстоятельств, здравого смысла и внутреннего состояния планы могут меняться. Я ни с кем не соревнуюсь и вообще не из тех, кто добивается желаемого любой ценой.
Воду теперь приходится переходить реже, и теперь это возможно не замочив (в хорошем смысле этого слова ) штанов. Но и подъем, километр за километром, становится все круче. Еды, в виде зайцев, куропаток и прочей мелочи, не видно. Да и заниматься ее поисками специально пока не хочется. Рюкзак за спиной напоминает, что сначала надо избавиться от излишков веса в виде майонеза и подсолнечного масла. С отварным рисом и специями это неплохо сочетается. А на крайний случай, ручей и хариусы в нем всегда рядом. Тут еще периодически бывают люди. Об этом говорят попадающиеся рога и черепа снежных баранов. Обглоданные зверьем, которое тоже пока ведет себя скрытно. Подъем утомляет и хочется быстрее дойти и перевалить перевал, за которым дорожка будет уже под горку. Но спешка неуместна. Помощи, в случае чего ждать не от кого, и приходится смотреть, куда и как поставить ногу при преодолении препятствий, каким местом пройти, что бы быть максимально возможно дальше от мест, где может затаиться опасность в виде зверья. Конечно, тяжело. Но какой драйв и острота восприятия от того, что ты один на один с этим диким миром и. От ощущения того, что ты теперь часть его и можешь выжить или не выжить, как любой из его обитателей.
По мере припекания солнца, снимаю легкую куртку и остаюсь в футболке. Потом меняю штаны на шорты. Затем и вовсе остаюсь в одних плавках. Но и так пот заливает спину под рюкзаком, щиплет глаза, стекая по лицу. В очередной раз, выложившись, скидываю рюкзак и лежу спиной прямо на нем. Отдохнув, ополаскиваюсь ледяной водой и дальше вверх по ручью. Его течение, то подпирают черные стенки скал, то поджимает полоса леса. После полудня, нахожу ровное место, ставлю палатку, обедаю и полтора часа на восстанавливающий сон. Потом идти легче. До темноты хочу дойти до границы леса перед перевалом. Ориентир – обломанные сучья на деревьях. Теми, кто шел на перевал до меня и запасался дровами.
Отсчитав нужное количество ключей, выхожу к развилке, на которой в Далангикан сходятся два равных ключа. Каюр говорил, что надо идти влево, а генштабовская карта о том, что вправо. Понимаю, что любой человека, как и блондинка, может спутать лево и право. Но рукой показать некому и приходится выбирать самому. Иду влев. Через пару часов пути забираюсь в такую теснину, что начинаю сомневаться. Здесь, поленившись слезать с одного огромного камня и забираться на другой, опрометчиво прыгаю с одного на другой. Без рюкзака это было бы простым и обычным делом. А вот с его весом за спиной подворачиваю ногу и чудом удерживаюсь, что бы с двухметровой высоты не навернуться головой вниз на камни. Как минимум это закончилось бы ушибами и переломами…. Сидя и массируя лодыжку, ругаю себя последними словами за опрометчивость и воспринимаю как серьезное предупреждение. А напротив, в ручье утка с пушистыми утятами. Еще несколько минут назад я раздумывал о том, не взять ли ее на ужин. Воспринимаю предупреждение, последовавшее прямо за этим как наказание именно за этот косяк. Нельзя, в пути брать у природы больше чем тебе нужно для выживания. А над головой, в голубом с белоснежными облаками небе, висит коршун. Наверное, ему тоже интересно, чем кончится моя затея, и огорчен, что я еще не его добыча.
По времени в пути, уже должны появиться указанные Каюром ориентиры, но их все нет. Скинув в рюкзак, влезаю на гору. Не видно и впереди. И наступает измена. Состояние, когда начинаешь сомневаться во всем. В нем и прихожу к выводу, что Каюр мог случайно назвать лево – правом, а карта ошибаться не может. С сомнениями, возвращаюсь назад к развилке. Миновав еще несколько обглоданных медведями и отвратно пахнущих черепов, поднимаюсь на километр вверх к открытой площадке. Здесь и устраиваюсь на ночлег. Утро вечера мудренее.

[стрелец]

Не смотря на то, что в эту ночь у меня не было достаточно дров, что бы устроить костер на всю ночь, едва набрал сушняка карликовой березы на приготовление горячей еды, выспался хорошо. Нельзя сказать, что бы я совсем перестал бояться встречи с неправильными медведями, просто свыкся с пониманием того, что встреча такая возможна. Что от меня зависит, что бы ее избежать, я делаю. Будет проблема – будем решать. А иначе и свихнуться недолго. Тем более одному в диких местах, когда и сам с собой порой разговариваешь и с Баянаем…
И опять подъем вдоль ручья становится круче. «Дорога» раз за разом «раздвояется» и приходится выбирать, по какому из распадков- ущелий идти вверх. Карта здесь уже не помощник. Выбираю тот, что короче ведет к перевалу, просматривается и, вроде как проходим. Прислушиваясь к «внутреннему голосу», каким то едва заметным, но значимым подсказкам извне. Совсем не хочется зайти в тупиковый распадок, который после 5-10 километров пути закончится обрывистыми стенами. Что бы осмотреться, по набитой бараньей тропинке поднимаюсь на пологую гору меж распадков. Здесь, когда граница леса осталась позади, простор и воля. Полянки и стенки с карнизами с желтыми маками и синими колокольчиками. Пятна снега на хребтах и постепенно открывающаяся шаг за шагом, огромная и почти неизведанная горная страна, от океана Ледовитого, до Тихого.
Поднявшись до первого прошлогоднего снега, под которым течет с перевала ручей, поднимаю глаза и вижу смотрящего на меня сверху снежного барана. Он, похоже, удивлен и совсем не испуган моим появлением. Скидываю рюкзак и делаю несколько снимков. А тот все стоит и смотрит. Укрывшись за складкой склона, пытаюсь подобраться к нему ближе. Но тот, наверное, все же услышал, как я поднимался и отбежал на такое же расстояние вверх по склону. Достать его пулей легко. Но что делать потом с мясом, когда дрова остались далеко внизу, а до перевала и спуска с него и с имеющимся грузом за спиной весь в «мыле». Пусть себе живет и рассказывает местным обитателям о виденном им странном двуногом существе.
По мере приближения к седлу перевала, переходы между передышками становятся все короче. Казалось бы вот он, рукой подать, а все никак…. Перед последним броском вверх, сажусь на рюкзак, утоляю жажду чистейшей водой и со штатива снимаю себя на память.
Взобравшись на седловину перевала, испытываю настоящую эйфорию и восторг от того что сделал это и от открывающихся с него видов. Как на ладони снежные стенки хребта, за которым Хабаровский край, описаниям, сказочной красоты дикие места. Я хочу туда попасть, но после пройденного уже, закрадываются сомнения в том, что выбраться оттуда будет не чуть не проще, чем добраться туда. В опустевшую банку из под сахара закладываю записку о том, куда собираюсь идти дальше и придавливаю ее камнем на перевале. Взбираюсь на ближнюю вершину, осматриваюсь вокруг и наслаждаюсь открывающимися отсюда видами.
Здесь и сейчас мне действительно не хватает человека, с которым я мог разделить с вой восторг. Но где взять такого человека, которому можно верить больше чем себе, с которым понимаешь друг друга с полуслова с полувзгляда.. Вот и ответ, на частый вопрос, почему в такие места я предпочитаю ходить один. Гораздо проще удачно жениться и жить счастливо, чем найти не попутчика, а настоящего напарника, с которым можно пойти хоть куда. Это не трасса, не обжитые маршруты, и даже, не семейная жизнь, где в любой момент можно пойти каждый своим путем…. Здесь от человека, который рядом зависит все, от настроения до жизни. Даже человек, с которым в повседневной жизни легко, приятно и интересно общаться, через день другой пути может начать раздражать. И это портит все, поскольку здесь не разбежаться. Потому и предпочитаю жить по напутствию Хаяма, который Омар: «..Ты лучше будь один, чем вместе с кем попало…». Один, если накосячишь себе, то сам себя и винить будешь и только сам расхлебывать. А поделиться впечатлениями можно и потом. Например, здесь, с людьми, которыми это действительно интересно.
Далеко внизу видна граница леса за перевалом. До нее мне надо добраться до темноты.



chment]

[стрелец]

Возвращаюсь с вершины к рюкзаку на перевале и вниз, вниз…. Физически, спускаться легче и быстрее. Но, сдерживаю себя, зная, что даже по такому склону, где есть из чего выбирать, можно улететь или осыпаться с самыми нехорошими последствиями. Однако, выбирай не выбирай, а если хочешь перед сном горячего питания и костер безопасности на ночь, надо до темноты успеть добраться до дров. Я конечно могу на паре таблеток сухого горючего вскипятить в любом месте полкотелка воды, но в отсутствии топора оно нужно для разжигания костра или приготовления пищи без оного в условиях тотальной сырости.
Не легко, но довольно быстро спускаюсь до ручья текущего из ущелья справа. Дальше уже, пошатываясь от усталости, вдоль него и по нему. Солнце вот-вот закатится за горку и наступят короткие сумерки. Как цветочек аленький из сказки перед ногами из расщелины в плите «возникает» росток Золотого корня. Смяв в себе желание снять рюкзак, достать фотоаппарат и штатив и снять эту красоту и невинность, воспринимаю цветочек поддержкой Баяная и борясь с сомнениями срываю его верхушку и жую уже на ходу. Помню, что где то читал о том, что эвенки таким образом добавляли себе сил в пути. То ли оттого что очень хотелось, что бы так и было, то ли действительно сработало, но сил прибавляется. Наступает эйфория и легкость. Прислушиваясь к изменениям в себе, прибавляю шагу, двигаясь уже почти бегом, когда под ногу на, вроде бы сухом плоском камне на берегу попадает какая то склизкая плесень. Не успеваю никак сгруппироваться, когда в одно мгновение теряю равновесие. Рюкзак как маятник вниз, ноги вверх, а голова жестко раскалывается от удара об подставленный под нее каменный зуб. По крайней мере, ощущения были именно такими. В глазах темно, в левой части головы тупая боль, но нахожу в себе силы порадоваться тому, что не потерял сознание. Преодолевая боль и слабость, выбираюсь из лямок рюкзака и ползу к холодной воде ручья. Теперь моя кровь его часть на всем протяжении отсюда до Ледовитого океана. Почему то вспоминается, как запахах крови привлекает к жертве акул. Омываю убитое место ледяной водой и пытаюсь нащупать дырку или трещину в черепе. Дырки и рваной раны вроде бы нет, а вот с трещиной пока не понятно. Даже если и есть, за неделю другую, если не занести инфекцию, срастется. Достаю пузырек с йодом и прижигаю прилично опухшую ссадину. Удар удачно пришелся в крепкую часть черепа. Сантиметром выше и это был бы висок. Теперь я уже иначе воспринимаю «подарок». Скорее это было испытание меня духами этих мест. Прошу у них прощения за свою поспешность и непонятливость, обещаю угостить их, как только смогу разжечь костер и продолжаю путь. До нормального леса дойти так и не успеваю. В сгущающихся сумерках выбираю место для ночлега на площадке поросшей карликовой, здесь вдоль ручья до полутора метров в высоту, березкой. До темноты успеваю собрать сушняк из отмерших стволов и поставить палатку. Внимательно осмотреть склоны, на предмет того, откуда может вывалиться незваный гость. Собственно и место для палатки выбираю с таким расчетом, что бы на нее нельзя было набрести неожиданно. Что бы костер был заметен с максимально возможно большего расстояния. Тогда правильный зверь будет иметь возможность обойти меня и не принимать экстренных мер в результате неожиданно для него возникшей ситуации. Думать об этом приходится всегда. На настоящий момент это одно из основных правил выживания. Сильно устал и болит голова. Думал, что поем наскоро и упаду без сил но, попив чаю еще какое то время сижу у костра, глядя на его пламя, разговаривая с задобренным угощением огнем. Вслушиваюсь в темноту и раздумываю о том, что сегодня все могло сложиться иначе. Кто-то поверил в меня и сберег. В таких местах сам собой начинаешь, если не верить, то и не опровергать существование духов места и хранителей за тобой присматривающих. Берегущих тебя, пока не разочаруются в тебе, пока сам не изменишь себе. Наверное так, или очень похоже, когда то возникло язычество. Некоторые вещи трудно объяснить, но они есть. И не считаться с этим, когда ты часть окружающего мира, нельзя.

[Barlog]

[стрелец]

Утро наступило, что само по себе уже неплохо. Ночью пару раз просыпался от какого-то шороха невдалеке от палатки. Подкладывал в костер дров, шумел, пока не решил что, скорее всего это зайцы или ютящиеся в камнях маленькие смешные сурки, которых эвенки называют коротким словом - Чыс. Говорят, что сурки эти очень любят черную смородину. Продвигаясь вдоль россыпей, часто слышишь их тревожный свист, самих увидеть сложнее. Только что он свистнул где-то здесь, через минуту высунулся совсем в другом месте.
Спустившись до границы леса расположившегося обычно здесь полосами меж границами, до которых разливается в половодье вода и крутыми склонами, обнаруживаю, что попал в настоящий лосиный угол. Свежие следы этих самых крупных из оленей везде. Реже, попадаются следы пересекавших низину снежных баранов. Следов медведей или волков не видно. Велик соблазн взобраться на склон, откуда укрывшиеся в лесу звери будут видны, но еще больше нетерпение дойти до места, где по описанию, ручей вдоль которого иду, разделится на два рукава. Левый понесет свои воды в Сунтар и Индигирку. Правый - в Тыры, Алдан и Лену. Мне налево. Дойдя до воды, по которой уже можно будет сплавляться, собираюсь собрать небольшой плот и сплавиться до долин у подножия Мус-Хая, а затем, полазив вволю, опять по Сунтару, уже до трассы. У меня запасены и хорошее полотно для лучковой пилы и капроновый шпагат, но что то уже сейчас мне подсказывает, что передвижение по здешним рекам на плоту будет не простым. Я видел Сунтар, и его стремительное разбивающееся об отвесные скалы течение там, где он пересекает трассу…. А еще хочется скорее выбраться из узких распадков, где до границы густой растительности слишком близко, туда, где река разнесла вынесенные с гор камни широко. Где обзор вокруг достаточен, для того, что бы чувствовать себя в безопасности. Разумеется, в пределах этого обзора. Разумеется, принимая во внимание, что для неправильного зверя это не преграда.
Через час другой пути я уже вижу впереди то место, где течение упирается в стенку и разделяется на два рукава. Прибавляю шагу и вскоре вместо ожидаемого дохожу туда, где поток ручья вливается в текущую слева направо налево небольшую реку. Сомнений больше нет, я пересек не тот перевал.

[стрелец]

Самое время присесть и хорошенько подумать. Возвращаться назад, это сутки на перевал, плюс еще пару, что бы дойти до нужного. Если конечно повезет со второй попыткой. Наш общий с Каюром знакомый, при карте и информации, год назад месяц блуждал в этих местах, пока Михаил случайно не встретил его на одном из перевалов. Можно пойти вверх по реке, в надежде, что это лишь один из разделяющихся рукавов, предпочетший водораздел Алдана и Лены. А если нет, опять возвращаться к тому же? Спутав перевал тут запросто можно оказаться и в Хабаравском крае. А там, попав в другой водораздел, можно пропасть надолго, а если зависнуть в пути до холодов, то навсегда. Да и продвигаться удается слишком медленно. Пока доберешься до Мус-Хая, полазишь там, да выберешься оттуда, наступит сентябрь. А с ним и ночные морозы или, что еще хуже, зарядят дожди. А в моих планах успеть в это лето забраться на Оймяконское нагорье, обжить Лабынкыр и Индигирку. В общем, взвесив все, решаю не испытывать судьбу слишком и спуститься вдоль этой воды до реки Тыры и уже по ней до Нежданинского. Добравшись до большей реки можно сделать плот и скатиться до прииска быстро и с удовольствием. Для первой, пробной прогулки по Верхоянским горам мне вполне хватит и этого. Если еще удастся выбраться отсюда без нежелательных приключений.
С тем и отправляюсь вниз вдоль реки. Судя по следам, вчера вверх прошло десятка полтора оленей. Под уклон идти получается и быстрее и легче. После ночевки, на другой день я выхожу из теснины на относительный простор, где петляя по выносу камней несет свои воды похожая на рек Дыбы неизвестная мне река. По ней, судя по компасу, я смогу спуститься к реке Тыры. Впрочем, и компас в этих местах надежен не всегда. Солнышко вернее. Но после того, как по карте и описанию выходишь не туда куда рассчитывал, начинаешь сомневаться и в нем.
На залитом солнцем просторе настроение улучшается. Как хорошему знакомому радуюсь ржавой бочке из под горючего брошенной забиравшимися сюда когда-то геологами. Пройдя мимо, слышу справа в лесу треск. Он не такой как тогда когда под ногой ломается сушнина. Кто-то там намеренно буянит, недовольный моим появлением, таким образом заявляя о своим присутствии и правах на эту территорию. Это медведь. Его не видно, но он есть. Трещит то в одном месте то в другом, двигаясь параллельно. На всякий случай загоняю в ствол ружья пулю и, прицелившись, стреляю в дно оставшейся позади бочки. Не смотря на то, что до нее около семидесяти метров и стреляю с руки, пуля ложится хорошо, почти в самый центр. Раскатистый звук выстрела и стон, загудевшей от удара бочки, похоже, убеждают хозяина этих мест, что и у меня есть свои права. Вот и славно, вот и поговорили….
К полудню становится слишком жарко. Самое время перекусить и передохнуть. Дохожу до подходящих, чередующихся друг за другом сливов, скидываю рюкзак, и достаю снасти. Они немудреные. Телескопическая, выдвигающаяся коленами удочка, леска с поплавком и две мушки на поводках. Одна ниже, а другая выше поплавка. Можно не таскать удочку, а срезать удилище на месте, но с ней удобнее. Кажется, что десятиметровая ямка просматривается вся до дна, но едва подкидываешь мушку во вливающуюся в нее струю, как раздается всплеск и стремительная серая тень уже несется с ней прочь. Леска и поплавок режут воду. Короткая подсечка и через мгновение хариус или на берегу или, если ему повезло больше, срывается и сбегает вниз по течению. После этого, обычно приходится менять место ловли и переходить к другому сливу. Но, так или иначе, через пятнадцать-двадцать минут, серых брусковатых рыб в пакете достаточно и для того, что бы сварить уху, и для того, что просто пожарить. Не смотря на то, что рыбалка, совмещаемая с загаром на жарком якутском солнце, увлекает, ружье всегда рядом. И когда ловишь рыбу, и когда чистишь ее на плоском камне, сидя на берегу, не забывая время от времени оглядываться.
Хвосты и головы, которых набирается две трети котелка, на уху, тушки на жаркое. Развожу костерок и вскоре, остудив блестящее жиром варево в ледяной воде, наслаждаюсь ни с чем не сравнимой хайрюзовой ухой. На второе тушки хариусов, поджаренные в крышке котелка, макаемые, перед тем как отправиться в рот, в смесь майонеза и соевого соуса. На третье чай с карамелью, заваренный с смородиновым листом. А потом расстелить пенку и спальник, раздеться до гола и понежиться-подремать час-полтора, подставляя солнечным лучам всего себя. Жизнь прекрасна, и можно расслабиться, но ружье всегда лежит под рукой.

[стрелец]

Отдохнув и идти веселее. К вечеру дохожу до реки Тыры. Сильная струя, то идет одним мощным течением, то расходится на несколько рукавов. На другом берегу реки, горы больше похожие на сопки Колымы. За ними, совсем близко, Хабаровский край. Несмотря на то, что я никогда не был на этой реке, судя по карте, это именно она. Отсюда по Тырам и затем по Алдану, можно сплавиться прямо до Хандыги. И я уже присматриваю сухие стволы на берегу, пригодные для изготовления плота.
Прежде чем поставить палатку, обхожу ближние островки леса, просматривая их на наличие нежелательных соседей. Заодно прочесываю места, где велика вероятность поднять зайцев. Судя по рассыпанному гороху и следам на песке, их тут в достатке. Между делом, ничего поднять не удается. Можно подкараулить их ночью у песчаных пляжиков, где они любят тусоваться, но полноценный отдых важнее. Горячий ужин, чай и уже привычное «медитирование, под шум воды глядя на пламя костра. Как-то постепенно мир вокруг перестал быть враждебным. Похоже, проверив на «слабо» он принял таки меня за своего. Мне в нем комфортно. При этом знаю, малейшая оплошность или несоблюдение мер безопасности, и он посмеется надо мной, жестко или жестоко наказав за беспечность. Засыпаю под шум воды и резонанс этого шума от гор. На каждой реке здесь он разный. На одной слышится, что где-то едет моторная лодка, на другой, что работает пилорама, на третьей как шум двигателя машины или набирающего обороты перед взлетом вертолета. Каждый вечер ставлю на кромке воды заметный камешек маячок. Важно не прозевать начало очередного подъема воды.
Утро вечера мудренее. Наверное, поэтому утром я решаю пока не делать плота и разбираю сделанную с вечера лучковую пилу. В рукавах реки часты галечные отмели, нависшие над водой, или перегораживающие течение стволы деревьев. Я сомневаюсь в том, что сплав на плоту будет продолжительным. А делать у каждого препятствия новый плот слишком трудоемко и затратно по времени. Реки и горы здесь очень похожи, пейзаж вокруг меняется мало. Честно говоря, мне уже хочется побыстрее добраться до Нежданинского, что бы перебраться на более равнинное Оймяконское нагорье. Тяжело день за днем идти по камням, когда радуешься и небольшому более или менее ровному наносному песчаному участку. Ноги на нем, буквально отдыхают. Что бы хоть немного уберечь набитые ноги от камней надеваю шерстяные носки и уже на них наматываю шерстяные портянки. Ногам от этого мягче, но они так больше потеют. Да и после очередного брода отжимать в таком случае надо не только портянки. Все чаще, из за прижимающегося то к одному, то другому берегу сильного течения, приходится идти не открытым местом, а лесистым, подмытым течением берегом. А то и вовсе пробираться по крутым склонам. Иногда останавливаюсь, что бы вдоволь насладиться поспевшей крупной черной смородиной или более мелкой красной. По пути обследую заросшие просматриваемым кустарником островки. Для нормального восстановления сил нужно мясо. Рыба, даже такая замечательная как хариус, так сил не восстановит. Свежих следов полярных куропаток не видать, хотя порой попадаются их перышки и помет. А вот зайцев здесь в достатке. В одном из мест, пробираясь заросшим островком, замечаю справа от себя какое-то движение и, повернув голову вижу сидящего в пятнадцати метрах от меня крупного зайца. Похоже, что он только что соскочил с лежки, и теперь определяет с какой стороны опасность. А у меня, на случай неожиданной встречи с мишкой в стволе пуля, а дробовой патрон в магазине вторым. Пока передергиваю затвор и досылаю дробовой патрон в ствол, столь желанный заяц, будто с издевкой, не спеша, скрывается за полоской кустов. Скинув рюкзак, выбегаю на следующий прогал вслед за ним, но косого нигде нет. Досадно. А я уже представил, какое замечательное рагу могло быть у меня на ужин. По пути целенаправленно прочесываю еще несколько островков, но зайки то ли крепко затаились, то ли уходя до того, как я смогу их увидеть. Самое время обратиться за помощью Баянаю…
Через пяток километров, в лесочке в тридцати метрах от меня опять начинает демонстрировать свое недовольство моим появлением медведь. Судя по периодически попадающимся старым следам «Урала», люди здесь иногда бывают. С одной стороны это хорошо, а с другой, следствием этого могут быть и медведи подранки. Да и Хабаровский края не за горами, а за одной-двумя горками. Когда там пожары, приходят медведи и оттуда. Они крупнее и рыжее местных. А еще, по отзывам, они более опасны, так как пришлые и живут в чужом месте, что называется не по понятиям. Беспередельщики – одним словом. Иду с ружьем наизготовку, посматривая в сторону, откуда раздается треск. Вдруг, на край леса, из гущины, как ошпаренный вылетает заяц. Резко сев, он смотрит назад в лес, откуда его, скорее всего, спугнул пошедший к краю, что взглянуть на меня, медведь. Решение приходит молниеносно. Тем более, что на этот раз первым в стволе патрон с дробью. Навскидку бью зайца и, досылая в ствол пулевой патрон, слышу, как медведь рванул обратно. Похоже, я убедил его, что не стоит нам встречаться накоротке. Вот так, впервые в моей практике, медведь помог мне добыть мяса.
Вечером с сожалением обнаруживаю, что забыл на предыдущей стоянке, там, где мыл посуду, свою «колымскую», расписанную под малахит деревянную ложку. Теперь в наличии только маленькая чайная.
Найдя удобное место для стоянки и ночлега, вымачиваю зайчатину в реке, режу на куски и тушу со специями и чесночком на медленном огне. На ужин мне хватает и бульона. У утром следующего дня завтракаю нежнейшим тушеным, до мягких косточек мясом. Давненько я не ел такой вкуснятины. Мне приходится себя сдерживать, что бы не уплести котелок мяса за раз и оставить хотя бы половину на потом.
chment]

[Barlog]

знаешь когда читаешЬ тебя хочется иногда бросить азию и с тобой пройтись по колыме и якутии

[dakdem_stoper]

Прочитанный прошлой зимой рассказ Стрельца о путешествии автостопом из Москвы в Магадан - стал для руководством к действию. В итоге, в мае на трассе стало еще на одного автостопщика больше . После таких рассказов трудно поверить матрасный отдых - это отдых.
Респект Стрельцу

[стрелец]

знаешь когда читаешЬ тебя хочется иногда бросить азию и с тобой пройтись по колыме и якутии

По Колыме и Якутии и, может быть, Хабаровскому краю,в ближайших планах намечены сплавные маршруты. Так, что бы с тяжестями за спиной по минмуму.
Рад что вам интересно. Российские эбеня - это нечто.
Конечно, "..нам не дано предугадать как наше слово отзовется..", но хотел бы предостеречь горячие головы от смелых эксперементов. Жизнь у всех одна.

И опять вниз по реке. С высматриванием наиболее рационального пути, что бы не возвращаться назад к броду, по которому можно перейти рукав реки с наименьшим риском быть снесенным течением, поскользнувшись. Лучше намокнуть по пояс, чем бултыхаться в ледяной струе, где еще не факт, что удастся подняться, не намочив фотоаппарат и патроны, не скинув рюкзак, не утратив ружье, не оставшись вообще без всего. По той же причине в очередной раз отказываюсь от сборки плота. Едва, вроде, дойдешь до места где сухостойных листвянок в достатке. Все, думаешь устав, здесь… А посмотришь вниз по течению, там мель, там завал, там теченье чуть не под прямым углом бьется об стенку. И понимаешь, что на ногах как-то надежнее. Я не гоню себя. Если устал, отдыхаю. Не прохожу мимо кустов со спелой смородиной. Витамины – это тоже важно. Кое-где, обходя прижим, заросшим мхом и ягелем солнечным левым склоном, снимаю рюкзак и ложусь попастись на полянках первой поспевающей на припеках брусники. Проход до ближайшего поворота реки – десять, пятнадцать километров. Больше пройти за день не удается. Кажется, вот сейчас выйду на новый обзор и увижу поселок и прииск Нежданинский но, дойдя за поворота, вижу ту же реку, те же горы. И закрадывается сомнение, та ли это река. Хорошо, что есть солнышко, компас и карта. Они говорят, что все верно.
В одном из мест неожиданно вижу на песке свежие следы людей шедших навстречу. Раньше попадались лишь следы медведей, лосей и снежных баранов. И напрягает это больше чем возможность встречи с неправильным медведем. Конечно, здесь есть вероятность разойтись, не заметив друг друга но, судя по тому, что этих следов раньше, в единственно возможных проходах не было, разминулись мы совсем недавно. С ними нет собак, значит это не охотники. Скорее, старатели-хищники, или охотники на старателей. От того, что самого могли принять за спускающегося с добычей старателя, становится как-то не по себе. Вот здесь они останавливались отдохнуть и половить хариусов. Место для рыбалки ими выбрано хорошее, деревянные удилища остались тут же. Значит до ближайшего жилья еще не менее дня пути. Это не геологи. По такой воде геологов могли бы забросить вверх машиной, да и скрываться тем ни к чему. Забравшись на склон и оглянувшись назад, вижу весь свой дневной проход как на ладони. Но людей там нет. Если эта пара намеренно разминулась со мной скрытно, наверное, им есть что скрывать.
До темноты стараюсь уйти как можно дальше, устраивая привалы так, что бы глядя назад убедиться в отсутствии преследования. Впрочем, приспособленный к обитанию в диких местах человек, может передвигаться скрытно, не хуже медведя. Иногда, приходится буквально продираться сквозь заросли, что бы вновь выйти на открытое, удобное для передвижения пространство. В таких местах намеренно иду шумно, ломая сухие ветки. Это для того, что бы зверь оказавшийся на пути успел уйти в сторону.
Уже привычно, для ночлега выбираю место с соблюдением ряда условий. Что бы место было максимально возможно открытое, что бы рядом было достаточно сушняка для костра. Что бы в случае ночного подъема воды успеть сняться и подняться вверх по заранее намеченному пути. По возможности, что бы склоны напротив просматривались. Ну и, конечно, что бы ровной площадки хватило для установки моей маленькой палатки.
На рассвете просыпаюсь от необходимости срочно выбраться наружу. А выбравшись, вновь лезу в палатку за фотоаппаратом и штативом. Склоны гор и останцы на их вершинах плывут в клочьях тумана. Это очень красиво, и будет жаль не успеть снять. Доспать можно и потом.
Днем, переходя реку по очередному броду, вижу занесенную по крышу кабины камнями большую машину с прицепом. Живо представляю, как в том месте, которое сейчас мне удалось пройти, едва замочив колени, несся бурный мутный поток, и как водитель этой машины решил рискнуть прорваться. Возможно, другого выхода у него просто не было.
Не прорвался. Хорошо если удалось выбраться самому. В таких случаях вставшая в реке машина быстро опускается за счет своего веса и вымываемых из-под ее колес камней. И быстро заносится теми же камнями.
В очередной раз, оглянувшись назад, вижу догоняющий меня ливень и необычайно яркую радугу перед ним. Это очень красиво и невозможно не снять.
[attachment=132
3
1:attachment]

Прикрепленные изображения

• 

Сообщение отредактировал стрелец: 31 января 2008 - 02:29

[Katuha]

очередной респект ,Стрелец!!!!!!!!

[стрелец]

Вдоль реки идти становится труднее, иногда почти невозможно. Уровень воды поднялся но река пока не превратилась в ревущий мутный поток, несущий вывороченные с корнями, деревья. Перейти рукава реки в брод теперь проблема. Иду правым берегом, то по подмытым течением карнизам, то по притопленому кустарнику, то по осыпям и склонам, поросшим лесом. На одном из темных сырых склонов, в которых любит обитать кабарга, оступившись, напоролся мягкой боковиной сапога на сук. Теперь даже вода по щиколотку делает ногу сырой, и отжиматься приходится чаще. Когда берегом реки становится совсем невозможно, в лесу появляется старая заросшая дорога. Не смотря на то, что идти лесом опаснее, выбирать не из чего.
Через пару дней появляются первые признаки того, что скоро будет жилье и люди. Это следы охотника с собакой и места где он останавливался разжечь костерок и отдохнуть. Следы свежих взрывов геологоразведки на склонах. Хочется быстрее выбраться отсюда. Новый день уже почти не приносит новых впечатлений. Нужна смена обстановки. К вечеру дохожу до входа в старую, уходящую в гору шахту. Вход в нее взорван. По бокам узкоколейки, по которой вагонетками вывозили породу, кучи серого скальника. Когда вижу в них отраженный золотой блеск, вначале напрягаюсь. Но, взяв в руки кусок породы с «золотым» кристаллическим слоем по одной стороне, понимаю, что едва ли золото валялось бы даже здесь просто так. Это пирит, - золотая обманка. Выйдя за поворот, вижу поселок и промышленные строения. Сомнений нет – это Нежданинский. Но я сейчас устал и не готов к общению и расспросам. Завтра, все завтра. Возвращаюсь на полкилометра назад и нахожу место, где смогу ночевать и жечь костер незаметно. Несмотря на близость поселка свежих следов медведей здесь ничуть не меньше. В сумерках со стороны поселка приезжает и останавливается неподалеку на реке, за островком леса Урал – вахтовка. Подумав, что это охрана прииска, вначале напрягся. Но, судя по доносимым изредка ветерком звукам, это просто кто-то выехал из поселка с дамой "на природу"…. Надеюсь, мы друг другу не помешаем. Ужин, чай, спать.
Утром моюсь, бреюсь и вообще привожу свой внешний вид в порядок. Разбираю и убираю в рюкзак ружье. Пройдя улочками пустого, брошенного людьми поселка выхожу к административному зданию рудника. У него шахтеры, ждущие вахтовку, от которых узнаю, что сейчас здесь добыча золота пока не ведется, а только разведка, подготовка и укрепление штолен. Так же узнаю, что имеющийся магазинчик отпускает продукты только под запись, с последующим вычетом из зарплаты. Найдя заведующего магазинчиком кладовщика, договариваюсь, что тот продаст мне необходимое с записью на себя. Но освободиться он для этого сможет только не раньше обеда. Терять время не хочется. Оставив рюкзак под присмотром секретарши и.о. директора рудника, иду с ним знакомиться. Через полчаса беседы, обедаю в столовой, покупаю продукты и получаю на складе новые резиновые сапоги. Владимир Иванович оказывается, хоть и сдержанным, но умным и доброжелательным человеком. Благодарю его за гостеприимство и выражаю надежду на встречу вновь, когда рудник заработает в полную силу.
Найдя в гараже водителя вахтовки, на которой следующим утром он повезет вахту в Хандыгу, договариваюсь с ним о том, что бы тот не забыл забрать и меня у брода за поселком. Он предупреждает о бродящей поблизости медведице с медвежатами, которая периодически наведывается на помойку, а пару дней назад довела до истерики заправщицу, среди дня заявившись на заправку.
Выйдя за поселок, стоплю самосвал и проезжаю с ветерком на его подножке пару километров. Потом, первым делом, достаю из рюкзака, собираю и заряжаю ружье. Продукты у меня теперь есть, а вот с медведицей лучше бы не встречаться.
Добравшись до реки и брода, ставлю палатку, расстилаюсь на солнышке и предаюсь расслабухе. Десять дней и около девяноста километров пешего пути позади.

[стрелец]

[стрелец]

Наловив хариусов, варю уху, но есть ее совсем не хочется. Ужинаю приобретенными в магазине деликатесами, Дошираком и кашкой Быстров с экзотическими фруктами… Уху оставляю на завтрак.
Утром издалека слышу звук мотора приближающейся машины. Рюкзак уже собран, и как только машина выезжает из леса на галечник, стоплю ее. В машине вахта едущая в Хандыгу. Водитель спрашивает, все ли у меня в порядке. Удивленный его вопросом говорю, что отлично отдохнул. Тот же, извиняясь, говорит, что забыл накануне меня предупредить о бродящем в окрестностях медведе подранке…. Местный охотник три дня назад нарвался на неправильного мишку, который у него на глазах порвал его собаку, а после выстрела ушел в лес. Ни чего себе «забыл». Такой обиженный мог запросто отыграться на мне, когда я спал. Но сейчас уже бессмысленны упреки и страхи. Обошлось и славно.
Вдоль русла и пересекая реку Дыбы, быстро доезжаем до избушки у перевала. Здесь традиционная остановка. В избушке Миша Каюр с женой, сыном и его подругой. Каюр рад меня видеть. Расспросы, где был, что видел, по сто грамм за встречу. Он уговаривает меня остаться и через пару дней уйти с ними в основную избу вверх по Дыбам. В сочетании с предложением полазить с ним по его местам, предложение очень соблазнительно, но надо двигать дальше, лето коротко. Прощаемся как родные, с обещаниями обязательно встретиться еще раз в этих местах. Еще шесть часов пути и я вновь один на Развилке. Машина ушла на Хандыгу, а мне в другую сторону, на Оймякон. По пути хочу задержаться на озере Красное и на реке Сунтар. А там и на Индигирку и Лабынкыр.
Не проходит и получаса, как стоплю автокран с хабаровскими номерами, едущий на восстановление моста на одной из пересекающих дорогу рек. Это километров 30-40 недоезжая метеостанции Восточная. Просто так сидеть и ждать машину скучно. После каменных россыпей под ногами, удовольствие идти по дороге, любуясь окружающими горами и сменяющимися, залитыми солнцем пейзажами. Если машины не будет, к вечеру заночую на реке. Если не будет и завтра, дойду до метеостанции и начинающегося за ней Оймяконского нагорья. Через четыре часа, дойдя до реки, останавливаюсь передохнуть и осматриваюсь. Река хороша и для рыбалки и для ночлега. Есть хорошие сливы, где можно успешно половить хариусов. Есть открытые площадки у воды, с дровами рядом. Но, не судьба мне здесь ночевать. Подкатившая вахтовка и УАЗик, подхватывают меня. Это геологи едущие в сторону Усть-Неры. С ними я доеду до Кубюме. До Кубы, как называют Кубюме местные, доезжаем в сумерках. Ставлю палатку и ночую, не переходя реку. С прошлого года здесь произошли перемены. Поселок уже нежилой. Связистов отсюда сняли, заправку перенесли на дорогу ответвляющуюся отсюда на Усть-Неру. Полотно ее уже отсыпано, но мостов еще нет. Перебираюсь на другую сторону по полуснесенному мосту. В Кубюме, по слухам, живет компашка промышляющих незаконной добычей золота «хищников». Прохожу поселок ходом. До озера Красное отсюда двадцать пять километров. Надеюсь к вечеру быть там. От дороги то и дело взлетают стайки полярных куропаток. На болотцах рядом плавают утки. Похоже, с мясом у меня сегодня проблем не будет. Отойдя от поселка на пяток километров, развожу костерок и обедаю шикарным бульончиком и мясом добытой куропатки. Теперь и идти веселее. На очередном привале, со стороны Оймякона подъезжает и останавливается КРАЗ с погруженным в телегу бульдозером. Именно здесь им надо его выгрузить. Перетаскиваю рюкзак в сторону. Мир здесь тесен и эти люди уже наслышаны обо мне. Договариваюсь с водителем, чтобы тот после выгрузки бульдозера, захватил меня до Красного, но с запуском бульдозера возникают проблемы. Бульдозерист залезает в мотор, водитель машины ложится поспать, а я отправляюсь дальше.

Сообщение отредактировал стрелец: 21 февраля 2008 - 14:13

[стрелец]

chment]