2
Наверное, их можно понять. Они борятся за жизнь в одном из самых неблагоприятных для проживания уголков мира, а я проезжаю мимо них, сидя за рулем новенького "Мерседеса". Стоп. Как это я оказался за рулем автомобиля? Я ведь не умею водить...
Хорошо, давайте обо всем по порядку...
15 декабря. День двадцать первый
Попасть из Харгейсы, столицы непризнанного государства Сомалиленд, в Джибути можно двумя путями: самолетом и джип-такси.
Самолет не то, чтобы очень дорогой (95 долларов в одну сторону), но к этому необходимо еще прибавить выездной сбор аэропорта Харгейсы (32 доллара).
Стоимость такси до границы с Джибути меньше, чем один только указанный сбор всего 30 долларов, но это то еще испытание. Дорога до соседнего государства фактически отсутствует это просто трек через пустынный буш. Набитые до отказа людьми и грузом джипы (только они могут здесь проехать, да и то не всегда) идут всю ночь, от заката до рассвета. Днем жара просто убьет машины, не говоря уже о людях. Немного поколебавшись, мы все же решили попробовать сухопутный вариант.
Переговоры с такси взял на себя друг владельца отеля "Ориенталь", в котором мы жили в Харгейсе. Он занимается организацией туров иностранцев по стране. "В Сомалиленде все лучше делать заранее. И лучше ничего не делать самому выйдет дольше и дороже. А часто - не выйдет вовсе. Лучше обратитесь к хорошим людям они могут и бесплатно помочь. В нашей стране каждый турист на счету".
Товарищ обзвонил уходящие в ночь машины, подобрал места и обязал водителя забрать нас из отеля. Все было сделано быстро и эффективно, словно по контрасту с медлительными местными таксистами и полицейскими. Что и неудивительно: ведь наш добровольный помощник (как, кстати, и владелец "Ориенталя") - гражданин США. Они вернулись на историческую Родину не только из патриотизма, но и чтобы делать здесь бизнес. И делают его четко и со знанием дела, что, конечно, выгодно отличает их от подавляющего числа аборигенов, у которых кат вместо мозгов.
В наш джип, помимо водителя, вместилось еще 12 (!) пассажиров. Двое на переднее сидение, четверо на заднее и еще по трое на две маленькие скамьи, поставленные в предполагаемый багажник. Плюс гора груза (выше, чем собственно высота джипа) на крыше. Плюс там же, на крыше, едет помощник водителя. В общем, все как я себе и представлял.
Погрузка в машину проходила весело. В отличие от эфиопов, сомалийцы крайне экспрессивные, даже сильнее, чем арабы. Поэтому посадка на места и обычная для этих краев непонятная суета вокруг машины сопровождается криками, руганью и потасовками. Понятно, почему эти люди уже двадцать лет воюют. Были бы сейчас у них под рукой автоматы, вокруг бы уже громоздились горы трупов.
Нас тоже попробовали было вовлечь. Залезший в машину молодой парень по-хозяйски рванул у меня из-под ног небольшой рюкзак, где я держу особо ценные вещи, в попытке переложить его на крышу. За что тут же получил по руке.
Тогда он зачем-то стал орать нам, что курить в машине запрещено. После третьего такого вопля я не выдержал. "Мы не курим!", - закричал уже я ему в лицо. "Только идиоты курят! Вот ты куришь?". - "Да", - ответил парень и задумался. Видно до его затуманенного катом сознания суть моей фразы доходила с задержкой.
Наконец, с погрузкой было покончено, и мы тронулись. Ура, радостно вскричали бы новички региона. Как бы не так. Между отъездом от автовокзала и собственно началом движения по маршруту, что в Эфиопии, что в Сомалиленде проходит до полутора часов, которые тратятся на заправку машины топливом, покупку сигарет, ката и воды водителем (все, понятно дело, в разных местах), болтовню со встреченными знакомыми и просто бессмысленные метания по соседним улицам. На этот раз уложились всего лишь в час.
Сам переезд оказался не таким тяжелым, как я предполагал. Нет, конечно, было тесно. Особенно, когда сосед засыпал и начинал биться головой о твое плечо или голову (Игорь, таким образом, чуть не расквасил себе нос). Но неудобство с лихвой компенсировалось красотой вида из окна.
Фары выхватывали из темноты девственный буш. На небе сплетались в созвездия миллионы звезд. Машина, урча, подлетала на ухабах. Чем-то мне эта поездка напомнила бездорожье Западного Казахстана. Шесть лет назад я точно так же скакал по степным просторам вне всяких дорог в кабине старенького УАЗика, направляясь из Атырау в Уральск. И над головой были точно такие же ярчайшие звезды. Хорошо, когда жизнь дарит моменты и ощущения, которые впоследствии приятно вспоминать. И уж совсем здорово еще раз пережить один из таких моментов.
Дорога была очень сложной. Горные перевалы с каменистой тропой вместо полотна чередовались с сухими руслами рек. Между этим были скачки по бушу, где как таковой дороги не было одно направление, обозначенное сетью разбегающихся тропинок. Надо было отдать должное мастерству водителей: провести груженую машину по такой дороге без застреваний и проколов колес большое искусство.
Мы шли караваном 4-5 машин, на некотором расстоянии друг от друга. В одиночку пускаться в такой путь чистое безумие. В одном сухом речном русле с особенно глубоким песком один из джипов все же застрял. Водитель нашей машины выгрузил пассажиров и поспешил на выручку боевому товарищу. При помощи троса последнего удалось вызволить из песчаного плена.
Несколько раз за ночь останавливались у стойбищ скотоводов, чтобы отдохнуть и попить чаю. На одной из таких остановок к нам подошли два молодых парня. Оказалось, они лишь несколько дней назад прилетели в Харгейсу из Могадишо. Теперь вот едут в Джибути, чтобы оттуда уплыть на Аравийский полуостров. Их цель, как я понимаю, найти работу в одной из богатых нефтяных монархий Персидского залива. Хотя, даже если они в итоге осядут в Йемене, все лучше жизни в постоянном страхе в Сомали. "В Могадишо очень тяжело", - тихо говорит один из ребят, - "каждый день, уходя из дома, не знаешь, вернешься ли туда снова". Они говорят почти исключительно шепотом, словно до сих пор боятся лишний раз привлечь к себе внимание громкими звуками...
В полпятого утра приезжаем на очередное стойбище. "Мы совсем рядом с границей", - говорит водитель, - "но она открывается только в восемь утра. Так что будем спать здесь до рассвета". Нам вытаскивают плетеные койки и мы ложимся прямо под звездами. Засыпать, глядя на Южный Крест - что может быть лучше. Только не забыть про репеллент, т.к. под утро появятся комары.
16 декабря. День двадцать второй
В начале девятого переходим границу с Джибути. Даже в этот ранний час уже чувствуется жара. Неожиданно видим море впервые за трехнедельное пребывание в Африке.
На обеих сторонах границы у нас перерывают рюкзаки, но больше для вида С джибутийскими пограничниками приходится общаться уже по-французски. С удивлением отмечаю, что я что-то еще помню из университетского курса, хотя главный франкофон у нас Кирилл, изучавший этот красивый, но заковыристый язык еще в школе.
Покончив с формальностями, грузимся в маршрутку до Джибути-Сити, до него всего 20 километров. Дорога идет через полупустыню, которая, по мере приближения к столице, плавно превращается в свалку. Размеры последней потрясают, особенно после Эфиопии, где мусора вообще немного, т.к. его принято пускать в оборот. Вонь стоит такая, что даже местные жители зажимают носы. Затем начинается кладбище автомобилей почти километр вдоль дороги громоздятся ржавые и искореженные кузова и рваные шины. Дополняет и без того сюрреалистичную картину вывеска с указанием на гольф-клуб, который, судя по всему, непосредственно граничит со свалкой.
На южной окраине города расположена огромная военная база. "Это американцы", - замечает наш сосед по маршрутке. Раньше эта база принадлежала Французскому Иностранному Легиону, но после 11 сентября сюда был десантирован внушительный звездно-полосатый десант, а страна-порт стала рассматриваться Вашингтоном как бастион борьбы с международным терроризмом.
Джибути всегда был больше стратегическим опорным и торговым пунктом, нежели колонией или отдельным государством. Поэтому французы, отпустив в 1960 г. все африканские колонии, оставили Джибути себе. Независимости стране пришлось ждать еще 17 лет.
Да и сегодня Джибути, едва ли не самое "белое" государство Африки, если считать процент от населения страны. В городе живет и работает большое число экспатов: прежде всего, французов, но также много итальянцев, греков, армян. Причем, не все они работают в Джибути. Для многих это удобная база для ведения бизнеса в не столь стабильных и инфраструктурно развитых соседних странах.
Поэтому, встретить на улицах города белого человека не проблема, но, скорее всего, вы увидите его выходящим из банка или ресторана. Или проезжающем мимо на машине.
Хватает здесь и туристов. Джибути страна элитного туризма. Сюда приезжают ради дайвинга с китовыми акулами, отдыха на пустынных пляжах и экскурсий на соленые озера. Не то, чтобы это было уникальным туристическим направлением. Подобные впечатления можно получить и в других, куда более приспособленных для этого местах. Скорее Джибути - экзотическое, африканское продолжение Дубая и Абу-Даби, к тому же сдобренное отличной французской кухней и беспроблемным доступом к алкоголю.
Бюджетному же туристу Джибути не радо. После доступных любому кошельку Эфиопии и Сомали местные цены заставляют вспомнить о Европе. Иногда вспомнить с тоской. Цены в стране европейские (а порой и выше европейских), но качество сервиса африканское.
Иными словами, заплатив 50-100 долларов за двухместный номер в отеле, вы получите точно такую же "дыру" с обшарпанными стенами, месяцами нестиранным белье и плохо работающим душем, как в Эфиопии. Только в Эфиопии вы платили за нее 5 долларов.
Собственно, когда до поездки я просматривал в интернете отчеты путешественников (как отечественных, так и зарубежных) о посещении этого государства, все их впечатления можно было свести к двум словам: дорого и жарко. Из двух этих наблюдений обычно следовал вывод: что я вообще здесь делаю
С дороговизной мы более-менее справились. Рекомендованный путеводителем отель Horseed обошелся в 7,5 тыс. джибутийских франков за трехместный номер. Это почти 45 долларов (1 доллар = 175 дж.франков), т.е. примерно столько же, сколько мы заплатили за отель в Харгейсе. Там, напомню, это были два шикарных номера со всеми удобствами, спутниковым телевидением и высокоскоростным интернетом. Здесь это была комнатка-ночлежка с тремя кроватями и удобствами в коридоре.
Впрочем, примечательно, что в номере был мощный кондиционер, а для Джибути это самое главное. В десять утра, когда мы прибыли в город, жара стояла уже серьезная. К полудню она стала плохо переносимой.
Заселившись в отель, мы заспешили в центр города. Нам надо было поменять деньги, а банки в Джибути работают только до полудня. Впрочем, оказалось, что спешили мы зря. На площади Менелика, центральной площади т.н. "Европейского квартала" (колониального центра) в Саба-Банке есть круглосуточный банкомат. И он не просто принимает зарубежные кредитки, но и выдает на выбор франки или доллары! Последнее довольно важно, если вы планируете долгое путешествие по Эфиопии, в которой нет банкоматов, принимающих не-эфиопские кредитки. Так что пополняйте запасы наличности.
Прогулка по Европейскому кварталу выявила еще две неприятные особенности Джибути. Во-первых, здесь довольно приставучие, не сказать агрессивные, торговцы сувенирами и попрошайки. Одни хватают за руку и тащат к своим лоткам, другие настойчиво просят денег.
В Эфиопии уличных попрошаек, конечно, куда больше. Но они берут числом, никогда не донимая фаранджи дольше положенных пары выкриков "Гив ми мани" ("Дай денег"). Здесь же, дети могут ходить за вами добрых полчаса, непрерывно канюча "Дай миллион". На самом деле, просят, конечно, не миллион, но минимум 100 франков, а иногда и 500. Это как если бы у нас в московском метро просили бы "на хлеб" по 50-100 рублей.
Кстати, терроризируют, таким образом, попрошайки не только "белых", но и местный средний класс, точно также бегая за ними по пятам.
Вторая неприятная особенность города, да и страны в целом это крайне нервная и, вот здесь уже точно можно сказать, агрессивная реакция местного населения при виде фотоаппарата. Причем речь не идет о непосредственном фотографировании людей. Даже если навести объектив на колониальный особняк, со всех сторон послышаться возмущенные крики, в кадр просунется чья-то машущая рука. Судя по отзывам, почерпнутым из Интернета, иногда дело может закончится и повреждением камеры.
Но несмотря на жару и агрессивный настрой аборигенов, погулять по Европейскому кварталу и посмотреть на крошащиеся от времени французские колониальные особняки, довольно приятное занятие. Жаль только, полуденная жара вскоре загонит в общество кондиционера.
Время с полудня до пяти вечера затяжная сиеста. Не работают рестораны и кафе, закрываются рынки, пустеют улицы. Все население предается знакомому по Йемену и Сомалиленду занятию: жует кат. Зеленые стойки по продаже этого растительного наркотика и здесь встречаются буквально на каждом шагу.
Под вечер, исходив колониальный квартал (он совсем небольшой) решили залянуть в портовую часть. В сам порт, конечно, не пустят, но севернее начинается любопытный квартал, населенный посольщиками и экспатами. Здесь же расположены пятизвездочный отель "Кемпински" и база Французского Иностранного легиона.
Пока мы идем по длинной улице вдоль бесконечных заборов, нас с любопытством разглядывают из проезжающих мимо дорогих авто. Да, тут мы уже не "белые мистеры", как в соседних странах, а просто чудаки без машины.
В том же квартале зашли в супермаркет и снова на минуту попали в Европу. Рождественские украшения, французские сыры, бельгийское пиво, настоящий сидр. Только вот все куда дороже, чем в супермаркетах Франции и Бельгии. Все же не смогли устоять, и купили себе по баночке йогурта.
Разумеется, отовариваются в этом магазине, в основном, те же посольщики и экспаты. Но есть и местные жители, по чьей одежде легко сделать вывод, что это богатые люди (благо средний чек покупателей, как я заметил, пока стоял в очереди, превышал по стоимости 100 долларов).
В общем, ради архитектуры приезжать в Джибути не стоит. Колониальную французскую застройку куда приятнее осмотреть где-нибудь в Камбодже. Современной архитектуры в городе почти нет (а к той, что есть, например, к президентскому дворцу, вас и близко не подпустят). Да и в целом, город оставляет весьма кислое ощущение: кругом мусор, все неряшливо, не прибрано, каждое второе здание - незаконченная стройка. Душный и липкий климат довершает дело.
Зато очень интересно рассматривать толпу. Цветастые накидки сомалиек и афарок своими яркими красками очень похожи на индийские сари. Мелькают йеменцы с джамбиями у пояса. Семитские лица мешаются с бантоидными.
Особенно колоритно становится с наступлением темноты, когда весь город высыпает на улицы насладиться живительной прохладой. Распахивают двери многочисленные ресторанчики. Бары гудят от посетителей. В это время особенно явственно ощущаешь суть Джибути как оживленного торгового перекрестка. Несмотря на более чем 30-летнюю историю, по духу это не совсем государство. Скорее это Вольный город, эдакий Анк-Морпорк Африканского Рога и Аравийского полуострова. А девиз Анк-Морпорка, как известно, "Люби это место или вали отсюда".
17 декабря. День двадцать третий.
"Хватит строить из себя богатых туристов", - решили мы, когда водитель автобуса до Али-Сабеха, небольшого города около границы с Эфиопией, запросил с нас двойную цену за проезд якобы из-за того, что на крыше автобуса едут наши рюкзаки. "До границы с Эфиопией чуть больше 100 км. Мы можем и автостопом доехать". Благо подобный опыт в этот день уже был. На городской автовокзал нас подбросил... автобус местного ОМОНа с затянутыми сеткой окнами и складом штурмовых щитов и шлемов внутри.
Из города нас вывез Мохамед, сотрудник сети Oil Lybia. АЗС этой ливийской компании мы частенько видели в Эфиопии. Всего же Oil Lybia сейчас работает в 18 странах Африки и постепенно расширяет свой ареал.
Свято место пусто не бывает. Еще год назад Мохамед был сотрудником компании "Шелл", но в прошлом году она окончательно свернула свою деятельность на Африканском Роге. "Видите", - показывает Мохамед, - "даже еще красные логотипы остались".
"Русских тут много", - говорит наш водитель, узнав про нашу национальность, - "но это богатые люди. В "Кемпински" больше всего именно русских туристов отдыхает. Не все из них в ладах с законом - там и торговцев оружием можно встретить, и драгоценностями. У нас на это смотрят сквозь пальцы.
Впрочем, есть и другие русскоговорящие. Наверное, треть наших врачей говорит по-русски, т.к. учились в Советском Союзе".
Тем временем мы выезжаем за пределы города. На обочине дороги вырастают трущобы с жалкими лачугами, построенные из жестяных листов.
"Это беженцы?", - спрашиваю я Мохамеда.
"И да, и нет", - отвечает он, - "Формально они беженцы, но живут здесь уже так давно, что вряд ли таковыми себя считают.
Это сомалийский квартал, возникший после войны Эфиопии и Сомали в конце 70-х. Тогда за пару недель население страны увеличилось на 20%. Немного в той стороне расположен эритрейский город. А сейчас, за пригорком будет эфиопское поселение. Смотрите, здесь даже надписи на амхарском, т.к. языки Джибути они так и не выучили".
В Джибути, по словам Махмуда, от 40 до 50% населения составляют беженцы или недавние беженцы. Страну можно сравнивать с Бахрейном и Сингапуром, но только окружена она не успешными или динамически развивающимися странами, а проблемными соседями, у которых то понос, то золотуха.
Война между Сомали и Эфиопией: сомалийцы из обеих стран бегут в Джибути. Война между Северным и Южным Йеменом: снова поток беженцев в Джибути. Война в Сомали, эфиопо-эритрейская война, современный кризис в Эритрее: надо ли говорить, куда направляются беженцы во всех перечисленных случаях?
Некоторым Джибути даже выдает гражданство. Но только тем, у кого есть постоянная работа и перманентный адрес, не менявшийся шесть лет. Они, тем самым, доказали свои способности работать и приносить пользу своей новой Родине.
Но многие так и живут в бидонвилях для беженцев, не делая или не имея возможности сделать попытку влиться в ряды джибутийского общества. Как раз такие, прежде всего, пополняют армию попрошаек в столице. Неудивительно, что в стране более 50% населения числятся безработными.
Итак, с одной стороны многочисленные беженцы, с другой экспаты на дорогих машинах и образованный средний класс с хорошими зарплатами. Социальные контрасты здесь явно острее, чем в Эфиопии, а оттого, возможно, и такое количество агрессии на улицах города.
Впрочем, агрессия не ограничивается городом.
Отъехав немного от столицы, нам широко улыбнулась удача. Мы остановили автовоз, длинную фуру, перевозящую машины из порта Джибути в Аддис-Абебу. Я был уверен, что водитель посадит нас в кабину, однако вместо этого он извлек из бардачка большую связку ключей и повел нас к новенькому "Мерседесу"-минивэну, стоящему на нижней платформе.
Такой комфортной поездки автостопом у меня давно не было. Почти тысяча километров в просторной кабине "Мерседеса". Да еще и сидел я за рулем, так что можно было делать вид, что это я веду машину, которая на большой скорости едет по горной пустыне Джибути.
Окрестный пейзаж очень походил на иранское побережье Персидского залива и Южный Йемен. Красновато-фиолетовые, не до конца земные цвета. Вулканические породы. Ландшафт, словно пережаренный в духовке.
Хотя, несмотря на общую негостеприимность окрестностей, места мы проезжаем знаковые. Это выход на африканский континент рифтового разлома. Начавшись в Джибути, он протянется через Эфиопию к Великим Африканским озерам.
Рифт, не просто углубляющийся шрам на теле материка, это еще и граница. На северо-запад он него идет Высокая Африка, на юго-восток - Низкая.
Ну и еще совсем рядом с нами простирается озеро Ассал - самая низкая точка континента и самое соленое место человеческой Ойкумены (на треть солонее Мертвого моря). К сожалению, на озеро Ассал, как и на озеро Аббе, где в свое время снимали "Планету обезьян", мы не попали. Для этого надо заказать джип-тур, который стоит от 200 долларов. Значит, в другой раз, когда приедем исследовать Данакильскую впадину.
В этом Богом забытом, да еще и охваченном засухой, краю живут сомалийцы и афары - основные народности Джибути. Постепенно мы продвигаемся на север страны и неопрятные шатры сомалийцев, спеленутые кусками пленки, сменяются на светло-коричневые шатры афаров. В качестве материала для "обшивки" шатра они используют пальмовые листья. Получившееся сооружение вызывает в памяти образы из научно-фантастических фильмов.
Афары также обожают цветастые накидки и так же агрессивно настроены к проезжающим мимо. Многие начинают бросать по машинам камни. Вид белого в кабине фуры только подзадоривает их. Что ж, если принять во внимание двухлетнюю засуху и вообще их тяжелую судьбу (многие афары - беженцы из Эфиопии), то подобную агрессию можно понять.
Резюмируя наше краткое пребывание в Джибути, можно сказать, что страну мы посетили не зря. До этого момента государство казалось мне скорее колониальным атавизмом, прихотью французов (предоставь они независимость Джибути в 1960 г., она наверняка вошла бы в состав Сомали, как и Британский Сомалиленд). Городом-государством с портовыми функциями. Однако оказалось, что это не просто безопасный порт, обслуживающий интересы соседней Эфиопии, но и отдушина стабильности посреди региона, склонного к перманентному хаосу. Отдушина как для западных держав, так и для населения региона.
Но все имеет свою цену, в том числе и фактор соседства. Являясь спасительной гаванью для беженцев из соседних пропащих и не очень стран, Джибути и сама стала страной острых социальных контрастов, а, попутно, и страной, негостеприимной для бюджетного путешественника.
В общем, для туриста Джибути очень близка к званию "страна для галочки", но для страноведа урок этого небольшого государства крайне познавателен.
