Сообщений в теме: 4

[Sniff]

Австралийские города похожи один на другой и различия между ними довольно условны - к сожалению, их сильно испортили в 60-е, когда в каждом из них (за исключением разве что самых маленьких) построили высотные здания, индивидуальность же проявляется в основном во второстепенных деталях, но именно они и создают дух, присущий только этому месту. То же относится и к людям - будучи в большинстве своем крупными, шумными и бесхитростными, они кажутся одинаковыми, но спустя некоторое время начинаешь различать жителей разных провинций даже в сиднейской толчее. Да и как не заметить затаенную грусть брисбенца, пытливо-веселый вгляд приезжего из Кунамурры, легкий цинизм обитателей запада? Чтобы овладеть этой наукой в достаточной мере, нужен год или два, на знакомство с Австралией - еще больше, я же просто попытаюсь рассказать о том, что видел, не претендуя на абсолютную достоверность оценки.

Главная достопримечательность Сиднея - оперный театр, привлекающий своим необычным дизайном туристов и раздражающий им же большинство горожан. Некоторые специально делали крюк, лишь бы не видеть раковинообразного сооружения, иные отворачивались, проходя мимо него. Прочие здания не столь одиозны, но имеют свойство постоянно расти. Время от времени к ним добавляют по одному или несколько этажей, наконец, исчерпав все резервы конструкции, владелец сносит измученный дом и на его месте появляется очередной небоскреб. Выглядят эти гиганты не очень приятно (в них есть что-то мертвящее и бесконечно чуждое человеку), но, как и всюду, никто не спрашивал у людей, хотят ли они жить среди них. Единственное утешение - забравшись на самый верх и выбрав свободный от стеклобетонных коробок ракурс, любоваться спокойным или бушующим океаном. Лучший вид - из кафе-террасы торговой палаты на Prinston-squee и если забыть, что кофе здесь стоит не три, а около 20-ти долларов, можно вполне приятно провести вечер. Помимо бесплатной связи (я говорил с Лаосом в течение получаса и меня никто не прервал), доступны десятки журналов, включая "Новости Австралазии" (альманах для государственных служб, отсутствующий в свободной продаже).
Вообще, введением этого термина ученые оказали очень плохую услугу жителям Океании, ибо правительство Зеленого континента простерло руку не только на прилегающие острова, но и на весь регион, сочтя его как бы частью своей страны. Спецназ успешно теснил на атоллах своих первобытных противников, но стоило туземцам завладеть трофейным оружием, и миф о превосходстве белого человека мгновенно рушился. В список потерь следовало внести и живых - половина возвращалась калеками, многие сходили с ума. Некоторые сохраняли рассудок и даже спокойствие, но разве можно назвать человеком того, кто равнодушно смотрит, как насилуют женщин, пытают пленных и жгут чужие дома? Однако такие люди - основа наемной армии, и именно их ищут вербовщики.

Канберра - столица страны, но в ней нет ни высотных домов, ни торжественно-тяжких учереждений, а министерства и офисы напоминают колониальные особняки с непременным садом и резными колоннами. Большинство жилых зданий - позднего советского стиля: светлый кирпич, доломит, аллюминиевые оконные рамы. В городе много фонтанов, деревьев, всюду - колонки с водой, что в жару гораздо вкуснее чая и кофе. На окраине - кладбище, очень тихое и зеленое, похожее больше на парк, в его северной части - военный мемориал. Скромный памятник солдатам и офицерам, ровные ряды белых табличек с именами, званиями и датами. Вот погибшие во 2-й мировой войне, рядом - Корея, Вьетнам, Ирак. Освободители и оккупанты, спасители и палачи... Все в равных условиях (свежие розы за счет правительства на каждом надгробье), всем несколько раз в год салютуют орудия. Но довольны ли своими соседями сами мертвые, не ведут ли они нескончаемый спор?

Мельбурн делится на три части. В центре - парки, деловые кварталы и учебные заведения, на севере расположены промышленные предприятия с их шумом и вечными вредными выбросами, многоквартирные типовые дома, прокопченные стены которых исписаны граффити, юг - район кортов, полей для гольфа и фешенебельных вилл, принадлежащих юристам, промышленникам и банкирам. Здесь же жили и две трети миллионеров страны, что сказалось и на облике улиц - идеально ровный асфальт, дорожные знаки с ночной подсветкой, мусорники через каждые несколько метров. Чисто, ухожено и очень тихо - если говорить шепотом, услышат с противоположного тротуара.
Поначалу очень приятно, но вскоре появляется странное чувство нереальности происходящего, словно попал в сад колдуньи, где все рассеется с первыми лучами солнца, а поведение в такой обстановке становится слегка неестественным. В самых престижных кварталах я и вовсе ощущал себя бродягой или мелким воришкой, тщетно скрывавшим преступные планы от взглядов охранников и видеокамер. Может быть, потому, что действительно был нищим рядом с жителями этих коттеджей, а может, и оттого, что чувствовал их настороженность и, стремясь убедить в отсутствии злого умысла (медленная походка и скучающий взгляд в то время, как хотелось все рассмотреть), выглядел еще подозрительнее.
Странно, что при всех возможностях богачей они жили словно в тюрьме, отгородившись от кажущегося им враждебным и угрожающим мира, а большую часть отличал еще и не очень хороший вкус. Вычурные или помпезные виллы, стриженые под конусы и цилиндры деревья, заборы в несколько метров. Под одним из них умирал песчаный удавчик, невесть как попавший сюда и оставшийся без пищи в этом стерильном мирке. Но и таким он был гораздо живее людей, интересующихся только модой, светской хроникой и сводками с биржи. Мне вдруг стало полностью безразлично, что подумают обо мне нувориши и их прислуга. Нагнувшись к ограде ("Уж не посягает ли он на частную собственность?"), я спрятал змею в карман и вынес ее отсюда.

Тасмания - свидетельство того, что может натворить человек, если дать ему волю. Даже доски сюда ввозят с материка, так как деревья на острове почти полностью сведены. Диких животных нет вообще, из домашних - лишь козы, способные жить всюду, где есть хотя бы клочок травы.
И только в последние годы благодаря деятельности местного природоохранного общества появились разбитые на привезенном из-за границы грунте (здешний давно утратил все свойства, превратившись в подобие пыли) парки и клумбы, в зарослях зашуршали ежи, стали оставаться случайно залетевшие птицы, а если какая-либо из них вила гнездо, у него выставляли пост и маленький часовой-бушмен направлял винтовку на всякого, кто пытался приблизиться к кладке.

Дальше на юг - острова, некоторые - населенные, где купившие их люди строят свой рай, обустраивая все по своему вкусу. Но иногда их "Эдем" оборачивается адом для слуг, окрестных туземцев, а заодно и свидетелей дикого произвола хозяев, часть которых, не выдержав искушения властью (или ее иллюзией, так как даже сотня головорезов, нанятая таким "владыкой", не в силах противостоять регулярной армии), возомнила себя царьками, что вправе не только наказывать, но и распоряжаться чужими жизнями. Но как отличить злодея от ни в чем не повинного сквайра (ведь случайно проникшие в тайну смолкают навеки)? Принимают всегда очень красиво - музыка, свечи и подарки гостям заставляют вспомнить 19-й век, но горе тому, кто проявит излишнее любопытство. Исчезнет и он, и спутники, и их корабль, и никто никогда не узнает, что случилось на самом деле...
Еще южнее - ледяной океан с его айсбергами и китами, за ним - Антарктида, где совершили подвиг сотни людей (но кто вспомнит хоть десять имен?), а в годы холодной войны ученые Запада и Востока ходили друг к другу в гости, наводя мосты между двумя мирами. Мне так хотелось побывать там, но никто из научных сотрудников, собиравшихся на полярные станции, не пожелал взять ответственность за постороннего и в принципе, лишнего человека. Пришлось возвращаться на материк...

Зеленью и обилием частных домов Аделаида походила на Мельбурн, только было здесь не в пример интереснее. Выставки, лекции и спектакли; ученые, журналисты, поэты со всех городов, что приезжали на разные мероприятия, а то и просто провести отпуск. Тут прямо в кафе можно было узнать о строении атома или планах кабинета министров, но только в приватной беседе. Стоило подойти еще одному мудрому мужу, и разговор превращался в битву, где каждый стремился обратить внимание лишь на себя. Минуту назад внимательные и учтивые, они начинали кричать и брызгать слюной, а в довершение всего резко глупели, пытаясь выглядеть более раскованными и веселыми, чем были на самом деле.
С автовокзала, прямо сквозь крышу которого росли несколько эвкалиптов, сохраненные при возведении здания, можно было попасть в любой из районов страны. Восток я уже видел, на крайнем западе ставили военные опыты американцы и ехать туда не было никакого желания. Австралийские эксперименты в этой области ограничились распылением над несколькими провинциями радиоактивных отходов, чтобы оценить их влияние на людей (половина слегла с лейкемией), после чего решили усилить гражданскую оборону.
Местные автобусы хороши тем, что в них надо платить на выходе (в зависимости от расстояния, как и в такси), да и сами они гораздо удобнее европейских. А наш и вовсе был необычен... Когда становилось жарко, водитель нажимал кнопку, и струи воды из спрятанного в крыше бака омывали снаружи кузов, а в задней части салона были кухня, душ, туалет и несколько спальных мест. Интересно, кто придумал такую машину, где ее выпускали?
- USSR, 60-th - ответил шофер.
Мне стало легко и приятно, словно встретил старого друга. И будь что будет - я не один в этой стране!

Асфальт вскоре кончился и автобус запылил по грунтовке. Изредка встречались шахты, большей частью заброшенные, и хутора, состоявшие из хижины и нескольких хозпристроек. Две-три овцы, пара десятков кур и пес свободно гуляют по полю, находя там же и корм и не требуя от владельца никаких трат, что и позволяет держать всю эту живность. Яйца и молоко всегда на столе, а если "ранчеро" посадит и овощи, его меню будет не хуже, чем в придорожной харчевне. С таким хозяйством не станешь богатым, но можно чувствовать себя независимым. Тянутся похожие, немного тусклые дни, и хоть почтовый ящик стоит у самой дороги, лишь птицы и летучие мыши взвиваются из него, когда хозяин вставляет ключ в замочную скважину. Да и кому нужен обычный, ходящий в обносках фермер? Женщины здесь не задерживаются, а ставшие коммерсантами или моделями дети давно забыли о неуспешном, портящем имидж отце. Единственные, кто еще помнит о нем - земельная служба и фининспекция.

В маленьких населенных пунктах мы стояли по полчаса, а иногда и гораздо дольше. Часа вполне достаточно, чтобы осмотреть большинство таких городов. Несколько магазинов вдоль главной улицы, мэрия, бар (выполняющий также функции клуба и банкетного зала), три-четыре десятка домов. Школьники и больные ездят в райцентр, в случае срочного вызова медики прибывают на вертолете. Летная станция обслуживает также почту, чиновников и шерифа, так как держать все нужные службы в каждом поселке не очень рентабельно. Вот и летают пилоты целыми днями, перевозя самые разные грузы - от пачек газет до связанных уголовников.

Слева осталась железная дорога, что должна была соединить север и юг континента, но за долгие годы, двигаясь навстречу друг другу, строители достигли лишь Алис-Спрингс и Ларримы, между которыми был отрезок шоссе. Чем ближе сходились рельсы, тем больше времени уходило на каждый метр колеи, словно сама судьба противилась столь дерзкому плану. А может, австралийцы не желали закончить работы, боясь, что после такого события в жизни страны уже не будет ничего равноценного?

В саванне паслись кенгуру - последние из оставшихся, ибо себе на беду они ели ту же траву, что и козы, не давая при этом никакого дохода. Их терпели, пока были свободные земли, но теперь, разделив всю страну на огромные пастбища, убивали всеми доступными способами. Других эндемиков постигла та же судьба, но чем усерднее их истребляли, тем с большей охотой помещали на флагах, монетах и марках, изображая с необычайными правдоподобием и любовью.
Не знаю, что ждет Австралию через несколько лет... Пугают темпы ее промышленного развития, тревожит беззаботная слепота властей. Стремительно иссякают ресурсы, гибнет природа, вместе с зарплатами растет и инфляция, но загипнотизированные мнимым процветанием и ростом ВВП экономисты не хотят видеть этого. Сумеют ли они одуматься, вовремя остановиться? Ведь счастье - вовсе не тонны и километры...

Я сошел в Теннант-Крике. Дальше были земли аборигенов.
- Не надо - уговаривал меня губернатор - это кровожадные существа, стоящие на низшей ступени развития, и хоть они не считаются каннибалами, что им стоит убить человека... Если поедете к ним, никто не даст вам гарантий, что вы вернетесь оттуда. Но на все ваша воля, я умываю руки.
Уже у выхода из управы меня догнала девушка-секретарь.
- Пока не дойдете до Рипли, держитесь кустов. Правда, в них водятся змеи, но они не опасней людей...
Не вполне понимая смысл сказанного, я все-таки последовал ее совету. Спустя сорок минут над дорогой появился вертолет и, приминая воздушной струей траву, медленно пошел вдоль нее. Солдат с автоматом в руках внимательно смотрел вниз.

Они действительно не были людоедами - скорей, пожирали их, отнимая принадлежавшие испокон веков земли, вводя отдельные школы с обучением только письму и счету, словно они не могли освоить программу, строя взамен отобранных прав на свободу передвижения и найденные в резервациях полезные ископаемые хижины из листового железа, в которых так жарко днем и безумно холодно ночью, да и вообще отказывая во всем человеческом. Их жизнь не сильно отличалась от смерти, и, как и принято с мертвыми, о них либо не вспоминали, либо хвалили за стойкость и храбрость (но так, словно они жили лет сто или двести назад) и умудрялись не замечать при встрече на улице.
Правда, в последнее время политика изменилась - появились пособия и паспорта, но они обернулись проклятием - не имея возможности устроиться на работу (их просто не брали, объясняя с лицемерной улыбкой, что все вакансии заняты) и обладая небольшой суммой, которой хватало только на водку, они и спивались, вымирая с ужасающей быстротой. Но об этом не следовало говорить... И только настоящие дети Австралии пробирались сюда, чтобы подарить хорошие вещи, обучить языкам и наукам и рассказать миру о том, как погибает целый народ.
Тихо трещал костер, пламя то поникало, то, рассыпая искры, устремлялось к самому небу. "Это тебе" - протянул мне старейшина пачку банкнот.
- Но тут две тысячи...
- Ничего страшного, здесь они не нужны. Ты же посмотришь Барьерный риф, и может, пришлешь фотографии. А это гораздо лучше, чем их пропили бы наши.

Автобус северных линий доживал последние дни и окончательно сломался у Брисбена. Здесь селились (а вернее, поселялись правительством) филиппицы, вьетнамцы и русские, равно убогие в глазах австралийцев. Зарабатывали они неплохо, но не имели никакой возможности сменить место жительства, получая быстрый и непреклонный отказ. Самые состоятельные могли дать взятку чиновникам и переехать в Перт или Сидней, девушки - выйти замуж за иногороднего, но то был удел единиц. Остальные же вместо того, чтобы бороться за свои права, попросту опустили руки. Им остались мессианские чаяния (90 % сектантов сконцентрировано в этом городе), ложь в интернете, где они, представляясь жителями нравящихся им городов, как бы получали желаемое, и бурная, но бесполезная общественная деятельность, главным смыслом которой было отвлечение от реальности.
Тут были "17-й драгунский полк" (семь человек, включая и командира, носившие царскую форму и бутафорские шпаги), "Клуб друзей Хо Ши Мина" и даже "Союз молодых гениев" (большинству, правда, было за 40 - то ли они состарились вместе с организацией, то ли чувствовали себя на 20-25 лет), одно из заседаний которого мне довелось посетить. За три часа я узнал, что воспаление легких возникает от чревоугодия, прикосновение к руке негра чревато ожогом, а литовский язык произошел от удмуртского. Не понимая ничего и не в чем, они рассуждали обо всем на свете либо пересказывали с напыщенным видом прочитанное ими в газетах. Мне стало смешно. "Silencium!"- зашипел референт, но я, хоть и стискивал изо всех сил зубы, так и не смог сдержаться. Конечно, меня прогнали. Но мне и самому хотелось бежать от этих людей, чьи дни и недели проходили в пустой болтовне.

Стрелка спидометра дрожала у отметки "100 миль", машину бросало в стороны - водитель хотел видеть невесту, а поспешал прямо на кладбище. Что ему безопасность, когда его ждет лучшая девушка в мире... Он остановится у трехэтажного дома, взбежит по ступеням, и Синди бросится ему на шею... Ради этого стоит рискнуть.
А что будет дальше, допустим, лет через пять? Упреки, брань и "рыбалка" с лежащими в чехле удочками? Или все-таки мир и любовь? И почему люди, с трудом обретя счастье, так редко могут его удержать?

В таунсвиллской гостинице я столкнулся с новым ресурсосберегающим устройством - возможно, это будущее всей Земли. Состояло оно из кнопки, вмонтированной в обычный смеситель - вода шла, пока ее держали нажатой, что вынуждало пользоваться ею с перебоями либо стоять в крайне неудобной позе, существенно сокращавшей время пребывания в ванной. Практично, но очень жестоко. Впрочем, не я расхищал ресурсы, не мне и платить за это. Несколько витков изоленты, и вода хлынула непрерывным потоком. В тот вечер, несмотря на совершенный проступок, я был абсолютно доволен собой.

Каждый из городов северо-востока в расчете привлечь туристов и инвестиции претендовал на то, что именно здесь был убит и съеден капитан Кук. За семь дней я увидел более 20-ти памятников коммандору - Кук, открывающий новые земли, Кук, вопрошающий о чем-то туземцев, Кук, обращающийся из котла к будущим поколениям (интересно, кто разрешил поставить на ратушной площади это безумие?). Всюду - портреты исследователя, копии его трости, много и сопутствующих сувениров - европейское платье 18-го века и бумеранги с квинслендской фабрики, где работают одни белые, а единственным аборигеном является сторож. Какой бы я не пускал, он падал через несколько метров, не больших успехов добился и пришедший на помощь бушмен.

Мой рейс был в четверг, но из Сиднея, добраться до которого я успевал только на самолете. Ближайший аэропорт был в Нью-Дикси - полоса примятой, пахнущей маслом травы и зал ожидания (комната со скрипучей дверью, пластмассовыми креслами и листами фанеры в разбитых окнах), где скучали двое студентов, сотрудник британской администрации Самоа и Дикусик - забавный ручной опоссум, что просил у пассажиров еду, а иногда мог пребольно схватить за палец. Поодаль, у дровяного сарая, сидела чудесная девочка и молча смотрела вдаль.
- Я знала, что ты подойдешь - улыбнулась она - Чего бы ты хотел для себя?
- Славы мужа, что взял Хрисополь.
- Но Калокира Дельфину постигла ужасная смерть, а я не хочу, чтобы ты умирал...
Где-то в ночи мчались кометы и метеоры; словно миры нашей фантазии (а кем мы не побывали за эти девять часов!), рождались и исчезали вселенные, и самолет - цепочка огней - принес не только предчувствие встречи с родиной, но и тоску разлуки. Прощай, Джейн, и пусть тебе повезет!

Для кого-то Австралия - пальмы, эвкалипты и кенгуру, многим запомнились ее пляжи, я же храню двухдолларовую монету с чистым и трогательным рисунком на аверсе - абориген, с надеждой вглядывающийся в звездное небо...

[Garry]

Отлично !
спасибо за рассказ ! С женой с удовольствием почитали !
Сам хочу поехать туда, но думаю захватить ее вместе с Новой Зеландией, ибо билет дороговат. В итоге месяца на 1,5-2.

Сообщение отредактировал Garry: 24 октября 2010 - 20:44

[kittivitti]

Для кого-то Австралия - пальмы, эвкалипты и кенгуру, многим запомнились ее пляжи, я же храню двухдолларовую монету с чистым и трогательным рисунком на аверсе - абориген, с надеждой вглядывающийся в звездное небо...

На самом же деле, на монетке абориген не смотрит на звезды, изображение этого коренного австралийца окружают его верные спутники, мухи. (австралийская шутка)



По-своему интересный отчет, но котлеты вперемешку с мухами.

И что это я все про мух!? Ах, да, в Австралии наступило лето!

[bananka]

Автора несло...

[ильдар]

Откровенные впечатления от Австралии))А попал туда как,самостоятельно или с туроператором?))