Сообщений в теме: 81

[Tamarita]

* * *

Наш предприниматель по пути скупал всех кур по 30 метикалей, а в городе куры по 100. Вместе с курами гуляют дрофы домашние, и дикие стаи часто перебегают дорогу. Даже здесь в этой «тьме тараканьей» носят футболки с изображением Барока Обамы, это ничего, что она совсем дырявая, зато «презентабельная».

Потом пошёл дождь, в нашем кузове парни укрылись куртками, вот ехала бы я на КАМАЗе, красная пыль, потом дождь и ветер. Другого пути нет, только эта ухабистая красная и пыльная дорога, да и транспорта другого здесь не существует. Я очень надеялась, что дальше буду ездить простыми автобусами.

А пока мысленно сетовала, не довольная дорогой и ожидала счастья впереди. Если пойдёт настоящий дождь, то здесь будет не проехать. На каждой яме сотрясается мозг и обрывается сердце. Встречного транспорта нет, жители беспорядочно разбросанных хижин стоят вдоль дорог, хмурым взглядом сопровождая наш «вездеход». Жуткая глубинка. Народ совершенно не улыбается. Только за 30 мин. до Мокубы стали появляться встречные машины, а дороги нормальной так и не было. Эту поездку я еле пережила. В Мокубу приехали в 12 ч. дня, час затратили на остановки, получается 6 ч. пути.

[Tamarita]

НЕДОСЯГАЕМАЯ БЕЙРА.

Подъехали прямо к автостанции, где уже стоял почти полностью разбитый микроавтобус отправляющийся в г. Бейра, что на берегу Индийского океана, имеет пляжи и морепродукты, а пляжи Мозамбика я ещё не видела. Обрадовавшись такой удаче, решила здесь не ночевать, а сразу отправиться в Бейру, отдохнуть на Базаруто, ну а потом ехать в королевство Свазиленд. Радостно заплатила 700 мет., получаю билет на руки и жду, занявшись писаниной.



Автобус заполнялся медленно. Надеялась, что отправимся через час, полтора. Рассчитывала приехать в Бейру вечером, пассажиры успокоили, заявив, что до Бейры 6 ч. езды.



Это большой город, много огней и кирпичные здания, есть такси. Но наш «микрик» не собирался отправляться, так как просто не заполнялся, и надо было ждать КАМАЗы с других волостей.



Может там будут желающие ехать в Бейру, а КАМАЗы стали приходить один за другим только в 4 ч., и народ не очень - то Бейру хотел,



а потому я поняла, что приеду туда глубокой ночью, если ещё учесть и остановки.

Решила, что заночую здесь, а завтра поутру выеду, чтоб не таскаться ночью по Мозамбику. Объяснив проблему «кобрадору», что деньги собирает, попросила вернуть уплаченную мною сумму за билет. Он был похож на бездомного, хотя они все похожи.
Неслыханную наглость и вопиющее неуважение встретила в ответ. Сказал, что денег не даст и поеду я тогда, когда пойдёт автобус. Я захлебнулась в негодовании. Ах ты, чудо – юдо! Уцепилась за него и стала трясти, его карманы были пусты, схватив за руку, потащила к полицейскому пункту, он вырвался и сбежал. Позвала полицию, объяснив ситуацию, попросила мне помочь.

Ободранный полицейский, нашёл беглеца и потребовал вернуть мне деньги, тот долго сопротивлялся, объясняя тем, что трудно найти пассажиров на рейс, а потому каждый на вес золота, но согласился вернуть только 600, а 100 за неустойку.

Во мне вновь вспыхнул порыв гнева. Какая неустойка? Это вы мне должны 200 метикалей, за то, что я 4 ч. жду вас в маршрутке под палящим солнцем! Полицейский нашёл ещё одного помощника, представив мне его, как водителя и тот пообещал, что, во сколько бы мы не приехали, поможет найти гестхауз для меня, а сейчас они быстро привяжут багаж сверху и поедем. Этот вариант мне понравился и, взяв обещание водителя, на том и порешили.

Всё – таки на одну ночь раньше я буду в Бейре.

Наконец- то поехали. До Бейры только 4 чел., остальные выйдут на промежуточных остановках. Вдоль дорог болотца и речки с цветущими лилиями, дрофы в траве пасутся. Народ движется по обочинам,



не имеет даже зонтов, только обноски, а дождь льёт. Я вспомнила ту куртку, которую выбросила в аэропорту Москвы, оставив для себя только ветровку лёгкую. Да и вообще, я часто её вспоминала.

Прикрепленные изображения

• 

[Tamarita]

* * *

А пока созерцаю окрестности. Здесь в Мозамбике продают только уголь и сахарный тростник, который все и жуют, а на редких остановках можно встретить бананы и хлеб. 20 штук бананов стоит 5 мет. = 5 руб. Иногда продают апельсины, иногда мёд и даже годовалые голые дети тащат по земле к автобусу полутора литровые бутылки с мёдом.

Мёд не понравился, обман. Мы все сидим, набитые, как огурцы в банке, болят колени, упирающиеся в выпирающие планки передних сидений, постоянно подталкиваю под них ветровку, что б облегчить муки, немеет спина, изменить позу не возможно. Как быть, я не рассчитывала на этот вопиющий дискомфорт, а ехать надо. Я вспомнила многие свои перипетии, что встречала в путешествиях по миру, решив, что хуже никогда не было. Хотя, может быть, я просто забыла?

Своей перуанской шляпой я укрывалась от солнца, бьющего часами в окна и от ветра, продувающего насквозь шею и уши. Закрыть окна нельзя, запах стоящий в салоне, для меня губителен, прошу прощения за эти слова, возможно когда – нибудь я научусь этого не замечать, но пока Африка для меня тяжела.

Глубокая ночь, люди садятся и выходят, несмотря на ночное время, ведь весь день они стоят на жаре в ожидании автобуса, фиксированного времени прибытия не существует, поэтому надо ждать, хоть умри, а автобус всего один в день, может прийти в любое время. Народ совсем не ропчет, я тоже успокоилась, решив, что в Бейре будем утром на рассвете .

Сколько ехали, не знаю, впереди замелькали редкие огни, это мост через широченную реку Замбези, вверх по которой находится водопад Виктория. Поросшие густыми зарослями берега, длинный нескончаемый мост и мы уже на другом берегу в селении под названием Река Замбези.

Именно здесь происходит неожиданная смена автобуса и водителя. Я догадалась, что мы с полицейским были обмануты мотористом («водитель» на порт. яз.), скрывшим факт смены автобуса. Но с него, как с гуся вода и на мои доводы он только издевательски улыбался, а по отношению к остальным пассажирам не считал нужным даже общаться.

[Tamarita]

НОЧЬ НА БЕРЕГУ ЗАМБЕЗИ.

И тут я поняла простую истину, что водитель рейсового автобуса в Мозамбике, это больше, чем полиция и президент, это король над королями. У него хорошие крепкие ботинки, не рваные брюки и не линялая футболка, а волосы аккуратно стрижены. Он не будет с вами говорить, даже смотреть на вас. Пока вы мучаетесь на жаре, в ожидании выезда, он почивает у себя в хорошем прохладном доме ( по - африкански), а с вами борются его помощники, получающие в день от водилы тарелку риса с подливой. А кто он есть? Всего лишь водила. Его автобус битый перебитый, окна залеплены полиэтиленом, двери не имеют ручек, и он не всегда заводится.
Сиденья обвисли лохмотьями и некуда поставить даже маленькую сумку, кроме, как на колени, притом, что сами колени нестерпимо болят, упираясь в острые балки. И так по многу часов. Но если автобус посвежее, то ехать тот «король» будет со скоростью 40км. в час, объезжая аккуратно каждую яму и вам до него никогда не докричаться, он просто на вас не реагирует. Время в пути удваивается.

Нас, четверых пассажиров, глубокой ночью передают, вместе с разницей денег, уплаченных за билеты, «помогайле» другой маршрутки, которая ждёт здесь всегда, в селении на р. Замбези. Всё это делается для того, чтобы не растерять пассажиров, так как, уплатив не малую сумму, вы уже «микрик» никогда не покинете, а будете мучиться и терпеть, и музыку вы здесь не заказываете, зная, что это для вас единственный способ добраться до места. Конкуренция совершенно отсутствует.

То, что транспорт меняется в пути, объясняется не имением многими водителями лицензии на провоз пассажиров, поэтому опасные участки маршрута, где могут быть полицейские проверки, доверяются водителям с соответствующими документами. А уж оплату тех документов осуществляют сообща. В итоге, например, вместо 3-х пакетов бумаг, проплачивается только один.

Впервые со времён продажи фотобумаги в Никарагуа, у меня появилась более выгодная коммерческая мысль, что если иметь в Мозамбике микроавтобус, то и весь мир ты будешь иметь.

А пока я, молодая пара с полуторагодовалой девочкой, и ещё одна мамаша с двухгодовалым мальчиком, перебираемся в другой автобус со всем своим скарбом. Тот, что привёз нас сюда, быстро удалился, только после этого новый «помогайло» весело объявил, что автобус отправится в Бейру только… утром, по мере заполнения. Мы все хором застонали. Я - то что? А вот они с детьми, надо кормить, мыть, укладывать спать, успокаивать, если плачут.

Мозамбикские пакости и подлости продолжали обильно сыпаться на мою голову, начиная с момента перехода границы. Как пережить эту ночь? Глухомань, стоим на окраине деревни, комары, наверное, малярийные, кусают с лёту. Дверь в маршрутке не закрывается, нас никто не охраняет, и за нас не отвечают. «Помогайло» «испарился» в темноте. Мы просто были брошены в ночь на волю Божью.

[Tamarita]

* * *

Девушка, что с мальчиком, слегла с температурой и ребёнок тоже. Я потрогала голову, наверное 40, ей очень плохо, ребёнка надо помыть и сменить памперс, но вижу что она не сможет. Две бутылки минералки на всех. Семья с девочкой, занимаются ею, а я пошла в то селение, где стоим, за водой.

12 ночи, суббота, фиеста, беднота пьёт и пляшет прямо на улице, воды нет.



Это африканская проблема. Минералка стоит 50 метикалей полтора литра. Решила, что надо пользоваться той водой, что имеем, а завтра купим по дороге. Во время отключения воды, цена на минералку утраивается. При виде меня народ недоумевал, откуда я взялась и, открыв рот, безмолвно провожал взглядом.

Вернулась ни с чем. Объявила о своём решении. Семья с ребёнком промолчала, у них с собой не было даже воды, маленькая коробочка с соком, в которую опускали соску и давали девочке. Она плакала, просила пить, пара стеснялась спросить воду, я сама предложила разбавить сок и налить в бутылку.

Пока они этим занимались, достала свои лекарства от простуды и дала простуженной мамаше, ведь об аптеке не могло быть и речи, а потом помыла её ребёнка и сменила памперс. Я не запомнила их имён, сложно, но запомнила их.

Комары лезли в открытые окна, было жарко, всех намазала своим гвоздичным маслом и сама тоже. Мальчик уснул, а девочка бушевала. Больной стало легче, укрывшись своей юбкой, которую они повязывают для поддержки детей, задремала.

Ночевать идти в гестхауз нельзя, автобус может уйти без меня, его надо просто сторожить, не спуская глаз. Насколько я поняла, народ здесь очень не порядочен, не уважителен, совершенно безответственен. И продать ваше место ещё раз другому пассажиру, пока вы спите в постели, для них будет просто наградой.

Я подумала, сегодня суббота, у меня тоже должен быть праздник. Ранние подъёмы, изнуряющие жуткие поездки, дискомфорт в дороге, выяснение отношений на границе и спор с водителем, не лучшим способом действуют на моё настроение. И не мешая молодой паре, что тщетно пытались успокоить маленькую дочь, я пошла искать увеселительное заведение.

[Tamarita]

* * *

Искать, конечно, здесь ничего не надо, выбор не велик и всё перед глазами. Единственный ресторан (опять же по-африкански) оказался пуст и не весел, а все танцы и веселье (африканское, горькое) происходили в бедных питейных заведениях. Взяв свою бутылку с пивом и стакан, вышла на улицу, обещав вернуть пустую. Местное пиво здесь называется Маника и стоит 35 мет.

Усевшись за столик на улице, сразу привлекла всеобщее внимание. Дети стали попрошайничать, отдала остатки печенья и конфеты, всем конечно не хватило. Народ развлекается, как может.

Девчонки танцуют сами себе, парни сидят отдельно. Хотела заснять ночные развлечения, попросили купить пиво. Неееее… девочки! Таких фото, вроде ваших у меня уже полно. Так что пиво будете покупать сами.

А парни наоборот стали просить фото, что я и сделала,



а потом и девчонки присоединились.



Таким образом я скрасила их грустное веселье,



они смеялись друг над другом, тыча пальцем в экран камеры. И вообще, я поняла, что фотик располагает к вам людей и это определённое развлечение для всех, когда нечем заняться, он скрашивает грустную дорогу.



Ну что ж, погуляли и хватит. Ещё и поспать надо, несколько дней не высыпаюсь. В автобусе прибыло, пока меня не было, двое парней. Девочка малышка уже спала, а вот больной опять плохо, температура подскочила. Снова антибиотики, и стыдно стало, что я пошла гулять, оставив её.

В итоге всю ночь с ней возилась, уснув только в четыре утра, наконец-то вытянув ноги, а в пять стал народ подтягиваться. Места занимают, не полежишь. У больной упала температура, всё тело влажное, её знобит, даю антибиотики. Ведь многие африканцы не понимают и не умеют пить таблетки.

Думала ли я, что где-то в Мозамбике, в жуткой глухомани, на берегу реки Замбези, крокодилами которой пугают детей, мне придётся всю ночь лечить больную африканскую девушку, ухаживать за её ребёнком, практически оказавшись на улице, не имея для того элементарных удобств. А уж об охране говорить не приходится, мы были просто брошены в автобусе с открытой дверью.

Когда рассвело, она спросила меня:
- Ты из Красного Креста?
- Нет, я из России.
- Это дальше, чем Танзания?
- Дальше.
- Дальше, чем Африка?
- Да.
- Действительно далеко.
Я дала ещё ей таблеток на день и объяснила, как пить.

Сообщение отредактировал Tamarita: 28 июля 2012 - 22:16

[Tamarita]

* * *

С рассветом появились продавцы хлеба и кукурузы, умывшись и почистив зубы остатками минералки, пошла купить чего либо съестного. Воды нет, съёла жареную кукурузу, с собой взяла три лепёшки. Нехотя пожевала, остальное в сумку.

У больной, оказывается, ещё и желудок болит, она всю дорогу не ест, а т.к. сидела далеко от меня, то я этого не знала. Таблетки на голодный желудок. Я расстроилась, есть она отказалась.

Под окнами продавец бутербродов с жареным яйцом, покупаю с удовольствием, через минуту он вернулся и протянул мне ещё один. Почему? Зачем? У меня же есть!

Больная девушка, купила его для меня, направив лоточника под мои окна. Обернувшись к ней, сказала:

- Спасибо, но зачем?

Моя подопечная умоляюще смотрела уставшими глазами. Я поняла, что надо взять. Это было высшей благодарностью на тот момент, что тронуло до глубины души.

Чёрная африканка, совсем не богатая, в знак благодарности покупает бутерброд для белой туристки, случайно оказавшейся свидетельницей её беды. Впоследствии поняла, если вас просто так угощают, то это не просто так, а за что-то. Это было африканским изъяснением признательности.

Все пассажиры следили за моей рукой с бутербродом и за мной. Откуда им было знать, какой трудной для нас была эта ночь. Лепёшки из сумки были отданы подростку, что сел рядом, он сразу приступил к их поеданию.

[Tamarita]

МОЗАМБИКСКИЕ «КОРОЛИ».

Водитель – «король» появился только в 7ч. утра, своим поведением точь - в - точь похож на предыдущего. Народ потихоньку возмущался, а он и ухом не вёл, общался только с «помогайлой», который доносил до нас его «королевские» пожелания. Совсем не спешил, хотя здесь в Мозамбике весь народ именно тем и отличается, что двигается, как в замедленной съёмке.

При свете дня заметила, что микрик бода – бода снаружи выглядит прилично, хотя внутри те же лохмотья и штыри, впивающиеся в бока. Значит ехать будет медленно и важно, осознавая свою неповторимость и величие.

Действительно, «король» вначале возжелал «отзавтракать», остановив боду у своей добротной хижины, не взирая на вопли пассажиров, что остались сидеть в автобусе, боясь его покинуть, дабы потом так не утрамбуешься, и места всем может не хватить. Ведь «помогайло» грамотно всех рассаживает, не оставляя свободными даже 5-ти см.

-- голубятня.

Солнце восходит, его лучи уже по - африкански горячи, пронизывают автобусик насквозь, достаётся всем, особенно мне. Спасает шляпа, которая закрывает всё окно и каждый старается спрятаться под её тень. В этот момент я вспомнила про мать Терезу.

Вернулся «король» через час, после утреннего моциона. Выехали медленно и гордо, а проехав 5 км., развернулся обратно, доложив «помогайле», что по забывчивости прихватил с собой ключи от своего платяного шкафчика, которые надо отвезти обратно, дабы не обронить. «Помогайло» перевёл.

Пассажиры снизошли на крик, молчала только наша четвёрка, уже многое пережившая, а я даже улыбалась, ведь мы своё уже откричали, а вы с новыми силами дерзайте. Было совершенно ясно, что «король» издевается над своими «подданными», как это ему и подобает.

Молодой парень опрятной внешности со своей подругой, оплатил за 3 места, в надежде, что к ним никого не подсадят и ехать они будут более свободно. Деньги «кобрадор» взял, но к ним посадил ещё двоих. Парень возмущался и требовал вернуть деньги.



Давай, Давай! Я уже пробовала. Попытки были тщетны.

Передав ключ в семью, медленно выехали в 3-ий раз, оберегая «карету», остановки частые и длительные на осмотр шин и мотора, «кобрадор» шестерил и угодничал, выказывая своё холуйское раболепство. Мне было всё это настолько противно, что хотелось врезать по полной программе тому чёрному «королю», ведь слов он не слышит.

Кто-то распочал апельсин, «Его Величество» закашлялось, а «помогайло» взревел, высматривая виноватых. Пассажиры быстро открыли окна, ведь могут и высадить.

Покупаю бананы на всех рядом сидящих, жалко их до крика. Как помочь им?

Это была Африка.

Я смотрела на неё своими глазами, трогала своими руками и слышала своими ушами. Это было просто не выносимо!

Мучениям не суждено было закончиться. Остановились в каком-то селении, большинство вышли, а оставшихся, то есть нас, вновь пересаживают! «Помогайлы» двух маршруток считают деньги, выписывают новые билеты, спорят, шумят. Два часа дня, самое пекло, ждём пассажиров, количество которых сможет удовлетворить очередного «короля». Час под солнцем, автобус раскалился добела, я вышла осмотреть окрестности, жуткая убогость,

-- печь-тандыр

покупаю воду, сразу выпиваю литр. А что это продают на вертелах, зажаренными до хруста? Боже мой! Это мыши!

Шашлыки из мышей, я на минуту потеряла рассудок, но при виде моего фотоаппарата, продавец моментально исчез. Я потрясена! Я просто потрясена! Они мне снились при каждом последующем засыпании, с торчащими тонкими и сухими лапками, наподобие былинок, с отрезанными головами и хвостами, ровненько нанизанными на деревянные шампуры.

И это тоже Африка.

[Tamarita]

МАИС ПО ДОРОГЕ.

Явился «король», поехали. Мои верные попутчики пообещакли, что осталось 2 ч. до Бейры, я уже никому не верю, вчера в 12 дня они мне говорили, что ехать всего 6 ч. В дороге подсаживаем старого мужчину со взрослой дочерью. Измождённые голодом лица, два мешка с маисом не аккуратный «помогайло» загружает на крышу.
Тронулись. Рытвины, ухабы. 10 мин. и, как град, на дорогу посыпался маис. Дочь и отец замерли с застывшим взглядом, не произнося ни слова. Пассажиры стали кричать и требовать порядка. Остановился беззубый «король», злобно ругаясь. Дочь развязала свою юбку, что б завязать мешок. «Кобрадор» возмутился, заявив, что она плохо завязала маис, ему никто не поверил, видя расхлябанное и наплевательское отношение ко всему.

Маис продолжал сыпаться, шумно скатываясь по крыше, дочь плакала, а отец еле сдерживал своё негодование. Больше не останавливались, продолжая посыпать дорогу чужим трудом, может быть и не посильным. Сколько теперь их семья не доест?

А потом с крыши полетел уголь, я только успевала уворачиваться, от открытого заднего окна. Маис больше не стучал градом, поняла, что он закончился. А когда высаживали несчастных отца с дочерью, то им остался всего один мешок, второй был «на донышке». Ото всего происходящего я просто кипела. Я уже точно знала, что Мозамбик мне не по нервам, а вернусь сюда навряд ли. Планируемый мною Свазиленд останется на потом, было ясно, что на передвижения по этой стране затрачу массу времени и не успею к отлёту домой. Худшего я просто не видела.

В Бейру мы приехали. Но как? Дорога кошмара закончилась. Онемевшие ноги не хотели разгибаться, синяки на коленях болели, нас было впору выводить под руки, как вернувшихся на землю космонавтов. Полтора суток вместо 6-ти обещанных часов. А для меня, вообще, двое суток с той машиной бизнесмена из Муландже.

[Tamarita]

* * *

По прибытии в г. Бейра, моя благодарная попутчица меня не отпускала, заявив, что её двоюродный брат отвезёт в недорогой отель. Действительно, нас приехали встречать два брата, которые доставили меня в полицейский хостал (по - порт.) на берегу океана. 20 дол. за ночь, дешёвым не назовёшь, скорее средняя цена, а предлагаемый сервис той цене не отвечал.

НА БЕРЕГУ ОКЕАНА.

Все поезда, пароходы и теплоходы из Бейры уходят в 4 утра, а почему, не знаю. Днём серьёзного транспорта нет. Город не компактный, разбросанный, грязный, как впрочем и все остальные. Железнодорожный вокзал, порт и автовокзал находятся на почтительном расстоянии друг от друга. Городской транспорт только такси, иногда мелькнёт редкое мототакси. Я больше никуда не хочу! Спать, спать и спать!

А утром проснулась, как новая. Надо бы кофе попить или чай, но ни того, ни другого здесь не найти, а потому поплелась на берег Индийского океана, в надежде на пляжное кафе. Шла долго, берега заболочены, белые цапли вышагивают. Едва заметная тропинка вывела к берегу, а океана нет, отлив.

Точно, как на Занзибаре! Красота изысканная!



Так же народ топчет морское дно в поисках моллюсков.



Но есть отличительная особенность свойственная этим берегам.



Женщины по грудь в воде, на мелководных заводях тащат сети,


вылавливая мелких прозрачных креветок,



которых здесь называют «камарон фино», сушат их на тех же сетях, разбросав по песку,



тщательно охраняя до окончания просушки.



К вечеру собирают воедино. Впоследствии едят, обжаренными в масле. Заказала женщинам приготовить для меня блюдо из прозрачных «камаронов»,



но на обратном пути это место уже не нашла.



Запутанная сетка улиц. А пока продолжала идти вдоль берега.



Начались настоящие пляжи, даже чистые, но только купающихся нет.



Ведь отлив. Так думала я, но купающихся здесь нет никогда.



Местным это не нужно, а туристов совсем не видно.



Я научилась уходить от колких взглядов африканцев, просто не смотря им в глаза. Пронизывающие взгляды мне больше не страшны, я их в упор не замечаю!



Далеко за мной белый мужчина, будучи уверенной, что это турист, остановилась в ожидании, в надежде расспросить про архипелаг Базаруто. Оказался Крис из ЮАР, работает в Мозамбике вахтовым способом, инженер – электрик по паровозам и тепловозам. Он мои порывы остудил, заявив, что этих 10 км. до островов буду плыть 4 часа на ржавом судёнышке по океану, ещё могут и рейс отменить, собрав деньги, а обратно во время не вывезти. Он сам ни за что - бы не поплыл туда, зная не способность мозамбикцев мыслить. Они не поддаются обучению, в чём убедился лично. Ведь работает с ними не один год. Это были его слова, я сообразила, что история с судном может оказаться похожей на автобусную.

Сам Крис предпочитает по Мозамбику не ездить, а по городу ходить только пешком. Это было правильным решением знающего человека. Он не знает португальского языка, только английский, с южно – африканским акцентом. Сказал золотые слова:

– Не доверяй этим людям свою жизнь. Они могут загубить тебя просто по недомыслию.

В этот момент, меня пронзила мысль, что в Мозамбике надо беречь себя по – настоящему и каждое мгновенье.

[Tamarita]

* * *

За разговорами не заметили, как нас догнала женщина с двумя маленькими детьми в коляске. Это была Таня, но не из России, а тоже из ЮАР. Знакомая Криса, живёт здесь 2 г., муж её специалист по сахарному тростнику, и занимается экспортом сахара. Уезжает на плантации на полтора месяца, а она дома с девочками. Ей нравится жить в Мозамбике, она ж по нему не ездит.

-- католический храм.

Кофейню мы нашли не скоро, долго ждали заказанный кофе, исходя слюной, но желание наконец-то было удовлетворено. Этот кофе на троих обошёлся Крису в 320 мет.! Значит 320 руб. Таня была возмущена ценами, откуда ей было знать это, ведь она пьёт кофе у себя дома, а везёт все необходимые продукты из ЮАР. Оттого цены мозамбикские так её потрясли.

Мне показалось очень странным то, что здесь в кафе служащие не понимают слов:

-- Принесите горячую воду отдельно, что бы разбавить крепкий ваш кофе.

Трижды приносили бутылку с холодной водой. А когда поняли, то мы уже всё выпили не дождавшись. Кстати, юарцы тоже не пьют крепкий кофе, и тоже хотели воду. Крис сказал, со слов своего знакомого доктора, что у мозамбикцев почти гладкий мозг. Уж не знаю, в каком смысле, в прямом или переносном.

Я тоже расстроена ценами, пытаясь всучить Крису в руки 100 мет. Конечно он джентльмен, но с какой стати? Таня, возмущаясь ситуацией, привела нас к себе домой, что бы показать дорогу, куда завтра прийти на утренний кофе.



Приглашение принято, дорогу запомнили.

Я доставлена к отелю до наступления жары. А вечером пошла искать тех женщин, что обещали мне креветок. Их на берегу не оказалось. Океан волшебно отсвечивал тёмно-синими лагунами в наступающих сумерках.



Прилива всё ещё не было. Свежий ветерок наносил запахи моря. Но находиться здесь одной совсем не безопасно. Вернулась уже потемну. Довольствовалась в тот вечер апельсинами и шашлыком из курицы.

[Tamarita]

В ГОСТЯХ У ТАНИ.

Следующим ранним утром с наступлением рассвета пошла на океан.



Приливная волна вернулась,



женщины опять тянут сети,



просеивая прозрачных креветок.



А на горизонте остров Сафар, жёлто - песчаный. Сердце заныло от изматывающего желания насладиться одиночеством в его тиши, но я отказываю себе в этом удовольствии.

Острова дикие и не обжитые, действительно Баунти. Индийский океан, особый океан, он по – настоящему красив. В любое время суток и при любой погоде ласкает взгляд серебристым горизонтом и яркой бирюзой своих вод, окатывая ноги тёплой волной.

Мой вчерашний знакомый Крис ждал меня на берегу. 8 ч. утра, рано, пошли на косу,



где рыбаки ночуют, не имея своей крыши, а их улов, скупается за мизерную цену.



Ложатся спать они с последним лучом уходящего солнца, а встают с его первыми лучами.



Шалаши и навесы из картонных коробок, завалены хламом. Кто-то штопает и вяжет сети, кто-то тянет их по морскому дну,



а кто-то спит ещё под уже палящим солнцем.



Рыбная промышленность здесь развита на уровне их улова, похоже, что не скоро ещё они поднимутся на следующую ступень.



Время бежит стремительно,



пора и к Тане на кофе.



Секьюрити на входе, служанка дверь открыла, доложив о нашем приходе. И вот мы в доме. Огромные апартаменты, вымытые до блеска. Таня весёлая молодая женщина говорит по - португальски, мне хорошо рядом с ней.



Они с Крисом баптисты и завтра собираются в доме единоверцы читать Библию, приглашают меня. Обещаю подумать.



Таня звонит повсюду, завалив меня необходимой информацией о транспорте. Оказалось, что поезда из Бейры на дальние расстояния не идут, только автобусы. Рассчитав вновь время, необходимое для визита в Свазиленд и обратно, и сопоставив его с транспортными возможностями Мозамбика, стало ясно, что мне надо в г. Нампула, через которую я решила пробираться обратно в Танзанию. Да и вообще поезда идут только на очень короткие дистанции, а что бы проехать поездом вдоль всего побережья – даже не мечтайте. Железные дороги давно пришли в негодность.

Время ещё есть, но если не выеду завтра, то запас времени уменьшится, а в Мозамбике надо иметь то самое время в достаточном количестве.

Я решаю, что сегодня буду брать билет на завтра в Нампула, ведь оттуда ещё до границы Танзании, как до мечты. В Танзании порядка больше, да и океан тоже имеется. Попив кофе, пообщавшись на тему малярии, которую Таня перенесла недавно, решили с Крисом купить таблетки и для себя.



Здесь малярийный комар радуется, тепло и сыро, берега океана местами заболочены, малярия гуляет.

Африка легко борется с малярией в отличие от России, где просто не знают, как её лечить. Таблетки называются Coartem, а пьют их 3 дня по обнаружении симптомов. 4 утром и 4 вечером. Головная боль, ощущение холода, ломота в руках и шее появляется через десять инкубационных дней. Заранее ничего не надо пить, не губить иммунную систему понапрасну. Проблема решается по её наступлению.



Простившись с Таней, отправились за билетами на автотерминал Матакуане. Зашли к памятнику президента, который всегда в чехле, при жизни того президента памятник был открыт, а как президент умер, его зачехлили. Или наоборот.



В общем, все не как у людей. По дороге прикупили таблетки и для меня.

Билет до Нампула стоит 1300 мет., ехать 17 ч., отправление в 4 утра. Автобус в дороге не меняют. Мозамбик не переносим, любой транспорт отправляется в 4 – 5 утра. Вопиюще не удобно, бессонная ночь накануне, заказ такси, которое может не явиться. Ощущение такое, что всё здесь делается с целью навредить. Все автовокзалы находятся в неудобных местах, за пределами городов, да ещё их может оказаться несколько, откуда идут автобусы в разных направлениях. Хочешь ехать – помучайся. После этого мозамбикского опыта, я долго ещё буду вздрагивать при упоминании об этой стране. А пока продолжаю мучиться.

Попили с Крисом прощальный кофе в ливанском кафе, где арабы по первому взгляду принесли отдельно горячую воду. Я напишу и ему и Тане, я приглашу их к себе домой, я хочу отплатить им добром, а пока просто дарю Крису брелок для ключей, случайно оказавшийся в моей сумке со времён Аргентины. Таня подарила мне кепку, а я ей ремень боливийский на джинсы.

Крис рассказал, что в ЮАР много мозамбикцев, которые каждой клеточкой своего организма ненавидят белых. И если им выпадает случай поиздеваться, то сделают они это от души. Надо уезжать, больше не могу этого выносить.

[Tamarita]

БЕЖАТЬ, ТОЛЬКО БЕЖАТЬ!

На ресепшен заказали для меня такси на 2ч. ночи, надежды нет, что вовремя придёт, оттого так рано. Спать не ложусь вообще. Такси пришло, которое вызвали с ресепшен, а которое я сама заказала днём, так и не явилось. Терминал открыт круглосуточно, там народ с вечера набился. Но что особенно удивило, так это то, что здесь ещё и громко объявляют отправление рейсов.

Дороги, конечно не пережить, расстояния для ног не достаточно, опять колени ломит, в сон клонит, голову некуда положить, шляпа спасает, сжимаю её и прижимаю к окну, она амартизирует и я засыпаю. Потом я её расправлю, она имеет свойство принимать первоначальную форму без обнаружения последствий сжатия.

А пока она потихоньку скользит по стеклу и моя голова с нею вместе падает, просыпаюсь, опять шляпу настраиваю, опять падаем, опять настраиваю. И так пока не выспалась. Вдоль дорог только савана, хижины и тростник на продажу. По пути полно аварий, вроде и места не аварийные, а это всё по той причине, как сказал Крис, что мозамбикцы не думают.

По дороге ошибочно купила раскатанный сухой рис, думая, что это струганное кешью, есть не возможно, угостила соседа, съел с удовольствием, но ещё оставила на всякий случай, не зная своей дороги впереди. Продали мне печенье, превратившееся давно в крошку, но вкусное.

Опять проехали р. Замбези,



и в памяти всплыла та жуткая ночь. Широченная река, вся в островах, поросшая густыми зарослями, как впрочем и все реки.



Вдоль дорог мелькает жизнь местного народа,



которая вызывает чувство жалости и недоумения. Полуголые женщины, с присосавшимися к груди детьми,



а девочки с восьми и выше уже носят за спиной младших братьев и сестёр.



Жуют тростниковые палки и дают маленьким за спину. На головах тащат груз, даже умудряются по – детски бежать вместе с ним. Народ с голодным не радостным взглядом, не улыбчивый, зловещий.



Хотя могу предположить, что в посещаемых туристами местах, жизнь послаще будет и улыбок побольше.

Возле каждой хижины растёт большое дерево, это как бы обязательное условие, дающее тень.



Огромные низкие крыши на подпорках, которые покрывают не только хижину, но и пространство вокруг. Понравилось то, что вокруг жилищ всё чисто выметено. Ну вот, оказывается, что-то понравилось!



Автобус не раз останавливался в пути и мог без предупреждения уехать, оставив людей на дороге.



Поэтому боялась даже выйти, чтобы что-то купить.



Приехали в Нампуло через 18 ч., т.е. в 9 вечера, уже темно. Терминала крытого нет, люди вповалку на земле, на своих вещах. Надо бы поесть сначала, а потом подумаю, как буду выживать и где проживать.

Прикрепленные изображения

• 

[Tamarita]

ПРИТОН.

Под крытым навесом я оказалась не одна. Пять человек тщательно следили, пока я уплетала рис с мясом. Они, не стесняясь, смотрели мне в рот. Половину не съеденной порции у меня попросили и я отдала. Давно успела заметить, что в Мозамбике просят еду даже те, кто с виду прилично выглядит. Ну а если сама предлагаю, то никто не отказывается.

В «конуре», где билеты продают, народ жутко сомнительный. Но благо, работает данное заведение круглосуточно. Мне надо в Танзанию, я хочу скорее покинуть этот кошмар. Смотреть здесь больше я ничего не хочу. Выпустите меня отсюда!

Билет до границы в д. Масимба продали за 500 мет., и опять на 3 ч. утра. Я просто взвыла от безысходности. Что за издевательство? Я обречена не спать ещё одну ночь. Но я должна отдохнуть, хоть 4 ч. поспать., так как уже 10 ночи.

Единственный таксист, одиноко стоящий в темноте, радостно мне пообещал отвезти в недорогое место, где я могу выспаться. Но не всё так просто, как обещано. Таксист возил меня по отелям от 50 – ти дол. и выше. То, что было по 40 - уже занято. А мне надо всего 4 часа сна. Я рассвирепела. Таксист очень туго соображал, было ощущение, что он не понимает чего от него хотят. Уже половина одиннадцатого, мне бы хоть голову на подушку опустить, осталось три с половиной часа.

Я заявила, что буду спать у него в машине до отправления автобуса, а потом меня отвезёт на автотерминал. Он стал соображать заметно лучше и привёз меня в странное место. Пустырь на окраине города. Длинный барак, запущенного вида. В пристройке горел свет, играла музыка и пир на весь мир. Внутри барака два человека, озвучили мне цену в 10 дол. Открыли висячий замок на двери комнаты, не штукатуренные стены, цинковый потолок, окна отсутствуют, а в дощатой двери зазоры в палец.

Это был притон за 10 дол., самое дно, служащий мальчик каждый раз провожал меня, пока устраивалась и ходила за водой. Просил есть и пить в номере. О посетителях барака промолчу, что бы никого не шокировать. По моей просьбе поменяли сразу постель. Договорилась с таксистом, что заберёт меня отсюда в 2.30 утра. Клянчит у меня ещё 20 мет., даю. Мне бы хоть немного поспать. Спросила, не опасно ли? Говорят – нет. А что ещё они могут сказать? Ложусь, искупавшись из огромной бочки. Закрыла дверь на деревянную вертушку. Есть розетка и потолок, фотокамеру на зарядку. Уже хорошо. Легла. Будь, что будет. Едва успела проскользнуть мысль: « Зачем я здесь? Я сумасшедшая! Никогда, больше никогда… » Не выключая свет, засыпаю мгновенно.

Просила меня разбудить, обещали, но проснулась сама в 2 ч., как будто кто-то невидимый позаботился. Состояние оказалось бодрым, самочувствие отличным. За моей дверью спал мальчик, что должен был разбудить. Он же был и моей охраной. Я его тронула за плечо, ухом не повёл. Молодо – зелено! Оставила ему тот рис, что в дороге купила по ошибке и сверху ключи от ночлежки. Таксист уже сигналил, а мальчик так и не проснулся. Это была моя охрана. Таксист взял с меня двойную плату, как и положено в ночь. Таким образом, всё это дело обошлось в 550 мет., и всё потому, что терминал далеко от центра, а городского транспорта нет.

[Tamarita]

ПРИЗРАЧНАЯ ТАНЗАНИЯ.

Усевшись в автобус, что отправится до д. Масимба, облегчённо вздохнула. Я еду на пограничный переход в Танзанию! Раннее чёрное утро сменится рассветом, наступит день, а потом вечер. А вот уже ночь я проведу в Танзании. Мои муки почти закончились, и эта приятная мысль мне грела душу. Когда есть сокровенная мечта, то все невзгоды преодолимы.

Это теперь я знаю, что в своём лексиконе, слово «кошмар», я заменю словом «Мозамбик». А тогда, я радовалась, но зря, ещё не все испытания прошла. Почувствовала, что поднялась температура и заломила шея. Равнодушно подумала:

- Ну вот, ещё и малярия.

Ни паники, ни страха я не испытала. Малярия была бы просто каплей в море всех моих мучений!
Я ехала в д. Масимба, мечтая о дУше и покое. Спать, спать и спать. Опять вернулось это мучительное желание выспаться, как только автобус выехал за город. Начались монументальные скалы,



встрепенулась, стряхнув остатки сна, любуюсь, забыв о неудобствах и об униженном самолюбии.



Они выплывали друг за другом, не создавая нагромождения,



а у их подножий нескончаемые травяные хижины в зарослях слоновой травы. По дороге продают только тростник и уголь. Просто жуть, какая – то!

На остановках чахлые помидоры, надоевший арахис, фасоль, сухой рис, бананы. Здесь дети не учатся в школе. Только однажды в Бейре видела школу. Показал Крис, сказав:

– Смотри, это школа.

Гора мусора посередь двора, вокруг, что - то вроде забытого и заброшенного коровника, покосившегося и обрушенного. На территории одна только девочка, стриженая и с грустными глазами.

– Ты думаешь, это завтра уберут? Нет, это будет лежать годами. Грамотность здесь минимальная, она никому не нужна. Главное для мозамбикских детей уметь таскать за спиной младших братьев и сестёр, носить на голове поклажу и терпеть голод.

В окна бил пьянящий запах травы. Рынок морепродуктов, где остановились, отвлёк меня от мыслей. Чувствуется близость Индийского океана. Вкуснейшая свеже – жареная рыба. Все прилавки ломятся от морских деликатесов. Здесь я дала себе волю, хотя у меня всё ещё оставалась та вяленая рыба, которую купила при въезде в Мозамбик. Она оказалась большой и неудобной, в том смысле, что соль с неё надо смывать, да и вымачивать слегка. А у меня всё транспорт и транспорт, рыбу съесть некогда!

В речках купаются, не закрываясь, голые дети и подростки. Вокруг цветы, термитники, деревья – великаны. Роскошь природы и людская нищета.



Стоит жуткая жара, а у меня температура «шпарит». Таблетки были не досягаемы. Лежали в кармашке сумки, сумка на полке, полка над головой, а народ битком, что даже не встать. В общем, как в сказке про Кощея Бессмертного.

[Tamarita]

ПОЛИЦЕЙСКИЙ КОРДОН.

Только на закате приехали в Масимба. Деревня деревней, ночевать здесь негде, а под парами уже стоит машина с кузовом.
- Зачем? Куда?
- Так до границы ехать!
- Как, ещё?
- Да, ещё 3 часа.
- Нет! Я больше не могу! Мне минералку надо!
- Какая минералка? Отправляемся.



Ругаясь по - русски, лезу в этот грузовик, который стоит 350 мет. Хорошо, что оставила запас денег. Это надо делать всегда. Здесь никто не торгуется, здесь надо выживать, жизнь дороже денег. Ночевать негде, а этот грузовик – единственный на сегодня. Поэтому надо в него забраться, толкаться, держаться за что – либо и не дать себя в обиду.

Чёрные смеялись надо мной, а надо плакать, что вы так живёте. Моя температура не падала. Грязные руки, отсутствие воды и ни одной свободной минуты. Я никак не могла выпить таблетку. Ломило всё тело, а ехать ещё три часа.

В кузов набилось столько народу, что даже и не знаю, сколько. Но невозможно было даже шевельнуть рукой, не то, что ногой. Мусульмане в тюбитейках, лица закрывают от направленного на них фотоаппарата, а кто смелый, я снимаю, еле поворачиваясь.



Среди нас три женщины, остальные мужчины. Водитель кинул для меня колесо в кузов, что б села. Заняла место у чёрных под ногами, а меня старый муслим (англ. мусульманин) спихивает, ах так? Упёрлась ногой в борт, отвоёвывая пространство. Он ругаясь, упирался в меня спиной, я не уступала.



Казалось, что 3 часа я не выдержу. Не передаваемые муки, бездорожье, машина валится с боку на бок, болота, вязнем, буксуем, толкаем друг друга, ругаемся. А потом был такой прыжок, как у каскадёров, что пассажиров аж в воздух подняло, а мне показалось, что позвоночник лопнул. Все вскрикнули и я тоже.



Женщина – мусульманка в длинных одеждах за меня переживала, видя, что я больна. Пообещала на меня заказать место в отеле в Танзании, позвонит, что б рядом с автотерминалом. Моя сумка была привязана со всем багажом на крыше кабины, рюкзачок для компа, у меня.

Оберегаю, как могу.

Остановка, полиция, досмотр вещей. Выстроились в очередь под ветвистым деревом. Трое полицейских откровенно над нами смеялись, видя, как люди, измученные дорогой, тащили вещи на досмотр. Они с толстыми животами сидели под деревом в прохладе в пластмассовых креслах. Рядом полицейская машина в тени и бутылка минералки на сиденье.

[Tamarita]

* * *

Я хотела пить, купить было негде, деревня осталась далеко позади. Я пошла в травяной шалаш, что по – соседству, попросить то, что пьют эти люди из хижин. Полиция остановила, сказав, что уходить запрещено, и у них есть вода. Попила, но руки вымыть нечем, предложили купить для меня воду в деревне, послать гонца, пока стоим на досмотре. Даю 50 мет., хотя вода везде 25, но мне заявляют, что нужно 40. Побежал. Температура не спадает. Пью таблетки грязными руками.

Подошла моя очередь, худой и злобный полицейский стал выкладывать чистые вещи на землю, я возмутилась, заявив, что это чистые вещи. Тогда он стал демонстративно поднимать вверх каждую вещь для всеобщего обозрения и насмешек. Люди, что ехали со мной, не смеялись, кто отвернулся молча, а кто-то просто с ненавистью смотрел на происходящее. Весело было только полицейским.

На показ были выставлены мои крема, флакон духов, банные принадлежности, нижнее бельё, моя сухая рыба, что никак не закончится. При этом он так копался, что разорвал молнию на сумке. Я сказала, что он должен уважать пассажиров и не портить их имущество. Мою сумку надо отремонтировать. На что ответил, что ремонтом не занимается.

- Так, то ж твоя вина, ты полицейский, а не бандит, ты же закон! Ты не вправе портить моё личное имущество!

Тогда тот с животом, что больше всех смеялся, стал ремонтировать молнию, заявив, что он военный и всё умеет.

Действительно сделал, даже этому я была рада. С чувством ненависти я пошла от них прочь, слёзный ком стоял в горле, душа застыла в негодовании. Надо было терпеть, удерживая внутреннюю пружину в сжатом состоянии.

А пока, ожидая остальных, поменяла у менял оставшиеся мозамбикские метикали на танзанийские шиллинги. И не думайте, что вам их поменяют по курсу, вам их поменяют, как посчитают нужным. А всё потому, что в Танзании ни один банк не принимает деньги Мозамбика. Они там никому не нужны. Вы их просто выбросите. Вот и мне за мои метикали дали шиллингов в два раза меньше, чем должны были дать.

Вернулся посланец с водой. Она была не минеральная, я возмутилась, что набрал из бочки, а мне надо минералку. На что заявил, что другой нет и сдачу 10 мет. не хотел отдавать, сама из рук вырвала. Простую воду продают везде на остановках за 5-10 мет. Так же, как и в Малави. Пробкой закручена, не догадаешься, а пластмассовой обёртки нет, значит подделка. Но пробка открывается, как настоящая минералка. Как они это делают, не знаю.

В общем, выпила той воды, уже в кузове грузовика, и через полчаса меня скрутило в жуткой боли. Только женщина в длинных одеждах мне сочувствовала, остальные были безучастны. Машина вновь остановилась у пограничного поста Мозамбика, что б проставить выездные штампы, опять очереди и досмотр багажа. Температура и невыносимые рези в животе, жажда мучает, воду пить боюсь, почти падаю. Уже совсем ночь. Ещё час затрачено. Мечтаю, что скоро на границу Танзаниии, там все муки кончатся. Нет, дорогая. Ищешь проблемы? Ты их нашла.

В который раз я забираюсь в этот непереносимый грузовик, в болотах лягушки кричат не знакомыми голосами, светлячки мелькают огоньками, природа что надо, но люди и условия в стране ужасны. Пальмовые кроны устилают небо, а мне совершенно плохо. Я опять пью воду, не могу больше жажду терпеть и снова «согнуло в дугу».

А в это время народ в кузове обсуждал ситуацию на границе, поняла только то, что: «У мзунгу даже бикини повытаскивали». Среди пассажиров уже многие мешали португальский с суахили, и снова «мзунгу» в ходу. Думала, захохочут, нет, смешков не последовало. Все мы сейчас страдали одинаково.

[Tamarita]

РЕЧНЫЕ ПИРАТЫ И ДЫРЯВАЯ ЛОДКА.

Приехали, встали. Что за река? Рувума? За рекой Танзания? А где мост? Будем плыть лодкой?



Мне показалось, что я стою на краю своей гибели. Температура, живот и вода, которую я панически боюсь всегда. Река необъятной шири, вся в островах, противоположный берег на горизонте.



Вокруг только заболоченные берега в высокой траве. Ни единого жилища, ни единого огонька. На берегу человек 20 ободранных и пьяных мужчин, они кричат беззубыми ртами, машут руками, хохоча. Кто эти люди? Мусульманка подаёт мне знаки, молчать. Я замечаю, что уже постоянно смотрю на неё, как на "скорую помощь".

Спросила:
- Сколько человек берёт лодка? Мне ответили:
- Всех.
- Но это не возможно! Это очень много!

Они хохотали кривляясь, что «мзунгу» боится умереть от воды. Лодка была только одна, на дне вода, лодочник её черпал и черпал. Я поняла, что она течёт. Мы были жертвами. Оставаться на растерзание безумцам, или плыть на дырявой лодке. Я выбрала второе.

Все полезли в лодку и я тоже.



Просила мою, всегда ко мне благосклонную, Судьбу не покинуть. Состояние было ужасным, болела голова, ломило кости, спазмы не прекращались. Я пристроилась на облучок, народу набилось с верхом, ещё и эти люди лезут. Зачем? А затем, что б деньги с нас трясти.

И началось приставание ко всем, кто давал, кто нет. Я сказала что дам, если дадут все. Но все давать не думали. Требовали с меня оплатить всю лодку, которая набиралась водой, хватали мою сумку, пытаясь открыть. Сопротивлялась, как могла. Они держали лодку, не давая отчалить лодочнику, который молчал и черпал воду.

Мусульманка шепнула мне:

- Корсары.

Это были речные пираты. Цену сбросили до 10000 танз. шил. с человека и мы с мусульманкой заплатили, да ещё пару человек. Жуткий народ на берегу, не стесняясь делил между собой наши деньги, хохоча и беснуясь, какую – то часть отдав лодочнику. Лодка отчалила. Борта были почти вровень с водой, солнце садилось в реку.



Теперь уже все мы черпали воду обрезанными пластмассовыми канистрами.



О спасательных жилетах не могло быть и речи. Эта роскошь не для Мозамбика. Когда борта почти заливались водой, я умоляла всех работать быстрее. И опять с неистовой силой работаем пластмассовыми ёмкостями. Переправа в 40 мин. показалась вечностью, надо было обогнуть ни один остров и не одну мель, что б наконец-то подойти к противоположному берегу.

Пассажиры стали прыгать в воду и брести к берегу. Я чуть не упала, поскользнувшись о борт, но всё-таки смогла покинуть «тонущее» судно, спрыгнув прямо в реку. Вода выше колен. Вышла на берег. Всё моё тело тряслось мелкой дрожью. Я жива. Но как я выжила? Этого не может быть. Мусульманка взяла меня за руку, и я почувствовала, что её тоже трясёт. Мы обе не умели плавать.

На этом берегу опять пираты. Но ведь это сторона Танзании, почему? А потому, что мозамбикцы переправляются через реку и на берегу Танзании ждут грузовики, которые привезут людей к переправе теперь уже в Мозамбик, что бы также их истязать, как нас.

Здесь уже стоял грузовик и опять надо ехать 3 ч. до г.Chikongola.



Впереди Танзанийский пограничный пункт. Сесть в кузове негде, я стою, держась за поручни, которые в этой машине существуют. Опять те же не знакомые лягушки и светлячки. Болота и болота. Трясёмся, буксуем, вязнем. Держусь из последних сил, не упасть бы. Только на утро я удивлюсь, увидев кровавые мозоли на ладонях.

Пограничный пункт, порядок сразу чувствуется, проплачиваю визу в 50 дол., и ждём досмотр багажа, водитель не едет, а погранцы про нас уже забыли. На досмотр никто не пришёл, зря прождали час. Поехали, и вот город светится огнями, весь в пальмах, как у океана, значит море не далеко.

Приехали к заказанному мусульманкой гестхаузу, там нас всех ждут. Сразу комната, а ещё и купленный заранее для меня билет на завтра в Дар эс Салам. Нет, мне не надо. Аннулируют. Никаких проблем. 13000 шил., чистая постель, уютный номер, добрый персонал. Обнимаю мусульманку, благодаря.

Всё тело в синяках, особенно пострадали колени, обломанные ногти, сандалии, ставшие похожими на лапти, драная и грязная сумка, температура и живот, только б не заплакать. Как я всё это пережила?

Прикрепленные изображения

• 

[Tamarita]

ТАНЗАНИЯ

В обожаемую мною Танзанию я въехала из Мозамбика, который стал моим кошмаром. Трудно было поверить, что я выжила, что я не стала инвалидом в той стране и даже не была ограблена. Я была на волосок от смерти и ходила «по лезвию бритвы». Думаю, что никто не захочет пройти моей тропой. Ясно, что не дорОгой. По дороге идут все, а по тропе – единицы. Да и правильно, не стоит мучить себя просто так. Ведь я не знала, что дорог здесь нет, а только узенькие тропки. Да и дух первооткрывателя, видимо, таится в лабиринтах моей души. Эпоха Левингстонов закончилась, а то бы я с ними…

ПЕРИОД РЕАБИЛИТАЦИИ ОТ МОЗАМБИКСКОГО КОШМАРА.

Проснулась звонким утром, и не поверила, что я в Танзании. Не верю. Я долго лежала, уставившись в потолок. Он был из крашеных досок, плотно пригнанных. Я больше не видела над собой ту, зияющую чернотой, дыру. Она осталась там, в хостале, в Мозамбикской Бейре, и я не буду больше передвигать свою кровать каждый вечер, подальше от неё. Ещё я не буду смотреть туда бесконечно, боясь, что упадёт на меня скорпион, тарантул или сумасшедший. Тучи комаров не станут яростно нападать по ночам, грозя заразить малярией. Теперь у меня есть полог без дыр, красивые плотные портьеры на окнах, вентилятор надо мной и необходимая мебель.

Я лежала, рассматривая свои ладони в кровавых мозолях и изучая синяки на теле. Дотянувшись до косметички, занялась маникюром. Знала уже, что задержусь здесь не на один день. Мне нужен период реабилитации.
Моя спасительница – мусульманка уехала утром в столицу, да и многие покинули гестхауз в одно с ней время. Тихо. Меня никто не беспокоил.

Я стояла под тёплым душем бесконечно долго. Мне некуда спешить и не о чём волноваться. Пью исправно свои таблетки от всех моих недугов. Никуда не хочется идти. Здесь действительно есть Индийский океан и пляж Shangami. Ещё успею.

Температура восстановилась, видимо была от напряжения. Малярийные таблетки перешли в запас. Пока отдыхаю, перестирала вещи, помыла сумку. Вышла на ресепшен, где хозяин отеля, добродушный толстячок Нямби, вопросительно уставился на меня. А потом спросил:

- Как ты?

Лучше бы не спрашивал. Видимо мусульманка рассказала ему что-то о нас. Я не смогла сдержать слёзы. Очень себя жалко! Путая все языки, что лезли в голову, сумбурно описывала пережитое, дополняя всё это жестами. Показывала руки с мозолями и синяки. Голос дрожал, сдерживая рыдания. Я говорила о полицейских - бандитах на границе и о бессонной ночи на р. Замбези, о притоне с деревянной вертушкой на двери и о грузовиках с привязанными к бортам людьми. О воде, которой меня отравили и об огромной чёрной дыре в потолке. О водителях «королях» и о маисе, сыпавшемся градом на дорогу. О речных пиратах и о дырявой лодке. О том, как умоляла пассажиров в ней, быстрее черпать воду, боясь утонуть.
Потом призналась, что совсем не умею плавать, и затихла.

Нямби, прижав руки к лицу, повторял только одно слово:
- I'm sorry! Sorry, sorry, sorry…

Он извинялся не за себя, он извинялся за них.

Двое суток я не улыбалась, не хотела смотреть на людей, и двое суток не ела, только таблетки. Думаю, что это не срок. Бывает и хуже. Нямби старался мне во всём угодить, и первому, я улыбнулась ему.

[Tamarita]

ОКЕАН!

Третьим днём, совсем ранним утром, по прохладе, отправилась на океан.



На улицах было ещё безлюдно, солнце всходило,



просвечиваясь сквозь кроны пальм,



редкие встречные приветствовали:

- Джамбо! Карибу! ( Привет! Добро пожаловать!)

Пересекла несколько улиц и тропинкой через пустырь. На расчищенной площадке огромные сетчатые мешки, набитые пустыми пластмассовыми бутылками, приготовленными на вывоз.



Так вот почему в гестхаузе весь пластик собирают отдельно. За пустырём снова начинается городок. Это и есть центр, где сосредоточены офисы, банки и единственное турагентство. В последствии деньги меняла в местном банке, но курс был 1562 шил. за доллар, это гораздо ниже, чем в аэропорту столицы. Вернее нет, ошибочка вышла. Официальной столицей является г. Додома, где число жителей не достигает даже 500 тыс., а я имею в виду Дар эс Салам, насчитывающий более 2.5 млн. ч., куда прилетают самолёты со всего мира и который хочется назвать столицей.

Здесь же, в центре г.Чиконголы, по которому я иду, сосредоточен весь мелкий транспорт, вроде велосипедов, бодяджи и маршруток. Да и народу здесь побольше, все они движутся в одном направлении, в сторону океана.



Почти всё население, мусульмане. Женщины в ярко повязанных головных уборах,



в цветастых юбках и с пластмассовыми тазиками в руках или на голове.



Было ясно, что идут они на рыбный рынок, что на берегу, о котором меня просветил Нямби.



Мимо башни с часами, мимо площади, мимо стоянки такси, мы все идём в одном строю. Вдоль дорожки продают вещи, они развеваются на ветру, как праздничные флаги, подвешенные на верёвочки к сучьям огромных баобабов.



Эта разновидность баобабов имеет зелёную крону, которая даёт тень, в отличие от тех, что в сухих саваннах топорщатся коряжистыми сучьями, похожими на корни, как – будто перевёрнутых деревьев.



Впереди вижу цель. Берег кишит людьми и транспортом.



Ночные рыбаки свозят сюда рыбу и прямо с лодок продают.



Народ стоит по колено в воде, в надежде первыми встретить улов.



Здесь же под навесами готовят завтрак, а позже будут жарить рыбу и варить супы к обеду.



Вкусный танзанийский чай, с корицей и гвоздикой, пью из большого стакана, а к нему нарядные пирожки и масляные блинчики, тесто для которых раскатывают на деревянной доске, а не льют жиденько на сковороду, как мы.

Мимо снуют рыбаки с экзотическими видами рыб, тащат тунцов и кальмаров,



креветок, лангустов и анчоусов в тазиках. Громко торгуются, выкрикивая цену. Меня обзывают «мзунгу».



Здоровенный скат брошен на песок,



рыбы – попугаи разных расцветок, жёлтые, красные, сине – зелёные.





Мурены с острыми зубами и даже морские змеи. Неужели едят?



А океан! Какой океан!



Индийский, и очень синий!



Здесь не бывает приливов и отливов,



море не уходит, всегда полный штиль,



даже нет намёка на волны.



С таким явлением природы я встретилась впервые, это место специально для меня.



А всё потому, что практически вдоль всего побережья Восточной Африки, лежат архипелаги сказочных коралловых островов, которые принимают удары океанических волн на себя, а берегам достаются едва заметные всплески и лёгкие волны, как в Мозамбике.



Вода настолько тёплая, что даже не охлаждает ноги.

Коралловые рифы выходят прямо на поверхность,



босиком не походишь,



но много и песчаных пляжей,



море прозрачное и влекущее.



По берегу огромное количество крупных ракушек, в которых затаились крабы, изредка показывая ярко - оранжевые клешни. Трудно найти пустую, нашла. Вся рогатенькая с завитушками. Кораллы разных видов, есть даже зелёные с иголками, точь - в -точь кактус.

Теперь я каждое утро, спозаранку, хожу на океан, пока прохладно.



В столь раннее время ещё не все рыбаки вернулись, я успеваю понежиться в его водах. Потом не дадут, соберутся толпой, а женщины рыбными тазиками закидают. Ведь народ здесь туристом не избалован, поэтому быть осторожной с мусульманами, не помешает. Даже сделать снимок, теперь каждый раз спрашиваю разрешения, иначе у них толи рыба ловиться не будет, толи продаваться.