В теме одно сообщение

[Faz]

В Шереметьево, на вопрос таможеннику, с какой суммы вывозимой валюты надо заполнять декларацию, таможенница, осмотрев меня, только махнула рукой: проходи, мол, милый, нечего тут тебе выпендриваться, не мешай работать.

День I, понедельник, 1.12.08.

Приземлились в Энтеббе (Entebbe), международном аэропорту Уганды, прямо рядом с озером Виктория, которое является вторым по площади пресным озером в мире после североамериканского озера Верхнее и самым большим в Африке.

Аэропорт встречал надписью на своём несколько обшарпанном здании: Добро пожаловать в жемчужину Африки! Забегая вперёд скажу, что эти слова Черчилля насчет того, что Уганда – жемчужина Африки я впоследствии встречал здесь неоднократно как в виде надписей, так и в форме часто произносимой с гордостью цитаты, ставшей своего рода чуть ли не символом этой страны. Да и в названии местных предприятий часто присутствует pearl, какой-нибудь «Pearl Industries».

Маленький аэропорт, за стойкой с облезлой краской сидят пограничники, пока стоишь к ним в очереди - заполняешь иммиграционную карточку, которую у тебя тут же забирают и кидают в кучку таких же( не складывают в стопку, а именно небрежно отшвыривают в кучку). Что делают дальше с этими кучками - уж не знаю, но создаётся впечатление, что они не очень приживаются в этом мире.

Прямо в аэропорту разменяв по старой традиции 100$ (курс USD/угандийский шиллинг1800/2000 покупка/продажа), подошёл к стойке tourist information. Приятная темнокожая девушка надавала мне проспектов, кучу туристической информации, порекомендовала турфирмы, занимающиеся рафтингом, а именно, фирма Adrift, чьими услугами я и воспользовался на следующий день: +256(0)312237438, +256(0)772237438, если звонить с местного телефона: 0312adrift, 0772adrift. Да, я не ошибся, 237438 - это то же, что и набрать название фирмы: adrift. Будут те же цифры.

Фирмы, организующие туры на Марчисонские водопады ( на самом деле их много, это лишь 2 из них):

1)Redchilli – 0772509159

2)Afri tours 0414-233596

Кстати, девушку звали Molly Mpiriiwirwe, она работает в “TourismUganda», и их центральный офис находится по адресу: 13/15 Kimathi Avenue, Impala House, Kampala, Uganda, tel. +256-414-342-196/7, e-mail: utb*песик*starcom.co.ug, www.visituganda.com. Как она сказала, у них в центральном офисе есть довольно много туристической справочной информации об Уганде, но я туда так и не съездил, в первый день не успел, а потом уже стало без надобности, как будет видно в дальнейшем.

Я попросил её подсказать мне какую-нибудь гостиницу в столице -Кампале, и на вопрос, какое место я предпочитаю, я сказал, что центр. Лучше бы я сказал, что хочу тихое место. Шумнее того, что она мне подобрала, было бы найти трудно. Но до гостиницы я пока ещё не доехал.

Дорога из аэропорта (Энтеббе) в Кампалу (Kampala) - около 40км. Пробок нет, но движение само по себе странное и довольно беспредельное: с резкими торможениями и аварийными ситуациями. Не жарко, вполне комфортно. Когда подлетали - над землёй были плотные многослойные облака, думал, будет пасмурно. Ан нет, солнце выглянуло, и хотя и не везде, но светило. Высота Кампалы – 1200м н.у.м. Проехали аэропорт с покосившимся, местами ржавым забором из профнастила вокруг него. Пока мы ехали до столицы, дорога совершенно не производила какого-то удручающего впечатления, связанного с представляемыми мной картинами полной нищеты чёрной Африки. В открытое настежь окно врывался свежий африканский ветер, и проплывающие мимо небольшие, но ухоженные дома, магазины, отельчики, строящиеся малоэтажные здания навевали ассоциации о, скажем, небогатой, но вполне достаточного уровня жизни стране. (Забегая вперед, скажу, что в дальнейшем в Уганде я увижу достаточно много трущоб и лачуг, но мое впечатление, пока я ехал из аэропорта в столицу, было именно таким). Да и машины, хотя и были небогатые, но впечатления хламовых не производили. Дороги - приемлемые вполне, даже можно сказать, что хорошие (впоследствии так и оказалось).

Дорога шла сначала вдоль озера Виктория - приятно было смотреть, потом свернула в сторону. Красная глинистая земля, горы, холмы, покрытые зеленью – всё проплывало мимо нас. Навстречу нам встретились машины с мигалками, и ехавшая впереди нас фура остановилась, мы вслед за ней. Я подумал сначала, что у фуры была какая-то своя причина остановки, а мы встали только потому, что она перегородила нам дорогу (хотя и объехать её было можно). Но оказалось, что все остановились из-за того, что ехал «конвой». Я спросил: - Чей? –Правительственный, - был ответ. – А если не остановиться и продолжать движение? - снова поинтересовался я. –Могут догнать, вытащить всех из машины и избить. Сколько случаев таких, -сказал водитель. А за окном проплывал умиротворяющий пейзаж: зелёные холмы, горы, домики с людьми и играющими детишками, магазины, торгующие на улице всякой всячиной: едой, фруктами, мебелью, стройматериалами и т.д. И лучше не думать о военных – беспредельщиках, а лучше всё-таки о местных женщинах, молоденьких, попадаются ведь хорошенькие, стройненькие, что личики, что ножки – короче, с такими девушками за будущее не страшно, да и за угандийцев спокойно.

А мы за нашим неторопливым разговором едем дальше. Вспоминается дорога из аэропорта Каракаса в город - не сравнить по количеству трущоб, да и вообще, собственно, с нищетой в Латинской Америке - в Перу, Венесуэле – её там как-то больше.

Но пейзаж начинает меняться. Мы въехали в пригород Кампалы, и сразу пошли какие-то унылые домики с не менее унылыми пустырями. Да и в дальнейшем здесь так и будет: если вне городов - природа, чистота, дома, население – всё радует глаз, как более-менее крупный город – сразу атрибуты неряшливости, грязи, нищеты - радости для глаза нет. Так, помню, было и в Эквадоре: как едешь по Сьерре – сельской местности преимущественно с индейским населением – нищеты нет, попрошаек нет, не богато, но чисто, приятно. Как въезжаешь в большие города на западе страны – картина кардинально меняется в сторону грязи, нищеты и попрошаек. Здесь аналогично. Хотя создается впечатление, что дай им побольше мира, и лачуги постепенно снесутся, и на замену им встанут вполне ухоженные домики, что постепенно и происходит.

Кампала – 700000 с лишним населения - шумный город с довольно беспорядочным движением, как и в Азии. Но если в Азии тебя будут или объезжать, или пропускать, в общем, постараются не задавить, то тут и пикнуть не успеешь - сшибут на хрен.

Строится довольно много. Но здания в основном невысокие, всего по несколько этажей. Видел много лачуг из профнастила. В основном – кирпич, бетон, штукатурка. Леса для фасадных работ – на 99% деревянные, стойки из какого-то дерева кривой формы, не из бруса и не из бамбука, как в Азии. Вот молодцы, работают с тем, что есть. Наверное, дешевое здесь строительство, хотя всё, конечно, относительно. И у нас в связи с кризисом, может, подешевеет.

В центре Кампалы есть и довольно высокие здания - офисные, гостиницы.

Наконец, доехали до гостиницы. Пока ехали – там и сям возле каких-либо зданий встречались охранники. Возле нашей гостиницы тоже стоял вооруженный автоматом охранник. Позже он сменился, и ему на смену заступила толстая, добродушного вида, тетка, но у неё за спиной висело то же внушительного вида оружие.

Место довольно сумбурно-бардачное, рядом со всякими рынками, но ничего, потом освоился, даже забавно: кругом шум-гам, торговые ряды, торгующие всем подряд, обменники валют, банки. Название гостиницы: Holiday express hotel, 45$/pp, 65$-за двоих, а/с был сломан, с завтраком. Гостиница, несмотря на сломанный АС, произвела приятное впечатление: чистая, с большим холлом, с мягкой кожаной мебелью, мраморными полами, чистыми номерами и с существующей в реальности горячей водой. TV само собой. Вообще в этом районе много гостиниц. Пол мыл какой-то негр пожилого возраста. Да и в последствии я здесь неоднократно встречал за этим занятием в общественных местах мужчин.

Прямо напротив продавались местные SIM карты. Я купил карту оператора Zaen, но она почему-то у меня так и не заработала в течение суток, и впоследствии её пришлось поменять на другую - MTN. От гостиницы налево, сразу за перекрёстком, есть Ямаха-центр, там я купил за 2000 местных шиллингов (1$) переходник для их розеток (3 плоских конца). Переходник по-англ. multiplug.

Очень много на моей улице валютных обменников (написано Forex). Обмен по курсу 1930/1960 покупка/продажа. Так что в аэропорту совсем не было смысла менять, т.к. за такси и отель расплачиваешься долларами( цены объявляют в долларах).

Много забегаловок. Поесть около 5000-7000 что-нибудь западного типа курицы, сосисок, картошки, кофе, натуральный сок из манго. Забегая вперед скажу, что в действительности местная еда здесь вкуснее и дешевле. Но я особо ничего не искал в этот день - было лень.

Созвонился насчёт рафтинга. Звонил с улицы из аппарата какой-то толстой негритянки под жуткий уличный грохот и ругань стоявших рядом двух негров, так что почти ничего не слышал, за исключением того, что завтра за мной заедут в 7.30 утра и будет это удовольствие стоить 125$ - всё включено. Так что завтра еду в Джинджу (Jinja) на рафтинг по Белому Нилу.

Когда вписался в гостиницу - дал парню за стойкой 100-долларовую купюру. У того не было сдачи в размере 55$, сказал, что потом отдаст. Но до вечера сдача у него так и не появилась, и я сказал, уже предварительно разменяв свои доллары на местные шиллинги, давай обратно стольник, я тебе заплачу шиллингами. ОК, он вернул, я заплатил, но он пересчитал по очень хорошему курсу: 1900, а мне дали за 1$- 1930 шиллингов. Мелочь, а приятно.

Машины паркуют в городе не только по обочинам дорог, но и по центру проезжей части, оставляя для движения только по одной полосе, да и то в самый притык.

Темным вечером особенно заметно обилие черных мотоциклистов (белых, впрочем, нет вообще). Как правило, это бода-бода, таксисты-мотоциклисты. Впоследствии в пределах городов, если они присутствовали - я только на них и передвигался – дешевле, быстрее. Правда, они были не везде.

Вообще, как и в прочих тропиках, что в Азии, что в Латинской Америке – магазины стоят сплошными рядами с открывающейся передней фронтальной стеной и выходящие своим товаром прямо на улицу, продающие всякую всячину со снующими туда-сюда толпами люда, здесь, по-моему, по большей части, праздношатающегося, и уж во всяком случае, крайне неторопливого. Впрочем, возможно, что у них у всех, в отличие от меня, есть в настоящий момент крайне важные дела.

Лишь под вечер у меня вскрылась одна неприятность. Мне подарили за 2 дня до отлета фотоаппарат, и я во время полёта изучал инструкцию и разбирался, как им пользоваться. Да так я увлёкся этим делом, что фотоаппарат так и остался лежать на соседнем пустовавшем кресле, прикрытый брошенным мной одеялом. Было уже поздно ехать в аэропорт, а дозвониться туда мне было в этот день так и не судьба. Мелькнувшую было мысль, чтобы отменить уже заказанную мной поездку на Белый Нил для того, чтобы заняться поисками пропавшего фотоаппарата – я, в общем-то, отмёл сразу, мол, чему быть, того не миновать. Если суждено ему найтись-то он найдется, если же нет – значит, такая ему судьба. И тихо смирился с потерей. И, как впоследствии выяснилось, моё смирение перед судьбой было воистину подсказано мне свыше, настолько оно было мудрым, так как привело к цепочке таких знакомств и событий, которые ни за что не смогли бы случиться, сдвинься хоть немного в сторону данная шкала времени. А с фотоаппаратом ничего и не случилось – я смог созвониться с Emirates через пару дней, сказали, что найден какой-то фотоаппарат, я попросил его меня дождаться до отлёта( не ехать же уже за ним специально!), и он ждал меня преспокойненько до самого отлёта в аэропорту в Emirates,

Ещё в аэропорту я подумал, что хорошо было бы посетить в Кампале Национальный музей. Адрес: plot 7, Kira Road, а рядом, кстати, здание Uganda Wildlife Authority Building. Это где-то тут же за городом, но, к сожалению, я их так и не посетил.

День II, вторник, 2.12.08

Заехали за мной в 7.44 утра на видавшем виды примерно 30-местном автобусе с разрисованными стенами со сценами из рафтинговой жизни. Сначала я там был один, не считая водителя и напарника. Также стояли какие-то коробки, кулер и ящик с пустыми пивными бутылками.

Проехали какое-то реально высотное, 20-тиэтажное здание, окружённое металлическими (!) лесами.

Вскоре здесь же в Кампале мы забрали ещё нескольких рафтингистов: двух негритянок происхождения местного, но подданных её величества королевы Англии, 1 штатовец, 2 местных негра и, наконец, 2 пакистанца, полковника из ооновского военного контингента, дислоцированного в Конго для поддержания более-менее сносного порядка на востоке этой неспокойной страны (здесь и далее речь будет идти о ДРК – бельгийском Конго, бывшем Заире).

На сей раз проезжаем множество лачуг и трущоб, чередующихся с полями и поросшими зеленью холмами. На удивление много там и сям брошенных старых авто. Их скелеты мирно догнивают под угандийским небом, ничуть не беспокоя окружающих. Везде вплоть до самых микроскопических населённых пунктов раскиданы офисы MTN –оператора сотовой связи, карту которого я приобрёл по пути за 3000 шил., 1000-уже на счёте (ранее приобретённая карта ZAEN так и не включилась). Бутылка воды Рувензори 0,5л на дороге – 500шил.

Я заметил, что крыши бедных и старых домов, а также навесы непрезентабельных торговых точек покрыты таким же старым, видавшим виды профнастилом, иногда – шифером. У домов поновее и поприличнее крыши покрыты тоже профнастилом, только поновее, получше. Строят в основном бетонный армированный каркас с заполненными кирпичом проемами, причём кирпич часто делается или тут же, или где-то рядом.

Проехали по мосту, охраняемому военными, реку с электростанцией. Белый Нил.

Бензин здесь 2600-2900шил., импортный.

Большинство машин – японские, а среди них(легковых) преобладает с большим отрывом Тойота. Причём встречается довольно часто (в основном, конечно, в Кампале) и дорогие новые марки - Pajero, Land Cruiser. Также много японских грузовых машин и дорожной спецтехники.

А деревья такие смешные, прямо как с картинок про африканские пейзажи, как-будто небом приплюснутые.

Часа за 2 добрались мы до нашей стартовой точки, которая представляла собой туристический лагерь: разбитые палатки, туристическое общежитие (dormitiry, 10$/pp), комнаты в гостинице (не видел, 40$ на двоих) и шале (деревянные домики отдельные, 50$ на троих). Кампинг – 5$. Набралось в тот день людей на 3 рафта, по 8 человек в рафте (кое–где 7), не считая инструктора. Был проведён вводный инструктаж, выдали каски, жилеты( не броне-), и мы тронулись приключаться по Белому Нилу. Считается, что истоки Нила именно здесь, в Уганде.

В лагере продавались майки, шорты, кепки, так что необходимости покупать их в Кампале не было.

Вообще публика подобралась в основном молодая, весёлая, жизнерадостная, по большей части из англоязычных стран: Англия, США, Новая Зеландия, Австралия. Наш инструктор («капитан») рассказал, что лет 5 назад были здесь и наши ребята, привезшие с собой катамаран и прошедшие по Белому Нилу.

У нас на рафте были: 2 пакистанца, 1 американец белый, 1 американец чёрный, 2 англичанки угандийского происхождения, 1 угандиец и я, русский – довольно интернациональная команда.

Наш инструктор был молодец (угандиец, двое на других рафтах - белые, 1-из Англии, другой, по-моему, из Австралии).

Я думал, что маршрут пустяковый, многие - в первый раз, а оказалось, что наша прогулка – довольно занимательная вещь, с порогами 3-5 категории сложности. Но все они были известен нашим инструкторам как свои 5 пальцев, и страховка у нас была внушительная: 6-7 каякеров и отдельно 1 здоровый рафт всю дорогу нас сопровождали. 2 других рафта, идущих вместе с нами, по разу перевернулись, и из нашего почти все повыпадали при прохождении очередного порога, но все были тут же успешно выловлены как самими экипажами, так и каяками. Сами пороги не длинные, (но если выпадешь и в «бочку» попадёшь - утонуть не утонешь - подберут, но воды нахлебаешься), после них идет спокойные длинные участки, на которых неоднократно купались, кое-где шеверы. Вода была приятная. Уровень воды в реке не зависит от времени года из-за шлюзов. Каякеры тоже были вполне профессионалами своего дела. Всего прошли по реке около 35км.

Погода была прекрасная – не жарко, не холодно, хотя американец от солнца хорошо поджарился, стал красный, как варёный рак, а многие пользовались солнцезащитными кремами. Мимо проплывали красивые панорамы – зелёные холмистые берега, небольшие деревеньки с соломенными крышами (выглядевшими гораздо лучше, чем ржавые покорёженные металлические), обдувал очень приятный ветерок.

Одно место на маршруте мы обнесли, такое там было серьезное, непроходное место. Обнесли, причём, все, включая каякеров и здоровый рафт с парочкой негров на борту.

В процессе нашего движения была часовая остановка на обед, вполне вкусный и приличный, с фруктами.

В нашей команде, как я уже написал, были 2 пакистанца – полковника, находящиеся в ДРК в составе войск ООН с целью поддержания относительного мира на востоке этой страны, а здесь они в отпуске. На одном из прогонов зашёл разговор о местном заповеднике горилл, и что их посещение здесь довольно затруднено, нужна предварительная договорённость, и стоит это удовольствие ни много ни мало как 500$. А пакистанец и говорит, что там, в Конго, где он работает, есть тоже заповедник горилл, и поскольку этот заповедник входит в его зону ответственности, он мог бы всем желающим за 100$ их показать, причём в эту же сумму входило бы размещение, встреча у границы, питание, VIP сервис. Вернется он туда 8.12 вечером, а пока они едут на сафари в Кению. А надо ехать к нему через Руанду, далее от столицы - Кигали (Kigali) на автобусе до руандийско-конголезской границы, перейти границу – там будет город Букаву (Bukavu), и он там встретит. Посмотрим, как там насчёт виз в Руанду и Конго.

Автобус, на котором нас привезли из Кампалы, возвращался с желающими вернуться обратно, а я почему-то решил остаться здесь, в кемпинге, взять койку за 10 баксов, а наутро поехать в Кампалу и далее – на Мерчиссонские водопады. Полковники оставались здесь на ночь, и я хотел побольше с ними пообщаться, узнать поподробнее насчёт Конго, да и они меня уговаривали остаться. И это мое решение остаться здесь на ночь оказалось судьбоносным для этой моей поездки, так как я более близко сошёлся с полковниками и окончательно решил поехать к ним в гости в Конго.

Когда сплав закончился, нас ждал автобус для доставки в точку старта, который представлял собой бывший грузовик, на котором поперёк были поставлены сиденья, и другой автобус для возвращения в Кампалу, который, как уже было сказано, я проигнорировал, забрав предварительно оттуда все мои оставленные там вещи. Автобусы были прямо набиты пивом и безалкогольными напитками, и народ пришел в безудержное расслабленное веселье после адреналиново проведённого дня. Во время возвращения как мы, так и нам махали руками из попадавшихся по дороге деревень, а один раз даже рассекли двигавшуюся нам навстречу танцевальную процессию, и их радостные крики смешались с нашими, короче, народ веселился вовсю. А мимо проплывала Африка, где не так давно закончились гражданские войны, а в феврале 2008г. были подписаны соглашения с LRA о прекращении огня. (Lord Resistance Armi, Армия Освобождения Господа, повстанческая организация, базирующаяся на юге Судана и Конго и совершающая террористические акты, похищающая людей, в частности, детей, чтобы воспитать их в «истинной» вере).

Доехали до кемпинга. Мой MTN заработал. SMS в Москву – 220 шил., по сообщению сети. Сейчас 18.30, зашли посидеть в бар у реки. Вечером - даже как-то прохладненько в одной майке. Здесь в баре попросил кофе. Через 30-40 мин принесли термос с кипятком, банку растворимого кофе, пакет молока (открыли при мне) и сахарницу, а ещё через 10-15 мин – маленькую ложку, мол, обслужи себя сам, как тебе нравится (кофе 2000, курица с рисом-10000).

Спальня, или dormitory, где мы переночевали, представляла собой несколько 10-местных комнат с койками, расположенными в 2 яруса. Причём многие комнаты пустовали, так как молодёжь в основном расположилась в палатках, а я с двумя весёлыми полковниками расположился в одной из комнат.

Часов в 10 вечера началась весёлая тусовка в западном стиле, типичное party, музыка, выпивка, веселье, прерванное примерно минут на 40 показом снятого сегодня фильма про наше прохождение Белого Нила. Забавный получился фильм, со всеми перевёртышами. Стоит 45$ на DVD, но надо ждать 2 дня. В связи с моей изменившейся программой стало необходимо более тщательно считать деньги и время, и я ограничился тем, что взял координаты оператора, договорившись с ним списаться, оплатить на его счёт и он обещал в этом случае отправить диск в Москву. Правда, мне вспомнился один случай, когда я так же договорился в Перу отправить мне кое-какие материалы по почте и заранее за них заплатил. Уже не жду, так как прошло лет 10.

День III, среда, 3.12.2008

Утро было днём отъезда. Простой короткий завтрак, и обратно в Кампалу. У одного из полковников здесь в Кампале работает родственник, он назвал его двоюродным братом, который выслал за ними машину, и полковники предложили мне идти с ними. Но в машину мы сели в парке Source of Nile, а до этого парка мы решили прогуляться пешком. Да и другого транспорта не было.

У меня была моя любимая перуанская сумка, видавшая многие виды, и маленький рюкзак. У полковников был 1 рюкзак на двоих. И по дороге у меня выпала ручка из нагрудного кармашка рубашки. При этом сумка висела у меня на одном плече, а рюкзак не за спиной, а болтался на одной лямке на другом. Я остановился и нагнулся, чтобы её поднять, одной рукой придерживая рюкзак, другую протянув за ручкой, и сумка, висевшая на другом плече, соскочила с него. Пока я нагибался и поправлял её, полковники остановились, заметили, как я замешкался, хотя и буквально на несколько секунд, и один из них, который шёл с пустыми руками, тут же подошёл ко мне и взял мой маленький рюкзак, повесив к себе на плечо, и хотя я сказал о том, что мне не тяжело, да так оно и было, он нёс его всю дорогу до машины, в том числе и поднимаясь в парке по множеству ступенек.

Пока мы шли – по дороге попадались еще отельчики и кэмпинги, также предлагающие свой сервис по рафтингу. Пройдя по дороге совсем немного, нам навстречу попался мотоциклист. Подвезти? - спросил он. На что один из весёлых полковников заметил, что если ты слезешь, то мы, конечно, доедем, но уж без тебя, ведь нас трое, ты что, мол, не видишь? На что мотоциклист молча развернулся и буквально через пару минут приехал с коллегой. Запросили за провоз 2500 шил., но полковник строго сказал, что 2000, и никаких гвоздей (умеет убеждать, полковник всё-таки!), на что они тут же согласились.

Минут за 10-15 доехали до парка «Источник Нила», откуда, собственно, и начинается Нил, вытекая из озера Виктория. Правда, на карте Бурунди обозначена другая точка с вытекающим оттуда маленьким ручейком, возле которой тоже написано Source of Nile, но я не специалист, чтобы дискутировать по данному вопросу. Нам тут же стали предлагать экскурсии по истокам и по Виктории, но мы отказались. Здесь же находится памятник Махатме Ганди, завещавшему похоронить свой прах в Ниле, что и было исполнено в 1948 году. Место – ничего интересного, за вход надо платить 10000шил. иностранцам (для местных-1000), если не считать того, что можно накупить много дешёвых сувениров, шляп, маек и т.д. Причём торговаться надо, скидывая цену сразу в 3 раза и не уступая. За что просили 15000 – отдавали за 5000, просили 10000 – отдавали за 3000. Это отнюдь не я, а мои полковники так умели торговаться. Я пожалел, что не могу ничего купить заодно с ними по выторгованной ими цене, у меня так торговаться никогда не получалось. Но, к сожалению, ехать мне ещё далеко, а тащить всякую ерунду тяжело, и какая меня ждёт дорога, что там впереди – неизвестно. Не пришлось бы выкидывать по пути или раздаривать, как уже случалось. А сувениры были хорошие и, после торга полковников, дешёвые.

Наконец, вышли из парка, повалялись на травке, поговорили о том, о сём. У одного из них - 1 жена и трое детей, и почти год, как и другой, находится в командировке в Конго.

Вскоре за ними подъехал новенький Митсубиси Паджеро, и мы все вместе двинулись обратно в Кампалу.

Опять поплыли мимо зелёные холмы, красные крыши, в основном из профнастила, местами порой такие ветхие, что прижимались камнями (наверное, гвозди уже не держали), торговые ряды в проезжаемых городках и деревнях. Попадались небольшие печи, в которых кустарным образом для местных нужд прямо тут же обжигался кирпич.

Подъезжая к Кампале, нас захватил сильный ливень. В самой Кампале местами было настоящее наводнение, вода, бурля, вырывалась из не справлявшихся с её напором водостоков и красной кипящей рекой расплёскивалась по улицам. Хотел остановиться в каком-нибудь месте поближе к руандийскому посольству, но шофер не знал, где находится эта улица, и сначала он отвёз полковников в какой-то солидный офисный центр, а для меня поймали такси. Удачи, сказали полковники, взаимно, ответил я, и мы расстались.

Такси вызвали, шёл дождь, и я сел, не спросивши заранее цену и не торгуясь, естественно, и за это я поплатился, когда чёрный шофёр содрал с меня 30000 шил. При этом я почувствовал такое же раздражение, какое, наверное, чувствовал О.Бендер, вынужденный истратить 15 рублей на покупку рогов. К тому же он оказался таким дураком, представлявшим себе Россию размером с Нидерланды и нисколько мне не поверившим, когда я сказал, какая она в действительности. Впрочем, дурак не дурак, а на тысяч 15-20 он меня кинул. Всю дорогу он пудрил мне мозги, что не надо ехать в ту гостиницу, которую я ему указал в качестве места назначения, что это далеко, за городом, что иностранцы обычно останавливаются в Шератоне, что завтра вызови меня, чтобы ехать в руандийское посольство, которое, по его словам, переехало. Очевидно, он уже потирал руки, прикидывая, как он !отъимеет меня ещё и завтра, и что я сам ему позвоню и подставлю ему задницу.

Вот так, в милой и дружеской беседе с чёрным таксистом мы доехали до нужного мне пункта назначения, а именно, до гестхауза Backpackers. (Natete Road, Linguja, tel. (041)-427-47-67, mobile +256-772-430-587. ) Есть Интернет-2000/час. Single room - 20000shl, double - 40000shl. 1 койка в 4-хместном номере - 10000. Синглов не было, пришлось остановиться в дабле. Много молодых иностранцев, по виду именно бэкпэкеров, судя по гостевой книге в основном с Запада. Комнаты тесноватые, удобства снаружи. Но зато очень приветливая горничная - Виктория, которая на мой вопрос, как попасть туда-то и туда-то в центре Кампалы, начала подробнейшим образом рассказывать, как это сделать самым дешёвым способом. Так как отель уже за городом, надо спуститься немного вниз и взять общественное такси-500шил., доехать до тауна и там поймать мотоциклиста за 1000-1500 и там доехать до нужного мне книжного магазина. А ещё, добавила она, можно позвать моего друга, и он за 5000 прокатит вас туда и обратно. Я решил вызвать друга, и поехал в книжный магазин за картой. У меня до сих пор не было карты, а без неё я чувствовал себя, как ёжик в тумане. Хорошо ещё, что мне в баре в адрифтовском кэмпинге подарили довольно объёмную туристическую брошюру, содержащую в себе довольно много всякой информации об Уганде, и в том числе имеющую довольно примитивную её карту. Карту купил, причём издательства Nelle стоит недёшево-19500шил. (впрочем, такая же в Москве на Кузнецком мосту-700руб.), а спонсированная Тойотой почти такая же - 5500. Там же много и всякой другой литературы, как для интересующихся историей, географией и экономикой Африки, так и для любителей биологии, по флоре и фауне, различные определители зверей и птиц и пр. (книжный магазин Aristoc,23, Kampala road, tel. (041) 4349052, Lule road, tel. (041) 42531123. А пройдешь чуть дальше и завернёшь за угол - увидишь ещё парочку книжных, но я в них уже не заходил.) А на мотоцикле ехать даже приятнее - острее чувствуешь атмосферу города, как он кипит, бурлит, работает, дышит. Кампала - шумный большой густонаселённый город.

Вообще в Кампале с Интернетом проблем нет – везде, на каждом углу. Также нет проблем с сотовой связью, её подключением и оплатой. Существуют также возможности осуществления операций с электронными деньгами – в частности, управление ими по своему телефону. Вот тебе и Африка.

Имея в виду, что завтра мне предстоит навести визиты в Посольства, заглянул в фотостудию. Фотограф, молодой парнишка с фотоаппаратом-«мыльницей», заставил меня надеть синюю рубашку, запасённую у него для таких случаев (а то моя светлая, по его словам, будет отсвечивать), вставил мне за уши скомканные бумажки (чтобы их побольше растопырить и показать на фото, якобы это необходимо для документов) и, примерно с пятой попытки, меня наконец сфотографировал. Девушка на приеме сказала заезжать через полчаса.

Коль все равно ждать, поехали тогда пообедаем, говорю своему водиле, я угощаю. Он повел меня в местную забегаловку, и там мы съели типичный местный обед – большое блюдо с козлятиной и рисом, очень вкусной аджикой, всего за 3000. Одобряется, как сказал бы один профессор.

Приехали обратно, и за ожидание (очевидно, в кафе, когда он обедал за мой счёт) он попросил ещё 2000 добавить. Добавил, что ж поделаешь. На завтра договорились, что он за 4000 свезёт меня до руандийского посольства. Дадут ли мне там визу? Причём, мне ведь нужно быстро. От этого будет зависеть мой дальнейший маршрут: или я уже не еду на Мерчиссонские водопады, в сердцах посылая их куда подальше из-за недостатка времени, сокращаю посещение туристических угандийских мест и, выбирая лежащие по моему пути, направляюсь к руандийской границе, или же я оставляю в покое конголезскую авантюру и еду себе преспокойненько как цивилизованный турист наслаждаться красотами угандийских парков и обитающей там живностью. Let we see. ( По прошествии времени мне кажется, что я был весьма наивен, думая, что у меня есть какой-то выбор, или что этот выбор дальнейшего моего пути мог зависеть от каких-то мелких случайностей – всё уже было кем-то решено за меня и, собственно, без моего участия).

Стемнело. Сижу в холле этого хостела и пишу эти строчки. Кстати, в местном баре (впоследствии я это встречал неоднократно) барные столики – это поперечные срезы толстенных местных деревьев 1 и более метров в диаметре. Появилась, откуда ни возьмись, девушка и представилась звучным словом маркетолог, черненькая и сияющая, рекламирующая какой-то новый ночной клуб и приглашающая сегодня туда в виде promotion на халяву, имеется в виду бесплатный вход. А я как раз только сидел и думал, пойти ли мне сегодня по злачным местам и почему-то решил, что не пойду. Наверное, из-за лени, хотя и были, конечно, какие-то оправдательные аргументы, не без этого. Но опять судьба распорядилась по-иному, и под покровом ночной темноты отправились мы с «маркетологом» в её ночной клуб. Поймали бода-мотоцикл (бода-бода), и поехали по ночной Кампале мимо каких – то рынков, многочисленных харчевен, жаровен, стоящих на улице мангалов и так и приманивающих к себе жарящимися шашлычками и прочими аппетитно выглядящими кушаньями. Я сел сзади, а она посередине, между мной и водителем, и, пока мы ехали, она держалась не за водителя, а за мои ноги, при этом не забывая их нежно поглаживать.

Вообще, местные чёрные девушки довольно сексуальны. Нельзя назвать их красавицами по нашим меркам (во всяком случае, большинство из них), но (к примеру, двое на нашем рафте) стройные ножки, гладкая нежная кожа, приятная красивая грудь – не могут никого оставить равнодушным. Но их женщины привлекательны, только когда они достаточно молоды. Может, на севере лучше сохраняются? Впрочем, я был тут весьма недолго и могу и ошибаться. А познакомиться здесь несложно.

Приехали в весьма приличный night club. Подошёл и поздоровался лично управляющий. Было ещё рановато для клубного времени – около 9 часов вечера, и девушка высказала сожаление, что сегодня не пятница, так как на пятницу она пригласила много белых, и выразила уверенность, что если бы они были, мне было бы интереснее из-за общения с ними. Но это вряд ли.

Интернет в моём хостеле работал очень медленно, и висело предупреждение о запрещении работы со Skype’ом. О скорости работы в городе ничего сказать не могу.

А завтрак в моей гостинице в цену не был включён. Вообще, там, где обозначено явное присутствие иностранцев, а именно, «натовцев», еда совершенно дурацкая в стиле a la west: яйца, сосиски, сэндвичи и прочая дребедень, а местной еды нет, которая и вкуснее, и дешевле. Кстати, о гостиницах вообще в Кампале мне показалось, что они и дороже, и хуже, чем в других столицах ( я подчёркиваю, в столицах) Азии и Латинской Америки. Также не дешевы такси, бензин, билеты на самолёт и т.д. Перечисляя через запятую цены на бензин и цены на такси и самолёт, я имею в виду о неоднозначной зависимости между ними. В Венесуэле на 1-2$ можно заправить целый бак, а такси там не дешёвые. В Индонезии бензин существенно дороже, чем в Венесуэле (около 0,5$), а билеты на самолёт могут стоить 20$ (на 500км расстояния).

Около 1 часу ночи захотелось попить чайку. В reception мне ответили, что уже поздно. Ладно, думаю, вскипячу кипятильником. Все ингредиенты у меня есть. Но розетки в моём номере не было. Когда я вернулся обратно к стойке reception с кружкой и кипятильником, девушка за стойкой и говорит: у нас тут однажды тоже этим прибором попользовались, после чего был такой пожар! После чего она взяла мою кружку, сама вскипятила воду, заварила чай, а когда я спросил, сколько я должен, ничего с меня не взяла. Только попросила не вынимать кипятильник из сумки. Зато зарядка аккумулятора, как написано на стене, здесь стоит 500 шил.

День IV, четверг, 4.12

День проходит в заботах. Позавтракав а la Nato (имеется в виду – «натовской» кухней – continental breakfast etc), отправился на бода-бода в руандийское посольство. Друг Виктории – его зовут Димми, тел.0712611921 – хороший паренек, может, кому-нибудь понадобится.
Мне нужна была двукратная руандийская транзитная виза. И хотя я прочитал в местном путеводителе, что визы выдаются в тот же день, на стене посольства висело относящееся к сему предмету объявление, что изготовление виз занимает 24 часа, и просьба иметь это в виду. Это ломало все мои планы. Я никуда не успевал. К тому же я ничего не знал о ситуации с посольством Конго и с их визой. Отдав 2 фото, заполнив анкету и заплатив 110 000 шиллингов, я попросил работницу, как бы ускорить процесс и решить визовые вопросы сегодня. Она сначала заартачилась. Я решил сыграть на паузе. Она снова показала мне на объявление о необходимости приходить через 24 часа за визой, велела мне его внимательно прочитать (как Жеглов Шарапову плакат про бдительность), после чего посадила меня на диванчик и повелела сидеть, пока она обслужит очередного посетителя. Закончив с ним, она подошла ко мне и, опять сделав преамбулу о магических 24 часах, сказала, что ничего не обещает, и если ничего не получится, то мне следует спокойно удалиться и придти завтра, но она попытается что-нибудь сделать. Но, скорее всего, это будет за extra - charge. Сказав no problem, я был усажен на тот же диванчик, и, вновь услышав, что мне надо быть очень терпеливым и смиренным, и уверив ее, что я могу терпеть сколько надо и смиренен я - больше некуда, как Веничка Ерофеев в минуты похмелья, открыв книжку, стал ждать указующего перста судьбы. Через пару часов он не замедлил явиться в лице той же сотрудницы, протягивающей мне в окошечко паспорт с визой и бумажку, где было написано 50.000, а также адрес посольства Конго, которого не было в моем местном путеводителе. Мысленно поблагодарив столь милостивое ко мне небо (впрочем, милостивое ли оно или суровое, как учитель с розгами – кто же знает), заплатив, сколько было сказано, забрав паспорт и адрес и спросив дорогу, я быстро пошел дальше навстречу неведомой судьбе, так как было уже 11.35. Может, в 12.00 посольство Конго уже закрывается, что тогда делать – до завтра здесь торчать в неведении?
Поймав мотоциклиста, через 10 минут был уже там. Записавшись на входе, зашел в темноватую приемную, где какой-то мужчина (опять мужчина!) мыл пол, а прямо за столом посередине комнаты, без всяких перегородок, сидел сотрудник в окружении множества бумаг. Строго спросив у меня, есть ли у меня ксерокопия моего паспорта и услышав отрицательный ответ, он, вздохнув, извлек из груды лежащих на столе бумаг анкету и, протянув её мне, кивком головы указал её заполнить, а сам пошел делать копию моего паспорта. После чего, забрав у меня анкету, 2 фото и 55$, положил это всё на какое-то окошко и велел ждать квитанцию. Через несколько минут из внутренней двери вышел какой-то более важный сотрудник. Тот, первый, начал ему что-то говорить про меня по-французски. Второй спросил: в какой город я еду, как, зачем, и, услышав мои ответы, посоветовал, как лучше ехать, сказал, что нет никаких проблем. Я спросил, а что же это значит, когда же мне всё-таки придти за визой? «В 3 часа пополудни возвращайтесь», – был получен ответ. Я решил еще понаглеть и робко спросил, а нельзя бы побыстрее? На что получил отповедь, что против инструкций не попрёшь, и скажи спасибо, что не завтра и не через 3 дня. Я сказал спасибо и пошел бродить.
Адрес и телефон посольства Конго
plot 20, Philip Roаd, Kololo, 250099
Вообще, здесь хорошо иметь мелкие деньги, и, если они есть, не пытаться от них побыстрее избавиться, что от местных шиллингов, что от долларов. Со сдачей постоянно какие-то сложности. Причем её просто почему-то нет, да и они сами всё время просят без сдачи.
Шел когда тихонько по улице, услышал мелодию Бетховена «К Элизе». Стал прислушиваться, что же играет – телефонная ли это у кого-то заставка, или звонок рядом стоящего коттеджа, в который кто-то звонил, издавая такую мелодию. Но оказалось, что это ехал велосипедист, везущий какую-то еду и этой мелодией старавшийся привлечь внимание окружающих.
Получив конголезскую визу (2 визы за 1 день), поймал бода-бода и поехал на автостанцию искать автобус до Касесе (Kasese), чтобы уже оттуда поехать в парк Елизаветы, проплыть там между озерами Джорджа и Эдуарда по каналу Казинга.
Вообще, здешние посольства мне понравились, и дело не только в простоте получения визы, а и в отношении к посетителю, причем неважно черный он или белый, ко всем одинаково дружелюбно и с желанием решить проблемы, найти выход из ситуации.
На память мне приходит опыт 2-х годичной давности общения с посольством Чехии в Москве, где всё, начиная от высокомерия охранников до пренебрежительного отношения работников посольства к посетителям, как к людям низшего порядка, которым совершенно нет необходимости что-нибудь объяснять и как-нибудь помогать, вызывало желание поскорее покинуть это учреждение.
Я ничего этим пассажем по поводу чешского посольства не хочу сказать плохого о собственно чехах, но… театр начинается с гардероба.
Доехав до шумной переполненной станции, нашел автобус, едущий до Касесе, почти пустой, купил билет за 30000, залез в него и стал ждать скорого отправления. (Автобус Alliaz tours, 0752 878 847). На станции творилось нечто: немыслимое. Туда-сюда сновали люди, чадили машины – автобусы и грузовики, шныряли торговцы всем подряд, везде валялся мусор, который продолжал выбрасываться кем угодно и откуда угодно, при этом тут же стоял мусорный грузовик, уже почти полный, и уборщики продолжали его нагружать мусором, подбираемым с асфальта.
Шум и гвалт стояли невообразимые. Уличные торговцы тут же торговали всем подряд: хлебом, водой, едой, конфетами, замками, газетами, радиоприёмниками, телефонами, обувью, галстуками, носками, дешёвыми украшениями, христианскими крестиками, очками. Суета, грязь, толстенные связки бананов на асфальте, мотоциклисты и пешеходы, перепутавшись между собой и автобусами с грузовиками, снуют направо-налево. Всё это сдабривалось жарой и откуда-то с разных сторон несущейся ритмичной музыкой, в том числе и из автобуса, в котором я находился. Забегая вперед, скажу, что эта музыка, которая перемешалась с рекламой, какими-то диалогами и прочее, преследовала меня всю дорогу, причем так громко, что я бы советовал всем желающим воспользоваться этим сервисом брать с собой беруши. Временами, когда между городами отсутствовали радиосигналы и, соответственно, приёмник молчал - это воспринималось как подарок судьбы.
Чаяниям моим на скорое отправление сбыться было, увы, не суждено. Пока автобус полностью не заполнился (а заняло это более часа), мы никуда не тронулись. После этого мы еще выбирались из Кампалы примерно с полчаса, заехав предварительно в какие-то мастерские и закинув в багажное отделение автобуса какие-то старые колеса и железяки. И, наконец, проехав строительные рынки, многочисленные трущобы, рабочие предместья, различные мастерские по дереву, металлу, мебели, двери и еще Бог знает по чему, выехали на просторы Уганды.
И снова поплыли мимо леса, зеленые холмы, поросшие травой и кустарники, плантации бананов и кукурузы, одиночные, сидящие в зелени, домики, маленькие деревеньки с медленно передвигающимися жителями и играющими детишками, и небольшие суетливые городки с их мусором и шумными торговыми рядами, вытянувшимися вдоль дороги и уходящими под углами в разные стороны.
Рядом со мной ехал попутчик, звали его Дом. Я с ним разговорился. Оказалось, что он был мастером по ремонту мотоциклов и ехал чинить по вызову один из них, вез для него детали. Я спросил его, показав карту, где мы едем, и он показал мне другую дорогу, по которой шел наш автобус, не ту, которую я предполагал. Мы ехали через Масаку (Masaka), Мбарару (Mbarara), через парк Елизаветы к Касесе. Я решил не ехать до Касесе, а воспользовавшись советом этого парня, слезть в Bushenyi, где и он сходил, а утром поехать на канал.
В Бушени нас встретили подвыпившие добродушные негры, один из которых, местный архитектор, и был клиент Дома. Сначала поговорили для знакомства слегка заплетающимися языками, медленно растягивая слова, после чего отвезли меня в маленькую гостиницу (30.000 номер с горячим душем), а сами тут же в баре сели дальше квасить пиво и чесать языками. Приняв душ, я подсел к ним. Число подвыпивших негров увеличилось. Говорили все одновременно громко, нестройно, поминутно смеясь, чесали пятки, пили пиво.
Вообще все они тут повыше и поздоровее, чем до сих пор встреченные мной, (тут живёт другая этническая группа), лысые, одетые все как-то наперекосяк: брюки, рубашка навыпуск, как правило, полузастегнутая, и сверху пиджак или куртка (здесь прохладно, 1600 метров над уровнем моря, да еще и шел дождь).
На этой ноте день и закончился. Не став дожидаться заказанного ужина в виду того, что ждать его надо было бы, по словам кухарок, еще минут 40, а в реальности значит, и того больше, и, попросив перенести ужин на завтрак, мы с моим парнем пожелав друг другу приятной ночи и снов, разбрелись по комнатам для отхода ко сну.
Душ был хороший, горячий, а глаза просто закрываются.

День V, пятница, 5. 12

Проснувшись утром и выйдя из гостиницы, я увидел прекрасные виды: холмисто-гористая местность, вся покрытая зеленью, в лучах утреннего солнца навевала мысли о справедливости так часто гордо цитируемого местными жителями изречения Черчилля, что Уганда – жемчужина Африки. Городок весь утопал в зелени. Наш отельчик был наверху, и открывающаяся картина сельской местности была удивительно красивой.
Бушейни занимается молоководством. Молоко здесь пьют с утра, горячим, и продолжают и в течение дня (правда, заканчивают пивом) и выглядят здесь все здоровыми, улыбающимися. Говорят медленно, растянуто, и часто вставляют в свою речь протяжно-утвердительно-одобрительное «Э-э-э».
Если в Кампале молоко, уже не такое хорошее и свежее, а также слегка разбавленное, стоит 1200 шиллингов литр, то здесь оно стоит 300 шиллингов литр, свежее, настоящее. А молокозавод находится в Мбараре.
Также этот район занимается выращиванием чая. Везде проезжаешь чайные плантации, и возле них – аккуратные небольшие чайные домики, как уже действующие, так и вновь строящиеся. Здесь очень плодородная почва, как говорят. Так выращивают хлопок, бананы. Везде красиво, чисто, аккуратно.
Выехав в направлении канала Казинга, соединяющего 2 озера Джорджа и Эдуарда в парке Елизаветы (около 40 км от Бушeйни), я пересекаю ту же самую сельскую местность, горную, холмистую с отдельными разбросанными там и сям аккуратными хуторками, пасущимися коровами и другими парнокопытными, безмятежно, без всякого сопровождения, играющими маленькими детишками от 2 –х лет и старше.
Как вспомнишь Москву с ее необходимостью встречать и забирать из школы детей, сдавая и получая их с рук на руки учителей, и сравнить с этими идиллическими картинами, так и хочется бросить Москву, забрать свою семью и поселить ее среди этих гор и холмов наслаждаться жизнью и красотой.
Если взять трущобы Кампалы, ее шум, мусор и загазованный воздух и сопоставить их с данной местностью – сравнение отнюдь не в пользу столицы. И если Кампала вряд ли может приглянуться для более-менее постоянного в ней проживания, то этот район так и манит к себе своей ухоженностью, идиллией, красотой. При этом такая вокруг чистота и порядок должны поддерживаться, не просто же так ничего не загажено, не завалено мусором и прочими отходами. Даже дрова возле какой-то очередной чайной фабрики не свалены в кучу (как у нас или в Азии), а аккуратно уложены в многорядные поленницы.
По дороге проезжали удивительно красивые маленькие горные озёра, которых здесь множество.
Подъехали к мосту через канал Казинга. Здесь меня довезли до кемпинга за 20.000. Предложили довезти до Буньони (Bunyonyi) за 200.000, но я отказался. Хотелось бы здесь проехать вдоль всего канала, но на это нужен целый день, а сегодня будет лишь экскурсия на корабле на озеро Эдуарда (15 $/рр при условии, что наберется 20 человек, если будет меньше – цена будет дороже).
Возле моста (деревня Катунгуру, Katunguru), пока ждал и договаривался, чтобы доехать до парка и кемпинга (Mweya Safari lodge), обступили четверо малышей, прося конфетки и протягивая свои ручки. Зашел в лавку, купил им конфетки и по-справедливости сам распределил, а то там были и совсем маленькие, и постарше.
Представил своего Егорку, играющего с ними. По-моему, вписался бы. Такой же маленький, всегда слегка чумазый, босиком.
Первоначально я предполагал проехаться по каналу и выйти возле моста, проплывая мимо него, поймать автобус и двинуть дальше на юг. Но поскольку автобус на Мбараре проезжает мост около 14.00, а экскурсия будет только в 15.00, так что я решил остаться на ночь здесь. Да и надо немного отдохнуть от городов. Хоть на природу посмотреть. Номер здесь – 45000/рр самый дешевый. А так есть подороже и получше: 60.000 и т.д. Поел козла, картошку и из бананов блюдо (забыл название) – 10.000. Такое же я ел в Кампале за 3000. Въезд в парк – 25$ с человека-иностранца, если он взрослый, не гражданин восточно-африканского государства, не студент и не в составе группы/в день, (ребёнок 5-15лет 10$/день), если на транспорте – то дороже.
Пешая 2-х часовая прогулка – 10 $ /рр. Короче, не дешево.
Моё размещение было в
Albertine Rift Safari Camps&Lodge ltd
Tel +256-414-373050 - Mweya hostel
Mob. +256—772—609969
+256—782—381576
Рядом расположен отель
Malya Safari lodge
Taм single room – 125$
Прямо в парке рядом с моим столиком, за которым я обедал, пробежали 2 длинных смешных зверька, размером с лисицу, но похожих на нее так же, как таракан на бабочку. Впрочем, чем-то похожи на чукотскую евражку, только на задних лапках не стоят.
Жалко, я не биолог. А прямо на стол ко мне села птичка – маленькая, с открытым клювиком. Прыгала, скакала, что-то рассказывала, потом, прервав свою речь посередине (может, обидевшись, что ее невнимательно слушают), куда-то сорвалась. Мне даже показалось, что она покрутила крылышком вместо пальца у виска.
Птицы, бабочки, удивительные деревья, как с цветами, так и без, падающими прямо мне на стол, на котором я сейчас пишу эти записки, сияющее солнце с редкими облачками – фотография этого момента.
Мимо, лениво помахивая тоненьким хвостиком, прошагало что-то похожее на большого кабана (наверное,бородавочник). Даже идти никуда не надо, сиди себе на месте да держи глаза открытыми.
Из кустов доносится грозное хрюканье, а рядом валяются какие-то крупные, обглоданные кости.
Опоздав на пешую прогулку, я спросил: куда можно прогуляться? На что был получен ответ: «Никуда, а то сожрут. Только с сопровождающим.» А меня что, в случае чего, проводник защитит?
Серьезная черная женщина шутки не приняла. У него есть оружие, - объяснила она мне, как непонятливому ребенку. Да уж, детям нечего в Африке гулять.
Опять не спеша, прошел мимо большой (с кабана) рогатый зверь.
Высота Бушейни – 1600 метров н.у.м., парка Элизабеты – 980 метров. Жарко.
Нашелся фотоаппарат. Звонили из Эмирейтс - когда я заберу фотоаппарат? Я сказал, перед отлётом. Тогда, по прибытии в аэропорт найдите Джоффа. Обязательно разыщу, и спасибо.
file:///C:%5CUsers%5CAtek%5CAppData%5CLocal%5CTemp%5Cmsohtmlclip1%5C01%5Cclip_image001.gifОтправился на прогулку по озеру Эдварда. Набралось человек 20, белых и черных, и та же серьезная черная женщина продала билеты по стандартной цене 15$. Сев в корабль и послушав краткую вводную лекцию о нашем маршруте, каких зверей мы тут увидим, что нужно осторожнее обращаться с телефотокамерами, и после напоследок строго сказанного «Не курить на борту» мы отправились в путь.
Проплыли маленькое стадо ленивых, нежащихся в воде, гиппопотамов. Из воды торчали только их головы с маленькими забавными вертящимися в разные стороны ушками. Некоторые из них периодически показывали из воды свои черные лоснящиеся спины. А у одной парочки торчали, наоборот, одни спины, без головы. Куча птиц на берегу. Мимо лениво проплыл улыбающийся крокодил. На берегу важно и строго расхаживала маленькая цапля.
Немножко в отдалении от основной стаи целовалась под водой парочка влюбленных гиппопотамов, а отвергнутый «любовник» сидел неподалеку в кустах.

Иногда гиппопотамы шумно и с удовольствием отфыркивались.

Опять австралийцы. Как их тут много. Молоденькая австралиечка – студентка из Перта, путешествует в группе по туру Кения, Уганда. До этого я встречал австралийцев, новозеландцев, тоже захватывающих за одну эту поездку несколько стран: Танзания, Кения, Уганда, Малави, Мозамбик. Но я не помню, чтобы кто-то ехал в Руанду или Конго.
Вот какая-то белая птичка села на чёрную спину гиппопотама.
По берегу медленно прошлёпала длинная жёлто-зеленая ящерица.
Очень смешная картинка, напоминающая ритуал. Несколько десятков, может быть сотня небольших черно-белых птиц, выстроились на кусочке берега, свободном от травы, задрали вверх свои клювы, и у них у всех одинаково дрожало горло. Причем все они смотрели на юг. А посередине их собрания стояла 1 большая (в 3-4 раза больше каждой из них) красноклювая черно-белая, с пучком рыжих волос на голове, по-моему, цапля. Иногда она расхаживала между ними, возможно, давая какие-то указания.
На берегу неподвижно сидела большая желтоклювая черная птица с белой манишкой.
Местность гористая, берега высокие.
Странный коричневый зверь с двумя полукруглыми рогами – waterpath buffalo с приподнятой мордой сидел по брюхо в зеленоватой воде. На берегу показалась еще парочка его собратьев с сидящими на их спинах белыми птичками – компаньонами.
Маленькая птичка, зависшая на одном месте над водой, как вертолет.
Цапли, похожие на цапель из мультфильма «Заколдованный мальчик».
А вот 5 штук гиппопотамов, находящихся в воде, расположившихся в виде солнечных лучей и уткнувших морды в одну какую-то точку на берегу.
В 50 метрах от гиппопотамов – торчащая из воды черненькая головка купающегося ребенка, выглядывающая из растущей в воде травы.
Проплываем рыбацкую деревушку на берегу, где перепутаны люди, лодки и цапли. А домики, собственно, находятся намного выше и дальше. Наверное, вода поднимается во время сезона дождей.
Старенькая тётушка с верхней палубы грозно нацелила куда-то свой огромный фотоаппарат, причем встала в такую стойку и сделала такое выражение лица, что я почему-то представил в ее руках в другие времена более грозное оружие. Она стояла как профессиональный стрелок.
Опять птичье ритуальное собрание. Как молитва. Что же это такое? Тут же стоят пеликаны и валяются на берегу гиппопотамы. Молодой крокодильчик прополз между «молящимися» птицами.
Англичанка на корабле спросила, показав на тетрадь: «Работаете? Да нет, говорю, просто фотоаппарат потерял. Вот теперь пишу от нечего делать.»
И здесь, в парке Елизаветы, днем если светит солнце, то жарковато, а если нет, то, вообще, комфортно. А вечером (уже часов в 7-8) так и вообще даже немножко, если и не прохладно, то достаточно свежо. Я до сих пор здесь не ощущаю экватора, той жары, которую привык на нём чувствовать.
Жареная рыба на ужин с рисом. Так себе. Рыба – тилапия – как рыба. Немного пережаренная. Не очень вкусная.
Как вспомнишь джунгли Амазонки, где более-менее комфортно себя чувствуешь с 5-7.30 утра, а далее снова начинается пекло, так и хочется сказать: экватор – он разный. Высота – 1000 метров н.у.м. А барометр падает.
Сама доброжелательность и благодушие этих негров имеет, к сожалению, и обратную сторону, которая проявляется в том, что даже в этом уединенном хостеле они собираются в количестве около 20 человек с непременными атрибутами – пивом, балаганом, громкими взрывами смеха и т. д. И так часами. Так что о том, чтобы послушать стрекот кузнечиков и стрекоз, реальный голос окружающей тебя первозданной природы, как говорит об этом рекламный щит при входе, описывая преимущества этого места, остается лишь мечтать.
И пока они не закончат этот балаган – отдыхать, естественно, совершенно бесполезно.
Полковники прислали SMS, что будут у себя 11.12 в 23.00 То есть практически в 12.12. А у меня обратный рейс – 14.12. Но уже маршрут не изменить.
Ночью небо было чистое. На нём кипела жизнь, и там присутствовали: месяц, лениво развалившийся на спине словно покачивающаяся на волнах лодка, отчетливо видимый Южный Крест с огромными, как будто бы совсем близкими, звездами, прочие звёзды, большие и малые, в группах и без, мерцающие и светящие ровным светом, прочие обитатели, и под этим небом летают бабочки совершенно невероятных размеров вместе с прочей мелочью.

День VI, суббота, 6.12

Ночью был разбужен громкими, хрюкающими звуками. Посмотрев в окно, увидел под окнами моего домика 2-х громадных «кабанов» (бородавочников), что-то с урчанием ищущих в земле и почавкивающих. Невольно кинув взгляд на задвижку на входной двери и, убедившись, что она задвинута, я решил их на всякий случай не беспокоить хлопаньем открывающейся входной двери, и отправился досыпать. Потом я узнал, что они вполне безобидные.
Поднявшись еще затемно, собравшись и ожидая завтрак, увидел подъехавшую за мной на 30 минут раньше машину. Договаривались на 6.30, а завтрак, долженствующий быть по обычаям этого заведения в 7 утра, я попросил приготовить пораньше, в 6.00 – 6.15.
Персона, отвечающая за завтрак, согласилась. Но, к сожалению, до 6.15. царила темнота и тишина. Не став испытывать судьбу – не хлебом единым, я отправился на трассу в поселение у переправы через канал Казинга – Катунгуру (Katunguru), чтобы поймать какой-либо транспорт до Мбарары, и дальше до Кабале.
В предрассветных сумерках, трясясь по грунтовой дороге парка, мы повстречали какого-то зверя, величиной со льва, но не льва, шедшего куда-то по своим делам, слона, стоящего на дороге и мирно жующего травку, отошедшего с дороги только после долгих уговоров с нашей стороны путем подмигиваний фарами и автомобильными гудками, а также буйвола, прямо перед нашим носом перешедшего дорогу, спускаясь к водопою. Здесь на контрольных пунктах внутри парка даже открывать шлагбаум выходят с оружием. Водитель, паренёк на своей тачке, очень экономил бензин. Разгонится чуть-чуть и выключит двигатель, и машина катится какое-то время, если под горку. Когда движение замедляется, он на ходу заводится и таким же манером едет дальше.
Приехав в Катунгуру и узнав, что есть прямой автобус до Кабале (Kabale), только он будет около 10 часов, а не в семь, как мне было сказано, я отправился пить чай и чего-нибудь перекусить в стоящей напротив харчевенке. В местной чайной попросил что-нибудь перекусить во время ожидания, и мне предложили африканский чай с хлебом. За чай с хлебом – 1500 шиллингов.
Африканский чай – это горячее молоко с чаем (не путать чай с молоком), то есть в подаваемое в чайничке горячее молоко ты растворяешь пакетик чая и добавляешь в чашку сахар по вкусу. Иногда в него добавляют еще какие-то специи.
Туалеты здесь даже в таких маленьких забегаловках чистые, аккуратные, укомплектованные туалетной бумагой. Вспомнилась цитата из Джойса: там, где появился англичанин, он, прежде всего, строит сортир.
Здесь, пока я сидел, подошел какой-то пожилой негр, пожелал мне здоровья, поклянчил монетку. Я ему дал 200 шиллинговую монету, он несколько раз поблагодарил, и выглянувшая из трактира женщина (я сидел за столиком на улице) очень укоризненно на него посмотрела, мол, опять ты тут ошиваешься, как тебе не стыдно, и перевела взгляд на меня, извините, мол, за него.
Рядом гуляет стадо козлов. Козлятина у них, я уже успел убедиться, распространена.
Тут есть отличие от Азии. Там на белого в провинции, деревнях любят пялиться, приставать с какими-то вопросами, типа, что ты делаешь и куда идешь, а здесь, в общем-то, до тебя практически нет никому никакого дела. Не могу сказать - дело в менталитете или в том, что уже привыкли к белым. Уяснив, можно или нет на тебе что-либо заработать, тебя оставят в покое и никто не навязывается со своим вниманием и видимым участием.
Попрошаек намного меньше, чем в странах Азии и Латинской Америки, даже в таких больших городах, как Кампала. Только маленькие детишки в небольших количествах, а взрослых очень мало, даже меньше в сравнении с Москвой.
Можно подумать, что у них тут пенсии больше или социальные службы лучше работают, дети меньше болеют (частая причина попрошайничества в Москве, во всяком случае на словах), меньше калечатся, меньше тут у них было войн. Может быть дело в менталитете? В чертах народного характера? (Это не ответ в форме вопроса. Это действительно вопрос).
Вот маленькая девочка около 3-х лет в розовом платьице пробежала, играясь, сама по себе, покружилась и упрыгала дальше.
Вот другая девочка примерно 4-5 лет несет у себя на спине годовалого братишку, в коротких красных штанишках, а тот крепко обнял её своими ручонками и прижался к ней, чтобы не упасть.
Подошел автобус до Мбарары. Мне уже порядком надоело здесь сидеть и наблюдать местную жизнь. Так что я не решился испытывать судьбу, доверяясь словам первого встречного дожидаться прямого автобуса до Кабале, а решил сделать круг через Мбарару.
Автобус ехал как городской трамвай, останавливаясь возле каждого не то, что населенного пункта, а каждой халупы, если была возможность хоть что-нибудь зацепить по пути: людей, сумки, гроздья бананов и прочий груз. Причем процесс погрузки был не одномоментный, а растягивался на какой-то промежуток времени, сопровождаемый обсуждениями с размахиванием руками, торговлей, открыванием и закрыванием различных багажных отсеков. Везде были многочисленные торговцы, протягивающие в окошко и пытающиеся втиснуться в автобус, чтобы продать внутри свои многочисленные товары: часы, бусы, одежду, обувь, напитки, бананы, другую еду, жареные шашлычки. Я как-то даже стал понемногу привыкать к этому хаотическому движению. Но с грехом пополам часа за 3 до Мбарары добрались.
На автостанции в Мбараре я узнал, что автобус до Кабале будет только через 1,5 – 2 часа и предложили мне добираться на минибасе, то есть на маленьком автобусе наподобие нашей маршрутки «Газели», не удлиненной.
Пока маршрутка не забилась полностью, мы не тронулись, а забивалась она без малого час, причем именно забилась, так как в нее умудрились втиснуться 25-30 человек, не считая багажа. Меня, как белого, уважительно, посадили рядом с водителем впереди, и мне не пришлось корячиться в салоне. После этого еще с полчаса колесили по Мбараре, то где-то подкачав колеса, предварительно проехав несколько мест, где данное оборудование не работало, то заправившись, опять же не с первого раза, бензином, причем водитель взял у меня в долг 40.000, обязуясь 25000 отдать в Кабале, так как проезд стоил 15000 (отдал), и поехали. Лучше бы я дождался автобуса, который, кстати, нас по дороге обогнал, так как останавливались мы, то кого-то высаживая, то кого-то подсаживая, выискивая пассажиров даже тогда, когда, казалось бы, втиснуться уже никак было невозможно. Причем мне казалось, что людей уже собралось внутри неимоверное количество, но, обернувшись назад – я увидел все то же количество черных лиц со сверкающими на их фоне глазами. Куда делись вновь втиснувшиеся – загадка. Но все-таки перед автобусом было преимущество. Я сидел впереди и имел возможность в полной мере наслаждаться расстилающимися передо мной восхитительными картинами. Особенно после Нтунгамo (Ntungamo), когда пошли горы, мой взор не могли не притягивать те раскинувшиеся в лучах солнца горные долины с раскинутыми в них там и сям аккуратными домиками, посадками каких-то сельскохозяйственных культур, мирно пасущимися на лужайках коровами. Причем все было как-то именно чисто и аккуратно, не загажено, и у жителей, судя по домикам, чувствовался определенный достаток. Немногие ветхие лачуги, стоящие невдалеке от дороги, были просто заколочены. А наиболее непрезентабельного вида стояли вдоль дороги и использовались для мелкой розничной торговли. Почему – не знаю. Может, торговцы (здесь) более бедные, чем крестьяне?
В Мбараре проехали местный университет, потом институт, да и после в процессе нашего движения то и дело попадались надписи, указывающие на присутствие здесь какого-либо колледжа, института или школы.
То и дело по дороге появлялись указатели на загородные гостиницы, кемпинги, гостевые домики, которые указывали куда-то в сторону зеленых холмов, стоящих вдоль дороги. Так что, передвигаясь на машине, есть смысл там остановиться и провести какое-то время, наслаждаясь здешними природами. Это того стоит.
Гостиницы, которые я видел в городах и городках, проезжаемых нами (их много), в подавляющем большинстве были совершенно непрезентабельны и даже отталкивающего вида, хотя и некоторые надписи на них гласили, что они лучшие гостиницы в мире. Внутри – не знаю, не заходил. Но не все, естественно. В городах покрупнее есть даже вполне приличные, во всяком случае, снаружи.
Так мы и ехали часа 4 до Кабале. Постоянно тормозя, чтобы люди входили и выходили, точнее, втискивались и затискивались, торговцы суетились, предлагая в основном еду. Я съел шампурик шашлычка, 1000 шиллингов, ничего, нормально, козлятина. Хотя я и крепился – все-таки какая-то антисанитария, но потом плюнул – голод не тетка. «Маршрутка» была старая и громыхающая, не имеющая заднего хода и еле-еле взбиравшаяся даже на небольшие подъемы. Вместо ручки открывания окна, торчало приваренное, изогнутое буквой «г» сверло. Да и заводиться водитель предпочитал не ключом зажигания, а дав сначала машине раскатиться, и потом включал скорость. Зато когда дорога шла вниз, он разгонялся так, отчаянно сигналя при этом на всю округу, чтобы все разбегались, разгоняя, наверное, даже всю фауну, что я очень надеялся на удачу и на наличие тормозов. Хотя тормоза у него были неплохие. Тормозить резко они все любят. Хотя какие тут тормоза на перегруженной развалюхе-маршрутке, летящей вниз. Колеса с мостами могут отлететь на хрен.
Дороги здесь (основные) - хорошие, но надо иметь в виду, что они, во-первых, очень любят резко тормозить, во-вторых, много лежачих полицейских на дорогах, проходящих через населенные пункты. Причем без всяких предупреждающих знаков, без освещения, да еще и встречаются иногда таких гигантских размеров, что наехав на них в темноте на скорости, можно врезаться как в стену.
Добрашись до Кабале, я был тут же загружен предлагальщиками своих услуг по доставке меня куда угодно и по самым специальным (именно для меня!) ценам. Позвонив в гостиницу на острове Бушара (Bushara Island Camp, mobile +256-772-464-585, (0486)-26-110), находящийся на озере Буньони и осчастливив управляющего, сказав, что я приехал в Кабале и хочу ехать к ним, мне было сказано: приезжайте, 22$/single, лодки на берегу, и постарайтесь успеть до темноты, а то будет extra-charge.
Не торгуясь, выбрал мотоцикл, так как он стоил 6000, а машина по спец цене – 15000, и мы помчались (я сказал ему: побыстрее) на пристань озера Буньони. Ехали минут 20, вверх-вниз по горам, по грунтовой дороге. Причем, если теоретически на мотоцикле ехать лучше – всё, все ландшафты вокруг тебя, не в закрытой же коробке, то практически, в данном конкретном случае ехавшие навстречу нам машины поднимали тучи пыли, клубами оседавшие на нас. И если глаза можно прикрыть, пока не проедешь пыльную тучу, то на все остальное она, естественно, оседает.
Подъехав на маленькую пристань, нам был предложен выбор: моторка (10000) или выдолбленная из дерева каноэ (5000). Так как времени до темноты оставалось еще больше часа, а плыть даже на каноэ минут 20, я выбрал каноэ. Паренёк сел на корму, я взял другое весло, и мы поплыли.
Очень красивое горное озеро со множеством островов. По берегам расположены кемпинги, мотельчики. На острове Бушара, куда мы и плыли, тоже. На одном маленьком островке раньше, до независимости, располагалась тюрьма, остров наказаний, как его называли. Теперь ее уже нет. Теперь это заповедник – озеро Буньони. Самое глубокое в Африке – 900м, и рай для купальщиков без риска подцепить паразитов, которые существуют в других водоёмах (billharzia, by snails). Причём раньше местные, в основном, плавать не умели и поэтому часто тонули, когда их узенькие лодочки переворачивались, а сейчас по специальной программе плавать их научили, и тонуть они стали существенно реже.
Здесь, на Буньони, существуют и другие острова с маленькими гостиницами: Itambira island, Amagara resort (от 14000шил.), Nature’s Prime Island – (0486)-261-291.
Нагребшись вдоволь и причалив к острову, поднялись наверх, в ресторан «Swallows” (глотки или ласточки?) и Reception.
Для размещения есть тентованные домики (большая палатка, над ней еще соломенная крыша на стойках, с мебелью: кроватью, столом, стульями), на улице – умывальник и душ (надо сказать, во сколько хочешь его принять, и тебе нагреют и нальют горячей воды), и хижины. Одноместный домик 22$.
Очень приятные люди, дают бесплатный напиток по приезду.
В ресторане – огромный камин, который затопили с наступлением темноты. Я расположился перед ним на диванчике. Передо мной готовили заказанное мной местное блюдо из crayfish - креветки с соусом и рисом, 6500шил. Очень вкусное блюдо, и так как я целый день практически ничего не ел, кроме маленькой палочки шашлыка да ещё нескольких печенье с соком, купленных мной на станции в Мбараре, расправился с едой очень быстро. Выпив после ужина африканского молочного чая, я разлёгся на диванчике перед камином, как сытый довольный кот.
Камин здесь имеет размеры приблизительно в длину около двух метров, в высоту – 1,2 метра в высокой его части, верхняя его часть идёт дугой, и в глубину метра полтора в самой глубокой своей части, в глубину он тоже шёл полукругом. Толстые и длинные дрова, ещё влажные, в нем клались на подставку, сваренную из арматуры, а под неё засовывались тонкие и сухие сучья. Это позволяло гореть и не погаснуть более крупным, лежащим сверху поленьям.
В Мбараре я купил фонарик без батареек. А от фонарика без батареек – один вред, так как польза =0, и место он занимает и вес имеет. А на острове освещения нет, в палатке только свечки, да в ресторане, кроме кемпингового освещения, одинокие маленькие лампочки. Так что пришлось мне до своего домика шлепать в темноте, подсвечивая себе дорогу сотовым телефоном. Кстати, сотовая связь везде приемлемая, (МТN), а здесь, на Бушаре, вообще отличная (на вершине, в ресторане. На другой стороне горы ее нет). Высота Кабале и Бушары – 1900 м н.у.м.

День 7, воскресенье, 7.12.

Проснувшись еще затемно, я долго валялся под плотным теплым одеялом (было довольно прохладно), неторопливо ждал, пока рассветет, и наслаждался огромным птичьим оркестром, исполнявшим сложнейшие композиции с многоголосьем. Тут тебе и сольные пассажи, и подпевания на разных частотах, а также подвывание, подъухиванье, подпискиванье, подстрекотыванье, подсвистывание, да и просто какой-то птичий разговор друг с другом, и все это как-то смикшировано. Не обходится также и без многоголосицы насекомых. Причём комаров совсем (или почти совсем) не наблюдается.
Взошло солнце, и открылся удивительный пейзаж: озеро, окаймлённое горами, густо поросший деревьями мой остров, другие острова, выступающие из ровной глади озера. На противоположных склонах окаймляющих озеро гор уютно расположились разбросанные там и сям деревеньки с нечасто стоящими домиками, напоминающими скорее хуторки. с распаханными полями, отливающими сменяющимися оттенками зелени в зависимости от сельскохозяйственных культур, террасами банановых плантаций, картофеля и кассавы. При этом пение птиц не прекращается, и других звуков здесь нет, если не считать звуков собственного голоса и персонала, когда с ним общаешься. Правда, раздаётся иногда какое-то отдалённое буханье барабанов, доносится отдалённый плач ребёнка, приглушённые голоса из проплывающих мимо каноэ. Но это так незначительно и совершенно не нарушает окружающей гармонии природы.
На запад отсюда – Конго, на юг – Руанда.
Купаться в озере – одно блаженство. Вода очень комфортная.
Здесь же на стойке reception предлагаются различные туры местного розлива: и birdwatching (здесь великое множество птиц), и ботанические прогулки (здесь как ботанический парк с прикреплёнными к деревьям табличками с их названиями, а также великое множество цветов), и прогулки под парусом по озеру, и посещение каких-то деревень. Если нужен творческий отпуск для создания чего-то серьезного, то это – очень подходящее место. Глядишь – и новая «Анна Каренина», или новое философское видение мира возникнет на этих тихих озёрных берегах. А то вдруг и религиозное откровение посетит – кто же может предсказать душевный настрой после достаточно долго проведённого здесь времени? А умиротворение, разлитое здесь повсюду, непременно наложит свой отпечаток на создаваемое творение, и не будет места здесь теориям о необходимой борьбе видов, классов, наций, рас и религий.
Хотел я сегодня рвать в Руанду, но, глядя на такую идиллию, решил ещё на денёк здесь задержаться. Как сказал один старый турист в бытность наших походов на катамаране – не корячиться же мы сюда приехали! Хотя и жалко день терять – их и так немного, но бог с ним. А Руанда немного пугает своим французским( но как оказалось относительно Руанды – напрасно).
Так что сегодня по-любому мой последний день в Уганде. Правда, я должен ещё возвращаться через неё – но это в самом конце и кажется ещё так нескоро.
Пока гулял по острову, не считая множества пролетевших мимо меня птиц, тропинку пересекли 2 довольно большие, около 50см, птицы с длинными изогнутыми, как у пеликанов, клювами. Присутствие в принципе опасного для них сапиенса (хотя я лично, конечно, опасности для них никакой не представлял) было им, в общем-то, по барабану. Если они и обратили на меня внимание краем глаза, то примерно так же, как и я на стоящее рядом дерево (я, может, ещё и табличку с названием дерева иногда прочитывал, но их, я думаю, и табличка, прикреплённая на меня, вряд ли бы заинтересовала).
На острове во множестве растут огромные эвкалипты.
Навстречу повстречался дровосек. Он рубил дрова, но не так, как принято у нас - распилив бревно на чурбачки около 40см, ставя эти чурбачки вертикально и раскалывая их с помощью колуна или топора, а куски бревен длиной чуть более 1 метра клались лёжа на землю и разрубались вдоль топором с длинной ручкой. Если топор застревал, то в образовавшуюся щель вбивался клин, и процесс продолжался.
Вот маленькая птичка, села мне на кофейный столик, за которым в настоящий момент я сижу, почему-то возмущаясь мной, крикнула что-то несколько раз. Чего ей нужно?
Потом перепрыгнула на рядом стоявшее слева от меня кресло, не переставая часто-часто что-то забавно доказывать, глядя на меня то одним, то другим глазом. Потом села на спинку справа стоящего от меня кресла, продолжив свои выкрикивания (что-то типа Чиу!). В конце концов, не донеся до меня свою мысль и ничего поэтому от меня не добившись, куда-то сорвалась.
Она еще через какое-то время прилетала повозмущаться, кричала на меня, но в конце-концов отстала.
К вечеру принесли керосиновую лампу и поставили её перед моей палаткой. Сегодня так ярко светит луна, точнее, месяц, лениво развалившийся в окружении своего гарема – красавиц звёзд, что и телефон для подсветки не нужен.
В ресторане обслуживала очень толстая и добрая черная служанка. Всё время улыбалась, что-то медленно размеренно говорила, повторяя постоянно сэнкью, и её лицо всё время прямо излучало искреннее добродушие и удовольствие оттого, что она имеет честь тебе прислуживать и тебе нравится, как она это делает. И вообще, тут очень хороший и доброжелательный персонал.
Гостевые домики здесь на острове раскиданы не часто, так что ты полностью изолирован от других гостей и пребываешь в компании лишь кустов, деревьев и мелкой живности, с удивительными видами на окружающий ландшафт: озеро, горы, небо…Единственная связующая твой домик-палатку нить с внешним миром – тропинка, ответвляющаяся от главной тропы и ведущая только к тебе и заканчивающаяся на твоём домике.
Так, в лени и неге, купаниях и прогулках, за чтением истории альбигойских войн, неспешно прошёл этот реально воскресный для меня день.

День VIII, понедельник, 8.12.2008

Ещё раз до и во время рассвета прослушав птичьи концерты и откушав напоследок завтрак (кстати, вовремя приготовленный по моей просьбе в 6.30 утра), я отправился обратно на материк на моторке (которая тоже не опоздала, приехав даже на несколько минут раньше), которую мне дали бесплатно как постояльцу.
Приехав на берег и в этот довольно ранний час, стал искать транспорт,собираясь ехать сразу до границы, до Гатуны (Gatuna) В конце-концов нашел. Парень был на тойоте, здесь она – поистине народная машина, надёжная, недорогая в обслуживании, и очень местные её хвалят. Что же у нас она так дорого? Вся Африка с Азией ездят на тойотах, а очень многие «дорогие россияне» её себе позволить не могут.
По дороге я купил, наконец, 2 батарейки для своего фонарика за 1000шил.
На границе не задержался. На угандийской стороне шлёпнули выездной штамп. Я сразу спросил, а дадут ли мне здесь визу, когда я поеду обратно, на что был получен краткий ответ: 50$. Далее, пройдя по нейтральной полосе 50метров, я был атакован менялами валюты. Обменять можно, но немного. Как всегда и как везде.
Получив на руандийской стороне теперь уже въездной штамп, я пошлёпал вперёд. Подходит (вообще много всяких подходило, что-то предлагало – граница всё-таки!) человек, показывает на рядом с ним стоящую «тойоту» и предлагает: 3000фр.с рыла до Кигали (курс - около 500фр./1$). Да какой базар, конечно, поехали. Оказалось, что он просто берёт попутчиков, а сам занимается доставкой газет, в частности, сюда, на границу.
Дорога была хорошая, редко где без асфальта (но я так понял, что он был в процессе укладки). Ехали более двух часов по горам, и опять моему взору открывались красивые, теперь уже руандийские, горные долины, окутанные утренним туманом, постепенно рассеивавшимся под лучами всходившего солнца. Все склоны гор, куда хватало глаз, были распаханы под различные сельскохозяйственные культуры, и только редкие лесополосы составляли исключения. Внизу суетились крестьяне, а мы бодро продвигались вперёд. Пасущихся животных я в этих долинах не наблюдал.
Кигали раскинулся в горах с вытекающими из такого расположения террасами, спусками – подъёмами, змейками извивающимися дорогами и узкими тротуарами. Высота – 1800-1900м н.у.м. Но город меня приятно не то, чтобы удивил, а даже поразил своей современностью и чистотой, которой могли бы позавидовать и многие из европейских городов. И это Африка! Вполне современные многоэтажные здания, в том числе и современной архитектуры, со стеклянными стенами, современные дорогие машины (много лексусов, лэнд-крузеров, и др.), все вымытые, на улицах много зелёных насаждений, кустов, деревьев, маленьких парков с аккуратно подстриженной травой, движение – с круговыми развязками – такой предстал мне Кигали. Все мотоциклисты – со шлемами, в том числе для пассажиров шлем тоже строго обязателен. Все впереди сидящие пассажиры – пристёгнуты.
Бензин здесь стоит 756фр.
Когда я к концу дня зашёл в кафе выпить кофе, его владелец, сидевший тут же в зале, пожилой пакистанец мафиозного вида, родившийся уже здесь, сказал, что беспорядки – это здесь давно в прошлом, а сейчас это прекрасный спокойный город, в который приезжает много иностранцев, как бизнесменов, так и туристов, который живёт и развивается. Кстати, в этом же кафе многие обедавшие местные легко управлялись с ножом и вилкой.
А девки здесь похолёнее будут, чем в соседней Уганде, и многие из них ходят с распущенными волосами, а не заплетёнными в их многочисленные тоненькие африканские косички.
В виду того, что полковники задерживались, у меня родилась мысль посетить за образовавшееся «окно» соседнюю Бурунди, и проехать в Конго через него. На моё счастье, со мной в машине, в которой я ехал от границы, был попутчик, молодой парень, немного говоривший по-английски, звали его Патрик, так он сказал, что знает, где посольство Бурунди, как раз там, куда он и едет. Отлично, поехали. Поехали на такси, говорит он мне. А на бода-бода нельзя? - спрашиваю. Нет, говорит, не нужно, дорого будет. Я несколько удивился, но вопросов пока решил не задавать. Проходя мимо моментального фото, решил сразу же сфотографироваться на визу. Щёлкнули меня обычной цифровой мыльницей, распечатали на принтере, содрали 1500фр., и пошли мы дальше на стоянку такси.
Оказалось, что такси он называет маршрутку. Проезд стоил для каждого 150фр. Там же предлагали тоненькие разговорнички, представлявшие собой скреплённые степлером 10 листов формата А4 с английским, французским, суахили и кинйарванда языками (400фр. каждый).
Посольство Бурунди – приличное, довольно большое современное здание, с большим чистым холлом, но не говорящими по-английски служащими, которые дали мне заполнить анкету и чистую страницу, где я в произвольной форме должен был изложить причины своего предполагаемого визита в Бурунди.
Справившись с этим, выяснилось, что трёхдневную визу в Бурунди я могу получить на границе гораздо дешевле и проще, а здесь выдаются более долгосрочные визы как минимум для трёхмесячного визита, и эта процедура занимает 3 дня. Меня, естественно, такие сроки никаким образом не устраивали, и я решил попробовать получить визу на границе.
Пойдем, говорю Патрику, пообедаем. И пошли мы по горе вниз наискосок по бедным пригородам мимо африканских рыночков, домиков, изъеденных оврагами переулков с бегающими босоногими ребятишками, причём ничего, в общем-то, не клянчившими (правда, 1 поклянчил), но один кинулся ко мне, обнял за ноги, другие кричали какие-то приветствия по-английски (во всяком случае, пытались по-англ., используя весь их словарный запас). Правее от нашего маршрута, на высоком склоне располагались богатые кварталы, по их внешнему виду это сразу было ясно. Тут в Кигали разные группы населения разобрали разные горки, побогаче – одну горку, победнее – другую.
Много мы миновали распивочных, лавочек, и, наконец, зашли в местную столовую, на которой было написано по-французски «ресторан». Нормальная еда по нормальной цене (за двоих заплатили 1830фр., включая 2 кока-колы). Еда представляла собой лежащий в центре небольшой кусок мяса, а по периметру тарелки были разложены различные гарниры: картошка, рис, капуста, спагетти. Пообедав, мы пошли в гости к дяде Патрика (мама его в Калифорнии, папа – в Кабале), так как его дядя – «хороший человек, он знает всё насчёт автобусов в Буджумбуру (Bujumbura, столицу Бурунди) и местных недорогих гостиниц». И хотя здесь активно прививается английский язык, и все надписи в городе дублируются на английском языке, всё-таки здесь на нём говорят немногие (хотя некоторые разговаривают, совсем-то не пропадёшь).
Покружив опять по бедным кварталам, мы пришли домой к дяде Патрика. Много бегающих детишек, разложенные на столике исписанные листы бумаги с финансовыми банковскими проспектами, очень приветливые родственники, ставшие сразу же обнимать Патрика. Дядя Джозеф, оказался тоже, как и его племянник, приятным человеком, пишущим бакалаврскую диссертацию, сразу вызвался мне помочь, проводить на автостанцию и найти недорогую гостиницу. А гостиницы здесь, говорит, в основном, дорогие. И хотя я не проверял, но по общему уровню жизни вполне это допускаю.
Таща по очереди мою сумку, мы отправились тем же путём наверх, взять то же такси, а то, мол, дорого прямо отсюда ловить мотоциклистов-бодаров. Ну ладно, не будем спорить. И тем же путём, но уже вверх по склону, мы пошли на остановку. Хорошо всё-таки, что они вызвались переть мою сумку! Когда солнце не светит – хорошо, а тут оно палило немилосердно, впрочем, ощущение его немилосердности, возможно, было вызвано наличием относительно тяжёлых вещей и необходимостью шлёпать под ним вверх – вниз по склонам.
Моя гостиница, в которую привели меня мои местные друзья – просто приспособленный под небольшой отельчик бывший жилой дом. Номер мне стоил 8300фр., включая завтрак. Moucecore, tel. 500-156, 085-378-57. Персонал приветливый, но совершенно не говорит по-английски.
Кока-кола в кафе – 400фр., кофе – 500. Курс покупки – продажи руандийский франк/USD – 558/564, руандийский франк/euro – 680/720, руандийский франк/угандийский шиллинг – 0,22/0,30.
Книги дорогие. Местного производства карта Руанды – 9300фр., почти 20$! Самоучитель суахили в мягкой обложке, 300-400 страниц – 10000фр. У них здесь в связи с борьбой за экологию запрещено в магазинах выдавать пластиковые пакеты. К сожалению, замена им не совсем удобная, в виде обыкновенных бумажных конвертов без ручек, которые они не раздают, а продают за 100фр. Довольно неудобно по сравнению с пакетами. (А у нас мало того, что пакеты везде, да ещё и полиэтиленовые бахилы за последнее время внедрились везде, где только возможно их внедрить).
Из центра до моей гостиницы – 2000фр. тачка, 600фр.-бода-бода.
На автостанции купил назавтра билет до Буджумбуры – 6000фр. Автобус едет около 5 часов, компания – Belvedere lines, отправление – в 7 часов утра. Расписание Кигали – Кампала: отправление в 5.30, 6.00, 9.00 (далее – не узнавал), время в пути – 8 часов, компания – Ягуар.
Билет на самолет Cyangugu (напротив Bukavu, только на руандийской стороне) – Kigali – Entebbe – 298$. Отнюдь недёшево.
Руандийцы довольно религиозны, не то, что их соседи. Любят обниматься, держать друг друга за руки, в том числе мужчина с мужчиной. У меня сначала возникали нехорошие подозрения, но потом они рассеялись, и я упрекнул себя в том, что каждый думает в меру своей испорченности. Сразу в людях подозревать плохое, конечно же, нехорошо. И когда на них смотришь, как они друг другу улыбаются, обнимаются, поглаживают – невозможно представить себе кошмар геноцида 94-го года.
Мои чёрные соседи – постояльцы в гостинице (белых – не видел) перед ужином встали, помолились, причём председательствовала служанка гостиницы, пообнимали друг друга и сели ужинать. Была рыбная котлета на шампуре и гарнир, состоящий из риса и картошки с соусом.

День IX, вторник, 9.12.

Утро началось с того, что я, перепутав время, проснулся на 1 час раньше, да и ещё и заставил себе срочно готовить завтрак. По идее, мне он нужен был в 5.40, а я поднял всех в 4.30. Впрочем, меня тоже подняла какая-то жившая здесь ополоумевшая собака своим нудным монотонным лаем. А оказывается, между Угандой и Руандой есть временная разница 1 час.
Автобус тронулся. Снова замелькали за окном возделываемые поля, плантации, чистенькие аккуратные городки с симпатичными отельчиками и мотельчиками. По внешнему виду – вполне благоустроенная страна. Забегая немного вперёд, приведу здесь мнение одного местного интеллигента, что, мол, в Руанде свободы никакой нет, никакой политической оппозиции, в отличие от Уганды. Да и от угандийцев про свободу в Уганде я слышал неоднократно (только какая свобода имелась в виду – политическая или свобода передвижений – не уточнял). Несмотря на, возможно, различный вкладываемый в это понятие смысл – тем не менее результирующее мнение было таким.
После Ньянзы и Бутаре стали появляться леса, соседствующие с возделываемыми полями, в том числе присутствовало много хвойных деревьев. На остановках выходили перекусить. Шашлычки по 200фр. шампурик, бесплатные туалеты.
Со мной в автобусе ехали поляки. У них была в паспорте бурундийская виза. Я спросил, зачем едете в Бурунди, по делам или как, на что они мне ответили, что приглашены их сектой свидетелей Иеговы. Даже в Бурунди они обитают.
Наш небольшой аккуратный автобус натружено пыхтит на перевалах, медленно, но неуклонно приближая меня к бурундийской границе. И вот часа через 3-4 мы к ней подъехали. Пограничный пункт находился в горном красивом, даже идиллическом месте. прямо над ним нависала деревенька, уже бурундийская. Да и по внешнему её виду можно было сделать такой же вывод.
Высота границы – 1500м н.у.м.
Въездной штампик мне в паспорт поставили без проблем. Заплатить за это пришлось 20$, которые пограничник положил к себе в нагрудный карман, застегнул его молнией, но квитанцию выписал и бодро шлёпнул мне свою печать в паспорт, сказав мне при этом спасибо. Место, где он находился, представлял собой деревянный домик с окошечком для пересекающих границу, внутри - деревянный стол и стул, без всяких компьютеров, калькуляторов, сканеров паспортов и прочих современных атрибутов погранпунктов.
То, что Руанда – не вся Африка, а по самой Бурунди не стоит судить по внешнему виду её посольства в Кигали – это стало понятно сразу же за руандийским шлагбаумом, а особенно после нейтральной полосы, когда я пересёк её пешком. И если я говорил о том, что в Руанде попрошаек не встречал вообще, в Уганде – скорее исключение, т.е. очень не часто, о Бурунди сразу поставил Африку на своё место. Я был сразу же ими окружён, как взрослыми обоих полов, так и детьми, ряженными и ещё неизвестно какими, а также торговцами, менялами, нечистотой, лачугами, окружавшими этот пункт, жаровнями, что-то тут же готовящими, и прочей суетой. Как будто резко сменили декорации. И если лачуг в Руанде я не видел (бедные кварталы Кигали состояли не из лачуг, а из небогатых домиков, это совершенно не помоечные районы), в Уганде они были, но не так, чтобы в большом количестве, то в Бурунди, начиная от границы, только они и появлялись по нашей дороге. Очень много попрошаек – детей. Так и подбегают постоянно к автобусу. Взрослые прямо бегут за ним, как попрошайничая, так и впаривая какие-то сельхозпродукты. То и дело попадались вооруженные группы одетых в униформу людей. Автоматы у них или валялись рядом на траве, если они на ней сидели, или они держали их самым разным образом, в том числе как дубины.
Все склоны гор, проезжаемых нами, разделаны под сельскохозяйственные культуры. Очень бедные оборванные люди бредут по дороге и тащат какую-нибудь ношу или на себе, или везут её на велосипеде. Часто, когда какие-нибудь трайлера медленно ползут на подъём, к ним сзади подцепляются велосипедисты, чтобы хоть немного проехать, сберечь свои силы, а также пытаются залезть пешие «носильщики», бегом из последних сил пытаясь догнать медленно в гору ползущий транспорт и вскочить на него. Это та самая Африка, которую себе обычно и представляешь.
Стали попадаться и леса. Наиболее солнечные склоны возделывались, а наименее – остаются под лесами. Ближе к столице проехали прекрасный с виду парк. А сама столица Бурунди – Буджумбура развалилась в долине, окружённой горами и холмами, на берегу озера Танганьика. Когда спустились в эту долину, сразу в окна автобуса стал врываться более тёплый и влажный ветер. Высота Буджумбуры – 830 м н.у.м. На вершине одного из холмов расположен колледж, а многие склоны застроены домиками вразброс.
Патрик мне сказал, что он позвонил своей сестре, которая говорит по-английски, и что она меня встретит на автостанции и поможет сориентироваться. Но я всё-таки опасался, что не встретит, а с английским тут совсем худо. Телефонная угандийская SIM-карта, прекрасно зарекомендовавшая себя в Руанде, здесь не работает. Снова в автобусе мне попался участливый попутчик, может, пакистанец, не африканского происхождения, который спросил: не встречает ли меня здесь кто-нибудь? Не нужно ли чем-нибудь помочь? Я поблагодарил, сказал, что пока не знаю, и вышел на улицу. Вдруг меня кто-то окликнул по фамилии, и я увидел высокого улыбающегося негра, который представился братом патрикиной сестры Джудит. Она стояла рядом и выяснилось, что по-английски она не говорит совсем (хотя Патрик расписал наоборот), вот она и попросила его помочь меня встретить и организоваться здесь.
Первым делом мне нужно было поменять деньги на местную валюту. Джулис («брат» Джудит) позвал другого «брата» - меняльщика (может, и реально они братья – не знаю). Поменяв валюту (курс ~ 1200бурундийских франков/1$), решил купить билет на самолёт Кигали - Кампала, а то по времени я уже мог и не успеть. Как же мало людей здесь говорят по-английски! В турбюро сказали цену (219$), взяли деньги, и девушка сказала, что она пошла за билетом, приходите через час. Через час билет мы получили. Цена на нём стояла 195$. За счёт чего такая разница – не знаю. Турагенство накрутило?
Здесь множество различных самых разных отелей. Остановился в hotel de l’Amitie’, 30-32 Rue de l’Amitie’, Bujumbura, tel. 222-261-95, hotamitie*песик*cbinf.com, номера от 20$. Я взял за 20$ - вполне приличный.
Так как мой угандийский телефон здесь не работал, я хотел было купить местную карточку, но Джудит предложила взять свою, на 1-2 дня – ничего страшного. Потом, правда, на меня попадали многие ей звонившие её приятели.
Буджумбура не идет ни в какое сравнение ни с особенно Кигали, ни с Кампалой, и производит впечатление провинциального города. Здания в основном низкие, улицы, даже центральные, с разбитым асфальтом, грязноватые, а есть и вообще без асфальта. Современных зданий я не встречал. Напоминает Парамарибо, но со своим африканским уклоном. Обращает на себя внимание обилие таксистов, с одной стороны, и отсутствие бода-бода, с другой стороны.
Я решил поехать на берег Танганьики. Озеро Танганьика (Tanganyika) по объёму и глубине занимает второе место в мире после Байкала. На берегу Танганьики расположились множество отелей со своими пляжами и ресторанами. Район довольно дорогой.
На самой Танганьике был шторм, сильный ветер с сильным прибоем, не покупаешься. Всё озеро, насколько хватало глаз, было покрыто белыми барашками волн, а на противоположном берегу озера виднелись горы Конго, и в дымке лёгкого тумана – домики конголезского городка Увиры. Танганьика – озеро, сильно вытянутое в длину на 650 км, и противоположный берег - в данном случае имеется в виду противоположный по ширине озера, не по его длине, естественно, причём по ширине в самой узкой, крайней северной, его части, дальше к югу озеро расширяется в несколько раз. Я туда хотел отправиться послезавтра, но получилось несколько по-другому, не так, как я к этому времени запланировал, если можно вообще назвать планированием эту мою сумбурную поездку.
Сам Джулис – молодой парень, безработный, имеющий среднее образование. Сложно, говорит, здесь с работой. Очень услужливый, везде старается помочь. С ним, конечно, проще.
Такси из центра до пляжа – 4000фр., а обратно поймать что-нибудь сложно. Пройдя какое-то расстояние, Джулис поймал мотоциклиста, который нас и подвёз сразу двоих, без шлемов. Это тебе не Руанда.
Полковники со мной всегда на связи. Говорят, что будут на месте 11.12 в полдень.
У меня возникла проблема. Я предполагал взять билет на автобус до Увиры – городка на противоположной стороне Танганьики, лежащим на конголезской территории, и затем на автобусе или на чем-нибудь вдоль границы доехать до Букаву. Но мне сказали, что автобусы, едущие от Увиры до Букаву, не едут по дороге, полностью лежащей на территории Конго, а часть пути проезжают по территории Руанды в виду того, что дорога там гораздо лучше. Так что у меня возникает визовая проблема как с одной руандийской визой, так и с одной конголезской. Спросил Полковника, сможет ли он меня встретить в Кашени, пограничном пункте Конго-Руанда, где автобус переезжает на руандийскую территорию и шлёпает часть пути до Чиангугу (Cyangugu), руандийской погранзаставы, и затем возвращается на территорию Конго, сразу в Букаву, лежащем тут же на противоположной стороне границы. Он ответил, дай мне сначала вернуться в Конго, что-нибудь придумаем. Жалко, что нет времени думать.
На автостанции мне посоветовали ехать в Увиру и попытаться найти автобус прямо там, на месте, который не будет заезжать на территорию Руанды. Возможно, так и придётся сделать, но попробую получить ещё по одной транзитной визе Руанды и Конго. На вопрос, можно ли мне сойти в Кашени и самому попытаться поймать что-нибудь до Букаву, мне было сказано, чтобы даже и не думал, так как это вам не что-нибудь, а Конго, это опасно. Но главное, ограниченность во времени. Было бы больше дней – было бы проще.
С интернетом здесь никаких проблем нет, он дешёвый и относительно быстрый – 200фр. (0,16$ !)за полчаса или час, смотря где. В Руанде тоже был легкодоступный и хороший Интернет, но существенно дороже.
Вечером, выйдя прогуляться по городу, на улицах обдувал приятный ветерок и было совсем даже не жарко. Здесь средняя температура в районе Танганьики - 23°С. Может, и есть здесь более жаркие вечера, хотя кругом – горы, и рядом озеро величиной с море.

День X, среда, 10.12.

В гостинице с утра дали неплохой завтрак. И сразу же после него вместе с Джулисом отправились на станцию выяснять о дороге, идущей параллельно границе по территории Бурунди, через границу Бурунди-Руанда и далее по Руанде до Чиангугу – Букаву, руандийско-конголезской границы. Оказалось, что да, этот маршрут существует, и автобус (маршрутка) отправляется завтра в 10.00 утра. Необходимо было в этом случае ещё раз навестить руандийское посольство для получения ещё одной транзитной визы. Цена её здесь – 60$ только за то, чтобы проехать 1 час по территории Руанды. Вот это цена за хайвэй! И никуда не денешься. Времени оставалось мало, и рисковать из-за непредвиденных задержек не хотелось.
Визу обещали сделать к 17.00 пополудни и добавили, что для меня они делают исключение – обычно эта процедура занимает 2 дня. Кстати, и значения никакого не имеет – месячная виза или транзитная (в случае с Угандой – то же самое), 60$ плати – и дело с концом. Правда, двукратная транзитная – цена такая же. Всё равно цена приличная. Да и самолёт меньше, чем за 1 час полёта Кигали – Энтеббе 200$. Как на Чукотке, а то и дороже.
Как впоследствии выяснилось, всё-таки, наверное, эту визу я покупал зря. К концу дня полковники прислали СМС, что они меня встретят, где мне будет удобно. Имелось в виду Kasheny. Но уже было поздно, да и что бог ни делает – всё к лучшему.
Из моих многочисленных поездок я сделал вывод, что самую высокую цену платить приходится за время. Если времени у тебя достаточно и ты не суетишься, не торопишься – расходы резко падают вниз. А, может, и по жизни так, только в дороге это видно наиболее выпукло?
Купив билет на завтра до Букаву (12500фр.), отправился в рептилиевый парк. Вход – 3000фр., и живут здесь несколько крокодилов, есть серпентарием и культурно–историческая часть – традиционное семейное жильё, состоящее из соломенных домиков для разных членов семьи. Довольно уютные. Также тут можно приобрести местные рукоделия, статуэтки и прочее, а также крысу, которую на твоих глазах служащий скармливает крокодилу и тот её пожирает.
Зашёл в книжный магазин посмотреть какой-нибудь путеводитель по Бурунди на английском – нет никакого, ни дорогого, ни дешёвого. Только одна книжка была на английском языке - исследование в рамках какой-то африканской конференции о восстановлении в Бурунди элементов традиционной судебной системы. Пришлось купить на память, зато теперь, может, она – единственная в Москве, а то и бери шире.
Тут в Буджумбуре очень приятные расстояния. Город настолько небольшой, что практически до любой точки можно дойти пешком: до посольств, станций, магазинов, туда-сюда. Главное, знать, куда идти.
А город днём суетится: автобусы чадят, мотоциклисты ревут, торговцы что-то продают, люди куда-то несутся, причём тротуаров в нашем понимании нет, и пешеходы с машинами довольно сильно перемешаны. Хаотичное состояние городских ритмов и движений не даёт расслабиться и заставляет быть постоянно начеку: как бы тебя не сбил кто-нибудь, и самому при этом на кого-нибудь бы не натолкнуться.
В городе нередко встречаются белые лица, как пешком, так и на транспорте.
Поразительно много салонов как представителей мировых автогигантов – мерседес, тойота, мазда, рено и так далее. Тойота и здесь – народный автомобиль.
Здания здесь на 99% - одно-, двух- и трёхэтажные, вида непрезентабельного. Редко увидишь большей этажности, встретил одно современное, из стекла, этажей 5-7. Есть греческая православная церковь.
Если с асфальтом ситуация в городе печальная – даже там, где и был, он разрушается, то брусчатка сохранилась хорошо. Как она была однажды положена на нескольких улицах, так и лежит по сей день, и ей хоть бы хны, и глаз радует.
Довольно много ооновских машин, да и вообще, как ни странно, богатых машин немало.
Сувениры здесь странно дорогие. Может, это только для меня, поскольку я белый – поиметь можно? Но при этом, если торгуешься и демонстративно уходишь – цену не сбавляют. В Уганде на Source of Nile торговались. Спросят одного полковника, который говорит, что для него это дорого, а сколько денег у вас есть? Тот отвечает с улыбкой, что нисколько, мол, нет, я очень бедный. Так и идёт базар. А другой полковник делает круглые глаза и говорит: а ты знаешь, за сколько я покупал эту же вещь тогда-то и там-то? И показывает цену в 3 раза дешевле и от неё уже не отступает. Да и в Руанде цену сразу сбавляют, если спросишь, а потом отказываешься по причине дороговизны.
Международных переговорных пунктов только 1 – около 1$/минута разговора с Москвой. А так стоят, точнее, лежат телефоны на столиках по улицам города, и рядом с ними на стульчике «оператор». Джулис говорит – по ним дорого. Не проверял, но вполне допускаю, что если увидят, что белый иностранец звонит – так сразу его и поимеют.
Джулис вечером после ужина попросил денег на дорогу повидать свою невесту в Кигали. Дал я ему 50$, что ж с них взять? С другой стороны, а что ему ещё делать? Говорит, что является гражданином двух стран – Руанды и Конго, и образование получал в Конго. Но в нём не хочет жить потому, что на Конго обиделся за то, что там его посадили в тюрьму, где он отсидел 1 год. Говорит, из-за политических разногласий с властями, в общем, ни за что. Многие так говорят. Со стороны Джулис целыми днями ничего не делает, хотя одет прилично – свежие брюки, рубашка, туфли, знает 4 языка – французский, английский, суахили и местный. Очень религиозный, кажется, баптист. На концерты не ходит, пиво не пьёт.
На улицах Буджумбуры тут и там встречаются вооружённые автоматами, часто Калашникова, люди. Они или что-то охраняют (у обменных пунктов валюты сидят по 2 автоматчика), или просто куда-то бредут, держа своё оружие как попало.
На ужин была кассава – африканская еда, похожая на хлебную лепёшку, с зеленью, соусом и кусочками мяса. За ужин на двоих в ресторане в городе – 7500фр. Здесь было ещё удивительное блюдо – русский чай, что являлось смесью кофе и чая. Я сказал, что хотя я и прожил всю свою жизнь в России, но ни разу не видел, чтобы смешивали кофе с чаем. Пиво с водкой – обычное дело, но чай с кофе – на наш взгляд, это извращение.
В комнате моей гостиницы на двух языках написано предупреждение, что строго запрещается приносить или хранить здесь любое оружие («любой природы», any nature). «Ваши покупки и вещи могут быть в любое время проверены, и мы даём знать нашим посетителям, что у нас запрещено принимать посетителей в комнатах»
В гостинице также проживало несколько франкоговорящих белых, с которыми я сталкивался по утрам и вечерам.
Завтра в Конго. Пакистанцы сказали, чтобы я позвонил за полчаса до границы с Букаву, они встретят. Последний мой пункт в эту поездку.

День XI, четверг, 11.12

День начался с утреннего визита на Танганьику, купания в ней и прощания с этим огромным озером.
Автобус должен был отправиться в 10.30, но в результате отправился в 11.30, не спеша загружая в себя груз и пассажиров. Никто никуда не торопился. Местом погрузки автобуса («маршрутки») был маленький дворик, со всех сторон окружённый деревянными и не полностью деревянными домами, какими-то дощатыми будками, внешне напоминающими старые туалеты, но на деле являющиеся маленькими магазинчиками, один из которых продавал сотовые телефоны и какую-то мелочь. А в другом аналогичном сарайчике размещалась фотостудия. Тут же на бетонной отмостке спал мальчишка, натянув на голову грязную дырявую майку. Под тенью большого разлапистого дерева сидели 2 машинистки и прямо тут же бойко стучали по клавишам механических печатных машинок, печатая какие-то документы. Сегодня, в отличие от предыдущих дней, погода была не пасмурная, и солнце жарило вовсю.
Наконец, всё и всех погрузили, мы с Джулисом попрощались, и поехали. Опять он затащил меня, пока мы ждали автобус, в какое-то место, где ему обломился очередной омлет. (Любил он натовскую, в смысле, западную, еду – всякие яичницы, омлеты, сэндвичи, как и его, кстати, руандийские родственники, в отличие от меня, предпочитавшего местные блюда как наиболее дешёвые, питательные и вкусные).
И снова дорога. Я опять сидел на переднем сиденье с водителем и имел возможность всё обозревать в лучшем виде. Побежали поля буджумбурийской долины, люди, бредущие пешком по дороге и несущие на своих головах какие-то веники, бананы и прочее, а также едущие на велосипедах, мотоциклах, машинах. Наш автобус – довольно новенькая «маршрутка», на ровных и с хорошим асфальтом участках дороги резво разгонялся до 140км/час, потом, завидев асфальтовые провалы, резко сбрасывал скорость до 20км/ч, причём разгонялся независимо от того, в населённом пункте мы едем или нет, разница состояла лишь в непрерывном нажимании клаксона, распугивающим в разные стороны всех находящихся на дороге как людей, так и прочую живность. И так мы и ехали, пока не въехали в горы. Там особо не разгонишься.
По пути нас 2 раза останавливали менты, т.е. не то, чтобы они делали какие-то движения, приказывающие нам остановиться, а водитель останавливался сам, едва завидев их стоящими вдоль дороги. Те проверяли документы, багаж, исправность лампочек для фар и поворотников, и если в первый раз нашего водителя отпустили без последствий, то во второй раз ему пришлось отстегнуть пару штук местных франков. До чего-то докопался. У всех тормозящих нас гаишников были молодые, но очень серьезные лица, полные своей значимости и ответственности за порученное им дело.
Подъехали к маленькой погранзаставе в горах на бурундийско - руандийской границе, ещё меньше предыдущей, с полным отсутствием какого-либо движения в обе стороны (кроме нас, естественно). Тут, на этом тишайшем месте, где и границу-то эту можно обойти вокруг (которая представляет собой ручей с мостиком через него), приключилась со мной хохма: с меня потребовали квитанцию об оплате 20$, которые я заплатил на въезде в Бурунди, а я точно помнил, что накануне собрал все ненужные бумажки, в том числе и эту квитанцию, и выкинул. Вот же меня угораздило сделать это в самый неподходящий момент, ведь валялись же они во всех сумках и карманах неделями. Пообщались минут 15-20 ни о чём, типа: - Где квитанция? – Сейчас, минуточку, где-то была. – Так где же? – Точно помню, где-то была, а сейчас не вижу. – Въездной вот этот штамп получал? – Получал. – А 20$ платил? – Платил. – Квитанцию дали? – Дали. – Так где же? – Ан нет-с. – А она мне нужна для отчёта, понимаешь? – Да, конечно, всё понимаю, только помочь ничем не могу. Всё уже обыскал. Кончилось всё тем, что он с кем-то посоветовался, протянул мне паспорт (в который, кстати, уже давно, как только открыл его, поставил выездной штамп) и махнул рукой, иди, мол. А я было уже приготовился взятку какую-нибудь давать. Правда, играл на паузе – сам не предлагал, ждал, когда он сам попросит. Но он не стал. В Азии бы не прокатило, точно бы содрали – как же, какой повод то, белый, да ещё что-то нарушил. Никак не мог подумать, что эта квитанция может пригодиться.
Вдоль этой дороги на руандийской стороне люди победнее, дома победнее, в отличие от той, которая соединяет 2 столицы – Кигали и Буджумбуру. Хотя горы, также с возделанными склонами и точно также красиво стоят под африканским небом.
Когда подъезжали к границе, на той стороне реки, на склоне холма открылся красиво утопающий в зелени конголезский город Букаву. Но какое же может быть обманчивое впечатление, если смотреть издалека! Наверное, оно таким бы и осталось, и в моей памяти навсегда бы запечатлелся этот вид приятного и красивейшего города Букаву, не побывай я там внутри, так сказать, а не только снаружи да ещё и на той стороне границы. Как говорил мне один строитель, фасады надо смотреть издалека.
Примерно минут через 40 подъехали к следующей границе – руандийско-конголезской. На руандийской погранзаставе получил выездной штамп, и пошёл по деревянному мосту в Конго. Под мостом протекала речка Азизи, а по правую сторону раскинулось красивое озеро Киву. За мостом сразу же начинается город Букаву.
Здесь погранпункты – чаще всего просто дощатые домики, в которых сидят служащие и ставят свои штампики, иногда записывают в какие-то толстые тетради. Естественно, никаких компьютеров со всеми вытекающими отсюда последствиями. Все эти пограндомики не отличались своей импозантностью, но конголезская погранзастава всё-таки поразила меня своей обшарпанностью, грязными засаленными стенами с потрескавшейся и местами облетевшей штукатуркой, но дружелюбным работающим в ней персоналом. Кстати, миновать этот пропускной пункт совершенно ничего не стоит, никто у меня ничего не попросил показать после пересечения границы, так что если бы я прошёл мимо этого домика, то легко бы оказался в Конго без всяких виз. Толстая добродушная пограничница спросила меня, не пилот ли я? Я, несколько удивившись, уверил её, что нет. Потом выяснилось, что здесь довольно много наших пилотов летает, в основном, вертолётчиков. Но у меня же виза туристическая – она же видела. А, может, просто не могла себе представить, какого лешего, кроме командировки, можно здесь делать. И я очень скоро понял, почему.
Курс, по которому на границе производили обмен – 500 конго-франков/1$. Я обменял на всякий случай 20$.
Полковник сообщил, что меня поехал встречать майор на двух ооновских джипах и дал мне его телефон. Связь по телефону была отвратительная, на улице стоял шум и гам из-за находившегося прямо на границе рынка со всеми своими рыночными атрибутами, рыкающего транспорта, так что разговоры дополнялись СМСками. Майор говорит, что он уже на границе, я говорю, что тоже на границе, потом выяснилось, что здесь 2 погранперехода – Рузизи 1 и Рузизи 2, и мы оказались на разных. Он подъехал за мной минут через 10, завидев и распознав меня в толпе и призывно махая рукой. Когда я подошёл, он спросил: - Русский? От Полковника? Залезай. Я открыл заднюю дверь, где сидели вооружённые люди в форме, лежали мешки вперемежку с автоматами, и взгромоздился между ними.
Сразу на конголезской стороне реки я увидел контраст с Руандой гораздо больший, чем на руандийско – бурундийской границе. Жуткая грязная, полностью на хрен разбитая дорога, по бокам которой сидят многочисленные торговцы, толкучка из людей и машин. На карте отмечено в качестве достопримечательности: традиционный африканский базар. Да, конечно, в каком-то роде достопримечательность!
Подпрыгивая на колдобинах и проваливаясь в ямы, мы едем по городу, так как город – сразу же за границей. Таких разбитых, грязных, местами даже вздыбившихся дорог я ещё не встречал ни в одном городе. То есть, они совершенно заброшенные, на них нет ни одного живого места, все в жутких ямах, проплешинах, там, где плиты – они вздыбились, а асфальт провалился. И на всём этом хаосе ещё и жуткая грязь. Я удивился, когда увидел, что здесь ещё иногда встречаются неджипы. А ведь когда-то эти дороги были новые. Но, как говорят, это было давно, в мрачную эпоху колониализма, когда международный империализм высасывал все соки из своих колоний. Да и сам город независимого демократического Конго представляет собой весьма плачевное зрелище: грязные обшарпанные полуразвалившиеся фасады, толпы толкущихся неряшливых оборванных людей, чадящие машины, повозки, тут же прямо в грязи на дороге валяются какие-то товары. Многие дома – покосившиеся, ступеньки обломаны (город – на горе), и прямо поражает взгляд, что всё жутко грязное, как и сами люди. Полвека независимости. А ведь когда-то это всё было построено, в период нещадной эксплуатации бедных несчастных колоний. Как говорили, за всё время независимости – а это более 40 лет, дороги здесь так и ни разу не ремонтировались.
Приехали на пакистанскую базу в городе. Майор очень дружелюбно болтал со мной, тут же накормил меня большим блюдом риса с овощами и бобами, и мы сразу же после моего обеда тронулись в пакистанский лагерь к ожидающему меня Полковнику в составе двух джипов и шести вооруженных солдат, не считая нас с майором и ещё одним офицером.
Очень много встречалось ооновских машин и транспорта каких-то других международных миссий, судя по их эмблемам.
Подошёл мальчишка и с серьезным видом попросил печенье. Водитель дал ему парочку и махнул рукой – вали, мол.
Нищета, бредущие по дорогам люди, женщины, несущие пешком тяжёлые поклажи. Многочисленные ооновские машины, вздымающие пыль и разбивающие дороги окончательно, а люди бредут, бредут навстречу, еле передвигая ноги, и тащат свою поклажу: бананы, кукурузу, дрова, какие-то палки, сумки, и всё пешком, женщины, дети, мужчины, никто не идёт с пустыми руками. А вдоль дороги стоят деревеньки с дощатыми или земляными домами, с земляными же полами, грязь, нищета. И всё это на фоне невообразимо красивой роскошной природы, будто выставившей напоказ свои богатства: синие воды озера, горы вокруг с поросшими лесом склонами. А вокруг – такой контраст с человеческой нищетой!
Пакистанский лагерь представлял собой резкий контраст с Конго, по которому мы проезжали, своей ухоженностью и аккуратностью. По углам – вышки с пулемётами, обложенными мешками с песком. А также генератор, ТВ, антенны, Аль-Джазира, компьютеры, горячая вода, душ. Лагерь находится на высоте 1700 м н.у.м. Вечером и ночью совсем не жарко, да и днём, если солнце за облаками, весьма комфортно.
Привезший меня майор тут же определил мне отдельную комнату, приставил слугу (который сразу же мне представился, что он для выполнения моих пожеланий: всё, что хотите), сказал, когда и где ужин и предложил пока принять душ, пока освободится Полковник. Но принять душ прямо тут же у меня не получилось, так как через 5 минут «моя» прислуга тут же сообщила, что Господин Полковник (он здесь был командиром этой части) прислал за мной и желает со мной встретиться.
Апартаменты Полковника представляли собой отдельный домик с минимум двумя комнатами (не считал), в одной из которых, большой и светлой, он и возлежал на широкой кровати как барин, в халате, и смотрел телевизионный канал Аль-Джазиру. Он при виде меня встал, мы обнялись как в русских традициях после долгой разлуки, пригласил сесть и угостил чаем. Поговорили недолго о том, о сём, он спросил, как выделенная мне комната, есть ли какие-нибудь дополнительные пожелания, не нужно ли чего. Как, спрашиваю, здесь обстановка сейчас? – Ничего, отвечает Полковник, сейчас более-менее спокойно. Завтра отвезу тебя, как и обещал, в горилловский заповедник. А пока я пригласил для тебя на ужин русских вертолётчиков, а то, поди, русский язык забыл уже. Я даже переспросил, русские, и здесь? – Да, он подтвердил, рядом работают, я их иногда приглашаю к себе. Давай, отдохни, и приходи в столовую на ужин, да приходи пораньше, с русскими пообщаться.
Действительно, приняв душ и придя в столовую, я сразу узрел сидящих на диванах русских. Сергей – механик, из Питера, а ещё двое с ним – из Тюмени. Работают в авиакомпании UTR, а здесь – по контракту по ооновской линии. Полковника они знают давно, очень уважительно о нём отзываются, говорят, что он – весёлый человек, и к его имени уважительно добавляют окончание хан. Угощает до отвала, а за столом прислуживают, как в лучших ресторанах. Дают всё, что пожелаешь. В этом и я сам вскоре убедился.
Сергей сообщил, что приезжали сюда 2 чешки – журналистки. Они рассказывали, что местные бандиты – повстанцы нападают на деревни, забирают местных девушек в рабство наложницами, кто отказывается – тех убивают и съедают, и других заставляют их есть, а если кто отказывается – убивают и тех. Сергей в это, как я понял, верит, а я отношусь несколько скептически, но подтверждать или оспаривать не могу, что слышал, то передал.
Белых здесь, по его словам, не любят. Да и он чёрных не жалует, называя их самыми ленивыми паразитами, от которых всего можно ожидать. Интересно, а они угощают местных детей печеньем и конфетами, как это делают пакистанцы?
Ждём ужина. Есть никто не садится, все ждут старшего – Полковника. Прошёл перед нами дежурный, отрапортовал Полковнику, отдал ему честь, и мы пошли садиться за стол.
На ужин было разными способами приготовленное мясо, в том числе барбекю (Полковник сказал: «Я обещал барбекю? Вот, пожалуйста.» Честно говоря, я не помню, чтобы он это обещал), а также овощи, рис, разнообразный десерт. Сидели за столами, накрытыми белыми скатертями, с хорошей посудой. Всех русских гостей Полковник пригласил к себе за стол. Прислуживали 2 официанта. Всё на высоком уровне.
На прикроватном столике в моей комнате стояла ваза с цветами и чашка с яблоками, апельсинами, орехами, мёдом, водой, соком. За стенкой жил очень дружелюбный майор.
Русские вскоре заторопились к себе – мол, завтра рано вставать на работу. Это мне, бездельнику, хорошо, спи хоть целый день да бездельничай, пока тут твой друг Полковник тебя принимает ( они это не сказали, это я сам за них продолжил). - А до которого часа работаете? – спросил я у них. Они что-то невнятное промычали, но Полковник их сдал, сказав, что заканчивают работу не позже 14.00. Они не очень охотно подтвердили. Обменялись телефонами, сказали, что позвонят через Полковника (с моей симкой – связь плохая), но не позвонили. Спросил, можно ли прокатиться на вертолёте – что ты, говорят, не имеем права. Сразу выгонят. И к себе в гости как-то не приглашали. Я порекомендовал им посетить то место, где мы познакомились с Полковником – кемпинг на Ниле и рафтинг по нему же, они ответили, да времени совсем нет. А в период отпуска, выходных? Нет, это время нужно на другое, вот ещё на какую-то ерунду его тратить. А вот пакистанцы почему-то его тратили - и на рафтинг, на Нил, на заповедники. Когда мы расстались в Кампале – они в Кению по заповедникам поехали, а на рафтинг попали из Мерчиссон Фоллс – знаменитого угандийского заповедника. Причём это сопоставление - не исключительное. Я встречал и других офицеров – пакистанцев, живо интересующихся многими вещами, и наших русских вертолётчиков, как ничем не интересующихся (это на мой взгляд, в душу залезть к ним я не пытался и детально об их интересах не допытывался), так и особо не склонных к разговорам и знакомствам с посторонними русскими типа меня.

День XII, пятница, 12.12.08

Проснувшись сразу же после восхода солнца, решил при свете поподробнее рассмотреть пакистанский лагерь. С вечера он показался мне серьёзным. По углам стоят деревянные невысокие вышки, на которых постоянно дежурят вооружённые пулемётами или автоматами солдаты. Место их нахождения на вышке огорожено мешками с песком. По периметру части натянута где-то по пояс колючая проволока – спираль Бруно, вроде так называется. На мой невоенный взгляд, надо бы и повыше, и пошире, и столбы вкопать, чтобы по ним проволоку натянуть. А так она просто на земле лежит. Вокруг части – фонари. По всему периметру сразу за проволочным заграждением, т.е. внутри его, естественно, выкопаны в земле одиночные окопы, не соединяющиеся между собой, примерно через каждые 10м. Простой земляной окоп, совершенно без ничего. На крышах некоторых зданий, как более капитальных, так и просто контейнеров, оборудованы дополнительные огневые стационарные точки, обложенные мешками с песком.
Кое-где почти вплотную подходят к части растущие деревья и бананы, которые по идее будут мешать стрельбе и могут позволить незаметно подойти поближе нежеланным гостям. Практически совершенно не укреплена их электрическая подстанция – генератор. На территории располагаются также автопарк и оружейный склад.
Внутри части – чистота и порядок, аккуратные газоны, которые поддерживаются в надлежащем порядке. Я сам наблюдал с утра, как кто-то подстригал травку и кустики. Вдоль газонов – аккуратные дорожки, выложенные шестиугольной дорожной плиткой. Теннисный корт. Как я потом узнал, очень многие пакистанские офицеры хорошо играют в большой теннис.
Утреннюю зарядку я не наблюдал. Странно.
Солдаты живут в палатках.
Офицеры живут в комнатах по 1-2 человека. У всех, может, конечно, не у всех, но у многих, в комнатах компьютеры. Присутствует всегда горячая вода. Питание – превосходное, в основном – их пакистанская кухня. Количество еды неограниченно. Я обедал с офицерами в столовой. Где обедают солдаты и как – не знаю. Может, после нас там же, где и мы, может где-то у себя. В столовой, которая служит, насколько я понял, также и клубом, кроме столов, покрытых чистыми белыми скатертями, стоят мягкие диваны и кресла перед большим телевизором. Телевидение – спутниковое. При мне была включена какая-то 256 программа.
В 7.30 утра, минута в минуту, как было условлено с вечера, ко мне постучались, пригласили в машину, и мы поехали в заповедник смотреть горилл. Старшим в нашем отряде был молодой лейтенант, как он сам потом сказал, начальник над транспортом, по-нашему, завгар. Поехали в составе трёх джипов, на крыше одного из них был установлен пулемёт, и около 10 человек вооружённых автоматами людей.
Опять разбитые вдребезги дороги Конго. По обочине идут в школу детишки, аккуратненько одетые, очень-очень бедно, но как-то старательно, и в ручках держат или тетрадку, или какой-то свёрточек. Очень серьёзные и милые личики. Но отнюдь не все посещают школу. Чуть подальше мы много встретили маленьких деток, некоторые - начального школьного возраста, которые протягивали к нам свои маленькие грязные ручонки и что-то кричали. Я спросил сопровождавшего меня Лейтенанта – что они кричат? – Печенье просят, - говорит.- Мы им часто раздаём, они и привыкли. Я взял с собой несколько пачек. На обратном пути раздадим.
Многие дети постарше уже работали - что-то тащили, пасли какой-то скот (впрочем, этим и совсем малыши могли заниматься). Опять проезжаем деревни с грубо сколоченными из досок хибарами с земляным полом. Кругом – банановые или чайные плантации. Дети играют везде – или за заборчиком, если совсем малыши и от мамы не отстают, или если постарше – сами бегают.
Подъехали к заповеднику. Вполне приличные корпуса для администрации и для посетителей. Охрана с автоматами. Вообще такое чувство, что в Африке столько оружия, как у нас игрушек. Буквально везде, где я был, по улицам, по джунглям, по дорогам шляются вооружённые люди. И сейчас мы пару раз, хотя и ехали всего-то меньше часа, встретили вооружённые группы. - Местные военные, - сказал Лейтенант.
В заповеднике сначала вышла неувязка. Находившийся там помощник главного администратора сказал, что ему начальник ничего не говорил, а так обычное посещение стоит 300$ с человека. На требование лейтенанта звать сюда начальника тот ответил отказом, сославшись на то, что начальник приказал себя не тревожить, он отдыхает, потому что вчера много работал (но, конечно, сложно представить себе много работающего негра, да ещё при этом и начальника). Но Лейтенант был настойчив, и часа через 2 после упорных переговоров по рации нам дали добро на условно бесплатное посещение этого обезьянника, в чём я и не сомневался, настолько я уже успел уверовать в Полковника (а условно потому, что в конце были подарки чиновникам заповедника от пакистанских военных или от ООН – не могу сказать, от кого именно). Но разрешили посетить горилл только трём персонам – мне в первую очередь, естественно, Лейтенанту (он, кстати, здесь тоже в первый раз) и его охраннику. Въехали мы на территорию заповедника «только» на двух джипах, третий остался у административного корпуса, а там уже слезли и стали карабкаться вверх по склону от дороги в джунгли уже только мы трое, не считая четырёх проводников и охранников от заповедника, тоже, конечно же, вооружённых. Тут живёт несколько семейств горилл, и к каждому семейству приставлен свой человек, которого гориллы более-менее знают и «доверяют». Мы шли смотреть семью Чимануко, которая состояла из 22 особей: мужчины (silver back; у них белеет спина после 11-летнего возраста), 17 жён, 13 детей, 1 – уже не ребёнок, но ещё и не взрослый. Всех 32-х мы не видели, но с некоторыми из них повстречаться удалось. Малыши очень забавные, впрочем, как всегда, прыгают по деревьям, а трое очень любят папу и не отходят от него ни на шаг. Папа весит около 250кг. Питаются они, в зависимости от сезона, определёнными листьями, фруктами, молодым бамбуком. Если заболевают, то сами знают, как лечиться, какую траву принимать. Люди их не лечат. Только если горилла умирает – люди её забирают.
Наш старший проводник обслуживает заповедник уже 20 лет, а возраст его сейчас – 37 лет, то есть всю жизнь он проработал тут. Горилл, конечно, знает, как облупленных. А находят их местоположение в настоящий момент, ориентируясь на съеденные листочки. По ним мы, а точнее, наши проводники, их и отыскивали. Но если гориллы могут передвигаться по джунглям вполне естественно, как мы по городу, то нам приходилось расчищать себе путь с помощью мачете (опять же, проводникам для нас).
Ещё один забавный момент. Когда карабкались по склону от дороги в собственно лес, Лейтенант сказал, лезь вперёд, мол, если упадёшь – мы тебя поймаем. Мы люди военные, нам все трудности нипочем, тем более такая пустяковая прогулка, не то, что тебе, цивильному. Я не стал возражать, только эти его слова уже минут через 15 всплыли в памяти (я уж не стал их ему цитировать), когда он, запыхавшийся после ходьбы по горному лесу вверх – вниз, облокотился на меня, высунув язык и тяжело дыша, еле держась на ногах. Ну и молодежь, а ещё военный.
Насмотревшись горилл и маленьких гориллят и нафотографировавшись с ними с большими ухищрениями, так как к ним близко не подойдёшь, а так и лес мешает, и особо по крутым склонам не попрыгаешь, мы полезли обратно. Я дал проводникам 20$ на чай в местной валюте – всё равно, мне чувствовалось, она здесь не понадобится, а у старшего проводника зарплата – 40$ от правительства Конго да еще пара десятков перепадает от какой-то германской организации. Я спросил, а кто финансирует заповедник, он ответил: наше правительство. Я, честно говоря, думал – какие-то международные организации. На то, чтобы нагнать десятки тысяч военных, огромное количество техники, обслуживание, топливо, базы – на это у ООН деньги есть, на содержание уникального парка горилл – нет. Лейтенант добавил им продуктов – мёд, ещё чего-то.
Когда вернулись из леса к административному корпусу этого заповедника, Лейтенант дал указание накрыть на улице стол, а сам пошел в администрацию делать подарки, захватив с собой из машины какие-то коробки. Стол был прислугой быстро накрыт. Прислуга у них – не военные, ходят не в форме, а в свободных их стиля белых одеждах. Так вот, даже сюда, в парк к гориллам, взяли одного в белых одеждах, чтобы стол нам накрыл, подавал и т.д. Полковник, конечно, в ударе.
За стол сели сначала только мы с Лейтенантом. Когда мы закончили, смогли за него сесть и поесть также и остальные, а мы с Лейтенантом стали фотографироваться на фоне местной природы, после чего он предложил угостить детишек печеньем. Дошли до ближайшей деревеньки в несколько домиков, и Лейтенант закричал: - Матото! Матото! И сразу, заслышав этот призыв, понабежали ребятишки и протянули нам свои маленькие грязные ладошки. И мы им в каждую ладошку совали по 2 печеньица – по справедливости, чтобы хватило всем. Подошла молодая женщина и говорит, а у меня ребёночек спит, дайте, пожалуйста, и для него печеньица, когда он проснётся. А вот другая мамаша бежит и несёт на руках сонного ребятёнка – вот он мой, и его не пропустите, пожалуйста. В этой деревеньке досталось всей ребятне, и ещё даже осталось. Лейтенант сказал, что с этих хватит, по дороге будет ещё много ребятишек, желающих угоститься печеньем, потом раздадим. И действительно, когда мы поехали, матото! кричать уже необходимости не было. Завидев наши ооновские машины, ребятня подбегала сама, протягивая свои ручки и смотря на нас своими большими маленькими глазками (именно большими маленькими). И мы, в основном, я, так как Лейтенант рулил (что, впрочем, было его личное желание, так как с территории части выезжал другой водитель, а потом он его заменил), совал в их маленькие ладошки по печеньицу. Они больше и не просили и сразу отправляли их в ротики. А если какой-то совсем маленький малыш был сзади и не мог подойти к машине, я отдавал печеньице близстоящему и показывал на малыша, не получившего свою долю, и ему её честно относили.
Но на всё Конго разве хватит, и когда печенье кончилось, а ребятишки продолжали попадаться навстречу, иные совсем маленькие, 2-3 годика, так было стыдно обманывать их ожидания, когда они также серьёзно смотрели на тебя, протягивая свои ладошки, а некоторые постарше кричали: Бискит! А один мальчуган при подъезде к воротам нашего лагеря даже отдал честь по-пакистански нашей машине. А я сожалел, что в Букаву не купил сам побольше печенья, хотя, конечно, это не решило бы проблему накормить всех голодных детей (забегая вперёд могу сказать, что дальнейших своих поездках я старался всегда иметь при себе печенье, шоколадки и конфетки).
Потом, уже в Москве и по прошествии времени вновь и вновь всплывали в памяти эти детские глазёнки, смотрящие с просьбой на меня, и их протянутые ко мне маленькие ручки.
Вернулись в лагерь. Сегодня был обед с пакистанским генералом. Я был приглашён, как и каждый раз, персонально, причём сначала к Полковнику. Я и сам к нему шёл отдать 100$ в соответствии с договорённостью. А он тут и говорит: - Не возьму с тебя. Я и до сих пор не знаю, почему он отказался (конечно, для полковника-командира ооновской части 100$ не деньги, но вроде сначала так говорил), но факт остаётся фактом: он с меня не взял ни копейки за всё своё гостеприимство, за комнату, за хлеб – соль, за вооружённое сопровождение на экскурсии и встречи – проводы, за посещение горилл, которое официально стоит 300$, за весь свой VIP – сервис. И знал то он меня – практически и не знал. А при этом говорят, что гостеприимством славятся русские.
У нас отношения с Полковником – как у хороших приятелей. Каждый раз при встрече мы слегка обнимались с ним как близкие друзья, но не крепко, не так, как принято у нас обниматься, а слегка касаясь двумя руками лопаток товарища и слегка наклоняя корпус вперёд.
Сидим в клубе – столовой в ожидании обеда. Так как в этот день приехал к Полковнику Генерал, так ждали, естественно, его. Перед едой, как обычно, строевым шагом перед сидящими и ожидающими на диванах и креслах старшими офицерами вышел дежурный, отдал честь, отрапортовал, и Полковник дал добро на обед. Но сегодня немного подождали Генерала. Я думал, не получит ли мой Полковник из-за меня по шее, мол, почему в военном лагере посторонние – ничего подобного. Все едят в форме, только Полковник был в майке, причём пока я был – постоянно. Мы сидели за одним столом, поговорили о том, о сём, очень приятный и дружелюбный человек. Шведский стол. Подходишь и сам набираешь. А за нашим столом во главе с Генералом и Полковником – высший офицерский состав и я, гость, постоянно прислуживают 2 человека, ходят по периметру с разными блюдами и подкладывают их тут же, если чья-либо тарелка начинает пустовать, или же просто обходят вокруг стола с очередным блюдом или десертом.
Я у Полковника спросил совета, как мне лучше поступить, учитывая, что у меня билет на самолёт на вечерний рейс Кигали – Энтеббе, а до Кигали я хочу добраться от границы на автобусе: или уехать сегодня в Букаву, там переночевать и завтра пораньше сразу на границу или же остаться на ночь в лагере и с утра пораньше выехать прямо отсюда сразу к границе. Он сказал, что из части лучше выехать сегодня. А так – оставайся ещё погостить. Да ладно, хорошего – понемножку.
Собравши свои вещи и приняв душ, мы с тем же Лейтенантом поехали обратно. После обеда Полковник пошёл играть в большой теннис. Перед выездом за ворота части я попросил остановиться, мы с ним очень тепло обнялись, простились, я поблагодарил его за всё, добавил, даст бог, ещё увидимся. На это он ответил: Иншаллах! На всё воля аллаха! И я поехал прочь, навсегда из этого гостеприимного лагеря, так тепло меня встретившего и оказавшего на меня, сам не подозревая об этом, огромное влияние.
Забавный такой этот Лейтенант – очень уж любил фотографироваться, ни один случай для этого не упустит, и напозируется вдоволь. Молодой ещё, да и в Букаву ( до этого ещё дойдет очередь) всё по местным притонам рисовался да к девкам клеился.
Приехали в Букаву. Всё, конечно, по-старому. Те же грязные разбитые в хлам улицы. Грязь тут на улицах ещё и оттого, что многие, прилегающие к центральным улицы не асфальтированы совсем, и, кроме того, что и асфальтированные – разбиты и перекорёжены, грязь наносится ещё и с грунтовых улиц. И, кроме того, как сказал один майор, из 365 дней в году 300 дней дождливых. Может, он и преувеличил немного, но тем не менее. Ехали по городу очень осторожно. Я спросил, почему всё время уступаешь, даже если видно, что правила нарушает другая машина? На что Лейтенант ответил, что тут при любой аварии, столкновении, наезде виноват будешь ты, так как ты – ооновец. Вот как, а я думал наоборот. Да и где-то и читал так же, как и сам думал.
На обратном пути я попросил заехать к другому моему новому другу – второму Полковнику, из «сердца Пакистана», довольно крупному начальнику в вышестоящей штаб-квартире в Букаву. Расположена прямо на высоком берегу пограничной реки, на Руанду открывается очень красивый вид. Ярко сияли звёзды под африканским небом, и когда Лейтенант, отдав честь, указал на меня, Полковник с радостным возгласом, к которому примешалось лёгкое изумление, порывисто обнял меня по-пакистански, сказав, как я рад снова тебя встретить. Пару часов мы с ним пообщались, перекусили, попили чайку на веранде красивого богатого дома. Большого тенниса здесь нет, только настольный. Он рассказал, что в 2001году был в Москве в командировке, посетил Большой Театр и Парк Победы, даже помнит цены на сигареты и в Макдональдсе в то время. Почему, спрашиваю, военные лагеря не укрепить посильнее (у Первого Полковника я спросить об этом постеснялся)? – А зачем? – он мне ответил. – Они на лагеря не нападают, а мы воюем с ними (если воюем) не в лагерях, а в джунглях.
Попрощались мы с ним, обнялись, он снова сказал, как рад нашей встрече, и проводил меня до машины. - Может, что-нибудь нужно, - спросил он. – Еды на завтра в дорогу или чего-нибудь ещё? Всё, что пожелаешь. Да нет, спасибо, ничего не нужно, говорю. Только хотел повидаться с тобой. Спасибо ещё раз, что заехал, - сказал он, я сел в машину, и он стоял и смотрел до тех пор, пока мы не выехали за ворота. Мы поехали на ночь на другую их пакистанскую базу в Букаву, куда определил меня Первый Полковник. Здесь на базе познакомился с тремя майорами. С одним из них я разделил на ночь комнату, в которой находились простой деревянный стол со стульями, шкаф и две кровати, одну из которых занимал майор, а вторая предназначалась мне. У его изголовья лежала книга на английском языке с приблизительным названием: анализ демократических и авторитарных начал в XX веке. Я полистал – довольно интересно. Так что серьёзный интеллигентный майор мне попался, и разговор с ним пошел на политические темы, который я старался вести достаточно осторожно. Коммунизм и социалистические начала они, конечно, не приветствуют, а Россия, прежде всего, с ними как раз и ассоциируется, со сталинизмом в частности.
Здесь, на этой базе был ещё один классный Весёлый Майор. Он сказал мне, что, отпусти я усы, отрасти немного волосы и оденься подобающим образом, то меня будет совершенно не отличить от коренных жителей северо-западного горного Пакистана, откуда он и сам родом. Посмотри на мои глаза, на мои черты и сравни их со своими, и действительно, сравнив их, я нашёл их очень похожими. Разговорились за жизнь. Как, я спрашиваю его, тяжело, поди, целый год в этой стране, вдали от родины и семьи? На что он, улыбаясь, отвечает, что у нас, у военных, такая уж судьба. Надо быть всегда готовыми к тому, что тебя могут послать когда угодно и куда угодно. Мы тут ничего не можем поделать, иначе не иди в военные. Такая же ситуация, как при изнасиловании, если ты ничего не можешь поделать – так наслаждайся! Командировки интереснее в новые места, а не в старые. Вот я сколько времени провел в горах, и семитысячники мне не в диковинку, а обычное дело, а никогда не видел пляжа. Мне всегда хотелось побывать на пляже, хотя они и на юге Пакистана есть – побережье Аравийского моря, в частности, Карачи. И когда я здесь попал на пляж Танганьики, я испытал такой восторг, какой испытывали при мне люди, впервые попавшие в горы, и при этом совершенно равнодушные к пляжам как к чему-то приевшемуся. Также выяснилось, что он любит кататься на лыжах, как на беговых, так и на горных. Я спросил, есть ли у вас в Пакистане специально оборудованные места для катания на лыжах в горах, на что он ответил, есть одно очень красивое место для гражданских. Но сейчас там опасно из-за талибов. Я сказал, что часто в прессе пишут, что последних поддерживает пакистанское правительство. – Да ладно, мы постоянно с ними воюем, сколько людей в этом занято, только их не получается всех переловить, они постоянно меняют свои базы, всё время передвигаются. А к США как вы относитесь? – Да так себе, не особо мы их любим. Я спросил насчёт недавнего теракта в Индии, Бомбее, и что правительство Индии обвиняет правительство Пакистана в поддержке террористов. - Вот бред какой-то, возмутились оба майора.
Наша религия, говорил один из них, - это религия добра и мира, она говорит о том, что надо помогать людям, помогать бедным, быть щедрым по отношению к ним. Знаю, говорю, у меня жена – мусульманка. - О да? – обрадовался он. Тогда, конечно, ты знаешь. Да и ведь суть других мировых религий такая же – нести добро и не делать зла, - добавил он.
Вечером пошли с Лейтенантом по местным ночным клубам, причём поехали на двух джипах с вооружённым эскортом. Я, кстати, спросил у него, почему постоянно мы передвигаемся на двух машинах, на что он ответил, что существует такая инструкция – передвигаться здесь разрешено не менее, чем на двух машинах. Первым баром по нашему маршруту был ночной клуб, где собираются ооновцы и девки местные, а два следующих – чисто местные дискотеки.
Я тут вспомнил, что, когда мы ещё были на полдороги в Букаву, Лейтенант просил меня не говорить никаким майорам (по его словам, на базе будет 2 майора), что мы собираемся в ночной клуб, а сказать, что мы, точнее, я, хочу пойти и посмотреть на местный базар, чем поставил меня в довольно глупое положение: какой, на хрен, базар среди ночи? Напоминает, как спрашивал Вицин в «Операции Ы» среди ночи: как пройти в библиотеку? Всё ведь полностью закрыто, а если я хочу куда-нибудь пойти (я так понял, что во время своих объяснений с майорами он всё время ссылался на меня на своём языке), то ему указывали на ооновский клуб как на единственное здесь безопасное место. Летёха неохотно согласился, и вырядился, как павлин (прямо для ночного базара): светлая рубашка, отглаженные брюки, вычищенные блестящие ботинки. Мягко выражаясь, в дальнейшем в клубе выглядел он, несколько выделяясь в этом своём импозантном наряде среди другого, одетого довольно демократически, ооновского люда.

В ночном клубе, оккупированном ооновцами, мало того, что приезжают вооружённые группы, так ещё и охрана на входе, вооружённая, конечно, ворота. Наши ооновские машины сразу же пропускают. Вся территория охраняется. Внутри в помещении и на веранде играет музыка, преимущественно латиноамериканская. Её почему-то в Африке предпочитают, как я заметил. Военнослужащие многих наций пьют водку, виски, пиво, выплясывают с местными девушками, прямо вавилонское столпотворение. Здесь, по словам Майора, также бывают и русские, и хохлы, только сегодня их не было.
Я бы здесь остался подольше, и наш Майор подъехал, можно было бы пообщаться, да Лейтенант говорит, что неинтересно здесь, поехали искать другое место (наверное, ему было неинтересно, что его начальство здесь под боком). ОК, пойдём. И мы поехали по опустевшим улицам Букаву (а было всего-то около 10 часов вечера). Город был как вымерший. В некоторых домах светились огни, проезжали редкие машины. Кое-где под стенами домов или под какими-то прилавками спали свернувшиеся калачиком люди. Остановившись случайно у тёмного автобуса, мы заметили внутри него шевеление – оказалось, что там на ночлег расположились какие-то люди. У редких прохожих, у которых Лейтенант пытался спросить дорогу в клуб, не возникало желания с ним общаться, а первые 2 женщины так от него сразу попытались бежать. Но с грехом пополам дорогу ему в притон всё-таки указали, и мы посетили ещё ряд местных дискотек, где Лейтенант сразу принимался отплясывать с местными девицами, угощая их при этом пивом. Музыка грохочет, чёрные девки прыгают, и у моего Лейтенанта глаза горят, несмотря на ждущую его дома невесту. А ведь трезвый был, и сам не пил, мусульманин. Но на этот раз у него с девками ничего не срослось. Кстати о выпивке, я встречал и мусульман – откровенных пьяниц, а вот здесь, именно у пакистанского военного контингента - с этим делом было строго.
Пока мы развлекались в ночных дискотеках, всё это время нас снаружи ожидали 2 джипа с вооружёнными солдатами, причём не спали в машинах, а 2 солдата постоянно дежурили с автоматами снаружи, наблюдая вокруг за ситуацией.
Потусовавшись по местным притончикам, уже за полночь вернулись обратно на базу, где я почти моментально, едва моя голова коснулась подушки, отключился после богатого событиями сегодняшнего дня. Но не тут то было. Вскоре вернулся с ооновского ночного клуба Майор, спавший со мной в одной комнате, включивший свет, чтобы осветить свой отход ко сну. Точить с ним лясы уже желания не было, и вскоре сон продолжился до утреннего звонка поставленного мной будильника.
Заканчивается моё пребывание среди пакистанских военных. По этому поводу мне вспомнилась одна фраза, которую произнёсший её назвал цитатой из Корана (хотя я сомневаюсь том, что это действительно цитата из Корана): если не можешь отрубить (или укусить) руку – поцелуй её. Эти проведённые среди правоверных мусульман 2 дня, которые были мне ничем не обязаны, от меня никоим образом совершенно не зависели, которым от меня ничего не было нужно, и при этом выказывали мне всячески и постоянно своё дружеское расположение, начиная от генерала, полковников и заканчивая солдатами, вместе с хорошо образованным офицерским корпусом, прекрасно владеющим английским языком, настолько явно показали предвзятость и несостоятельность многих укоренившихся в нашем сознании стереотипов, что у меня вызывают сразу подозрения и недоверие те люди, которые, прикрываясь своими какими-то националистическими, патриотическими, коммунистическими, демократическими, православными, либеральными и другими убеждениями, кидают грязь на своих оппонентов, не принадлежащих к их лагерю по тем или иным признакам.

День XIII, суббота, 13.12.2008

Будильник прозвенел в 5 утра, разбудив меня и спавшего со мной в одной комнате Майора. Он тут же встал, чтобы распорядиться мне насчёт завтрака. – Как до границы поедешь? – спросил меня Майор. – Так вы же меня отвезёте, как же ещё, уже освоившись здесь, отвечаю я ему. У Лейтенанта, наверное, женщины всё вытеснили из головы, и распоряжений насчёт меня он не передал, а сам отправился спать в другое место.
Организовав для меня сытный завтрак и отдав соответствующее распоряжение насчёт транспорта, пожелав мне счастливого пути, Майор – интеллигент отправился досыпать. Я спросил его, а обычно, во сколько вы встаёте? – Ну, это когда как. Если начальство, то уже встаём, а если нет, то часов в 10.
Подъехав к границе, попрощался с солдатами, провожавшими меня, проводил их взглядом, пока они разворачивались и отъезжали, как бы прощаясь навсегда с очередным этапом своей жизни, пусть коротким, но ярким, и пошел к пограничникам. Там мне одетый в потрёпанные штаны и майку молодой пограничник воткнул штампик в паспорт и сделал запись в каком-то своём журнале, заполнив с моих слов такие графы как: где и кем я работаю, и где я здесь останавливался и куда ездил. Я сказал, что был в горилловском парке. Значит, останавливались там-то? – он спросил, и хотя я не понял, где это, я сказал: да, не распространяясь про пакистанцев, он что-то там чиркнул, я пожал ему руку и отправился в обратный путь по тому же деревянному мосту, по которому я проходил позавчера. Прощай, Конго! И снова Руанда!
На руандийской стороне меня окружили мотоциклисты, предлагая сразу же куда-то ехать. Я хотел было уже поехать с одним из них в город на автовокзал, а тут подходит ко мне паренёк и спрашивает, куда едешь? До Кигали? На автобусе? 3500фр., в 8.00 – отправление, вот стоит автобус, залезай. Я залез и стал ждать отправления, так как было ещё только 6 утра. Хотел было отправиться куда-нибудь побродить пока, но не пошёл, и правильно сделал, так как отправление в 8 утра было не отсюда, от границы, а от автостанции, куда и отвозил этот автобус, собирающий появляющихся из-за границы пассажиров. И от границы отъезжал он соответственно не в 8 часов, а на полчаса раньше, так что можно было и опоздать в результате прогулки. Что, впрочем, не смертельно, так как запас времени до самолёта у меня был.
Выехав из пограничного города Чиангугу, дорога пошла по горам, и проехав несколько небольших населённых пунктов, мы въехали на территорию национального парка. По нему дорога проходила на высоте 2000-2500 м н.у.м., серпантином извиваясь среди красивых зелёных гор. Некоторые пассажиры из-за резких поворотов, спусков и подъёмов горной дороги поблёвывали потихонечку в открытые окошки, а кто-то сблеванул прямо на автобусный коврик (водитель потом убирал его, ворча). Автобус – практически новенькая тойота – набитый пассажирами под завязку (я был единственный белый здесь), довольно бодро чувствовал себя в горах. Дорога была превосходная, впрочем, как и погода.
На выезде из парка мы были остановлены таможенниками, высажены из автобуса и все досмотрены на предмет контрабанды (кроме меня, на меня таможенник лишь рукой махнул). После парка снова пошли распаханные под различные культуры поля, более-менее аккуратные деревеньки, то и дело попадавшиеся на дороге вооружённые автоматами одетые в униформу люди по 2-3 человека. Мне говорили, что на западе Руанды, ближе к Конго, неспокойно из-за шатающихся туда-сюда через границу бандитов-партизан.
Часов через 5 с половиной доехали до Кигали. По дороге я послал смс Джозефу, что еду, как он просил, и позвоню ещё со станции, когда доберусь. Но первое, что я увидел, когда вышел с автобуса, это поджидавший меня Патрик и через пару минут подошедший Джозеф.
Предложил я им отобедать, и в результате попал в какой-то ресторан западного стиля (хотел в местный, конечно, не получилось). Посадили Патрика заказывать, а мы с Джозефом пошли разменять деньги, и пока мы ходили, тот заказал каких-то гамбургеров на 15 баксов (8500фр. был счёт). Надо было сразу валить отсюда. А у них, (и Джулис такой же) я заметил, какая-то тяга к такой еде типа a la Nato (a la USA), может, эта такая у них форма уважения к белым и они любят почувствовать себя белыми людьми. А мне из-за них приходится нести это бремя – бремя белого человека.
Там же зашли в магазин, где я приобрёл руандийские чай и кофе.
Вообще Руанда оставляет впечатление дорогой страны, где деньги летят направо - налево.
Ввиду того, что до моего рейса ещё оставалось время, решили поехать на мемориал, посвящённый памяти жертв геноцида 1994 года.
Мемориал расположен на вершине одной из гор, возвышаясь над городом, и представляет собой огороженный охраняемый комплекс, хорошо благоустроенный, с маленьким бассейном и фонтаном, с отдельными зданиями для администрации и для научных исследований по данной теме, небольшого книжного магазина с соответственной литературой, и собственно музея. В нём в виде множества картин, фотографий, документов, транслируемых непрерывно фильмов и комментариев, написанных на трёх языках, представлена официальная версия геноцида, его предыстория, развитие, последствия, свидетельства очевидцев, многочисленные фотографии жертв.
Показаны фотографии убийц, вооруженных различными орудиями убийства – дубинами и пр., приведены и сами орудия убийства. Висят фотографии полностью убитых семей. Присутствуют многочисленные останки жертв – кости и черепа.
Приведены цитаты вдохновителей террора, их приказы и выступления по радио и ТВ, подстрекающие население (хуту) к массовой резне. Также показана незавидная роль ооновцев. Приводятся доказательства, что французов хуту воспринимали как своих союзников и которых ( во всяком случае, точка зрения данного мемориала) полагают вдохновителями и соучастниками геноцида. В продаваемой там же по этому вопросу литературе эта тема – тема участия и виновности Запада в случившемся – звучит рефреном во многих книгах, которые я бегло просматривал. Я увидел здесь же очень критическое отношение к отражающему эти события фильму «Отель Руанда».
Здесь не место рассказывать подробно об этих жутких событиях – это отдельная большая тема, не приемлющая поверхностности, но требующая серьёзного анализа причин, предыстории, хронологии и последствий, результатов, сопоставления различных точек зрения, как на холокост. Можно лишь здесь привести официальные цифры, что в результате этого геноцида хуту против тутси (2 из 3 рас, населяющих Руанду), за 3 месяца, с апреля – времени смерти президента страны Хабьяриманы 6.04.1994, которая была поводом к развязыванию террора, и по июнь 1994 года, когда этот режим был свергнут Руандийским Патриотическим Фронтом, и остатки его (а это ни много, ни мало 1млн. человек) бежали в соседнее Конго, было убито, по разным оценкам, от 800 000 до 1000 000 человек, тутси и умеренных хуту.
По этой теме можно посмотреть сайт http://conflictologist.narod.ru
Патрик и Джозеф – тутси, и их семья сама очень пострадала от этой трагедии – убиты были родственники, братья и сёстры, сами они бежали в Уганду, и их отношение к этой трагедии однозначное, и их можно понять. Для них нет места сомнениям, кто прав, кто виноват. Когда я сказал, что читал, и хуту были тоже убиты, которые были против террора, они возразили: убийцы – только хуту, жертвы – только тутси. И хотя у них очень тяжёлый английский, я так понял, что превалирует именно такая, односторонняя, точка зрения: добрые и злые. Такое чувство, что другая точка зрения в Руанде запрещена. Впрочем, это лишь мои догадки, может быть, они и безосновательны.
Во время осмотра мемориала сопровождающий меня Джозеф постоянно на что-то указывал, возбуждённо пытался что-то объяснять мне на своём не очень понятном английском, который у него из-за волнения становился ещё более экстравагантным и из его комментариев мало что было ясно, кроме разве того, что он очень болезненно переживает эту тему. И при этом он мешал мне изучать письменные документы, комментарии к событиям, историю их развития, написанные по-английски, возбуждённо повторяя, что можем не успеть до отлёта осмотреть всю экспозицию и переходя от фотографии к фотографии, что-то долго искал, пока, наконец, не нашёл галерею комнат с фотографиями погибших детей и, начиная прямо с первой, начал их читать – кто, возраст, как убит ребёнок. Фото целых семей - родителей, матерей, детей, заживо погребённых, медленно убиваемых в процессе пыток, фотографии пытаемых детей – я не мог это смотреть, и ушёл из этого кошмара.
Также в мемориале приводятся истории других геноцидов в разное время и по всему миру, в том числе и во время второй мировой войны.
Вообще, мемориал производит впечатление своим нагнетанием жути, каким-то её культивированием: кости, черепа, фотографии жертв, детей, да ещё очень много, как будто хотят ввести посетителей в какой-то экстаз, сродни религиозному, и внушить одну какую-то мысль и затемнить, оттеснить на задний план что-то другое. Кто знает.
Здесь, на этой горе, находится братская могила более чем 25 000 жертвам геноцида.
Хотел здесь же приобрести одну из книг о геноциде. Все они дорогие, впрочем, как и все книги в Руанде. За ту, которую я выбрал, была цена 25000фр., или по курсу – 45$. Я спросил продавщицу, могу ли я заплатить за неё долларами, она сказала, что можно, 50$. Я возразил, что по курсу будет 45$, и если так, то я куплю, а если нет, то не буду. Дешевле, чем за полтинник баксов, она продать не согласилась (сказала, если хотите – «идите и обменяйте на нормальные деньги»), и я здесь покупать ничего не стал. Могли бы и дешевле продавать книги по своей истории. На следующий день я купил эту же книгу в международном аэропорту Уганды в 2 раза дешевле.
После мемориала сели в маршрутку и поехали в аэропорт. На ней мы доехали до её конечной остановки, там я тепло попрощался с Патриком, и на мотоцикле поехал в аэропорт. Я оставил Патрику 40$ для того, чтобы он мне сделал и выслал копии фильмов о геноциде, у него их много, он их собирает. Он, действительно, мне их прислал, и я их получил в Москве.
Джозеф, проводив до аэропорта, поклянчил денег на завершение диссертации, и мы с ним простились, пожелав друг другу удачи. И зачем им независимость?
Аэропорт – ничего интересного. В туалете не работал свет, и это был единственный случай, когда я использовал купленный мной здесь фонарик. В duty free – высокие цены.
Прилетев в Уганду (45 минут полёта), пришлось опять отдать 45$ за визу, которую мне тут же вклеили в паспорт, как дорогую какую-то марку коллекционеру. Прямо таки хотелось сказать, что у меня уже одна есть, больше не нужно. Да не поняли бы. Причём не имеет значения, на час ты прилетел или на месяц – цена одна и та же. В этом плане Уганда и Руанда – одинаковые, в 10 баксов разница.
Таксист за 10$ (дешевле не уступали, ночь уже была) отвёз меня в Akdelita Beach Hotel (Entebbe, Plot №5, Nambi Road, tel. 041-432-24-35). Номер – 45$ или 75000шил., т.е. выгоднее платить в шиллингах.

День XIV, последний, воскресенье, 14.12.2008

Проснувшись утром, пошёл умываться. Вчера, когда приехал и захотел принять душ, так и не смог добиться горячей воды. Зато сегодня шёл кипяток, и я не мог добиться холодной.
Check-out time здесь – 10.00. Если позже – нужно доплачивать.
За завтраком услышал русскую речь – конечно же, оказались 2 русских лётчика, из Конго, немного севернее тех мест, где был я, чуть северо-западнее озера Киву – их постоянная дислокация, а сегодня у них был выходной.
После завтрака я спросил в reception, как пройти к озеру Виктория, чем привёл их в восторг. Мне махнули на дверь рукой, и выйдя, я понял причину этого их восторга – озеро плескалось прямо перед гостиницей в 30 метрах. Местные – купаются, а нашим почему-то не рекомендуется по причине наличия паразитов.
Посетил ботанический сад. Вход – 3000шил. А черномазый экскурсовод выклянчил 20000 «на учебники». Надо было сразу цену обговорить, правда, экскурсию он организовал интересную.
Тут собраны деревья из разных частей Африки, Азии, Латинской Америки. Организован этот парк был англичанином. Интересны муравейники с белыми муравьями, называются мезия ант, матки которых можно использовать для зашивания и обеззараживания ран: берёшь её, подносишь зубами к зашиваемой ране, она тут же схватывает края раны зубами, и отрываешь ей остальную часть, оставляя только брюшко с зубами. И так и держится около трёх дней довольно прочно.
Одна матка каждые 2 недели приносит около 3000 яиц, и в результате муравейники получаются довольно высокими, насчитывающими десятки лет.
Здесь некоторым деревьям – сотни лет. Стоят гигантские гавайские пальмы, махагониевые деревья (африканское махагони), тиковое дерево, родина которого, по словам экскурсовода, именно Африка, а не Азия, где оно было впоследствии культивировано (я не биолог, но тут он, кажется, соврал), эбеновое дерево, чайное дерево (именно дерево, не куст), кофейное, шоколадное и многие другие.
Бегают по парку обезьянки с прицепившимися к ним детишками, на ходу сосущими молоко. Расхаживают диковинные большие птицы, не менее диковинные, но менее большие – летают. Одна из птиц – хоумбилл – птица-однолюб. Если из их семьи умирает супруг или супруга, то оставшийся в живых больше никогда и ни с кем не сходится. Как поженились, так и на всю жизнь.
Рядом с моим отелем я обнаружил маленькую гостиницу с комнатами за 30000шил., если встать лицом к моей – справа от неё. Hivani Beach Entebbe, plot 2, Kintu Road, Manyago, 077-590-87-51.
Договорился с пареньком на мотоцикле доехать до аэропорта – 5000шил., Давид, 0782-242-114(сот.). Забегая вперёд – скажу, довёз, всё нормально.
Сижу на пляже и дописываю дневник. Скоро самолёт на Москву. Судьба на этот раз свела меня с множеством интересных людей разных рас, национальностей и вероисповеданий, которые все здесь упоминались. Дай бог им всем здоровья и дай бог встретиться с ними вновь. Иншаллах!
Хотел закончить этим восклицательным знаком, но не получается. Если записывать всё, тогда нужно одно дополнение. Мой блокнот исписан многими телефонами и адресами встреченных мной людей. А вот русского телефона нет ни одного. Мне никто не предлагал и у меня не спрашивал, и я взаимно. Встреченные здесь русские были как промелькнувшая совершенно безликая поблекшая декорация, вызвавшая поначалу радостные эмоции от встречи с земляками, но оставившая потом какой-то не совсем приятный осадок. Ничего не просили у меня и ничего не предлагали мне. Как совершенно чужие люди, только почему-то говорящие на одном языке.
Хотя некоторые знакомства с русскими за границей продолжались потом долгие годы и оцениваешь которые как подарок судьбы, но такие встречи были крайне редки, а в основном – так же, как и в этот раз. Сиюминутная озабоченность лишь своими вопросами и абсолютная незаинтересованность ни в ком и ни в чём, что лежит хоть чуть-чуть в стороне от их повседневности.
Вот такие дела.

[fisher58]

отличный отчёт.