Сообщений в теме: 5

[А.Шевченко]

Летом 2017 мне неожиданно срочно понадобилось куда-нибудь поехать. А поскольку такие мысли всегда приходят в последний момент, и визу делать было некогда, то мне понадобились безвизовые страны. И заодно интересные. Мой взгляд пал на Израиль с Иорданией, с пересадкой в Стамбуле длиной в одни сутки.

Самолет за несколько часов долетел из Москвы в Стамбул и приземлился около часа дня. Очередь у пограничного контроля растянулась змейкой на несколько часов, представляя собой пеструю толпу самых разных народов и костюмов. На мое «hello», офицер ответил «Hello, either» и поставил штамп в паспорт. Часы неумолимо отсчитывали минуты, я торопился попасть в Святую Софию до закрытия, мой самолет улетал на другой день. Метро и трамвай выглядели вполне современно. Улицы, вдоль которых мчался трамвай, тоже смотрелись вполне европейски. Несмотря на то, что Стамбул считается светским городом, почти все женщины были в платках. В Софию я опоздал на пять минут после закрытия, охранники оказались не по-восточному педантичны, и не стали пускать меня внутрь. Я нашел какую-то пристройку к храму, отданную под мечеть, вошел внутрь, но также не смог через нее проникнуть в музей.

Ничего не оставалось, как просто гулять по центру Второго Рима. Вокруг Софии раскинулся мусульманский город, с мечетями, турецкими домиками, постройками в стиле турецкого барокко (влияние соседней Европы). Иногда встречаются остатки римско-византийского города: переделанные под мечеть базилики, остатки ипподрома и просто руины. Окружает город растянувшаяся на километры византийская крепостная стена, с греческими надписями и узорами. Стамбул связан с русской историей теснее, чем кажется на первый взгляд. Проливы Босфор и Дарданеллы замыкали путь из варяг в греки, княгиня Ольга приняла здесь крещение, князь Олег с полчищами славян штурмовал стены Константинополя, а все последующие русские правители хищно поглядывали на проливы и город. Со мной разговорился мужчина, который оказался афганцем. На мою реплику: «Вы, наверно, ненавидите русских после той войны», он ответил отрицательно, пояснив, что войны организуют правители, которые не имеют ничего общего с простыми людьми.

В свою гостиницу я пришел затемно. Мне пришлось свернуть с главной магистрали. Город резко поменял облик. Я шел мимо ободранных домов и грязных улиц, напоминающих питерскую Апрашку. Попадались нищие с надписью Сирия. В уличном кафе турчанка, вильнув бедром, отобрала сигарету у турка и закурила. Все жили не по шариату. На улице встречались русскоговорящие выходцы из бывшего СССР. Какой-то бородатый мужчина, узнав, что я говорю по-русски, ответил: «Это правильно», и показал дорогу. В гостинице я смог вспомнить несколько турецких фраз. Управляющий гостиницы обрадовался и сказал, чтобы я звал его на помощь, если на меня нападут на улице.

Встав пораньше, отправляюсь на прогулку по спящему Стамбулу. По мосту перехожу на другую сторону гавани Золотой рог. В утренних лучах поблескивает золотой купол Софии. Вдоль перил расположились рыбаки. По крутым лестницам добираюсь до генуэзской башни, после чего возвращаюсь в аэропорт. В аэропорту прохожу два контроля, и еще один перед посадкой в самолет, летящий в Израиль. В зале ожидания было много мужчин в шляпах и с пейсами. На посадку кто-то очень сильно пытался прорваться без очереди – впечатление производило крайне неприятное. Пока самолет летел в сторону Земли обетованной, в голове проносилось куча мифов, связанных с Израилем, его огромной роли в мировой политике, непропорциональной его крошечной территории.

[А.Шевченко]

На пограничном пункте сотрудник засыпал меня кучей вопросов и даже попросил перевести какую-то латинскую фразу, узнав, что я преподаю латынь. Наконец, выдал мне миграционную карточку со словами: «Добро пожаловать» (штамп в паспорт израильтяне не ставят).

На автобусе с пересадкой добираюсь до Иерусалима. На остановках висят информационные табло на иврите и английском. Вдоль дороги тянутся засеянные поля, холма, покрытые лесами, которые, насколько мне известно, существуют благодаря искусственному орошению. В Иерусалиме у меня была снята комната. Я быстро добираюсь до того места, где приблизительно должен находиться мой дом. Вдоль улицы тянется хаотичная застройка из 1-2 этажных построек. Никакой нумерации нет. Прохожие говорят по-английски, но в лучшем случае знают только номер своего дома. В конечном итоге, начинаю заходить во все дома подряд. Потратив битый час, нахожу свой дом. Мне показывает мою комнату весьма откровенно одетая служанка. Во дворике в тени сидит еврей с пейсами. Вскоре появляется русскоговорящий хозяин, который хвастается тем, что его дом относится к старейшей застройке Иерусалима за пределами крепостной стены.

Я оставляю рюкзак и спешу в центр города, где на небольшом участке земли расположились важнейшие святыни трех мировых религий. Внутри турецких крепостных стен расположились постройки римлян, крестоносцев и турок. Старые кварталы прорезаны тесными улицами, многие из них проходят под тесными сводами. Большинство домов – такие же, как в Стамбуле, но два города сильно отличаются друг от друга. Одна из улочек выводит меня к Храму Гроба Господня. Несмотря на то, что храм поделен между разными христианскими конфессиями, попы умудряются как-то находить общий язык, по крайней мере, обходятся без усиленных мер безопасности. А вот, возле Стены Плача, где находятся бок о бок иудейская и мусульманская святыни, были организованы усиленные меры безопасности. Уже смеркалось, и все улицы, ведущие к указанному месту, были перекрыты армейскими постами. К Стене Плача все же можно было просочиться по одной улице. Возле нее толпилось много людей в национальных костюмах. В России евреи сливаются с русскими и не воспринимаются основной массой как нечто чужеродное. Здесь же увиденное наглядно демонстрировало, что это совсем другой народ, с совершенно другими корнями, историей и культурой.

В темноте возвращаюсь в гостиницу. Утром меня встретил хозяин со словами: «где ты ходил, мы же тебя долго ждали». Как оказалось, русскоговорящий хозяин, еврей с пейсами и полуголая служанка решили сделать шашлыки в ближайшем парке, что они и сделали, не дождавшись меня. А судя по количеству пустых бутылок, еще и хорошенько напились. Евреи начинали мне нравиться.

Я сходил в центр еще раз, чтобы сделать фотографии покрасивее. Взобрался на Елеонскую гору, совершенно взмокнув по дороге. Во второй половине дня сел на автобус и поехал на юг к Мертвому морю. Иерусалим сильно разросся, поглотив соседний Вифлеем, который находится на землях Палестинской автономии. Израильская и палестинская части Иерусалима перегорожены стеной, которая должна защитить от обстрелов со стороны арабов. При этом почему-то обычные автобусы спокойно проезжают через Палестинскую автономию, не боясь подвергнуться обстрелу. Наш автобус ехал через пустыню, заезжая в еврейские поселения, огороженные колючей проволокой. Вдоль дороги виднелись бедуинские шатры и верблюды. На закате автобус выехал из Палестины и высадил меня в Масаде. Никакого кемпинга, обозначенного на карте, я не обнаружил. Палатку я поставил прямо в пустыне. Ночью подул легкий ветерок, который упорно сдувал палатку. В палатке было безумно душно. Я вытащил дуги из палатки так, что все вещи оказались внутри своеобразного мешка, а сам лег сверху. Как оказалось, такой способ ночевки был самым лучшим для данной  местности. Ночью в пустыне достаточно тепло, дышится гораздо лучше, чем в комнате с кондиционером. Ну, а в пустыне никто не ходит даже ночью.

Утром я отправился в древнюю крепость на скале, в которую можно попасть по тропе или на фуникулере. Работник сказал, что крепость пока закрыта. Следующий встреченный мужчина сказал, что фуникулер пока не работает, но можно подняться по тропе, что к тому же гораздо дешевле. Судя по всему, второй мужчина высказал свое недовольство тому первому работнику за распространение недостоверной информации, потому что тот нагнал меня со словами, что его не так поняли, по тропе идти можно и предложил оставить мой рюкзак в дирекции музея, а входной билет оплатить на обратном пути, когда откроются кассы. Я поспешил на подъем до наступления жары. Масада – еврейское поселения времен Ирода. В 70 году во время еврейского восстания римляне долго осаждали крепость. Оставшиеся защитники, согласно историку Флавию, не желая попадать в плен, все дружно покончили жизнь самоубийством. В крепости часть построек восстановлена. Открывается величественный вид на Мертвое море, пустыню, внизу видны остатки римского лагеря. На обратном пути, проникшись любезностью моих утренних собеседников, я честно попытался оплатить билет. Кассирша настаивала на том, что тропа в крепость закрыта, и предлагала втридорога заплатить за фуникулер. Ее переубедить не удалось, в итоге посещение Масады оказалось для меня бесплатным.

На маршрутке перемещаюсь в соседний поселок Эйн-Бокек, с пляжем. Поселение состоит из десятка отелей, цены в которых заоблачны, поэтому многие снимают гостиницы на расстоянии 50 километров и ездят на пляж на общественном транспорте. Температура воздуха, между тем, нагрелась до 50 градусов, песок раскалился. Убедившись в том, что утонуть в Мертвом море невозможно, пытаюсь уехать на автобусе. Откуда ни возьмись, набежала толпа туристов, мне не хватило места, стоя везти меня не хотели (хотя во всем остальном Израиле можно). Мой пляжный отдых растянулся еще на несколько часов. Со следующим автобусом повторилось все то же самое. Пришлось вспоминать навыки автостопа.

Через 5 минут остановились 2 араба, которые увезли меня из несчастного Эйн-Бокека. Следующий водитель оказался словоохотливым. Рассказывал, что он является фермером, поставляет фрукты в Россию благодаря Медведеву, который открыл страну для земледельческой продукции из Израиля, а заодно договорился о безвизовом въезде в Израиль для россиян. По словам водителя, его сын на данный момент путешествует по Камчатке. Он также показал мне по дороге место, где дети российских олигархов организовали прямо в пустыне какую-то грандиозную свадьбу. На мой вопрос, что думают местные жители о подобных пиршествах, ответил: «Относятся положительно, потому что это приносит хороший доход». Следующий водитель тоже оказался фермером, который поставляет фрукты в Россию. Он точно так же поинтересовался, есть ли у меня вода, сказав, что 4 бутылки в моем рюкзаке – вполне достаточно. По его словам, Мертвое море мельчает из-за сильного водозабора из Иордана. Кроме того, на уровень воды очень плохо действует добыча соли, в результате берега начинают проваливаться, а курорты и пляжи закрываться.

Меня он высадил на автобусной остановке, и я вскоре уехал на автобусе дальше на юг, в Эйлот, где расположен пограничный переход в Иорданию. Со мной ехали юноши и девушки в форме и с оружием, которых отправили домой на выходные. Израильские военные не расстаются с оружием даже вне воинской части. У девушек были совсем невоенные модные прически и пирсинг.

В Эйлот я прибыл ночью, разбил палатку среди развалин каких-то сельских построек. Утром я пешком добрался до границы. На противоположной стороне иорданская Акаба была видна, как на ладони. За выезд по наземному переходу в страну враждебного лагеря (а вокруг Израиля они все враждебные) евреи сдирают мзду. На юге Иордании находится так называемая свободная зона Акаба, для въезда в которую не нужна виза, в отличие от остальной Иордании. Эта территория была уступлена Саудовской Аравией, когда Иордания потеряла выход к морю после очередной Арабо-израильской войны.

[А.Шевченко]

На той стороне, за пограничным контролем дежурили таксисты, которые сговорились сдирать в три шкуры с туристов. За пару километров с меня взяли 1500 рублей на наши деньги (как сейчас помню). Меня отвезли на автовокзал в Акабу. Автобусы в Иордании отправляются по мере заполнения. Мужчины не садятся рядом с женщинами в паранджах. Я успел пройтись по окрестным кварталам. Иорданские города выглядят вполне прилично и современно, в отличие от соседнего Египта. Цены радовали, то есть были сопоставимы с российскими. В забегаловках ассортимент почти всегда ограничивался шавермами и фалафелями. Имелись также магазины с алкоголем (тоже мне мусульмане) На юге страны все говорят по-английски.

Через пару часов автобус отправился в Петру. Один вид из окна был красивее другого. Со мной разговорился сидящий рядом мужчина, который оказался хозяином гостиницы. У него я и остановился в Петре. Комната выглядела прилично, правда, торговаться никто не хотел. По словам работников гостиницы, в пещерный город нужно идти рано утром, чтобы успеть все увидеть. Торчать без дела мне не хотелось, поэтому около часа дня я уже заходил в музейный комплекс. У меня был заранее куплен «Иорданский паспорт», по которому можно посетить большинство музеев страны (приобретается по интернету за 5000 на наши деньги).

Сам город окружен скалами, внутрь ведет узкий проход длиной в несколько километров. Многие постройки высечены в скалах: городская казна, амфитеатр, склепы и так далее. Виды такие, что хоть маслом пиши. В архитектуре чувствуется сильное влияние соседней Римской империи. Всем сооружениям около 2 тысяч лет. Я быстро обошел основные достопримечательности, взобрался на центральную скалу и собирался идти обратно. Рядом со мной местные юноши разговаривали с какими-то туристками, среди всего прочего они сказали, что глупым русским показывают только половину Петры, и что дальше есть еще много чего интересного. Оказалось, есть еще один проход в скалах, который ведет к монастырю. Быстро спускаюсь вниз и иду в указанном направлении. За полем, где некогда были жилые кварталы, дорога уходит в скалы, виды один лучше другого, очень похоже на крымский Чуфут-Кале, только масштабы гораздо больше. За тобой плетутся местные жители, предлагая облегчить твои страдания, взяв на прокат ослика. У монастыря, тоже высеченного в скале, галдела компания китайцев. Им обязательно нужно было сфотографироваться в прыжке. Из древнего города я выходил в темноте, значительно позже закрытия музея. Китайцы подняли в проходе ужасный шум. Работники готовились к показу лазерного шоу (которое проходит поздно вечером, на него требуется отдельный билет). Ноги у меня уже заплетались. В какой-то турфирме договариваюсь о поездке в Вади-Рам – сафари по пустыне с причудливыми скалами.

Рано утром меня забирают из гостиницы и отвозят за 60 километров в пустыню. Вдоль дороги расположились туристические базы, стилизованные под бедуинские шатры. В лагере, куда меня привезли, туристов больше не было. Хозяин угощает меня чаем, я предлагаю ему сухари, взятые из дома. При виде  сухарей хозяин умиляется и произносит следующее: «Раз ты пытаешься быть с нами любезным, то и мы с тобой будем любезны», машет рукой, через пять минут мне приносят огромный поднос с обедом…

Меня просили подождать остальных туристов. Время шло, никто не приезжал. Наступила жара, работники от безделия полеживали на диванах под навесом. Стираю вещи, учу арабский минимум (как оказалось после, не зря). В какой-то момент арабы плюнули и вызвонили 12-ти летнего мальчика, посадили за руль, и мы отправились в сафари. Всякий раз, когда мальчик вставлял ключ зажигания, автоматический голос нараспев произносил «Аллаху акбар», только после этого мотор заводился. Скалы были похожи на те, что в Петре. На одной из них были высечены портреты вождей восстания в 1916 года. Во время I мировой войны англичане смогли подговорить местные племена, и те устроили крупное антитурецкое восстание в этих местах, что было крупнейшим успехом английской дипломатии. Я вернулся в лагерь живым. От ничего неделанья сходил в ближайшую деревню. Мальчики в белых халатах подняли большой шум при виде меня. Я достал фотоаппарат, они бросились врассыпную. К ночи приехала группа туристов. К тому времени я устал от плохого английского местных жителей и с удовольствием пообщался с вновь прибывшей носительницей языка – 60-ти летней теткой в панковской одежде и прическе. Она давно живет в Нью-Йорке, но когда, по ее словам, она напивается, то начинает говорить с канадским акцентом.

Утром хозяин базы отвез меня на машине обратно в Петру. Он рассказывал, что в Иордании нет нефти (что, наверно, спасает ее от войны с какой-нибудь Америкой). С Израилем в ближайшее время войн не предвидится, несмотря на плохие отношения и так далее. В Петре я пересел на автобус в Амман – столицу страны. Живописные горы сменились плоской, как зеркало, пустыней. В Аммане почти никто не говорил по-английски. Через весь город ходил один автобус (без номера). На нем доезжаю до центра города. В центре расположена цитадель с развалинами античного храма, арабского дворца. Рядом примостилась пещера-гробница 18 века до н. э. Напротив цитадели находятся 2 амфитеатра – большой для народа, отдельный маленький для знати. В центральном музее камень 10 века до н.э., с надписью, гласящей, что пришли иудеи с целью повоевать, и только благодаря помощи богов от них удалось отбиться.

Пытаюсь у семейной пары выяснить, как добраться до автовокзала. Англо-говорящая женщина в хиджабе удивилась тому, что в Иордании вообще есть автобусы. По ее словам, у всех есть родственники, которые при необходимости отвезут тебя, куда нужно. До автовокзала я все равно добрался, правда, в сумерках. Мне нужно было в город Эль-Карак, с замком крестоносцев. Водитель автобуса сказал, что он поедет, если на то будет воля аллаха (иншала). В итоге, я уехал на такси, скинувшись с 4 арабами. Благо, такси в Иордании недорогое. В Эль-Караке я собирался выйти из города и поставить палатку. Меня остановил полицейский, который решил, что я заблудился, и отвез меня в полицейский участок. Те встретили меня с видом: «Опять этот дурак Абдул привез к нам туриста».  Я сказал, что не знаю адрес гостиницы, но помню, куда идти. Я шел мимо замка, карусели, на которой весело катались тетки в хиджабах. В небольшом Эль-Караке около 20 тысяч жителей, я собирался быстро выйти из города. Дорога шла вдоль реки, то и дело, пересекая ее. Город сильно растянулся вдоль того и другого. Так и не выйдя их города, я взобрался на какой-то холм и поставил там палатку. Знал бы, попросил бы тех полицейских арестовать меня в том участке до утра.

Утром отправляюсь в замок, который представляет собой огромное сооружение. С замка открывается потрясающий вид на холмы и город. Где-то вдали можно разглядеть Мертвое море и горы соседнего Израиля. На выходе из замка спросил у водителя маршрутки дорогу к автовокзалу, тот ответил, что это безумно далеко, и предложил довезти. Маршрутка наполнялась битый час. Автовокзал оказался в 5 минутах… ходьбы, под замковой горой. Междугородняя маршрутка наполнялась неспешно. Какой-то толстый и очень важный араб шлепнулся в кресло со словами: «Бисми Аллахи», и мы поехали. На трассе пересел на такси в сторону Мадабы.

Город Мадаба в римско-византийские  времена был крупным центром мозаики. В главном музее выставлена напольная мозаика, с языческими богами, поверх которой христиане выложили свою мозаику. На мозаике Эрот, пользуясь крыльями, всячески безобразничает, а Хариты пытаются его успокоить. Также в городе есть православный храм, на полу которого в 6 веке из мозаики выложили карту Ближнего Востока, включая Египет, с изображением городов, рек и пояснениями на греческом. В Мадабе продавался иранская кукла - антипод куклы Барби, которая является скромной, трудолюбивой, помогает родителям и носит хиджаб. Кукла, по прилету в Россию перестала быть скромной, хиджаб постоянно с нее слезал, обнажая женские прелести.

Вечером возвращаюсь в Амман, пытаюсь уехать в арабский замок Амра и другие. Оказалось, что автобусы туда не ходят, только такси. Постепенно выхожу пешком из города. В магазине какой-то юноша пытается сказать мне, что русские в Сирии убивают арабов. Вдоль трассы валяется куча мусора, такой захламленной обочины я еще не видел. На поле за городом пастухи загоняли стада баранов. На полях что-то растет, рядом с Амманом пустыня заканчивается. В сумерках под палаткой пытаются спрятаться местные жуки. Со множества минаретом раздается завывание муллы.

На рассвете возвращаюсь в город. По дороге срываю инжир. В местном кафе заказываю шаверму. Ко мне подсаживается пообщаться работник кафе, иностранцы здесь не ходят. Меня начинают угощать, затем провожают до маршрутки и даже оплачивают проезд. Пересаживаюсь на автобус до Акабы. Похоже, еще в России я подцепил простуду. На губах вылезает герпес. Через несколько часов приезжаю в Акабу. Герпес успел высохнуть и исчезнуть бесследно. Климат пустыни жара под 50 градусов мне однозначно нравится. Снимаю гостиницу и иду на местный пляж. Мужчины плескались в плавках, женщины предпочитали заходить в воду в хиджабе.  Через несколько часов ко мне подошли полицейские и велели одеться со словами, ведь у нас мусульманская страна. Я оглянулся и обнаружил, что в плавках только я один. После ухода полиции мужики в плавках вылезли из воды и продолжили нарушать все мыслимые и немыслимые мусульманские законы.

На другой день отправляюсь пешком к границе с Израилем. Меня полпути подвозит таксист. Дальше иду пешком. По дороге к пограничному пункту мне навстречу выезжает солдат на машине с пулеметом и с широкой улыбкой предлагает проехать с ним. Меня отвозят на пост, где происходит следующий диалог:

- Молодой человек, вы что, по-арабски читать не умеете?

- Нет.

- Удалите фотографии государственной границы. Мы должны вызвать вам такси.

- Денег нет.

- Тогда мы отвезем вас на служебной развозке.

Меня отвезли на границу с Израилем.

[А.Шевченко]

На границе мне задает кучу вопросов русскоговорящий пограничник. После досмотра вещей он предлагает помочь упаковать их. Ему явно не хватало общения на русском, как и многим другим израильским эмигрантам из России. На автобусе добираюсь до природного заповедника Эйн-Геди на Мертвом море. Здесь находится небольшой национальный парк с ущельем и водопадом. По горным склонам бродят дикие козлы. Еще недавно здесь был пляж на берегу Мертвого моря. В какой-то момент пляж начал проваливаться. Вслед за пляжем провалился огромный кусок дороги. Пляж закрыли, дорогу пустили в объезд. От национального парка до местного поселка  (кибуцу) около километра. Я отправился пешком. Рядом со мной остановилась машина. В ней сидел мужчина с пейсами, его жена и несколько детей. Он предложил подвести меня. Я ответил, что, наверное, у него в машине не хватит места. Он ответил, что место есть, и, вообще, это очень опасно гулять летом по пустыне. На въезде в поселок меня тут же подхватила пара с 2-мя детьми из Австрии, которые путешествуют на съемной машине. Они подбросили меня до местного магазина. На окраине поселка гуляли дикие козлы, которые лихо перепрыгивали через ограждение. Переплачивать за кемпинг было неохота. Я отошел подальше с палаткой. У берега через каждые сто метров висели надписи: «Хождение опасно, можно провалиться».

Утром возвращаюсь в Иерусалим. На местном рынке много побирающихся. В аэропорту ответил на кучу вопросов по поводу моего визита в Иорданию. Паспортный контроль проходится автоматически по биометрическому изображению в паспорте, в то время как у нас по старинке его проходят на глазок.

В Израиле, впрочем, как и в Иордании, я встретил много адекватных людей, далеких от политики, в том числе всемирной, российских олигархов и так далее. Ничего лучше, чем сухой климат пустыни и плюс 50 градусов я еще не встречал. Хотя, наверное, нужно иметь в виду слова местных жителей о том, что пустыня – это совсем не шутки, и более осторожно отправляться в самостоятельные путешествия в такой местности, особенно летом.

[shiva]

На автобусе добираюсь до природного заповедника Эйн-Геди на Мертвом море

Что за такой волшебный автобус

вообще много в вашем художественном повествовании вызывает сомнения

 

Ничего лучше, чем сухой климат пустыни и плюс 50 градусов я еще не встречал

[А.Шевченко]

Что за такой волшебный автобус

вообще много в вашем художественном повествовании вызывает сомнения

 

А что в том автобусе волшебного, обычный рейсовый автобус: в Эйлоте садишься, в Эйн-Геди выходишь или дальше едешь.

Лично мне климат понравился, а на счет других не знаю, вас, возможно, и тепловой удар схватит