Сообщений в теме: 42

[Ruslanko]

Религия эта возникла в одно время с буддизмом. Жаинисты убеждены, что вселенная бесконечна, что она не была создана божеством, они отвергают кастовую систему, верят в реинкарнацию и в духовное спасение, или мокшу, через следование пути тиртанкары. Важным для спасения является ахимза – уважение к любому живому существу. Многие жаинисты ходят, завязав рот платком, чтобы случайно не проглотить какую-нибудь мошку.

Прикрепленные изображения

• 

[Ruslanko]

А храмы были действительно красивы! Их покрывала чудесная резьба по камню ,

Прикрепленные изображения

• 

[Ruslanko]

с изображениями эпизодов из жизни богов, религиозными сюжетами и смелыми сценами камасутры ,

Прикрепленные изображения

• 

[Ruslanko]

чем собственно они и знамениты. Издали казалось, что постройки сделаны из безе или пластин тончайшей грибницы. Внутри храмов было чуть мрачновато, а старинные божества темны от времени. В центре каждого храма находился идол. Идолам поклоняются, приносят жертвы, кладут цветы, мажут чем-то красным, ставят свечки и светильники. Все усыпано зернами риса и лепестками.

Индийские туристы пожелали сфотографироваться на нашем фоне. Живописными группами расположились они вокруг и в разных позах запечатлели себя на фотографиях.
В парке зеленели акации, распускались цветы , летали попугаи, прыгали по деревьям обезьяны! Это было чудесное место и не хотелось его покидать.

Прикрепленные изображения

• 

[Ruslanko]

День был в разгаре. Мы любовались Кажурахой. Посетили северную и западную группы храмов, бесплатные, а потому менее притягательные и хуже отреставрированные. Неожиданный юноша организовал нам экскурсию по деревне и продолжал ее несмотря на все мои предупреждения, что денег ему не заплатят. Он показывал нам различные районы деревни и уверял, что в одних из них живут гордые брахманы, в других – кшатрии, а в третьих – неприкасаемые судры. Затем он завел нас в местную школу, свободную от кастовых различий, и передал в руки ее директора, который рассказывал об этом учебном заведении на фоне красиво нарисованной мелом системы кровообращения человека. Я, имея высшее медицинское образование, узнал ее сразу и очень затосковал, так как понял, что скоро у нас попросят пожертвования. Школа действительно была очень бедной. Она располагалась в глинобитном доме, имела два этажа и три классные комнаты. Директор был одет в аккуратный костюм и хорошо говорил по-английски.

Неизбежное случилось через 15 минут, после того как я изобразил в книге для почетных гостей кремлевскую стену, Спасскую башню и мавзолей В.И.Ленина. Пожертвовать школе мы отказались и покинули ее в сопровождении все того же юноши, который вскоре прервал экскурсии, убедившись, что ему мы тоже ничего не заплатим.

Трудно быть белым туристом в этих краях. Но и жить здесь еще тяжелее. Среди всеобщей нищеты и перенаселенности европеец воспринимается местными как источник дохода. С ним стараются неискренне подружиться, продать ему все что угодно по самой высокой цене, мелко обмануть, получить милостыню или пожертвование. Любое обращение индуса к вам закончится тем, что надо будет либо идти в его магазин, либо заплатить ему прямо на месте. Бескорыстное внимание к иностранцу, столь обычное в мусульманских странах, в Индии редкость. Это утомляет и раздражает, но трудно сердится по-настоящему, видя в какой бедности живет население этой страны. Двухсотлетнее британское владычество также сильно повлияло на души индусов. И идя по пыльным улицам их городов и деревень, почти физически ощущаешь, что значит нести БРЕМЯ БЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА. Только побывав в Индии, начинаешь понимать рассказы Киплинга и его снисходительный тон европейца.

После обеда мы пошли посидеть в Интернете. Чем еще интересна Индия, кроме йогов и коров, так это всеобщей компьютерной грамотностью. В какой-нибудь деревеньке водопровода с канализацией может не быть, а вот компьютерные курсы там будут обязательно. А в крупных городах глаза рябит от вывесок и рекламы курсов программистов, Интернета, пользователей ПК, компьютерных колледжей всех мастей. Не зря индийский программисты считаются одними из лучших и работают в крупнейших компаниях. Впрочем, Интернет в Индии, наверное, самый медленный в мире. Часа работы едва хватает, чтобы отправить два-три письма. Ну да ладно…

Наступил вечер. Мы шли по темной дороге, и я рассказывал Ольге про секту, о которой вычитал в Lonely Planet. Секта эта особая, находится в Варанаси. В Ганг в период дождей заходят крокодилы, а члены этой секты специально устраивают омовения в местах их скопления, и быть съеденным крокодилом у них считается особо почетно, а душа съеденного сразу попадает на небо. Секта эта так и называется – Съеденцы. Очень известная секта в Индии. Многие мечтают в неё вступить. Ольга после рассказа задумалась и притихла.

А путь наш лежит мимо парка (эх, понесла нелегкая!), там как раз шоу феерическое разворачивается. Свето-музыкальное представление среди древних храмов. Мы сторожа у ворот спрашиваем, сколько, дескать, любезнейший, билетик стоит. А он нам – двести рупий! (4 у.е.) – говорит, но это, продолжает он, ничто, по сравнению с великолепием нашего шоу! Ну, нас тут смех разобрал. «Нет, - отвечаем, - дед, плати сам за это по 200 рупий, без нас!», и гордые нырнули в темноту.

И зашагали прямо к нашей утренней дырке в заборе. Хоть бы вот остановились, задумались, на кой нам это шоу сдалось, в самом деле. Идем веселые. В дырку лезем смело, на землю прыгаем с забора и через темный парк с шутками и разговорами направляемся к смотровой площадке. Но до площадки мы не дошли. Из кустов вынырнул индус и стал у нас билеты спрашивать. Мы в отказ – то да сё, были билеты, но найти вот не можем. Короче, делаем вид, что английский плохо знаем. Индус говорит: «Ну, раз так – к кассе пройдемте, выясним». Подходим. А я уже чувствую, что совсем мне эта свето-музыка не интересна, и, главное, раньше тоже большого желания ее смотреть не было. Только поздно. У ворот нас как раз сторож встречает, с которым мы десять минут назад расстались. «Я, - говорит, - этих ребят сразу заприметил. Не покупали они у меня билетов! Ведите их в полицию!!!»

Эх, думаю, чего поперся? Ведь видел я подобное представление во Франции. Ну, ничего особенного! А индусы уже набежали, окружили, через весь парк к сторожке ведут. «Я, понимаете, сижу в кустах, - радуется тот, что нас поймал, - вдруг слышу – с забора кто-то прыгает и прется нагло по парку! Я их цап, а ну-ка, пройдемте, голубчики!» Вывели нас через калитку на другой стороне и завели в контору. А там уже дед сидит грозный с усами и еще двое, с ружьями кремневыми. Охраняют. Дед сразу на меня накинулся – кто, говорит, вас в парк тайно провел? Говори! А я молчу, не выдаю тайну золотого ключика. Мы, отвечаю, вошли через эту вот калитку. Она, совсем не заперта была, вот мы в парк на музыку и потянулись. У деда аж усы зашевелились. «Врешь, -кричит, - врешь, курицин сын! Заперта была калитка!», а поимщик наш от наглости белых сахибов дара речи лишился. «Нет, - стою я на своем, - шли мимо – глядим – калитка и музыка льется, дай, думаю, зайдем!»

«Хотя, - добавляю, - если мы в чем провинились, то готовы эти ваши билеты купить, чтобы только загладить международный скандал»

«Поздно! Поздно билеты покупать!!!! – кричит дед, - мы уже полицию позвали и будем вас теперь арестовывать!» А двое с кремневыми ружьями поближе встали и тоже смотрят строго, не мигая. Вот, думаю, никогда ведь я музыку не любил, с роду ни одного концерта или дискотеки не посещал, и надо же было на чужбине так влипнуть! Интересно, прикидываю, штрафовать будут али как?
Дед документы наши проверил, все данные на обрывок газеты переписал. Фотографии осмотрел. Узнал, что русские – обмяк чуточку, но прощать не спешит.
Тут и полицейский подошел. Всю историю от деда выслушал. На нас грустно взглянул. «Эх, - говорит, - господа, господа… Ну зачем же так поступать? Хотите – покупайте билеты и наслаждайтесь концертом!»
«Нет, - отвечаю, - настроение уже не то. Может, завтра придем».
«Ну, что ж, - молвил полицейский, - идите тогда с Богом, что с вами делать… Если будут проблемы – обращайтесь. Я тут главный.»
Индусы расступились и выпустили нас из плена.

«Так испытав позор,- писала Ольга в своем дневнике, - мы еще немного прогулялись и пошли домой спать».
Утром автобус увез нас в Варанаси.

[Ruslanko]

5. ВАРАНАСИ – ГОРОД НА ГАНГЕ.
Варанаси , город смерти и бессмертия; город последнего дня и город последней надежды для каждого индуса.

Прикрепленные изображения

• 

[Ruslanko]

Страшно прибывать в Варанаси ночью. На перроне и в зале ожидания спят люди, завернутые в пледы. Их сотни и сотни. И не видно пола за их телами. Пар поднимается из ртов спящих. Январь, ночью еще бывает прохладно.

Не знаю, зачем мы решили уехать в город, а не остались в комнате отдыха на вокзале. В кармане лежало сто рупий, других денег не было, большинство дешевых гостиниц вечером закрываются… Но разум покинул меня после 12 часов поезда, где плотные массы индусов занимают все жизненное пространство вагона. Мы взяли рикшу и поехали на берег Ганга к Дасасвамед-Гхату, где Lonely Planet сулил нам изобилие гест-хаузов и самые низкие цены.

Темные улицы пусты, редкие прохожие и коровы, огни фонарей, тишина…

Рикша высаживает нас на площади. Несколько индусов греются у костра. Воин со старинной фузеей охраняет будку. Коровы и их лепешки лежат здесь и там. А через сто метров показался Ганг. К нему вела широкая каменная лестница гхата, вся усыпанная лепестками цветов, мусором и экскрементами.

Река покрыта туманом. Противоположного берега не видно, темноту прорезывают синие полосы прожекторов и фонари горят на столбах… Множество лодок и лодочек притулилось у набережной. На фоне ночи ярко выступают хорошо освещенные здания гхатов и храмов. Они кажутся нарисованными на черном небе. Туман, тишина, иногда – спящие на каменных площадках и деревянных настилах люди, с ног до головы завернутые в одеяла и покрывала, и коровы, преграждающие дорогу.

Мы идем по гхатам. Наши шаги звучат громко и гулко. Одни, в темноте, у серой воды, на берегу священного Ганга, на ступенях, где мертвых сжигают, а пепел уносит Река. И лишь ветер изредка доносит до нас лай собак и тревожные нечеловеческие крики.

Найти гостиницу оказалось непросто. Вернее, мы так и не смогли это сделать. Чуть выше от набережной начинался лабиринт маленьких улочек, темных и грязных, населенных коровами. Двери редких гест-хаузов крепко заперты и никто не отзывается на наш стук. Хитрый индийский мальчик у костра ведет нас через темные ходы к отелю, но он дорог и поселится в нем мы не можем.

Прикрепленные изображения

• 

[Ruslanko]

Как лоси, бегаем мы по гхатам, навьюченные рюкзаками. Ольга хочет ставить палатку прямо здесь, на набережной. Но как вбивать колышки в бетон? А вдруг на палатку ляжет корова? И кто эти люди, спящие рядом? К тому же вокруг так грязно!..

Мы вновь выходим на площадь, и смотрит на нас страж с аркебузой…

Возвращаемся рикшей назад на вокзал. Он теперь кажется гораздо более уютным и домашним, а две койки в общей многоместной комнате отдыха в соседстве с вездесущими японцами и туалетом представляются пределом мечтаний. Через минуту мы крепко спим. А над священным городом поднимается позднее зимнее утро.

Варанаси днем разительно отличается от Варанаси ночного! Всюду кипит жизнь, индусы заполняют улицы, гудят машины, шныряют мотоциклы, зазывают продавцы. Открыты магазины и базары. Бурно идет торговля. Те самые улочки, пустынные и страшные ночью, теперь изобилуют лавками сувениров и ресторанчиками. Обезьяны населяют карнизы домов. Коровы не лежат на дороге, но стоят поперек или бродят неторопливо везде. Шум, гомон, призывы купить и хвастовство рикш заполняют эфир.

Мы поселились в японском гест-хаузе. Его содержит супружеская чета: муж – индус, философ и художник, жена – японка Кумико. Она мелко кланяется, стремиться угодить и быстро снижает цену на комнату в полтора раза. Отель был заполнен японской молодежью. Лишь мы и хозяин-индус оказались инородцами.

В спальне висела памятка, написанная на английском и японском языках. Она начиналась с предостережения:

«Не ходите на Ганг ночью – это очень опасно!»
«Если кто-нибудь скажет вам «Мой друг!» – опасайтесь этого человека и держитесь от него подальше!»
«Не плавайте на лодке в одиночку, но соберитесь большой группой, тогда никто не нападет на вас!»
«Не купайтесь в Ганге – в сезон дождей там водятся крокодилы и дельфины!»

При свете дня Ганг и гхаты полны жизни. Набережные заполнены сотнями людей. Многочисленные пункты стрижки и бритья зазывают клиентов. Мальчишки бегают, играют в мяч, запускают воздушных змеев и бойко торгуют открытками. Под грибами , похожими на исполинские поганки на тонкой ножке, сидят благословители, рисующие тику на лбу. Кружок йогов слушает лекцию гуру.

Прикрепленные изображения

• 

[Ruslanko]

Расстелены шелка для просушки. Коровы и козы

Прикрепленные изображения

• 

[Ruslanko]

идут по пятам и их жизнедеятельность устилает ступени . Индусы молятся, едят, поют, шумят, продают, одеваются в гирлянды цветов.

Прикрепленные изображения

• 

[Ruslanko]

Лодки, уныло стоявшие ночью у берега, теперь шныряют вверх и вниз по реке, катая туристов . Местное население стирает в Ганге свои одежды, бросает в воды цветы и венки, купается в священной Реке. Однако редкий индус доплывет до середины Ганга, ибо ждут его там нетерпеливые крокодилы и дельфины!

Прикрепленные изображения

• 

[Ruslanko]

На специальных гхатах кремируют мертвецов . Горят костры на усыпанных цветами площадках и черный дым вслед за освобожденными душами поднимается в небеса. Почетно уйти их этого мира в Варанаси. После того, как тело сожгут на берегу Ганга, а пепел развеют по Реке, закончится цепь перерождений и страданий, душа выйдет из круга Сансары. Путь на небо прост, но стоит круглую сумму, которую родственники покойного должны выложить за дрова для погребального костра. Дорог лес в этих краях!

Прикрепленные изображения

• 

[Ruslanko]

Однако Варанаси – это не только город смерти, но и город текстиля

Вечером нас заманил в свою лавку хитрый торговец шелками. Он угощал чаем, ругал американцев и расстилал перед нами свой деликатный товар. Платки, покрывала и сари были великолепны, нарядны и привлекательны. Хотелось купить сразу все, но мы устояли, разочаровав гостеприимного продавца. Он заверил нас в нерушимости российско-индийской дружбы, выпроводил до двери и наказал приходить еще. Мы растворились в шумной городской толпе.

Многочисленные шелковые магазинчики были повсюду. Нас звали, пугали, называя друзьями (Памятка! Памятка стояла перед глазами!), издали показывали нарядные ткани и голосили лавочники. Торговля шла бурно и оживленно. Мы покупали ананас (он оказался подпорчен), бананы (маленькие и сладкие), печенье (с джемом). Дивились на сувениры, а индусы дивились на нас, и многие из них хотели продать нам марихуану и наркотики, чтобы сразу выдать в руки полиции и иметь на этом бакшиш. Мы гуляли , ели бананы, воздерживались от рискованных покупок, и вновь шли к темному Гангу, где под покровом ночи предстояло мне совершить омовение в его священных и грязных до ужаса водах.
Купание в Ганге – дело богоугодное . Погружение в него с головой по вере индусов очищает карму, а вода из Реки не портится в бутылке так долго, что дожидаться этого надоедает уже всем.

Прикрепленные изображения

• 

[Ruslanko]

На берегу шел обряд поминовения усопших и после ритуального пения и молитвы десятки маленьких лиственных тарелочек-корабликов с горящей внутри свечкой опустили на воду и они поплыли по течению, как речные светлячки.

Прикрепленные изображения

• 

[Ruslanko]

Дно Ганга было илистым, а вода холодна. Грязи не было видно из-за темноты. Но уехать из Варанаси и, возможно, навсегда лишиться шанса погрузить себя в священную Реку в священном Городе было немыслимо. Уж лучше жалеть о сделанном, чем о не сделанном, решил я; оставил Ольгу сторожить одежды и трижды окунулся с головой в подозрительную воду, гоня прочь мысли о дельфинах, населяющих эти места.

Прикрепленные изображения

• 

[Ruslanko]

Хозяин-философ-индус с горечью выслушал мой рассказ о купании в опасной реке и посоветовал любоваться ночным Гангом не ближе, чем с крыши расположенного неподалеку ресторана. После этого он подарил нам свою брошюру о сотворении мира, написанную на хинди, и рекомендовал присоединиться к утренней лодочной прогулке, которую он организовывал на рассвете.

Утро выдалось холодным и туманным. Ганга не было видно. Хозяин грелся у огня газовой лампы, ожидая лодочника и других сумасшедших для прогулки по реке. Мы с Ольгой, закутанные в свитера, присоединились к нему. Прочие японские туристы проявляли мудрость и знание жизни. Они спали под теплыми одеялами и не отзывались на предложения покататься на лодке в темноте и тумане. Вскоре пришел лодочник и увел нас замерзать на реку. Хозяин остался у лампы.
Берег был едва различим. Лодка скользила по воде ,

Прикрепленные изображения

• 

[Ruslanko]

обгоняя и отставая от других лодок с редкими европейцами и продавцами сувениров, которые преследовали нас на суше и на море. По колено в воде стояли индусы, стирая белье. Их было множество и это были исключительно мужчины. Причину их незамерзания в холодной воде выяснить мне так и не удалось. Но все на свете когда-нибудь кончается. Кончилась и эта прогулка. Радостно вернулись мы в номер и забрались в теплые спальные мешки, чтобы дополучить остатки утреннего сна.
Туман держался весь день. Мы вновь гуляли по гхатам. Посетили старый форт, запущенный и неинтересный. Отобедали в ресторане с неизменным томатным супом. Приближался вечер. Утром начинался наш путь в сказочный Непал, страну, где ступа Своямбу возвышается над Катманду, где сверкают ледники на вершине высочайшей горы Сагарматха, где в местечке Лумбини родился Будда, принц Гуатама, принесший Учение в этот терзаемый желаниями мир…

[Ruslanko]

6. НАГАРКОТ. ГИМАЛАИ.
Ну в общем, Эверест мы так и не увидели, но видели то место, где он был за облаками.

Идея идти в горы волновала наши прогрессивные умы (особенно Ольгин) с самого первого дня в Непале. Автобус петлял по горному серпантину, мы любовались красотой, которая расстилалась здесь и там, Ольга мечтала пойти в трек, я сомневался, но Гималаи манили.

В результате получился компромисс. Мы не пошли в трек, но поехали в Нагаркот, откуда можно было издали увидеть Эверест.

Нагаркот – это милое местечко километрах в тридцати от Катманду, он находится на высоте ~2500 м. Воздух там уже разряжен и это ощущается при быстрой ходьбе. В Нагаркот легко добраться на автобусе с пересадкой в Бахтапуре. Это курорт и делать там без ящика водки по большому счету совершенно нечего.

Здесь множество маленьких чудных отельчиков, где из каждого окна открывается прекрасный вид на горную гряду Гималаев. Однако в честь нашего визита все они были надежно скрыты облаками. Мы приехали вечером и заночевали, надеясь, что утром погода будет ясной. Следующим утром туман стоял густой, как никогда. Весь день мы провели, гуляя по окрестностям. Нагаркот расположен на горном гребне и сверху видны живописные пейзажи крестьянских полей, которые террасами врезаны в склоны холмов. Все вокруг было зелено и празднично. Январский ветерок нежно трепетал листву на деревьях, январское солнце припекало, январские крестьяне собирали вязанки хвороста и, как муравьи, тащили их в свои жилища. Январские босоногие детишки радовались нам и просили в подарок ручку. И лишь январские облака заслоняли далекие горы и не давали увидеть Сагарматху-Джомолунгму-Эверест.

В нескольких километрах от нашего отельчика располагалась смотровая вышка, и мы отправились к ней, так как других развлечений не предвиделось. Сама по себе смотровая вышка никакого интереса не представляла, однако путь лежал через военную базу. Вход на базу был открыт, и многочисленные таблички предупреждали, что фотографировать и вести видеозапись строго запрещено. У ворот располагались пулеметные гнезда и какие-то капониры, везде были солдаты, со стрельбища (?) доносились звуки выстрелов. У нас, как у иностранцев, не проверяли никаких документов, спросили, откуда мы такие взялись, узнали, что из России, очень обрадовались и больше не приставали. Паролем для прохода через военный объект является фраза, что идешь на смотровую вышку. Все солдаты одеты в форму американского образца, вооружены винтовками М16 и выглядят очень солидно, только маленького росточка.

Ольга мечтала унести с собой частицу Гималаев не только в сердце, но и в кармане, и подобрала на дороге два маленьких невзрачных камешка, отвергая мои советы взять на память более достойный образец, весом ну хотя бы 3-4 килограмма.

Вечер подарил нам чудесное звездное небо и смешную беседу с соседями-немцами.
- Do you have light? – спросили они, появляясь из темноты.
- Yes, sure! – заверил их я и зажег налобный фонарик, осветив двух мечтающих прикурить гансов.

Утром мы вновь полюбовались облаками и пешком двинулись в обратный путь по горному серпантину. Мечта увидеть Эверест хотя бы издали, так и осталась мечтой. Дорога шла вниз и поэтому была красива и приятна. Вскоре мы настигли итальянца, который рассказал, что невдалеке есть интересный городок Шану-Нарайян, знаменитый своими храмами, после этого он показал нам карту и, ускорив шаги, навсегда исчез за поворотом. Его следы потерялись на пыльной дороге.
Я нес рюкзак, а Ольга порхала вокруг налегке; к середине пути она оголодала, утратила интерес к Гималаям, стала грустна и молчалива. Ее не радовало ни теплое январское солнышко, ни молодая травка, ни тайна храмов Шану-Нарайян. К жизни Ольгу вернула (о чудо!) тарелка вареного лука, которую нам скормили в придорожном ресторанчике, выдав за томатный суп.

Тайна храма Шану-Нарайян

Эту историю поведал нам хитрый владелец музея. Один пастух заметил, что исчезло молоку у его самой лучшей коровы. Он рассказал об этом хозяину и они решили проследить за коровой и узнать, почему у нее так резко снизились удои. Долго не могли они заметить ничего странного, но однажды увидели, как из дерева, возле которого любила пастись корова, выскочил маленький мальчик, припал к ее вымени и выпил все молоко. Удивились пастух и хозяин, взяли топоры и давай рубить дерево! А из дерева хлынула кровь. А когда ствол упал, то они увидели, что из пня на них смотрит лицо. Злое лицо, неприятное. Мальчиком этим оказался злой дух, который раньше был князем и много лет назад убил отца владельца коровы, за что был заточен в дерево, где и томился, а по ночам крал молоко у коров, чтобы покушать.
На месте этого дерева был построен храм Шану-Нарайян.

Шану-Нарайян – красивый город-поселок на вершине холма. В центре поселка в живописном дворике находится храм, тайну которого хранит время. Храм этот потемнел от старости, он весь украшен затейливой резьбой, колокольчиками, фигурками богов, божеств и их домочадцев. Внутрь пускают только индуистов.
Мы подивились чудесам Шану-Нарайян, откушали печенье, сидя на бревне с видом на долину, и двинулись в сторону Бахтапура, неся в своем сердце любовь к Гималям, а за плечами - рюкзаки.

И долго еще бежала с нами магическая собака-оборотень, то обгоняя всех, то следуя позади. Она отстала, лишь когда мы поравнялись с волшебными идолами на полянке у подножья холма. Собака закрутилась, заскулила и бросилась обратно в гору.
Мы же шли дальше, через деревни и рисовые поля. Нас встречали крестьяне и дети, мы видели свадьбу непальцев, мы видели их деревенские школы, и все показывали нам дорогу, и никто не был гневен на нас. Солнце уже садилось, и в красных лучах заката встретил нас Бахтапур, где автобус подхватил двух путников и умчал прочь от их несбывшейся мечты – Джомолунгмы-Сагармтахи-Эвереста.

[Ruslanko]

Мне очень понравился рассказ. Во-первых не очень большой, читается сразу и фотки приятные к тексту. Много полезной информации как бы между делом. Вообщем приятное повествование. Спасибо автору.