Отправлено 11 октября 2005 - 09:54
Cубъективные заметки о буром медведе Сахалина и Курильских островов
А.К.Клитин
Из-за обилия корма “шатуны” на Сахалине встречаются сравнительно редко, а зимнее многоснежье препятствует их бродяжничеству. На Южных Курилах некоторые звери вообще не залегают в берлоги, их следы были встречены в январе и феврале. (Воронов, 1974, Перовский, 1988). Обилие рыбы , которой медведи иногда питаются до февраля-марта и как следствие этого “добродушный характер” зверей делает их непохожими на “шатунов”: медведи о.Кунашир зимой не нападают на людей и скот.
В пищевом рационе бурого медведя преобладают растительные корма (Юдин, 1984). М.Д.Перовский (1991) исследовал питание медведей на острове Кунашир. В весенний-летний период основу рационов бурых медведей составляют растительные корма, а среди них преобладают виды высокотравного комплекса: белокрыльник, борщевик, медвежья дудка, симплокарпус, купырь, соссюрея Ридера. Вскоре после выхода из берлоги желудки медведей на 98% бывают заполнены корневищами белокрыльника. Летом звери охотно поедают соссюрею Ридера и крапиву, а осенью - рябину, дикий виноград, орехи кедрового стланика. На Сахалине и Итурупе звери охотно лакомятся брусникой (весной - прошлогодней), шикшей и голубикой. На Кунашире эти ягоды распространены очень ограничено. В.П.Вшивцев (1972) наблюдал питание медведя шиповником. В качестве глистогонного средства медведи, по-видимому, используют пихтовую хвою. В начале августа они устраивают лежки на возвышенных местах вблизи русел рек, а при появлении лососей прокладывают тропы вдоль берегов. Рыбным промыслом звери занимаются только в вечерние и утренние часы, более охотно - на небольших речках. В первые дни хода лососей взрослые животные могут поедать до 10 кг рыбы в сутки, потом начинают выедать только наиболее лакомое место - богатую хрящевыми тканями верхнюю часть головы. В ноябре сотрудники Курильского заповедника обнаружили в метре от уреза воды обустроенную медведями полуметровую яму-”склад” с 20 кетинами, старательно засыпанную листьями, тальником и песком (Перовский, 1988). В поисках пищи медведи активно исследуют приливную полосу, разоряют муравейники и гнезда шмелей.
Те, кто ходил по медвежьим тропам на Сахалине и Итурупе, знают, насколько стратегически умело бывают они проложены. На труднопроходимом восточном побережье полуострова Шмидта обход непропусков по медвежьим следам безупречен, в бамбуковых зарослях Итурупа медведи прокладывают тропы у самой бровки береговой террасы, где поросль этого злака не так густа. В тундре следы медведей из-за привычки зверей наступать “след в след” часто напоминают следы валенок на снегу. Это, так называемые, “следовые метки”, их медведи ставят задними лапами, стараясь расставлять ноги как можно шире (Устинов, 1987). Аналогичные метки, заявляющие о недюжинных размерах их хозяина, я встречал на морском побережье северного Итурупа, на полуострове Шмидта, в кальдере вулкана Иван Грозный и даже на водораздельном гребне, соединяющем вершины вулканов Чирип и Богдан Хмельницкий, на высоте более 1000 м. Прекрасно передвигаются бурые медведи и по кедровому стланику. Мне приходилось видеть “скачущих” по кедрачу мишек, создавалось впечатление, что пружинящие ветви стланика играют роль своеобразного “батута”, позволяющего им совершать гигантские прыжки.
С 1955 по 1971 гг. отстрел медведей на Сахалине поощрялся выплатой премий. С 1933 по 1971 гг. на заготпункты области было сдано 2535 шкур медведей, в 60-х годах его реальная добыча превышала 100 экз. в год (Беньковский, 1972). В.Г. и Г.А. Вороновы (1972б) приводят беспрецедентные факты отстрела медведей, когда за несколько часов “охоты” с вертолета в горах Сусунайского хребта уничтожали до 5 медведей, а со шлюпки на побережье Итурупа - 6 экз. Некоторые охотники убивали за месяц до 20 зверей. Итоги подобных “мероприятий” хорошо известны: на Сусунайском хребте медведи были практически уничтожены, а их численность на Итурупе с 1962 по 1968 гг. снизилась с 530 до 300 экз (Воронов, Воронов, 1972б).
Свои ощущения, побывав под медведем, описал Л.Н.Толстой. По мнению А.Здорикова и А.Алексеева (1994) основной причиной нападения медведя на человека является защита своего корма. Другая причина - провоцирование нападения со стороны человека (преследование раненого зверя без собаки и др.). При попытке спастись бегством людей, встретившихся с медведем, у зверя может появиться инстинкт преследования (Мартынов, Здориков, 1985). Б.П.Завацкий (1987) анализирует опыт 621 личной визуальной встречи с медведем в енисейской тайге, при этом в 248 случаях медведь видел человека. В 84% всех случаев медведь спасался бегством, бросаясь в противоположную сторону. При неожиданной встрече (охотник неожиданно свалившись с лабаза, угодил чуть ли не на спину медведю) зверь настолько пугался, что оставлял за собой полосу жидких экскрементов. В 15% случаев зверь рассматривал человека, делал попытки приблизиться и вставал на задние лапы или проявлял полное безразличие. И лишь в четырех случаях (1.6% от всех случаев) медведь нападал на человека. Это был либо тяжело раненый зверь, или медведь-калека, самка с медвежатами, медведи во время гона. Даже самки с медвежатами далеко не всегда пытаются защитить своих детенышей. Из пяти случаев Завацким это было отмечено только один раз.
Мой собственный опыт встреч с бурым медведем невелик - всего 11 случаев, во всех из них медведь в конечном итоге спасался бегством. Наиболее интересны на мой взгляд три встречи. В 1986 г. в среднем течение реки Мелкой (Восточно-Сахалинские горы) молодой медведь пошел нам навстречу, наполовину перешел реку и приблизился метров на 8. Затем встал на задние лапы, и как показалось, с любопытством потянул ноздрями воздух. “Стойка на задних лапах” является характерной ориентировочно-исследовательской реакцией бурого медведя на появление незнакомого предмета. Теоретически дальнейшее его поведение труднопредсказуемо: он может убежать, а может и атаковать. Наш медведь сделал характерное движение лапами (“всплеснул”), развернулся и исчез. В 1990 г. на южном, непосещаемом людьми, побережье залива Доброе Начало (о.Итуруп) вблизи мыса Кабара мы встретили медведицу с черным медвежонком-сеголетком. Медвежонок, не скрывая своего любопытства, пытался подойти поближе. Медведица шла параллельным курсом в 20 метрах выше по склону морской террасы, высунув голову из зарослей белокопытника. Мы поспешили разойтись с опасным семейством, никаких провокационных выпадов со стороны медведицы не последовало. В 1993 г. в северной части о.Итуруп, в среднем течение реки Славной, обходя по воде скалистый выступ берега, почти “нос к носу” столкнулся с небольшим медведем, что-то внимательно рассматривающим в воде. Расстояние между нами не превышало двух метров. Медленно, не поворачиваясь, пришлось сдать назад. Когда я и мои спутники, “вооруженные” фотоаппаратами и фалшфейером, выглянули из-за скалы там естественно уже никого не было. О реальности происходящего напоминали только мокрые следы на камнях и примятые стебли бамбука.
Обилие рыбного и растительного корма, мозаичное распространение копытных животных (северного оленя и кабарги) в фауне островов и, как следствие этого, нехищный образ жизни обусловили спокойный нрав сахалинских и курильских медведей. Известный сахалинский зоолог В.Г.Воронов (1974), ссылаясь на свой 25-летний стаж работы, отмечает, что за это время не было зарегистрировано ни одного случая неспровоцированного нападения медведя на человека. Он же приводит опыт охотника А.К.Малыгина, убившего 150 медведей, и только дважды получившего отпор от преследуемых им зверей. Иногда (на полуострове Крильон) медведей отстреливали прямо среди пасшегося стада коров или молодняка. Причем звери вели себя по отношению к последним доброжелательно.
Ихтиолог С.С.Макеев, ежегодно при обследовании нерестилищ горбуши на полуострове Крильон 25-40 раз встречался с медведями. Их угрожающее поведение он отмечал ориентировачно в 5% случаев. Как правило, это происходило при невозможности разойтись со зверем на ограниченном пространстве медвежьей тропы (наличие береговых обрывов или других препятствий) или при встрече с медвежьим семейством. Угрожающее поведение заключалось в фырканье, рычании, в ряде случаев - характерном движении боком медведицы на человека.
Тем не менее известны случаи преследования и даже нападения сахалинских и курильских медведей на людей (Мартынов, Здориков, 1985, Здориков, Алексеев, 1994, Перовский, 1988). Многочисленные случаи нападения медведей на человека, главным образом в сибирской тайге, описывает в своей книге М.Кречмер (1992). Одной из причин нападения медведя на человека может быть потеря некоторыми особями страха перед человеком, что по мнению В.Пажетнова (1988) может распространиться среди других особей популяции через подражательную реакцию и обучение молодняка. В этом отношении отстрел медведей по мнению В.Пажетнова неизбежен и необходим. Иллюстрацией к сказанному может послужить нападение в 1986 г. кормившейся отходами на бойне медведицы на В.П.Битюга. Нападение произошло на окраине пос.Южно-Курильск всего в 400 м от дома пострадавшего (Перовский, 1988).
Частое “общение с людьми” внесло определенные коррективы в поведение медведей на полуострове Крильон. Путешествующий по полуострову В.А.Соловь-ев ночью был разбужен рычанием медведя. Костер, который путешественник разжег на берегу моря не подействовал на зверя угрожающе: тот в течение получаса продолжал бродить в нескольких десятках метрах от него. Аналогичную неторопливость медведей при встрече с людьми отмечал в этом районе и я. Согласно утверждению, работавшего на поуострове Крильон ихтиолога В.В.Крысина, нападение медведя на скот нередко провоцируют сами коровы, которые при приближении зверя занимают, вероятно генетически обусловленные, оборонительные позы. Отсутствие какой-либо реакции со стороны крупного медведя на приблизившихся к нему людей в верховьях р.Таранай отметил при проведении геологических работ Д.Лисицын.
0
Тема закрыта
. (не путать с интелигентными Питерскими и Московскими комарами !!!)
