Сообщений в теме: 72

[Александр К.]

Глава 4. Кашан

Не пей из моей бутылки

От терминала мне пришлось доехать на такси «дар-баст», потому что я никак не мог сориентироваться в улицах. Меня встретил гостеприимный Реза и сразу повёл на кухню, предложив попробовать вкусный иранский напиток. Он достал из шкафа странного вида семена, смешал их с водой и добавил сироп.
- Яд всегда должен быть сладкий, - объяснил он.
- Тогда сначала выпей сам, потом я, - предложил я.
Мы демонстративно выпили залпом по бокалу. Тогда я сказал:
- Если ты меня не отравил, Реза – то ты мой лучший друг.
Так мы и подружились. Позже Реза признался, что яд оказался бракованным и почему-то не сработал, но с тех пор я ему доверяю ему как себе. Вечером мы ждали приезда Лу́ки, того самого, с которым я встретился в Куме.

- Разве так нужно дешево путешествовать? Я дошел от автостанции пешком, здесь идти минут десять не больше, – смеялся Лука.
Мы сидели вместе на полу и ужинали из одной сковородки блины, которые он приготовил, а рядом стояли белорусские драники моего собственного производства, правда, сметану я не нашел и пришлось заменить её невкусным йогуртом.
Мы ели из одной сковородки и рассказывали друг другу о путешествиях и приключениях. Но когда мы с Лукой стали пить из одной бутылки, Реза подозрительно посмотрел на нас.
- Ты опять решил нас отравить, Реза? – пошутил я и протянул ему бутылку: Выпей с нами!
- Не хочу, – ответил Реза, - если вы пили из этой бутылки, то я пить из этой бутылки не буду.
Потом он рассказал нам об очень опасных бактериях, которые передаются, если пить из одной бутылки, а также научил нас правильно пить: бутылку нужно поднять над собой и струйкой наливать себе воду в рот, не касаясь губами самой бутылки. На наш вопрос, не боится ли он есть из одной кастрюли, он ответил, что есть не боится, а пить – боится, потому что это заразно.

Позже я наблюдал, что такое поведение является частью этикета, поэтому если Вам предложат выпить воду из бутылки, а Вы приложитесь к горлышку губами, то после Вас пить воду уже никто не станет.




Кашан.

Этот город известен своим базаром, тканями, коврами и керамикой, а также традиционными домами, которые расположены настолько близко друг к другу, что попав в нужный район, Вы хотя и обойдете всё за несколько часов, но будете предельно насыщены положительными впечатлениями.

Я был очарован Кашаном. Чтобы понять меня, Вам нужно самим увидеть дома Табатабаи́, Борудже́рди, Амери́ и Абба́сиан. Поднимаясь на верхние этажи, протискиваясь по узким ступенькам и бесконечно попадая в разные комнаты, гуляя по крыше и обедая гранатами и инжирами, сорванными в саду, мне казалось, что я попал в сказку «1000 и одна ночь». Настолько сильное у меня было впечатление от дворцов и архитектуры, где на фоне роскошных дворцов играли фонтаны и росли инжирные и гранатовые деревья. Среди других достопримечательностей стоит отметить бывшую баню - Хаммам э Султан Мир Ахмад и один из лучших парков в Иране - Багх э Тарикхи йе Фин (Фин Га́рдэн).

После этого города я уже не восхищался красными домами Абьянэ и глинобитными улочками Йезда, и каждый раз на вопрос, какой иранский город мне нравится больше всего, я отвечал: «Каша́н – кхе́йли ду́ст дара́м» (Кашан очень нравится).

Сообщение отредактировал Александр К.: 30 сентября 2012 - 01:05

[Александр К.]

Городские стены Кашана


Сломавшийся холодильник


Глава 5. Абьянэ

Абьянэ – «место, где растут ивы»

Идея поехать в эту горную деревню возникла случайно – мы хотели найти место, где можно хорошо отдохнуть, погулять и сделать красивые фотографии. На рейсовом автобусе ($1.5) мы доехали до поворота на Абья́нэ, а дальше планировали добираться автостопом. Реза пожелал нам удачи и уехал на велосипеде. Только он успел отъехать пятьдесят метров, как мы остановили большой пикап, в кузов которого с радостью запрыгнули. Осталось только дождаться нашего велосипедиста – теперь он бежал к пикапу, показывая, что не хочет крутить педали и согласен ехать с нами.

Самое интересное, что можно сделать в Абьянэ, это посмотреть на дома из красной глины, балконы которых держатся на деревянных сваях, заглянуть в традиционные решетчатые окна, прогуляться по узким улочкам, залезть на крышу дома и с удивлением обнаружить, что она является двором для других домов, расположенных выше. Можно сфотографироваться с жителями города, они носят пёструю национальную одежду (мне говорили, что их заставляют так одеваться, чтобы привлекать туристов). К тому же в качестве основного транспортного средства в городе используются ослы, поэтому деревня достаточно колоритная.

Прогуливаясь по городу, найдите заброшенную баню (хамма́м) и посетите целебный источник, зайдите в мечеть с конической голубой крышей (Имамзадэ́ йе Яхья́) и полюбуйтесь мавзолеем с красивым прудом. Обратите внимание на дверные молоточки на дверях: круглые и большие или длинные и тонкие. Такие молоточки издают различные звуки, чтобы хозяева дома могли понять, кого посылать встречать гостя – женщину или мужчину.
Мы прошли Абъянэ, как говорится, вдоль (от въезда в деревню до мечети) и поперек (от развалин крепости на горе до форта рядом с радиовышкой). Самые интересные фотографии крыш получились с крепости, а самые лучшие панорамные снимки – с форта.

Проходя по одной из улиц, мне на голову что-то больно упало. Я посмотрел вверх и увидел абрикосовое дерево. Был конец августа, но эти абрикосы только поспели, были сочными и вкусными, хотя и очень маленькими. Наверное, они созрели позже из-за горного климата. Лука залез на дерево и стал его раскачивать, а мы вдвоем принялись собирать плоды. Набрав целый мешок абрикосов, мы пообедали у реки. Реза уехал в Кашан на велосипеде, а мы пошли пешком к выезду из города, чтобы попробовать уехать автостопом. Первая проезжавшая мимо нас машина остановилась:
- Каша́н? - спросил водитель.
- Маджо́ни? (бесплатно), - уточнили мы.
Водитель с самого начала не собирался брать деньги за проезд - он сразу понял, что мы иностранцы, и теперь хотел познакомиться. Больше всего ему понравился Лу́ка, который не был похож на иранца – типичный блондин, он к тому же носил красную майку - одежду такого цвета в Иране предпочитают не носить. А меня водитель принял за местного жителя. Весело общаясь, мы быстро доехали до Кашана.

Сообщение отредактировал Александр К.: 30 сентября 2012 - 01:08

[Александр К.]

Уроки автостопа на фарси

За ужином я рассказал о том, как безуспешно пытался уехать из Кума в Кашан автостопом, и как в итоге пришлось ехать на автобусе. Из-за незнания языка я не мог разговаривать с водителями, поэтому попросил написать на фарси предполагаемый диалог.
- Это совсем не обязательно, - ответил Реза, – смотри, Лу́ка доехал из Кума с этой бумажкой.
Я взял в руки листок и прочитал:
- Ма́н микха́м бэ Каша́н бэра́м. Ма́н пу́ль надора́м. (Я хочу поехать в Кашан. У меня нет денег).
- Этих фраз вполне достаточно,- подтвердил Лука.
Но я настаивал на особенных фразах. Открыв страницу «Вольной Энциклопедии», я прочитал рекомендуемый диалог с иранским водителем. Реза выслушал меня и сказал, что в Иране так не говорят, и в целом фразы получились невежливые и даже грубые для водителя. Тогда я усадил его за стол, и он стал сочинять для меня вежливые фразы. Мне нужны были две:

Первая фраза для того, чтобы выехать из города.
Я хочу выехать из города – Ма́н микха́м бэ кха́рэджэ ша́хр
чтобы попасть на главную дорогу – ва авале́ джадэ́ йе асли́ бэрава́м
ведущую в сторону Шираза – бэ са́мтэ Шира́з

Я хочу выехать из города, чтобы попасть на главную дорогу, ведущую в сторону Шираза.
Man mikham be khareje shahr (пауза) va avale jade ye asli beravam (пауза) be samte Shiraz.

Вторая фраза для водителя, остановленного на трассе.
Здравствуйте – Салам.
Я хочу поехать в Шираз - Ма́н микха́м бэ Шира́з бэра́м.
Вы можете подвезти меня в сторону Шираза – Митуни́ мано́ бэ са́мтэ Шира́з бэбари́
как можно дальше с вами по пути – та джайи́ кэ васа́т мамкэнэ́.
У меня недостаточно денег – Ма́н пу́ле ка́фи надора́м
заплатить за проезд – та бара́й савари́ бэда́м.

Здравствуйте. Я хочу поехать в Шираз. Вы можете подвезти меня в сторону Шираза как можно дальше с вами по пути. У меня недостаточно денег заплатить за проезд.
Salam. Man mikham be Shiraz beram. Mituni mano be samte Shiraz bebari (пауза) ta jayi ke vasat mamkene. Man pule kafi nadoram ta baray savari bedam.

Я попробовал прочитать.
– У тебя произношение как у Афганца, – засмеялся Реза.
Даже с третьей попытки прочитать правильно не получилось, поэтому я выписал фразы на отдельный листок, который позже показывал водителям. Позже я немного сократил обращение: «Ма́н микха́м бэ Шира́з бэра́м. Митуни́ мано́ бэ са́мтэ Шира́з бэбари́ (пауза) та джайи́ кэ васа́т мамкэнэ́. Ма́н пу́ль надора́м» (у меня нет денег). Последняя фраза помогала водителю быстро принять решение: везти бесплатно или нет. Тогда он либо кивал вниз и говорил «садись», либо кивал вверх и уезжал. Чтобы убедиться, что водитель понял меня правильно, мне часто приходилось переспрашивать: «маджо́ни?» и для подтверждения, что я иностранец, добавлять что-нибудь на английском: «Кэн ю гив ми э райд, плиз?» (пожалуйста, подвезите меня).

Места для автостопа я выбирал по возможности за городом. Найти выезд на трассу несложно, рядом с ним обычно находится терминал, до которого можно доехать на городском автобусе. Если терминал находится в самом городе, то не нужно на него ориентироваться. Прочитайте водителю автобуса или любому прохожему первую фразу, и он скажет Вам, откуда отправляются пригородные автобусы, которые вывезут Вас на трассу. Возможно, Вам также пригодятся следующие фразы:
- Ин джадэ́ бэ Шира́з ми́р э? (эта дорога ведёт в Шираз)
- Ин утубу́с бэ термина́ль ми́р э? (этот автобус едет в терминал)
- Коду́м утубу́с бэ термина́ль ми́р э? (какой автобус едет в терминал)

Через сотню метров от терминала стоят «савари́» - попутные машины, водители которых собираются ехать в соседний город и заодно заработать деньги за подвоз попутчиков. Здесь же строится очередь желающих уехать.
Я всегда старался не мешать ни пассажирам, ни водителям, поэтому отходил по трассе около ста метров от последнего савари́ и начинал стопить открытой ладонью. Логика не мешать оправдывала себя: если водитель уезжал, не набрав нужное количество людей, он понимал, что больше денег он заработать не сможет, пока не доедет до следующей стоянки «савари», ведь никому в голову не придет останавливать попутную машину вне городов. Заметив меня на трассе, многие легко соглашались подвезти бесплатно хотя бы до следующего пункта сбора пассажиров. Так однажды водитель, сказал, что подвезет меня только до следующего города, где на остановке савари́ я вышел, а он набрал других «платных» пассажиров.

Я хорошо помню, насколько быстро темнеет в Иране - проходит, кажется, минут пятнадцать, и на землю спускает полный мрак, и лишь одиноко горящий фонарь на столбе помогает различить собственные силуэты. По этой причине к шести часам вечера автостоп становится невозможным.
Выход из этой ситуации следующий. На выезде из города, а также на границе между областями стоят блокпосты, которые ночью хорошо освещаются, около них можно стопить круглосуточно. Более того, на блокпостах останавливаются для короткого отдыха рейсовые междугородние автобусы, поэтому Вы можете договориться с водителем автобуса проехать за деньги, такой билет, как правило, обойдется в несколько раз дешевле.
Например, билет из Мешхеда в Тегеран (1000 км) в кассе стоил $17, а билет у водителя автобуса, который остановился в Нишапуре, первом крупном городе в 100 км от Мешхеда, после жесткого торга стоил мне всего $6. Хотя водители предыдущих автобусов озвучивали разные цены, от $9 до $12.
Полицейские и окружающие люди относятся к автостопщикам с пониманием, точнее, с непониманием, поэтому если сказать, что денег нет, то в поисках транспорта для Вас они станут суетиться больше, чем Вы сами, и этим поставят Вас в неловкое положение. В Иране у меня был всего один случай, когда я обратился за помощью и для меня остановили рейсовый автобус (см. Автобусостопом до Бандара).

Про савари́. Это обычные люди, которые едут на машине по своим делам из одного города в другой. В определенных местах на выезде из города, они останавливаются и набирают пассажиров.
Про такси. Из города большая компания заказывает такси «дар баст», в котором для Вас физически не найдется места. Если Вы остановите пустое желтое такси, которое, например, возвращается с заказа, и скажете «пуль надорам» (денег нет), то скорей всего очень расстроите водителя, и он уедет не попрощавшись. За городом передний пассажир обычно пристегивается. Несколько раз мы садились в такси вдвоем на переднее пассажирское сиденье, но делали так только в городе и на небольшие расстояния.
Про водителей. Среди водителей мне встречались люди совершенно разных профессий – студенты и учителя, фермеры и бизнесмены, полицейские и военные. Я всегда хотел, чтобы мой водитель изначально не был ни таксистом, ни савари́, а простым человеком, с которым можно поговорить, идеально, когда он ехал с компанией друзей или семьёй. Потому что в савари́ обычно едут люди, которые не знакомы друг с другом, изначально все молчат и разговор не клеится, и от этого даже короткая поездка может показаться очень утомительной. Тут уж каждому своё - мне было интересно познакомиться и выучить язык, а кому-то хотелось помолчать и доехать.

Несколько раз было так, что водитель понимал, что «денег нет» (пу́ль надора́м), на просьбу подвезти «бесплатно» (маджо́ни) соглашался, а в конце просил оплатить проезд.
В одном таком случае я повторил, что денег нет, водитель похлопал меня по плечу и пожелал удачи. Я думаю, что когда он подвозил меня, то думал, что это «таа́роф», и поэтому ожидал оплаты за проезд.
В другом случае водитель очень обиделся на меня и сказал, что бензин стоит денег, и я плохо поступаю, отказываясь оплатить проезд. Тогда я напомнил ему, что заранее предупреждал, что денег нет, сказал спасибо и покинул машину.

Возможно, Вы спросите меня, не обманываю ли я, когда говорю водителям фразу «пу́ль надора́м» (денег нет). Нет, и вот почему. Я отказался от вежливой, но бестолковой фразы «ма́н пу́ле ка́фи надора́м (у меня недостаточно денег), потому что, как правило, после этой фразы следует вопрос, сколько денег я могу заплатить, и водитель готов со мной торговаться, если я считаю, что проезд в его савари́ дорого стоит. Так мы оба зря теряем время, нервничают «платные» пассажиры, не понимает и сам водитель, почему я отказываюсь торговаться. А если сказать «пу́ль надора́м» (денег нет), то уже через секунду водитель примет решение везти бесплатно или нет.

Затем водитель всегда спрашивает, почему так получилось, что я еду далеко, а денег нет, и тогда я объясняю, что стараюсь экономить деньги, и прошу водителей подвезти меня бесплатно, так как много денег уходит на еду, музеи, жильё. При этом обычно говорю: «ма́н пу́ле ка́м дара́м» (у меня мало денег). Тогда он спрашивает, что я буду делать в другом городе, если у меня мало денег. Я отвечаю, что в следующем городе у меня есть друг, у которого я буду жить в гостях, и много денег мне не понадобится. Из такого разговора водитель поймет, что деньги у Вас есть, но их мало. И самое важное, он должен почувствовать, что его не обманывают, тогда он станет для Вас самым лучшим другом.


Что такое «таа́роф»

Классический «таа́роф», который описан в LP, и который я сам наблюдал: Вы спрашиваете у таксиста, сколько стоит проезд, а он отвечает «ничего не стоит», используя при этом следующие выражения (в скобках перевод по смыслу):
Гхабели́ нада́р э – ничего не стоит, пустяки
Гхадамэ́т ро чешм – это честь для меня
Гхорбанэ́т бэра́м – я делаю это для Вас
Чешмэ́т роша́н – Вы этого достойны.

Случаи «таа́роф» могут быть весьма разнообразными. Например, случайный прохожий провёл меня к автостанции через весь город, заплатив также за такси, а когда нашёл нужную кассу (я ехал далеко, и билет был не дешевый), сказал: «Я заплачу за билет». Или как-то раз в гостях у иранца, с которым мы недавно познакомились, я сказал, что мне понравился его телефон (ему привезли ультратонкую новинку из Китая), он ответил: «Я тебе его дарю». Ради справедливости упомяну, что в обоих случаях я отказался.
Следуя традиции, хозяин дома обязан предложить гостю любую вещь или услугу, о которой тот попросит. Иногда предлагающий даже и представить себе не может, что Вы сразу согласитесь на его предложение, потому что по этикету гость сначала обязан отказаться. Поэтому если торговец на базаре бесплатно отдаст Вам понравившийся сувенир и скажет: «Это подарок для Вас», не спешите уходить, не рассчитавшись.

От заманчивых предложений лучше всего сразу отказываться из вежливости. Если Вам действительно захотят что-то подарить, пригласить куда-то или оказать услугу, то сделают предложение не менее трех раз. Хотя лично я встречал в Иране классический «таа́роф» достаточно редко, чаще всего если меня приглашали в гости, то брали крепко за руку и тащили домой, а когда предлагали подарок, то почти насильно засовывали мне его в рюкзак.


Мой первый ираностоп

Мне нужно было вернуться в Тегеран, чтобы получить в посольстве рекомендательное письмо, однако за визами я обращаться не стал, надеясь быстро получить их по пути в консульствах в Бенде́р-Абба́се, Захеда́не или Мешхе́де.

На следующий день я выехал в Исфахан, предварительно запрограммировав себя ехать автостопом. Нужно было выйти из метро рядом с комплексом Имама Хомейни, основателем Исламской Республики Иран. Этот огромный мавзолей все еще строится и ежегодно разрастается, его осмотр не занял много времени.

Чтобы узнать, где находится главная дорога в Исфахан (джадэ́ йе асли́ бэ са́мтэ Эсфаха́н), я обратился к таксисту, и он подсказал мне, что нужно сесть в метро и ехать в Тегеран, там найти терминал и сесть на междугородний автобус. Объяснить, что я еду на попутной машине, не удалось. Скоростное шоссе в Исфахан оказалось совсем рядом, я еще прошел несколько сотен метров и оказался за полицейским блокпостом, где через минуту остановил открытой ладонью легковую машину. Я попытался прочитать водителю фразу, приготовленную для автостопа, но произнести ее оказалось слишком сложно.
- Шома́ коджа́ мири́? (куда Вы едете), – спросил я.
- Эсфаха́н, – ответил водитель, забрал у меня бумажку, прочитал её и пригласил в машину.
Это был мой первый автостоп в Иране. Во время нашей поездки водитель несколько раз звонил своим знакомым, друзьям, братьям и кому-то еще, постоянно объясняя им, что с ним едет турист из Беларуси, у которого нет денег. Один раз он передал мне трубку поговорить с его братом, который на ломаном английском спросил: «мани ноу?» (денег нет?) Я ответил «мани вери литл» (денег очень мало), но, кажется, он меня не понял. «Может быть, водитель хочет, чтобы я оплатил проезд», – подумал я и прочитал: «у меня недостаточно денег, чтобы оплатить проезд».
Водитель кивнул, но продолжил звонить друзьям. Каждый раз, когда я слышал: «турист из Беларуси, денег нет», мне становилось очень неловко, хотя бы уже потому, что деньги были. Я подумал, что можно было достать деньги из кармана и показать ему, но после стольких его звонков это бы означало, что я с самого начала обманывал, тогда знаний языка мне точно не хватило бы, чтобы объяснить, что это недоразумение, и что я хотел проехать автостопом.

Не доезжая до Исфахана, водитель показал жестом, что едет налево, а мне нужно было пересесть на городской транспорт. «Ме́рси, ме́рси», - залепетал я, обрадованный, что больше не придется слушать его жалобы насчёт денег. Водитель остановил меня и протянул тысячу томанов, показывая на автобус. Я вопросительно взглянул на него, ему показалось, что этого было мало, и он тут же предложил мне еще несколько тысяч. Теперь я понял, зачем он звонил своим друзьям и родственникам - он был очень обеспокоен моим безденежьем и искал кого-нибудь, кто сможет со мной поговорить по-английски и помочь. «Пуль нэмикха́м!» (деньги мне не нужны) – сказал я, вернул ему деньги и крепко обнял. Он помахал мне рукой, а я сел в автобус, который привез меня в Исфахан.

Сообщение отредактировал Александр К.: 30 сентября 2012 - 01:13

[Vista]

Большой молодец.Спасибо.Навеяло чудесные воспоминания.Хочу,чтобы вы победили!

[Александр К.]

Глава 6. Исфахан

Культ кальяна и не только

Как только я приехал в Исфахан, мой знакомый Бахман сразу организовал для меня тур по вечернему городу. Мы прогулялись по району Новая Джульфа и посмотрели на старую армянскую церковь, а затем зашли в лучшую чайхану в городе с названием «Тахт э Солейман» (Трон Сулейма́на, ул Хаким Незами)

Это было приятное место в традиционном стиле, мы забрались с ногами на низкий столик, застеленный коврами. За каждым таким «столиком» стояло по несколько кальянов (гхалью́н), так что одновременно десятки человек выдыхали пары белого дыма, однако в помещении не было душно и дышалось очень легко. Особенность этого заведения в том, что здесь не готовили еду - можно заказать только кальян, чай или газировку, и к тому же сюда не пускают женщин. Мы пили чай и курили кальян. Мягкий, не тревожащий горло мятный дым располагал к долгой неспешной беседе. Ребята напротив нас экспериментировали с кальянами разной высоты, добавляя в них молоко и сок, но мне больше всего понравился простой кальян на воде.

Курение кальяна в Иране является особой традицией - его курят и днем, и вечером, до работы и после работы, а также перед сном. Вам обязательно сделают кальян на обед и ужин, а если попросите, то еще и на завтрак. Кальян будет мягким или очень мягким, и, возможно, сразу Вам понравится. Однако нужно помнить, что при сеансе длительностью в 45 минут курильщик потребляет больше угарного газа и никотина, чем при выкуривании пачки сигарет. Об этом я предпочитал не вспоминать, пока не стало першить горло, как результат моего курения кальяна несколько раз в день на протяжении целой недели. Я решительно обещал себе остановиться и не курить кальян чаще, чем раз в пять дней, и позже придерживался этого правила.

Справка. В Иране кальян называется «гхалью́н». Название, очевидно, было заимствовано от арабского «гхла́» (кипеть, бурлить).

Когда мы вернулись домой, я приготовил для всех блюдо белорусской кухни - дра́ники (оладьи из картофеля, яиц и муки). Поскольку дра́ники с молоком и йогуртом им не понравились, они тут же изобрели иранский вариант - стали запивать оладьи сладкой газировкой, а для вкуса обильно поливать кетчупом и майонезом. В качестве десерта друзья Бахмана поставили на стол литровую бутылку водки «Абсолют» и теперь ходили вокруг неё в весьма радостном предвкушении, в то время как сам хозяин дома с довольным выражением лица закручивал папиросы, смешивая табак с гашишем, который, как он сам сказал, был очень хорошего качества. На деле оказалось, что достать любой запрещенный товар в Иране достаточно легко, единственная проблема в цене - бутылка водки стоит $40.

Примечание. Употребление спиртного в Иране, как и употребление наркотиков, является уголовным преступлением (наказание - вплоть до смертной казни). Все имена в рассказе вымышленные. Автор являлся сторонним наблюдателем и не нарушал закон.


Случайные посетители кальянной

Большой Базар Исфахана

Для большинства туристов Исфахан известен расписной посудой, коврами и сладостями. Наилучшие впечатления Вы можете получить, посетив Большого Базар в Исфахане (База́р э Бозо́рг). Поскольку чаепитие здесь является важной частью техники продажи, то в любом магазине Вам будут настойчиво предлагать попробовать черный чай с «пула́ки» (разновидность сахара). Я не торговался за товары, а лишь пил бесплатный чай, поэтому указанные цены, безусловно, являются завышенными и не окончательными. Чтобы купить дорогую вещь, Вам необязательно брать с собой наличные - в большинстве торговых точек Вы сможете рассчитаться международной пластиковой картой.

Исфаханская посуда делается из меди, которую покрывают белой эмалью, а затем разрисовывают причудливыми узорами. Цены на небольшие вазы и тарелки - $20-60. Постарайтесь найти самого художника, в своей мастерской он покажет, как создаются произведения искусства, и предложит за них приемлемую цену.













Исфаханские ковры – отдельное направление в ковроткачестве. На рынке продают два типа ковров «Номад» (переводится как Кочевник) и «Классический». Узор для ковров «Номад», как объясняли продавцы, придумывается самим автором и чаще всего не имеет четких правил в оформлении. В таком ковре ценится больше рисунок, в то время как количество узлов не имеет значения. Небольшой ковер стоит $80-200.


Ковры «Номад»


Ковры «Номад»

Чтобы определить качество «Классического» ковра, нужно отложить сантиметр по его краю и подсчитать количество узлов, чем их больше, тем лучше качество и выше цена. Если продольные нити (основа) в таком ковре или бахрома сделаны из шелка, это также увеличивает его стоимость. В среднем большой ковер стоит $6000-8000. Цена на маленькие коврики варьируется очень сильно. К примеру, мне предложили маленький ковер с изображением птиц за $800, указав на то, что это известный бренд, и предложили сравнить его с другим ковром, который был в два раза больше по размеру, но стоил $600. Внимательно посмотрев на обратную сторону, я заметил, что первый ковер имеет намного больше узлов, чем второй, соответственно, сам рисунок выглядит лучше. Если Вам нравится шёлк, то можете купить очень маленький двусторонний шёлковый ковёр за $150-250.

Все ковры, которые я видел, были сделаны вручную. Чтобы проверить ковёр, посмотрите на его изнанку, рисунок должен быть таким же четким, как и на лицевой стороне. Затем постарайтесь сложить ковёр в нескольких направлениях, например, конвертом. Если он вышит машинным способом, то вряд ли Вам это удастся – такой ковёр проклеивается вдоль основы, так что его можно скрутить только рулоном. В ручном производстве не используют клей, поэтому ткань будет намного гибче и эластичнее.


Присматриваю классический ковер за $7000


Ковры за $800 (с птицами) и за $600




Ковер с птицами - слева, имеет больше узлов, поэтому существеннее дороже, хотя и меньше по размерам


Шёлковые коврики

Другим интересным сувениром может стать расписная шкатулка из кости верблюда, а также изделия из меди и картины, написанные техникой металлопластики, когда на тонких листах металла специальными инструментами создаются рельефные изображения.

Сообщение отредактировал Александр К.: 30 сентября 2012 - 01:17

[Александр К.]

Гурманы обязательно обрадуются приезду в Исфахан. Здесь можно попробовать Кхоре́шт фэсенджа́н (khoresht fesenjan) – тушеное мясо с грибами, своим орехово-гранатным вкусом напоминающее блюда грузинской кухни, и Бирья́ни - блюдо из риса, специй с добавлением мяса или рыбы.

Знаменитая исфаханская нуга (гаа́з) из сахара, воды из роз и белков – гаа́з («а» долгое) с фисташками также производится в этом городе. Наиболее известная фирма - Сафир, в ассортименте которой конфеты с 10%, 18%, 28%, 40% содержанием фисташек. Цены на наборы от $2-14.
Можете купить нугу (ногха́) из Тебри́за за $1-2. По технологии она отличается от «гаа́з» тем, что при ее производстве в конфеты добавляют миндаль и лесные орехи, а снизу и сверху подкладывают тонкие вафли.
Местной сладостью также считается «пула́ки» (poulaki) – тонкие и прозрачные пластинки плавленого сахара с добавлением шафрана.
В Исфахане также производят «соха́н» (тонкие диски из муки, яиц, сахара, кардамона и шафрана), при его производстве вместо сахара добавляют натуральный мёд, что отличает его от аналогичной сладости из Кума более изысканным вкусом.








Гаа́з производства Сафир из Исфахана и нуга́ из Тебриза


Пула́ки


Соха́н из Исфахана

Сообщение отредактировал Александр К.: 21 мая 2012 - 16:14

[Александр К.]

Ужин в Асема́н

Я собирался погулять по центру города, и чтобы найти нужный автобус, мне пришлось спрашивать людей на остановке.
- Бэба́кхшид, коду́м утубу́с бэ Мэйда́н э Эма́м ми́р э» (извините, какой автобус едет на площадь Имама), - поинтересовался я у молодого парня.
Узнав во мне иностранца, иранец с энтузиазмом схватил меня за руку и повёл через дорогу на другую остановку, среди множества автобусов нашел нужный мне и затолкал в салон. Пока я соображал, куда я приеду, он уже заплатил за мой проезд и договорился с водителем, чтобы тот высадил меня на нужной остановке. Помахав рукой на прощание, он быстро исчез в толпе людей.

Спустя минуту я уже ехал в автобусе и изучал карту Исфахана. Сидевший рядом иранец тут же заговорил со мной. Его звали Моджтаба́, он работал официантом в ресторане при четырёх звёздочном отеле Асема́н (Небо) и приглашал зайти туда, чтобы покушать. Я спросил, сколько будет стоить ужин, а он ответил, что ничего не будет стоить, поскольку ему как сотруднику сделают большую скидку. Тогда я попросил, чтобы он сделал мне скидку, а я бы сам оплатил счёт. Моджтаба́ не согласился, сказав, что я гость, и добавил, что в любом случае будет рад меня видеть.
Через несколько дней я случайно оказался в том районе и зашёл в ресторан. Мочтаба́ сразу узнал меня и предложил выбрать любое понравившееся блюдо. За $10 можно было оплатить шведский стол, почти не имеющий в своем ассортименте мясных блюд, но изобилующий различными фруктами. Я решил заказать по меню и выбрал фирменное блюдо - шашлык с интригующим названием «ши́ш кеба́б», тарелку риса с шафраном, а также баночку безалкогольного пива «Бава́риа», которое на самом деле является лишь сладким солодовым напитком. Такой счет должен был обойтись мне около $18, со скидкой 30% для сотрудников получалось $12. Однако счет мне так и не принесли, поскольку Моджтаба́ настоял на том, что сам оплатит мой счёт. Мы договорились встретиться с ним после работы, но нам это так и не удалось, поэтому со страниц своей книги выражаю ему большое спасибо за гостеприимство.

В тот вечер я вернулся домой весьма необычным способом. Гуляя по вечернему городу, я случайно остановился у площадки, где ребята играли в бейсбол. Было очень необычно наблюдать в Иране классическую американскую игру. После матча я подошел к одному из игроков, и тот рассказал мне, что учился в США и теперь организует бейсбольный матчи в Иране. Упаковывая свой инвентарь на мотоцикл, иранец предложил отвезти меня домой, чему я был очень рад.








Исфахан - «половина мира»

Исфахан называют «Половина мира» (Не́сф э Джаха́н), и этому красивому названию город во многом обязан Площади Имама Хомейни. Новое название не прижилось, равно как и старое - до революции эту площадь называли Шахской, и люди до сих пор называют её На́кхш э Джаха́н (Портрет Мира или Лик Мира). Основные достопримечательности расположены здесь.









С южной стороны площади расположена Мечеть Имама (Масджи́д э Эма́м). Внутренние стены мечети оформлены уникальными рисунками, мозаикой и орнаментом. Если Вы пройдете в центр мечети к месту, отмеченному на полу черным мраморным квадратом, и споете или похлопаете в ладоши, то удивитесь уникальной акустике, когда звук, многократно усиленный, хорошо слышен в любой части мечети. Случайный турист, оказавшийся муллой, спел нам известный мотив из Корана.













На восточной части площади находится Мечеть Шейха Лютфаллы́ (Масджи́д э шейкх Лотф-Олла́х), самая знаменитая мечеть Ирана и визитная карточка Исфахана. Обратите внимание на михра́б и решетчатые окна, богатую отделку, сложную мозаику и каллиграфию. Самое лучшее время для посещения – рассвет или закат, когда помещение окрашивается лучами солнца и меняет свой цвет от розового до оранжевого.

Сообщение отредактировал Александр К.: 24 апреля 2012 - 01:44

[Александр К.]

Напротив мечети находится Дворец Али́-Гапу́ (Ворота Али). Самое интересное, что можно там сделать - это подняться на верхний этаж и осмотреть музыкальную комнату, в стенах и потолках которой вырезаны углубления в форме ваз, а после можно выйти на террасу и сделать красивые фотографии площади. На многих стенах восстановлена старая роспись и фрески.















В другой части города Вы найдете похожий дворец с красивым названием «Восемь райских садов» (Ха́шт Бэхе́шт). Раньше он считался самым роскошным дворцом, в наши дни сохранилась в основном архитектура и резные углубления наподобие тех, что встречаются во Дворце Али́-Гапу́.



Недалеко от площади находится Дворец сорока колонн (Чехе́ль Соту́н). Говорят, что когда колонны отражаются в водоеме напротив, создаётся иллюзия, что колонн - сорок. Во дворце сохранилось множество фресок. Как объяснил нам экскурсовод, желтый цвет на картинах – чистое золото, которого для оформления интерьера было израсходовано несколько килограммов. В одной из комнат дворца хранится Коран 9 в. с печатью Имама Хассана, а в саду лежат окаменелые деревья.













Недалеко от Большого базара находится Общинная Мечеть или Пятничная Мечеть (Масджи́д э Джа́мэ). Это мечеть самая старая в Иране, ее строительство было закончено в 8 в. От неё можно пройти к Минарету мечети Али (Мана́р э Масджи́д э Али) и выйти к мавзолею Харун Вилайет, с мозаикой Хомейни и Кхаменеи снаружи и впечатляющими фресками внутри. В любой мечети разрешали отдыхать во время жаркого дня, поэтому на полу спали рабочие.

Сообщение отредактировал Александр К.: 24 апреля 2012 - 02:02

[Александр К.]

Знаменитыми архитектурными сооружениями Исфахана являются мосты. Начните свою прогулку от Моста тридцати трёх арок (Си-о-Се Поль). Вечером мост превращается в популярное место среди молодежи благодаря укромным местам и углам, ненавязчивой подсветке, а также хорошей чайхане. В то время, когда я там был, реки у моста не было. Оттуда можно пешком прогуляться до моста Кхаджу́ (Поль э Кхаджу́) и доехать на транспорте до самого старого моста в городе – Моста Шахрестан.





На западе от Исфахана находятся две интересные достопримечательности, до которых легко добраться на автобусе. Обе находятся на одной и той же дороге, но лучше всего начать осмотр с самой дальней, которая находится в 9 км от города - Храм зороастрийцев (Атешкадэ йе Эсфахан). Этот храм был построен зороастрийцами в III-VII вв. Подъём на холм был нелегким, так как карабкаться вверх пришлось по камням, дорог или тропинок здесь не было. Зато с горы открывалась панорама на город.











Недалеко от храма находятся старинные голубятни – башни, в каждой из которых держали до 14 000 голубей, чтобы собирать помёт и использовать его в качестве удобрений для полей.

Возвращаясь из храма в город, через два километра Вы увидите мавзолей Абу Абдуллы или, как его еще называют, Качающиеся минареты (Мана́р Джомба́н). Каждые полчаса специально обученный человек поднимается на минарет справа и начинает его раскачивать, левый минарет начинается раскачиваться сам в унисон с правым. Чтобы Вы всё увидели, на них висят колокольчики.





Качающиеся минареты (Мана́р Джомба́н). Видео.
http://video.yandex....elarus/view/17/


Чемпион по бодибилдингу.

Я ходил по главной площади и фотографировал памятники, как вдруг у меня зазвонил телефон. Звонили родители из Беларуси, они отмечали день рождение соседа. Неудивительно, что меня сразу попросили привезти «коньячка или винца» из далекой страны. Поскольку в Иране действует сухой закон, то это не представлялось возможным, и я просто пожелал здоровья имениннику. Меня кто-то позвал: «Хеллоу, Мистер!». Рядом на газоне сидели два парня, услышав незнакомую речь, они теперь очень хотели познакомиться. Это были Ахмад и его друг.

Ахмад рассказал, что является студентом и профессионально занимается спортом, в этом году он выиграл золотую медаль на конкурсе по бодибилдингу в Исфахане и бронзовую медаль по Ирану. Хотя на вид он не выглядел очень накачанным, позже я удостоверился в его словах, когда увидел его кубки и медали и сходил с ним на тренировку. Он часто любил хвастаться, что у него есть девушка, и у них был секс. Вообще, в Иране мужчины очень гордятся, если они еще неженаты, и у них хотя бы раз «было». Хорошо, если «было» с женщинами, я неоднократно слышал, что из-за их отсутствия многие мужчины в Иране начинают свою сексуальную жизнь с мужчин. Поэтому в моменты, когда он хвастался, я обычно передразнивал: «Секс? Шома?» (секс, вы) – показывая на него и его друга. «Ноу, ноу, дустам! (нет, это мой друг), - отнекивался Ахмад, при этом они с другом начинали смущенно краснеть. Не было сомнений в их нормальной ориентации, однако то, как они реагировали, забавляло меня. Чуть позже я узнал, что гомосексуализм в Иране наказывается смертной казнью, и лучше не шутить на эту тему.

Мы пошли смотреть на Мечеть Имама. Во время молитвы она была закрыта для посетителей и туристов, туда проходили только верующие для совершения намаза. Пришлось ждать около пятнадцати минут. К Ахмаду, который выглядел как европеец, привязался торговец и стал приглашать его посмотреть ковры и купить открытки, меня же он принял за местного жителя. Мы сбежали от назойливого торговца в мечеть, но когда вернулись, он всё ещё дожидался нас. Каково же было его удивление, когда Ахмад объяснил, что он не турист и родился в Исфахане. Я попрощался со своими новыми друзьями и договорился встретиться на следующий день.

Купив исфаханские сладости, я сразу же отправился искать кусты или укромное место, где можно было бы перекусить. В месяц Рамазан днем на улице запрещено пить воду и кушать, поэтому нужно было найти место, где бы меня никто не видел. Проблема была лишь в том, что как только я замечал какую-нибудь скрытую деревьями лужайку и приходил туда, оказывалось, что это место уже давно занято людьми, которые там обедают.

Тем временем началась сильная песчаная буря, и я, укрываясь от пыли у входа в музей, познакомился с девушками, которые приехали в Исфахан в гости на выходные. Несмотря на то, что они почти не говорили по-английски, общаться было очень весело. Мы хотели сесть в карету и прокатиться по главной площади, но в итоге решили пойти в национальный ресторан, чтобы попить чай и переждать непогоду. Было любопытно наблюдать, как девушки обрадовались возможности пригласить меня, я подумал, что вряд ли бы они пошли со мной, будь я иранским мужчиной. Со своей стороны я купил всем по мороженому, и вечер закончился ночной фотосессией у Моста тридцати трёх арок (Си-о-Се Поль).

Сообщение отредактировал Александр К.: 24 апреля 2012 - 03:19

[Александр К.]

В гостях у Ахмада

В тот день я собирался уехать в Шираз, но сад с окаменелыми деревьями и дворец с загадочным названием «Чехе́ль Соту́н» (40 колонн), в который я не успел попасть, настолько заинтриговали меня, что я решил остаться.

Почти весь день я провел с иранцем, с которым случайно познакомился на улице. Он помогал мне учить слова на фарси и правильно их произносить, а потом мы вместе гуляли по музеям. Вечером, уже уставший, я снова вернулся на площадь Имама, которая к этому времени была заполнена людьми гораздо больше, чем днем. Помимо того, что вечером шла самая оживленная торговля на базаре, многие пришли сюда, чтобы вместе поужинать. Сидя на траве рядом с большими кастрюлями с едой, взрослые ожидали захода солнца, а дети играли возле прудов и фонтанов. После вечерней молитвы все как по команде достали тарелки и ложки, загремели кастрюлями и стали ужинать.

К этому времени я уже отрастил себе небольшие усы и бороду, с одной стороны, это было хорошо – меня принимали за местного, но с другой стороны – никто уже не обращал на меня внимания. Так как мой знакомый уехал из города, то ночевать было негде, оставалось лишь пойти в дешевую гостиницу. Мне посоветовали Ами́р Каби́р Хо́стел, в котором можно было переночевать за $15. Как только я подумал про гостиницу, молодые ребята, ужинавшие на газоне, позвали меня к себе и предложили поужинать вместе. Перекусив арбузом и виноградом, я получил в подарок клетчатый шарф, которому очень обрадовался, однако позже его пришлось спрятать и никому не показывать. Прощаясь, один из них спросил: «Ка́рт э поста́ль дари́?» (у тебя есть открытка). Я не сразу понял, поэтому он взял у меня разговорник и нашел перевод этого слова – «ка́рт э поста́ль» значит открытка. У меня с собой было много красивых открыток из Беларуси, поэтому я с радостью подписал одну из них и подарил.

По пути в гостиницу мне позвонил Ахмад и пригласил поехать в какой-то парк на горе, а переночевать можно было у него дома. Меня встретили на машине, и я понял, что вечер еще только начинался. По пути мы подкрепились в кафе иранской пиццей - толстым пирогом с мясно-колбасной начинкой, обильно приправленным майонезом и кетчупом, итальянцы бы заплакали, если бы им пришлось назвать это пиццей. Другая особенность иранского «фаст фуда» заключалась в том, чтобы еду запивали газировкой (нушабэ́) наподобие фанты или кока-колы, так что мои знакомые даже удивились, когда я попросил бутылку воды (ботри́ э а́б). Компанией в шесть человек мы собрались в парке и, выкурив отличный кальян, стали петь песни. Иранские парни в этом плане очень изобретательные, с ними весело проводить время - они прекрасно танцуют, с удовольствием поют хором и в одиночку, беззаботно дурачатся и шутят.

Тем же вечером семья Ахмада расквартировала меня в комнате с огромным ЖК телевизором и приставкой «Экс Бокс». Когда языковой барьер не позволяет выразить свои мысли, приходят на помощь высокие компьютерные технологии.
- Морта́л Ко́мбат? – предложил Ахмад, доставая с полки компьютерную игру.
Мы играли до пяти утра, и в итоге победил сон. Когда мы проснулись, было около одиннадцати дня, отец принес нам чай с лепешкой и сказал, что готовится обед. Мы зашли на кухню, мама Ахмада, готовила курицу, поливая ее шафрановой настойкой. За интерес к кулинарии я получил от неё в подарок шафан и пучок странной сушеной зелени для приготовления кха́гинэ (khagineh) – омлета с приправами и мясом. Больше она не участвовала в нашем разговоре, а лишь сидела на соседнем диване, одета она была в черную чадру и прикрывала лицо рукой. Единственное, что я мог увидеть, это несколько очень массивных золотых браслетов на каждой руке.
После вкусного обеда мы стали прощаться. Отец постоянно прикладывал руку к сердцу и делал поклоны, провожая меня. Этот жест, как и их гостеприимство, я хорошо помню до сих пор. Я встал из-за стола и так же поклонился. Ахмаду было поручено отвезти меня на машине в терминал, а я объяснял, что мне нужно к выезду из города (кха́рэджэ ша́хр), откуда я бесплатно собирался уехать на попутной машине. Отец сказал, что никто не повезет меня бесплатно и нужно ехать на автобусе. Я настоял, и в итоге он пожал плечами и пожелал счастливого пути, а потом еще долго жал мою руку.
Брат Ахмада принес мне медальон с надписями из Корана на арабском языке. На мою просьбу прочитать, что там было написано, они принесли Коран на фарси (по правилам его пишут красными чернилами) и нашли перевод. Надпись на медальоне повторяла знаменитую Суру 112: «Бог - единый, Бог - вечный, Он не родил и не был рожден, и нет никого, равного Ему". Ахмад обмотал медальон прозрачным скотчем, потому что до него нельзя дотрагиваться руками, и сказал: «Он защитит тебя в пути, здесь написана самая красивая и важная часть Корана».
- Я согласен с тем, что твоя религия говорит про Бога, - сказал я, и одел медальон.
На машине Ахмад привез меня к выезду из города и еще раз поинтересовался, не хочу ли я поехать на автобусе. Однако я отказался и пошел ловить попутные машины. Было около двух часов дня, до Шираза оставалось около 500 км.













Слушаем бодрую песню Saeed Shayesteh - Tannaz:
А затем смотрим видео танцев в машине под эту песню: http://video.yandex....k-belarus&cid=3

Сообщение отредактировал Александр К.: 30 сентября 2012 - 01:33

[Александр К.]

Глава 7. Шираз

Удивительное иранское гостеприимство

К шести часам вечера я проехал только половину пути. В дороге меня задержали апельсиновые сады, владельцем которых оказался мой водитель, потом я долго ждал попутную машину. Зато открыл для себя езду на попутных мотоциклах - махнув рукой, можно остановить любого мотоциклиста и попросить его подвезти по пути, при этом никто из них не просил денег. Иногда такое передвижение оказывалось очень удобным, чтобы выехать из города и попасть на шоссе.

Водитель небольшого автобуса довез меня до Абадэ́. Видимо, рассчитывая на таа́роф, он согласился везти бесплатно, но когда мы приехали, очень расстроился, что я отказался платить за проезд. Тем временем мне нужно было торопиться, так как близился закат, после которого наступала настоящая ночь, а останавливать попутки в темноте было бесполезно.
Я сразу решил уточнить дорогу и обратился на фарси к молодому человеку на остановке. Тот ответил мне на ломаном английском, что нужно ехать на терминал в полутора километрах отсюда, к сожалению, туда не ходили автобусы. Видя, что я собрался идти пешком, иранец, которого звали Мохаммед, предложил сопровождать меня. Он был очень рад возможности в первый раз в жизни поговорить на английском языке с иностранцем, и всю дорогу спрашивал, нравится ли мне здесь, и почему я решил приехать именно в Иран. Моему рассказу о том, что я путешествую бесплатно на попутных машинах, он не поверил и уверенно заявил, что в его стране это не принято и невозможно. Я вспомнил, что ничего не ел с самого утра, и зашел в магазин, чтобы купить финики - они очень хорошо утоляют голод.
- Это хорошие финики? - спросил я у своего нового знакомого.
- Нет, качество не очень хорошее, - ответил Мохаммед, - самые лучшие финики растут в Ба́ме, недалеко от Керма́на. Вон те финики вкусные, их, наверное, только что из Бушера привезли, – он показал в сторону пикапа, прицеп которого был доверху загружен большими пластиковыми ведрами.
В этот момент мы проходили мимо парикмахерской, за окнами которой стоял кулер с водой. Оставив своего спутника на улице, я зашел внутрь и попросил воды. Пока я допил третью кружку, Мохаммед успел познакомиться с мужчиной рядом с пикапом, они о чем-то увлеченно беседовали и просили меня подойти.
– Мне сказали, что ты путешествуешь и не пробовал вкусных фиников? – спросил иранец у пикапа.
– Почему не пробовал, - сказал я и показал на свою пачку, - правда, мне сказали, что не очень вкусные.
Мужчина посмотрел на коробку и прокомментировал: «ин кхорма́ кхуб нист» (эти финики не хорошие). Он распечатал ведро и предложил мне попробовать финики оттуда, они были мягкие и жёлтые, а на вкус очень сладкие.
- Финики должны быть мягкие и сочные до такой степени, чтобы кожура не чувствовалась. Только это не финики, а «рута́б» - так называют слегка недозревшие финики, они имеют сладкий и слегка вяжущий вкус, - перевел Мохаммед.
- Кхе́йли мотшаке́ррам, - я поблагодарил хозяина фиников, и мы пошли дальше.
На улице окончательно стемнело, и теперь можно было уехать только на автобусе. Мы отошли от пикапа метров триста, когда возле нас остановилась легковая машина. Её водитель, молодой парень, посигналил нам и обратился на фарси: «Коджа́ мири́? Термина́ль?» (куда идете? в терминал)
- Ба́ле, бэ термина́ль мира́м (да, иду в терминал), - ответил я.
- Бэфа́рмаин (садись), – сказал водитель, приглашая в машину.
- Ты знаешь этого парня? – спросил я у Мохаммеда.
- В первый раз вижу, - ответил он.
Видя нашу нерешительность, водитель заговорил с моим товарищем на фарси. Мохаммед объяснил: «Человек, у которого ты пробовал финики - его отец, и он сказал своему сыну взять машину и довезти тебя до терминала». Действительно, иранское гостеприимство очень необычное.

Я попрощался с Мохаммедом и пересел в машину к водителю, которого звали Пайман. Как смог, я объяснил ему на фарси, что собирался ехать на попутной машине в Шираз, а он стал меня отговаривать, потому что было очень темно (кхе́йли тари́к), и предлагал остаться у него дома.
«Гороснэ и?» (голоден) – вдруг спросил Пайман, и поскольку я его не понял, то показал жестом «кушать». Я посмотрел на пустую пачку фиников и пожал плечами. Мы зашли в кафе и заказали основное блюдо иранского фаст-фуда – сэндви́ч, булочка с салатом и колбасной начинкой. Я достал деньги и передал их кассиру, но Пайман замахал руками, чтобы он их не брал, и показал, что угощает.
«Гороснэ́ и, гороснэ́ и?» (ты голоден), – спрашивал он меня, пока я ел, и, не дожидавшись ответа, положил рядом со мной еще один сэндви́ч. Второй бутерброд вернул мне силы и хорошее настроение. Когда путешествуешь автостопом в Иране, за световой день нужно проехать достаточно большое расстояние, поэтому перед дорогой у меня всегда был плотный завтрак, но на обед и ужин я мог рассчитывать только тогда, когда удавалось сменить машины, и за это время купить какие-нибудь фрукты в местной лавке – яблоки, виноград, гранаты.

Пайман позвонил своим друзьям и сообщил, что у него гость-иностранец. К нам на машине подъехало еще четыре человека, все были студентами, а двое из них достаточно хорошо владели английским. Они рассказали, что сегодня целый день помогали Пайману с организацией свадьбы его сестры. У него дома остановиться было нельзя, поскольку там было просто негде ночевать. Я немного расстроился от того, что вечером мне придётся с ними расстаться и идти искать место, где ночевать.
- Мы поселим тебя гостиницу, - предложил Пайман.
- Сколько будет стоить ночь? - переспросил я.
- Мы сами заплатим, ты не должен об этом беспокоиться, ты мой гость, - ответил он.
Но я беспокоился, я не хотел, чтобы за меня еще раз платили, теперь за гостиницу. «Может быть, я и сказал, что у меня мало денег, но я не сказал, что у меня их нет совсем!» - подумал я и добавил вслух:
- У меня есть деньги, их достаточно, чтобы оплатить номер в гостинице, я не хочу, чтобы вы за меня платили.
– Дустам, дустам (мой друг), – принялся убеждать меня Пайман, при этом он показывал следующий жест – соединял в кольцо большой палец и указательный, двумя руками делая цепочку, а потом дергал кольца и показывал, что цепочка не разрывается.
– Он говорит, что в гостинице работает его знакомый, и тебе не нужно ничего платить, - пояснили мне его друзья.
В конце я согласился, и мы поехали в гостиницу, где для меня нашли чистый двуместный номер с холодильником, телевизором, душ и туалет были во дворе.

Выйдя из гостиницы, мы решили прогуляться по городу. Рядом находился магазин, где продавали свежевыжатый гранатовый сок, витрина была украшена муляжами гранатов со стаканами сока. Я сказал, что хочу купить сок и сфотографироваться, и тут вспомнил, что оставил фотоаппарат в номере. Я попросил своих знакомых подождать меня внутри, и убежал в гостиницу. Вернувшись через несколько минут, я подошел к кассе и достал деньги, чтобы купить сок.
- Бэфа́рмаин, - сказал Пайман, показывал на стол, на котором уже стоял стакан с соком, его купили для меня за несколько минут, пока я отсутствовал. Я всё больше удивлялся иранскому гостеприимству.

Пайману позвонили родственники, и ему нужно было уходить. Его друзья должны были пойти с ним, поэтому они сказали «ха́д а́фэс» (до свидания) и уже собирались покинуть меня.
- Субхунэ́! (завтрак) – вдруг произнес Пайман, показывая, что вспомнил что-то важное.
- Он говорит, что забыл купить тебе продукты, чтобы ты мог утром позавтракать, - перевёл его друг.
- На! Ме́рси, нэ́михам! (нет, спасибо, не хочу), - запротестовал я и добавил, - кхе́йли захма́т кешиди́н. («Вы много хлопочете для меня» или «Вы делаете для меня слишком многое»)
Пайман остановился на секунду, покраснел, сказал «ноу-ноу, дуст» и побежал в магазин. Было видно, что он спешил, так как он действительно побежал, а не пошел. Он вернулся с пакетом еды, крепко обнял меня, сел с друзьями в машину и уехал. А я остался стоять на том же месте и глядел им вслед. Я не знал, какое впечатление оставил о себе, правильно ли поступил, что принял их помощь - позволил угощать себя, селить в гостиницу, а теперь еще и разрешил купить завтрак. Всё произошло очень быстро, еще час назад я был голоден и не знал, где буду ночевать, а сейчас я вкусно покушал, остановился в отдельном номере с телевизором и холодильником, а наутро меня ждал полноценный завтрак, в пакете были лепешка, печенье, сыр, сок и какао. Я был в Иране один, но никогда не чувствовал себя одиноко благодаря открытости, дружелюбию и гостеприимству людей, которые меня окружали.








Мой дом – твой дом

Автостопом в Иране я был более чем доволен – мне почти никогда не приходилось ждать на трассе более десяти минут, а благодаря хорошему покрытию дороги мои водители часто ехали со скоростью 160 км/ч, и я быстро добирался до нужного города. Хотя бывали и исключения. Каждый раз это было одно и то же место - перекрёсток, с поворотом в Йезд, за которым начиналась прямая дорога в Шираз. Здесь в первый и во второй раз я ждал попутную машину больше часа, правда, потом доезжал без пересадок.

В Ширазе меня встретил Шерви́н на своей машине. Его семья была особенной, и хорошо мне запомнилась. Во-первых, в их семье было шесть детей: два брата и четыре сестры. Во-вторых, девушки, да и сама мама, не признавали исламской атрибутики и вместо платков и плащей дома всегда носили короткие майки, а также постоянно пользовались косметикой. Из-за этого мне постоянно казалось, что я попал на вечеринку. К тому же, её дочери уже учились в Европе, мама хорошо разговаривала на английском, а с утра они по очереди пробегали четыре километра на беговой дорожке. Шервин провел меня наверх и показал свою комнату:
- Теперь это и твоя комната, ты - наш гость, поэтому мой дом – твой дом, оставайся и живи у нас.
Я знал, что Шираз изобилует достопримечательностями, и сразу подумал, что не успею все осмотреть за три дня, поэтому попросил остаться еще на пару дней.
- Я не знаю, Алекс, – озадаченно ответил Шервин, - мне нужно спросить разрешения у мамы.
По серьезности интонации я понял, что могут и не разрешить, и слова «мой дом – твой дом» не нужно воспринимать буквально, они служат лишь для выражения вежливости. Через несколько минут он вернулся и сказал, что мама разрешила.
Как позже я узнал, в Иране принято, чтобы сыновья жили в одном доме с родителями до тех пор, пока не женятся. Только после свадьбы, они могут (если, конечно, захотят) выбрать другое жилье и переехать. Система обычаев и моральных норм построена так, что неженатому мужчине очень сложно самостоятельно снять квартиру, так как хозяин дома попросту не захочет сдавать ему жильё из нравственных побуждений, а посоветует вернуться в родительский дом. Соответственно, холостой мужчина не может без разрешения родителей приглашать к с себе гостей, не говоря уже о том, чтобы ему нельзя приводить домой девушку, если он не планирует на ней жениться.

Весь день я учился готовить «шо́ле за́рд», оказалось, это совсем не сложно - на ночь нужно замочить рис, а затем, добавив немного сахара и шафрана, сварить его в воде из роз и разложить по формочкам, оставив остывать на ночь в холодильнике. Перед подачей на стол десерт посыпают наструганными фисташками и корицей. Вечером вся семья собралась, чтобы приготовить для меня и другого гостя из Австрии барбекю.
Приехал и сам Шервин, грустный и уставший, он отпросился с работы, и целый день провёл в банке. Дело в том, что он купил в кредит новую машину «Иран Кходро» за $22 000 (высокие импортные пошлины не позволяют покупать иностранную машину, поэтому приходится поддерживать отечественного производителя, несмотря на монопольно высокие цены). На днях к нему пришло уведомление из офиса, где он покупал автомобиль, о том, что его последний платеж по кредиту не был зачислен. Пришлось ехать в банк, чтобы получить копию платежки и везти её в офис. Сотрудники «Иран Кходро» признались, что это была их вина - в компьютере произошел сбой, и платежи клиентов исчезли. Но справку из банка они не приняли, требуя подписать заявление, в котором владелец гарантировал, что действительно совершил платеж. За этот бланк нужно было заплатить $30, в противном случае они грозились не принять оплату и начать начислять неустойку. Таких как Шервин в офисе было несколько десятков человек, и всем им пришлось платить, хотя по закону они не обязаны были этого делать.














Из страны А.

Мне предложили поехать за город, чтобы проверить сад в окрестностях Шираза. Вместе с Али, братом Шервина, мы шли по полю и рассматривали пустые деревья.
- Вот здесь, ещё на прошлой неделе спели яблоки, а здесь сливы, – показывал Али, - а теперь ничего нет, воры обобрали наш сад, хоть бы нам что-нибудь оставили!
Он остановился и покосился вбок, чтобы мне стало понятно, куда смотреть:
- Смотри, вот эти из Афганистана! Ты все хотел их увидеть.
- Почему ты так думаешь? – спросил я.
- По одежде можно понять. Эти двое у нас на поле работают.
Недалеко от нас стояли сын с отцом, оба в национальной одежде, слегка запыленной от работ в поле. Сын был хорошо выбрит, а у отца была небольшая борода.
- Можно с ними поговорить? – попросил я.
- Можно, если ты очень хочешь, но они разговаривают на своем языке, иногда я их совсем не понимаю, хотя с нами они все же стараются говорить на фарси.
Али с неохотой пошёл к ним. Было заметно, что он, подобно другим персам, считает себя арийцем и гордится своим благородным происхождением, превознося свою нацию намного выше других. Думаю, что меня эта тема не коснулась лишь потому, что я иностранец, и к тому же я в их глазах выглядел европейцем. Раньше я никогда не видел афганцев, но слышал про них много страшилок, причем даже от самих иранцев. Кто рассказал мне, что у афганцев есть закон, который гласит, что нужно убить пять неверных (христиан, мусульман-шиитов), чтобы попасть в рай. Чтобы развенчать эти страхи, я подошел к отцу, поздоровался с ним и сообщил, что приехал из Беларуси. Отец вежливо поклонился и сообщил, что он из Кандагара. Я продолжил разговор:
- Ман масихи́ э ортодо́кс ам. (Я христианин, православный)
- Ман мосальму́н ам (я мусульманин), - ответил афганец
Я попросил Али быть моим переводчиком и сказал:
- Я христианин, если я к нему в Кандагар приеду, он меня убьёт? Переведи ему, - попросил я.
- Что, ты действительно хочешь, чтобы я так ему и перевел? – удивился Али.
- Да, так и переведи.
Али задал мой вопрос на фарси. Я с нетерпением ждал, что афганец мне на это ответит. Но он оказался философом и совсем не подал вида, что его мог смутить или обидеть такой вопрос, а продолжал вести себя очень непринужденно. Он сделал небольшую паузу, немного подумал, провел рукой по седой бороде и, видимо, осознав, что она уже не такая густая, как при талибах, что-то ответил на своем языке. Мой переводчик засмеялся:
- Он говорит, что уже так устал убивать христиан, что тебя он убивать не будет.
Я засмеялся и крепко пожал афганцу руку, а он улыбнулся в ответ и пожелал мне «ха́д а́фэс». «И тебе всего доброго, мой первый знакомый из страны А.», - подумал я.

К нам подошел сосед, который рядом открыл молочную ферму, и после приветствия сразу пригласил зайти в гости, но мы отказались.
– Мама его недолюбливает, поэтому мы не хотим к нему идти, – объяснил мне Али.
Но от его предложения посетить ферму, мы не могли отказаться из уважения. В то время, пока мы смотрели на телят и изучали аппарат по доению коров, фермер показывал маме Шервина какие-то бумаги, и они вместе что-то увлеченно считали.
– В этом году дела пойдут намного лучше, - сказал он, - я несколько месяцев пытался получить этот документ. И наконец, на этой неделе мне это удалось - теперь мы называемся не предприятие, а малое фермерское хозяйство, и будем платить за электричество и воду в два раза меньше. Но сколько я потратил денег и времени, чтобы получить этот документ!
На прощание он подарил нам несколько бутылок свежего молока, однако пробовать его мне не разрешил, объяснив, что сначала его нужно прокипятить.










Почему не работает интернет и не показывает телевизор

Гуляя по улицам Шираза, я зашел купить фрукты в местную лавку и познакомился с её хозяином Камраном, который, к моему удивлению, достаточно хорошо говорил по-английски. Узнав, что я иностранец, он пригласил меня к себе домой. Мы сели в его машину, и он включил зажигательную дискотечную музыку со словами на персидском языке.
- Музигхи́ дуст дари? (музыка нравится), - поинтересовался иранец.
- Кхе́йли (очень), - ответил я.
Он улыбнулся и сказал, что эта музыка запрещена.
- Вообще, ислам запрещает музыку и пение, однако в Иране разрешают музыку, если для этого используют сета́р, санту́р, давул или другие национальные инструменты. Таким образом, музыка, которую ты сейчас слушаешь, запрещена, её играют подпольные группы, и выступают они нелегально, потому что музыкальные концерты запрещены.

Справка. Санту́р - струнный ударный музыкальный инструмент, своего рода цимбалы, на которых играют, ударяя по струнам двумя молоточками. Сета́р - струнный щипковый музыкальный инструмент, принадлежащий к семейству лютней, на котором играют большим и указательным пальцами правой руки, прижимая лады пальцами левой руки. Даву́л — народный музыкальный ударный инструмент, имеет с двух сторон мембраны из овечьей или козлиной кожи.

- При шахе было лучше, - продолжил Камран, - сейчас наше правительство только делает вид, что всё хорошо, а на самом деле за время правления Хаменеи, именно он правит страной, а не Ахмадинежад, мы поссорились почти со всеми странами мира. Наше население с 80-х годов удвоилось, но из-за изоляции и экономических санкций с каждым годом рабочих мест становится все меньше, в стране высокая безработица.
Это только говорят, что при Пехлеви́ было плохо, а на самом деле при нём у нас была хорошая работа и зарплата, а знаешь, какие были цены? Килограмм винограда стоил несколько риалов. Да ты, наверное, даже таких денег не видел - сейчас тот же виноград стоит 30 000 риалов, представляешь, какая инфляция? При шахе я купил себе дом, мой сосед купил себе дом, нам несложно было выплачивать кредит. Цены на бензин были самыми низкими в мире, а сейчас литр стоит почти доллар! И с каждым годом становится только хуже.
Свободы нет, думать и говорить о правительстве плохо нельзя, иначе сразу посадят в тюрьму. Для контроля населения действует специальная религиозная группа «Басси́дж», её участники носят шарфы в клеточку, не подчиняются полиции и имеют право арестовать или задержать любого человека, если им что-то не понравится.
А как к нам относятся другие страны? Они же думают, что здесь живут террористы, которые только и ждут, чтобы построить ядерное оружие и взорвать Америку. Я не хочу, чтобы с моей страной случилось так же, как с Ираком.
- Так если вам не нравится Хаменеи, зачем Вы делали революцию, зачем его выбрали?
- Лично я его не выбирал, мне даже кажется, его никто не знал до того, как он вернулся в Иран. А что касается революции, то я в ней не участвовал. Правда, ко мне приходили люди, предлагали собираться на площадях, ходить на митинги и демонстрации, но я занимался бизнесом, и меня не интересовала политика.

Я включил ноутбук, вышел в интернет и попытался загрузить Фейсбук, сайт был заблокирован.
- Интернет не работает, - пояснил Камран, - точнее я не успел купить VPN (прокси-сервер). Ты ведь хочешь посмотреть Фейсбук и поговорить по Скайпу? У нас они заблокированы, также как почта «джимейл» и все иностранные новостные ресурсы, поэтому мы каждый год покупаем прокси-сервер за $40, он сильно снижает скорость просмотра сайтов, но зато можно посещать любые сайты без ограничений.
Вот почему когда приходишь в интернет кафе, в Иране его называют ко́фи-нэ́т, для того, чтобы открыть страницу Фейсбук или Вконтакте, нужно попросить администратора активировать прокси-сервер.
- Интернета нет, и телевизор тоже не работает, добро пожаловать в Иран, - добавил Камран.
- А телевизор тут причем?
- Ты ведь знаешь, что в Иране нам запрещено пользоваться спутниковым телевидением, чтобы мы чего-нибудь лишнего не увидели. Сегодня в наш дом приходили полицейские, они поднялись на крышу и сбросили оттуда все спутниковые тарелки.
- В каком смысле сбросили, тарелки же могли разбиться?
- Правильно, они и разбились, зато теперь никто не будет смотреть зарубежные каналы.
Мы включили телевизор, по национальному каналу показывали какую-то семейную драму. Действие происходило внутри дома, но волосы девушек были закрыты в платок, а сами они укутаны в плащ.
- А почему по телевизору показывают, что женщины всегда так строго одеты, ведь дома они могут обходиться и без платков?
- Телевидение должно следовать закону, поэтому в фильме женщины всегда носят платки и плащи. Также ты никогда не увидишь в иранском фильме, чтобы мужчина держал женщину за руку, или чтобы они поцеловались, это также связано с религией и национальной политикой.
Мы переключили на новостной канал, на котором показывали выступление президента Ахмадинежада - он красиво улыбался и произносил торжественные речи.
- Наш президент очень любит шутить, - сказал Камран, - несколько лет назад на международной конференции он сказал, что Израиль нужно стереть с лица Земли. Как только дипломаты ни переводили его фразу, она отчётливо означала, что Иран хочет взорвать Израиль, и, конечно, все перепугались, включая, думаю, и самого Ахмадинежада.
А еще он очень любит подшучивать над Америкой. Однажды в своем выступлении наш президент сказал, обращаясь к США (приблизительный перевод): «Мы больше не можем вас кормить, поэтому прекратите капризничать - монстр унёс вашу сиську». Смешно, конечно, потому что про монстра (чудовище) обычно говорят грудным детям, когда хотят отучить их от вскармливания грудью, а тут он так сказал американскому правительству.

Примечание. Все диалоги и описанные в данном рассказе случаи – подлинные, однако происходили в разных местах и в разное время, поэтому образ Камрана получился собирательным. Нельзя, чтобы люди, чьи имена и фотографии есть в книге, так открыто выражали своё мнение. К тому же я старался быть объективным, и также записывал диалоги с людьми, которые весьма положительно отзывались о правительстве.


Старые монеты в 1, 2, 5, 10, 20, 50, 100 риалов. Сейчас используется только монета 100 риалов.

Сообщение отредактировал Александр К.: 30 сентября 2012 - 01:43

[Александр К.]

Шираз – «город садов»

Если постараться кратко описать Шираз, то получится «город садов, цветов, поэтов и вина», и вот почему. Шираз славится своими садами, устроенными в соответствии с приведёнными в Коране описаниями загробных садов блаженств, здесь находятся мавзолеи выдающихся деятелей культуры средневекового Ирана: Хафиза, Саади, а до революции этот город являлся крупнейшим центром виноделия.

Лучше всего начать знакомство с городом с посещения Мечети Наси́р-ол Молк (Масджи́д э Наси́р-ол Мольк), которую многие называют Розовой Мечетью. Если придти достаточно рано, то войдя в молитвенный зал справа от мечети, можно увидеть потрясающую картину – солнечный свет, проходя через разноцветные стеклянные мозаики оконных витражей, заливает пол причудливыми цветными рисунками. Мой друг показывал фотографию, когда весь зал был залит светом. Несмотря на то, что у меня была карта, я как обычно заблудился и пришел в мечеть только к 11 часам, захватив лишь кусочек разноцветного солнечного счастья.












Фото из интернета

Совсем рядом находится красивейший Мандариновый сад (Багх э Наранджестан), он является самым маленьким из всех садов в Ширазе, но привлекает своим богато украшенным дворцом (Наранджестан э Гхавам) с зеркальным залом и цветными стеклянными витражами. У меня не было времени его посетить, но судя по фотографиям, это один из самых красивых садов в Ширазе.

На этой же улице, если идти в сторону города, расположена Мечеть Атиг Джами (Масджи́д э Джа́мэ йе Ати́г), построенная в IX в. Здесь можно долго гулять, посещая молитвенные места, однако самая старая сохранившаяся часть мечети – это небольшой павильон Кхо́да-кханэ́ (Дом Бога). Он был построен для хранения ценных рукописей Корана и по очертаниям напоминает Каабу в Мекке. Считается, что здесь сочинял стихи Хафиз. Перед входом Вам придется сдать фотоаппарат и сумки, однако это не помешает пронести с собой мобильный телефон и сделать несколько фотографий.







Мечеть Вакиль (Масджи́д э Вакиль) обязательно стоит посмотреть. Интерес представляет южная часть помещения, поддерживаемая украшенными резьбой колоннами, а также михраб и лестница из куска цельного мрамора, который привезли из Азербайджана.









В самом центре города находится замок Карим Хана, будучи фактическим правителем Ирана, он никогда не употреблял титул «шах» и отказывался принять царский титул. Прогулка по территории рядом с фонтанами и цитрусовыми деревьями не займёт много времени, но зато в помещении музея можно сделать фотографию войсковых фигур Карим Хан и иностранных послов. Рядом с замком находится Мавзолей Карим Хана и музей провинции Фарс. Один из павильонов выглядит особенно богато, он служил правителю для приёма иностранных делегаций.









На осмотр сада Афиф-Абад и военного музея не понадобится много времени, но мне захотелось задержаться здесь подольше, чтобы погулять вокруг основного здания и осмотреть ценные редкие экспонаты в музее оружия. Меня заинтересовала огромная коллекция холодного оружия и доспехов 14 в. Можно обойти дворец и полюбоваться рисунками и барельефами на фасаде, они повторяют рельефы на дворцах Персепо́ля. Интересно, что сад принадлежит военному ведомству, поэтому работу кассиров и смотрителей музея выполняют солдаты.

Сообщение отредактировал Александр К.: 28 апреля 2012 - 20:01

[Александр К.]

На въезде в город, в ущелье Великого Аллаха («Алла́х Акба́р Горджэ́»), находятся Ворота Корана (Дарвазэ́ йе Гхора́н). Над главным проездом в Воротах есть специальная комната, где хранится Коран, чтобы въезжающие и выезжающие из города люди, проходя через ворота, могли получить благословение. Ворота Корана появились в XVIII веке по приказу Карим-хана, но современное здание было построено в 1949 году.





Прогуливаясь пешком, я случайно зашёл в сад Джаха́р Нама́, на табличке было написано, что раньше он был одним из четырех самых известных садов Шираза. Сегодня он может похвастаться только обилием зелени и дешевым билетом.





Через десять минут я пришёл к Мавзолею Хафиза, знаменитого персидского поэта и суфийского мастера. Он написал много лирических газелей (стихов) о любви, вине, красоте природы и розах, его стихи считаются вершиной персидской поэзии. Мавзолей представляет собой беседку, построенную над мраморным надгробием поэта, куда приходят многочисленные паломники. Среди его произведений наиболее популярен поэтический сборник «Диван», отрывки из которого постоянно декламируют под музыку рядом с его мавзолеем.







Пересев на автобус, я быстро добрался до Мавзолея Саади, более раннего персидского поэта и яркого представителя суфизма. Его поэтический трактат «Буста́н» (Плодовый сад) является одним из величайших произведений суфийской литературы, а Гулиста́н (Розовый сад) до сих пор составляет настольную книгу каждого перса и с детства заучивается в школах.









Перед отъездом из города я зашел в магазин купить открытки, и случайно обнаружил среди них потрясающую фотографию дворца с прудом и высокими кипарисами. Я был очарован также и красивым названием - Райский сад (Багх э Эрам), и решил обязательно посетить сей райский уголок. Чтобы доехать до Ширазского университета, рядом с которым находится этот сад, мне пришлось сменить несколько автобусов. Зато в дороге я познакомился с местным парнем, который довел меня до самого входа в Райский сад. Он пролез вперед меня к кассе и заплатил за билет $4, я только успел сказать «спасибо» и собирался купить за свои деньги билет для него самого, но он уже помахал рукой на прощание, сказал «хад афэс» и пожелал мне хорошо провести время в Ширазе.
Райский сад является в настоящее время ботаническим садом с самым дорогим билетом за вход во всем Иране, скидок не было ни для студентов, ни для местного населения. Однако территория утопает в зелени, гуляя по тропинкам в тени деревьев здесь можно с удовольствием провести даже самый знойный день.

Сообщение отредактировал Александр К.: 28 апреля 2012 - 20:29

[Александр К.]

Когда будете в Ширазе, обязательно попробуйте Фалюдэ́ (Фалюдэ́ йе Ширази) - холодный десерт, похожий на белую вермишель, которую готовят из кукурузного крахмала. Перед подачей на стол в неё добавляют воду из роз и сладкий лаймовый (классический вариант) или мятный сироп. Фалюдэ считается одним из первых холодных десертов, который готовили еще в 400 д.н.э. Тогда для его производства использовали лёд, который хранили в специальных глиняных куполах - холодильниках (якхча́л).




Фалюдэ́ c вишневым сиропом.


Якхча́л на дороге из Язда в Шираз


Персеполь и его окрестности.

Был мой последний день в Ширазе, и моя четвертая ночь в гостях у Шервина. В этот день я собирался посетить Персеполь с каучсерфером Домиником из Австрии.
- Вам нужно проснуться в пять утра и выехать в половине шестого в Марвдашт, - напутствовал Шервин, - оттуда возьмёте такси до «Та́хт э Джамши́д» (иранцы не говорят Персеполь).
А мы не хотели вставать так рано, чтобы посмотреть на исторические развалины. Мы изучили прогноз погоды и обнаружили, что в пустыне, коей сейчас является Персеполь, температура днем поднимается до невероятно высокой отметки, поэтому в половине шестого утра следующего дня мы уже были собраны и упакованы продпайками – бананами и яблоками, а также бутылками с водой. Шервин отвёз нас на вокзал и посадил на рейсовый автобус до Марвда́шт за пятьсот томанов, оттуда до Персеполя мы доехали на такси, сначала водитель предложил ехать за шесть тысяч томанов, но получил отказ и легко сбросил цену до трёх тысяч.

Когда-то это место было столицей огромной империи Ахеменидов, утопающим в зелени оазисом с водопроводом и канализацией. Теперь здесь была пустыня, огромное как диск, солнце, поднималось все выше и начинало нестерпимо обжигать. Доминик сравнил этот вымерший город с Дубаи через пятьсот лет, когда закончится нефть и под каждое дерево перестанут подавать воду. Вход в музей стоил пятьсот томанов, но так как у меня был международный студенческий «ISIC», то я купил билет со скидкой 50%. Кассир посмотрел на мои документы и прочитал: «Александр».
- Александр Македонский, который разрушил Персеполь? – пошутил он.
Я хотел тоже что-нибудь сострить о том, что весьма сожалею и всерьез думаю над восстановлением Персеполя, но не знал, как сказать это на фарси, и просто промолчал.

Иностранцы называют это место Персполи́с, читая название на греческий манер, но сами иранцы называют его «Та́хт э Джамши́д» (трон Джамшида), названного в честь царя Джамши́да, правление которого описано в иранской мифологии и эпосах.



Все посетители дворца должны были проходить через «Ворота всех Народов». Вход с западной стороны обрамлен двумя колоннами с рельефами огромных быков, а с востока - двумя созданиями в ассирийском стиле в виде человека-быка. Стены исписаны граффити посетителей, самая ранняя надпись, которую мне удалось обнаружить 1800 г.







Центральной достопримечательностью является зал Ападана. Главную ценность представляют рельефы, высеченные на каменных плитах лестниц и террас. По внешней стороне лестницы изображено торжественное шествие царской гвардии, а по внутренней — шествие слуг, несущих баранов, сосуды, бурдюки с вином. На рельефах самой Ападаны запечатлена идущая процессия представителей покорённых народов.

Сообщение отредактировал Александр К.: 28 апреля 2012 - 21:39

[Александр К.]

Тронный зал называют также «Зал ста колонн» по количеству найденных оснований колонн. По бокам северного портика стояли большие каменные быки, а ведущие во дворец восемь каменных ворот были украшены сценами из царской жизни и сражений царя с демонами.











На горе находится недостроенная гробница, предназначавшаяся для Артаксеркса II, а чуть дальше вдоль горы гробница Артаксеркса III. Оттуда открывается прекрасный вид на разрушенный город.






Вверху символ зороастризма - Фараваха́р



За небольшую плату можно посетить музей с интересными археологическими артефактами: столовая посуда из камня, мраморные вазы, ювелирные украшения, таблички с клинописью и многое другое. Однако наиболее ценные экспонаты были вывезены в Национальный Музей в Тегеране.








Автостопом по историческим руинам

На выходе из Персеполя я вспомнил о том, что по пути из Исфахана в Шираз проезжал Пасаргады. Этот город был заложен в 546 д.н.э., и являлся первой столицей империи Ахеменидов. Сейчас здесь можно посмотреть мавзолей Кира Великого, на персидском читается «Куру́ш». Мемориал находится в 130 км от Шираза, но, выйдя у поворота на Пасаргады, нужно будет еще проехать около десяти километров автостопом до самого мавзолея. К этому времени нестерпимо пекло солнце, и было решено никуда не ехать, а просто купить открытки с видами недостающего в фотоаппарате памятника.

В сувенирном магазине мы случайно увидели потрясающие виды некрополя «Накш э Руста́м» (6 км от Персеполя), где похоронены правители династии Ахеменидов: Дарий I, и, возможно, Ксеркс I, Артаксеркс I, Дарий II. Пообщавшись с таксистами, мы поняли, что дешево уехать не получиться, и собрались ехать автостопом. Однако вместо выхода из комплекса, мы вышли на стоянку машин. Я остановился спросить дорогу у иранской семьи.
– Мы бы вас с удовольствием подвезли, да мест нет, – растерянно ответил водитель, – а вот же туристический автобус. Сто-ой! - закричал он вслед отъезжающим туристам.
Автобус остановился, из открывшейся двери выглянул гид.
- Мы путешественники, едем в «Накш э Руста́м», можете нас подвезти до трассы? – обратился я к нему на английском.
- Можем, мы туда же и едем. С вас с каждого по три доллара.
- Нам не нужна экскурсия, если можно, подвезите хотя бы до трассы, а дальше мы сами доберемся.
- Да, садитесь бесплатно, - смягчился гид, - все равно тур оплачен за весь автобус, некоторые не пришли, и у нас остались свободные места.
Мы запрыгнули в салон и разместились сзади, там обедали парень с девушкой из Австрии, земляки Доминика. Девушка поздоровалась и продолжала кушать, парень забыл поздороваться и при нас он, кажется, вообще не произнес ни слова. Я спросил, откуда они и где остановились, девушка ответила: «в гостинице». У меня осталось странное чувство от этой пары: парень молчал и не участвовал в беседе, как будто он женщина, а вместо него говорила его спутница, от предложенных нами фруктов они отказались, но взамен ничего не предложили. Наверное, я привык к восточному гостеприимству, поэтому мне показалось, что эти ребята плохо воспитаны.

Мы поблагодарили гида за доставку и отправились гулять по «Накш э Руста́м» (рисунки Рустама, легендарного героя персидского народного эпоса). Это место известно скальными рельефами и гробницами царей и представляет собой площадку с горами, в которых на большой высоте вырублены гробницы царей, а под ними рельефы, показывающие заслуги этих правителей перед народом: празднование победы, заключение мира. Самые древние рельефы относятся к 1000 году д.н.э. Недалеко от гробниц находится загадочная постройка высотой 12 м, большая часть которой находится ниже современного уровня земли, не существует единого мнения относительно её предназначения, но иранцы называют её Куб Заратустры (Каа́б э Зарто́шт).
Рядом находился сувенирный магазин, и Доминик купил себе фигурку Фараваха́р – символ зороастризма, представляет собой разновидность крылатого диска, изображающего Фраваши, подобие ангела-хранителя, к которому позже был добавлен человеческий образ.


Photo by Amir Hussain. Zolfaghary Naghshe Rostam















Отсюда можно было уехать в археологическую зону «Накш э Раджа́б», который также известен скальными рельефами, показывающие сцены коронаций. Самое интересное изображение - портрет Карти́ра, знаменитого зороастрийского первосвященника. Однако мы туда так и не попали, потому что сразу нашли попутку до Марвдашт, откуда на местном автобусе добрались до Шираза. Иранские пассажиры с любопытством разглядывали нас и старались заговорить, а водитель постоянно спрашивал, почему мы решили приехать в Иран и нравится ли нам здесь – вопрос, который мне задавали уже не одну сотню раз.

Сообщение отредактировал Александр К.: 28 апреля 2012 - 22:41

[Александр К.]

Чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что Вы в гостях

Вернувшись в Шираз, мы с Домиником решили посетить сад «Афиф-Абад», который находился рядом с домом. Поскольку мы заблудились, то стали спрашивать дорогу у прохожих, но каждый раз остановленные нами люди показывали в разные стороны, несмотря на то, что сад находился совсем недалеко. Я подошёл к машине, в которую только что села женщина с сумками, и обратился к её мужу:
- Бэба́кхшид, Ба́гх э Афи́ф Аба́д коджа́ ст? (извините, где находится сад Афиф-Абад)
- Унджа́ (там), - ответил он, показывая пальцем идти обратно.
И я бы ему почти поверил, если бы не его жена - одновременно с ним она показала рукой, что нужно идти вперед. Мы с Домиником удивлённо переглянулись и рассмеялись, а они признались, что сами не знают дороги. Рядом припарковался грузовик, водитель которого вышел, чтобы открыть двери прицепа.
- Ба́гх э Афи́ф Аба́д аз инджа́ дур э? (сад Афиф-Абад отсюда далеко), – спросил я у водителя.
- На кхе́йли, диви́ст метр (не очень, двести метров), - иранец весело улыбнулся, - а́ле коджа́ и? (откуда вы).
- Беларусь ва Отриш (Беларусь и Австрия), - ответили мы.
Тогда водитель сказал, что хочет сделать нам подарок (хэдьйе́). Соблюдая правила приличия «таа́роф», я сразу стал отказываться, но он уже полез в кузов, из которого послышалось: «Ду́гх я ши́р?», - он спрашивал у нас, хотим мы молоко или йогурт. И только сейчас мы заметили, что машина перевозила молочные продукты для магазина. Водитель показался с двумя литровыми бутылками молока и протянул их нам.
- Кхе́йли, кхе́йли мотшаке́ррам, - поблагодарили мы и взяли по бутылке.
Иранец еще раз улыбнулся, пожал нам руки и унес ящик с молоком в магазин. Доминик удивленно держал молоко в руке и сказал: «Я слышал про иранское гостеприимство, но чтобы молоко дарили, такого нигде не слышал».
«Афиф-Абад» оказался закрыт, в Рамазан сады начинают работать очень рано, а с 12-00 до 16-00 их закрывают. У входа на траве отдыхали иранцы, увидев нас, они закричали «акс, акс!» (фото). Поскольку они показывали на фотоаппарат, мы догадались, что они хотят сфотографироваться.
- На фотографии я буду держать в руках молоко, чтобы никогда не забыть про этот случай гостеприимства, – сказал Доминик.

Когда мы пришли домой, я почувствовал, как сильно устал, и что от жары у меня сильно разболелась голова. К нашему удивлению у Шервина мы также встретили наших случайных знакомых из автобуса в «Накш э Руста́м». Они заранее договорились остановиться здесь, и сейчас ужинали. Насчет того, что они собирались остановиться в гостинице, они нам тогда соврали, потому что никак не ожидали нас встретить ещё раз, палящиеся австрийские конспираторы. Места в доме стало меньше, и после ужина мама Шервина спросила меня, когда я планирую уехать. Я ответил, что сегодня был мой последний день, и следующим утром я собирался в Бендер Аббас.
- Но Алекс, к нам приехали гости и у нас нет места для тебя, - сказала она, - ты у нас уже пробыл пять дней.
Действительно, я переночевал у них четыре ночи, но так как через день после приезда я попросил разрешения задержаться еще на несколько дней, то по моим расчетам у меня оставалась в запасе последняя ночь. К тому же затрат для них я старался не создавать, отсутствовал дома целый день и приходил поздно вечером. Но с другой стороны, я прекрасно понимал, что злоупотреблял гостеприимством, находясь в одной семье в течение пяти дней. Ведь на самом деле они достаточно много делали для меня - готовили и проводили со мной своё время, а в последний день организовали шикарное барбекю. Теперь мне оставалось винить себя в том, что слишком расслабился и потерял бдительность из-за неповторимого гостеприимства и вежливых слов, типа «мой дом – твой дом, ты наш гость». Поэтому когда мне сказали уезжать, хотя это и было для меня полной неожиданностью, мне оставалось только сказать «спасибо» и уехать.

Выпив таблетку от головы, я попросил разрешения немного поспать. Но отдохнуть не получилось - после того, как я собрал рюкзак, мне сразу пришлось сесть за компьютер. Я выслал несколько заявок в «Кауче» в разделе «ищем жильё в последнюю минуту», а также выписал телефоны всех, кто был зарегистрирован в «Хоспитэлити», а затем стал отправлять пользователям смс с просьбой помочь вписаться. Я также отослал смс всем, с кем мне довелось познакомиться за эти дни. У меня оставалась небольшая надежда, что Шервин, зная о моём запланированном отъезде утром, всё объяснит маме, и мне не придётся уходить на ночь глядя. Через час пришёл Шервин и заявил:
- Да, я знаю, Алекс, тебе нужно уехать. Извини, я ничего не могу с этим поделать.
Я покинул их гостеприимный дом и решил поехать на вокзал, чтобы узнать цену билета до Бендер Аббаса. Ночной переезд на автобусе стоил $17, и это было лучше, чем остаться в Ширазе, ночевать в хостеле за те же деньги и потерять весь следующий день, путешествуя автостопом. И я бы, наверное, уехал на автобусе, если бы вдруг не получил смс: «Ты можешь остановиться у меня. Я буду рад с тобой встретиться».


Доминик в моем шарфике "Басси́дж" а-ля арабик-стайл.


Гомо-сапиенс.

На мою внезапную просьбу переночевать отозвался Камран, и поскольку он допоздна работал в своем магазине, то мне пришлось довольно долго ждать, пока он освободится. За это время я успел попробовать новое блюдо фаст-фуда - на улице варили бобы, напоминающие фасоль, но только в несколько раз крупнее, и тут же их продавали, укладывая в кулёк и обильно посыпая солью. Ближе к полуночи Камран закрыл магазин и предложил ехать на его машине.
- Извини, что моя машина в таком состоянии, - сказал он, - я отдал новую машину своему сотруднику, а то он плохо про меня подумает, если я заставлю его ездить на этой развалюхе.
Я понимающе кивнул. Камран немного помолчал и спросил:
- У вас в стране много гей клубов?
- Не знаю, - ответил я, - я нормальной ориентации и в гей клубы не хожу.
- Алекс, я должен тебе сказать, я – стопроцентный гей, ты ничего не имеешь против?
Я не был смущен ни его вопросом, ни тем, что он гей. Сколько раз мне заискивающе задавали вопросы, есть ли в моей стране геи, гей клубы, или был ли у меня когда-нибудь секс с мужчиной. В этой стране наблюдается серьезный дефицит женского внимания, и в то время как за внебрачные любовные связи бьют палками, а за гомосексуальные связи вешают, существует безумное количество парней, которые от безысходности и иногда от скуки не прочь узнать друг друга поближе.
- Я не возражаю, если ты уважаешь мои убеждения – я нормальной ориентации на все сто процентов. Если честно, из всех иранцев, которых я видел - ты первый, кто не постеснялся об этом сказать.
- Ты ведь знаешь, что у нас за гомосексуализм предусмотрена смертная казнь, поэтому многие боятся об этом открыто говорить, - ответил Камран.
- Почему ты считаешь себя геем, может быть, ты – как и все другие, хочешь мужчину только потому, что рядом нет женщины?
- Нет, Алекс, я стопроцентный гей. Я давно это чувствовал, но окончательно определился лет шесть назад, тогда я пошел к психологу и поговорил с ним. Он сказал, что у меня тяжелый период в жизни, мне нужно жениться, сменить работу так, чтобы чаще общаться с женщинами. Что он мог еще сказать - он же был иранский психолог! Не мог же он признать, что я – гей, его бы за это выгнали с работы.
Тогда я женился, организовал свой бизнес - стал продавать женскую обувь в магазине, там общался только с женщинами, но все равно чувствовал, что это не моё. Потом во время своей командировки в Сингапур я записался на приём к психологу и прошел у него восемь сеансов, после который он однозначно сказал: «Тебе не нужны женщины, ты настоящий гей, но не нужно переживать по этому поводу или что-то предпринимать - живи, как живешь, и радуйся жизни».
Мы подъехали к его дому, это был многоэтажный особняк.
- Теперь я вкладываю много денег в недвижимость и строю многоэтажные дома и особняки. Этот дом я сам спроектировал и построил. Но я себя чувствую здесь очень одиноко, я не могу приглашать сюда мужчин, потому что никто не должен знать, что я гей. Если бы ты был иранцем, я бы, наверное, сказал тебе, что это вовсе и не мой дом, и что я снял его на время, а рано утром попросил бы тебя уйти, чтобы нас никто не видел вместе. Так я и живу, от командировки к командировке, больше всего мне нравится ездить в Таиланд и Индию.
Камран приготовил нам ужин и поставил кальян.
- Я начинал свой бизнес с маленького магазина отца. Мы торговали одеждой, но это не приносило больших доходов, и тогда я стал торговать женской обувью. Сейчас для меня шьют несколько фабрик в Китае, материал я покупаю в Эмиратах и в Пакистане. А это сувениры, которые я привёз из разных стран, для них я даже построил отдельную полку на всю стену.
- Камран, ты собрал сувениры почти со всех стран мира, а есть ли у тебя сувенир из Ирана, например, посуда из Исфахана или вытканный вручную ковер? – спросил я.
- Ковры есть, - кивнул он, - они у меня повсюду в доме, кстати, ты одном из них стоишь.
Я давно заметил, что стою на ковре, но ввиду огромных размеров комнат в этом доме, я и подумать не мог, что ковер сделан вручную. Небольшие ковры 2х3 метра, которые я видел в Исфахане, стоили около $7000, поэтому я даже не решался предположить, сколько стоил ковёр, на котором я стоял. Чаще всего иранцы относятся к сотканному вручную ковру как к реликвии и расстилают его или вешают на стену только в случае прихода особо дорогих гостей. Показывая своё уважение, я демонстративно сошёл на пол. Камран улыбнулся и сказал:
- Я даже не замечаю их, они просто есть. Но ты можешь посмотреть с обратной стороны, чтобы посмотреть, как он сделан.
Я приподнял конец ковра и лично убедился в том, что ковер действительно соткан вручную.
- Пойдем пить чай и курить кальян, - предложил мой собеседник, - сегодня мы можем спать на дворе в саду, для тебя у меня там есть отдельная кровать.
Мы курили хороший мятный кальян, и я думал о нашем разговоре. У меня не было негативного мнения насчет Камрана. Большинство мужчин в Иране, в ориентации которых я не был уверен, всегда заходили издалека и никогда ни в чем не признавались, а он об этом сразу сказал. Не было оснований ему не верить. Камран продолжал беседу:
- Здесь у меня есть всё, есть магазин, есть недвижимость, несколько домов в самом центре города, но нет личной жизни и будущего. Понимаешь я – гей, я вынужден от всех это скрывать, у меня нет семьи и нет даже близкого друга, кто мог бы меня поддержать. Мои родители и единственный сотрудник в офисе ни о чем не догадываются. А ты слышал старую шутку про Казвин?
И он рассказал мне анекдот про жителей этого города: «Турист приезжает в Казвин и на въезде видит щит, где большими буквами написано: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КАЗВИН», а чуть ниже маленькими буквами: «советуем надеть металлические шорты». После трудного дня, турист, уставший и измученный, выбирается из города и видит щит, на котором большими буквами написано: «ВЫ ПОКИДАЕТЕ КАЗВИН», а чуть маленькими буквами: «скупаю поломанные металлические шорты».
- Поверь, это очень смешной анекдот для страны, где гомосексуалистов вешают на главной площади города!
Мы докурили кальян и легли спать. У меня остались самые лучшие впечатления о Камране. Здесь меня всегда спрашивают: «Он пытался как-то с тобой сблизиться?». Нет, не пытался. Напротив, мне понравилась его искренность, я вспомнил, как он рассказывал про психолога, и по-своему стал его уважать, ведь за свой личный выбор ему нужно было бороться.

Примечание. В Иране гомосексуальные связи наказываются смертной казнью, поэтому все имена в рассказе заменены вымышленными. В 2010 году президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад официально заявил о том, что в его стране нет гомосексуалистов, но продолжающиеся публичные казни гомосексуалистов вызывают бурю международной критики.


Свидание в Ширазе

Романтика. Слушаем красивую песню Shahram Solati - Salam Azizam (Здравствуй, дорогая!):

Мой второй приезд в Шираз очень сильно отличался от первого. Именно в этот раз я по-настоящему успел полюбить этот город, почувствовать его атмосферу и культуру - в сопровождении красивой девушки я гулял по его паркам и садам, она читала мне на фарси стихи знаменитого поэта Хафиза, а музыканты играли нам у его могилы лирические и насыщенные чувствами национальные песни.

Добраться до Шираза из Йезда было не сложно, но на повороте у дороги Исфахан-Шираз мне опять пришлось долго ждать - многие водители, узнав, что я собирался ехать бесплатно, отказывались подвезти. Проезжавший мимо рейсовый автобус остановился, и водитель предложил мне доехать за полную стоимость проезда, как если бы я ехал из Йезда. Начинало темнеть и мне действительно повезло, что через час я нашел машину до самого Шираза.
Мы долго болтали с водителем, я рассказывал ему о своих путешествиях и объяснял суть бесплатного путешествия автостопом.
В Ширазе меня ждала девушка Фарзанэ́, и водитель, узнав, что она иранка, попросил меня позвонить ей и передать ему трубку, что бы он мог объяснить адрес. Не повторяйте мою ошибку, не давайте водителям разговаривать с принимающим Вас в гостях человеком! Я в третий раз я пожалел об этом. В первый раз водитель сделал моему другу выговор за то, что тот не встретил меня на автостанции, во второй раз принимающего меня в гостях человека попросили денег за то, меня подвезли. В третий раз произошло то же самое, только я не учел, что Фарзанэ́ – девушка. Узнав, что она хочет встретиться со мной, водитель стал просить её оставить ему свой номер, чтобы познакомиться поближе, а когда она отказала, заявил, что я не заплатил ему за проезд, и что она должна ему деньги. Когда она мне все это объяснила на английском, я очень разозлился. Мы приехали на площадь, но иранец не отпускал меня. «Бензин, пуль», - повторял он, требуя денег. Я напомнил ему, что просил подвезти бесплатно и вышел из машины.

Фарзанэ́ – невероятно обаятельная и очаровательная девушка, мы познакомились еще в Бендер Аббасе, и я обещал навестить её в Ширазе, где находился её университет. Она была настолько рада моему приезду, что обняла меня и взяла за руку. Мы пересели в такси, разместившись на заднем сидении, и поехали на могилу Хафиза. Мне кажется, многие молодые пары специально берут такси «дар баст» и потом бесцельно катаются по городу, ведь задние места – это единственная возможность побыть ближе друг к другу. Она крепко сжала мою руку и прижалась ко мне.
- Тебе нельзя этого делать, ты же иранская девушка, - предупредил я.
- Алекс, я здесь очень одинока, - ответила Фарзанэ и еще сильней прижалась ко мне, - у меня здесь почти нет друзей, я живу в общежитии и каждый вечер должна туда возвращаться в девять часов, и нельзя задерживаться. Я ненавижу это место, там живут одни девушки, они завидуют мне, и мы совсем не общаемся. В этом городе у меня только одна близкая подруга, мы хотим переехать с ней на квартиру. Но родители не разрешают, они хотят всё контролировать, звонят мне каждый час, чтобы убедиться, что я в общежитии или в университете. С иранскими парнями я почти не общаюсь, они постоянно обманывают и некрасиво себя ведут. А на учебу я должна одевать черный хиджаб, но я этого не хочу! Я родилась девушкой, и я хочу чувствовать, что я девушка, хочу выглядеть красиво, хочу быть привлекательной. Мне очень тяжело.
Я положил её руки в свои и крепко сжал. При этом я случайно посмотрел на её запястья и заметил на них множество порезов и царапин.
- Чем ты так поцарапала руки?
- Когда у меня была сильная депрессия, я царапала их до крови, от этого мне становилось легче. Тогда я не могла себя контролировать, а сейчас всё прошло. Доктор прописал мне таблетки, и я их регулярно пью, иначе у меня опять будет депрессия.
Еще в Бендер Аббасе я заметил, как она пила гору таблеток после ужина, тогда она сказала, что болеет, и я не придал этому значения. Я не успел ничего ответить, потому что мы приехали в Арамга́х э Ха́фез (Мавзолей Хафеза), вечером это место казалось волшебным и удивительным.
- Здесь я не могу держать тебя за руку, - объяснила Фарзанэ, - по парку ходит полиция, если нас увидят, то арестуют.
Мы зашли во внутренний дворик, откуда доносилась музыка - на скамейке сидели парни, которые играли на национальных инструментах. Они не были профессиональными музыкантами, но пели настолько красиво и проникновенно, что вокруг собралось несколько десятков слушателей. Затем мы подошли к самой могиле. Вокруг стояли молодые люди и читали стихи, из колонок доносилась негромкая национальная музыка и молитвы.
- Я люблю это место, когда мне плохо, я прихожу сюда, и это меня успокаивает, - сказала Фарзанэ.
Этот парк с величественным и одновременно простым на вид мавзолеем в виде ротонды, внутренними двориками и укромными парками казался вечером очень романтичным местом, вместе с тем там царила атмосфера спокойствия и гармонии. Фарзанэ открыла книгу и стала читать мне стихи Хафеза, а я сидел рядом и внимательно слушал. И хотя ничего не понимал, но ощущал силу и гармонию слов, интонаций и чувств. Тогда мне хотелось, чтобы время хотя бы ненадолго остановилось.


В Иране идеальные дороги
















Известное в городе кафе Baba Bastani, где продают мороженое




Шираз - город грехов.

Всего за несколько дней я заново открыл для себя Шираз как «город садов, цветов, поэтов и любви»: посетил известный сад, послушал стихи Хафиза, сходил с девушкой на свидание и прокатился с ней на заднем сиденье такси, посетил местное кафе и попробовал «фалюдэ́». А вечером мои новые знакомые показали мне другой Шираз - угостили пятью кальянами, принесли местную водку (ара́гх) и ширазское вино, сняли иранскую проститутку и выкурили опиум. Кажется, мне удалось увидеть и узнать об Иране всё, что другие до сих пор так тщательно скрывали.

Мы приехали на такси к общежитию Фарзанэ́, таксист попросил заплатить за проезд $6, и из-за этого они начали спорить. По разговору я понял, что она подсчитала перекрестки, которые мы проехали (от их количества, видимо, зависела оплата), и не была согласна с оплатой. Таксист тоже подсчитал перекрестки, при этом добавив несколько от себя. В итоге мы заплатили только $3,5. Это был единственный за два месяца случай в Иране, когда меня хотели обмануть.

Я привел свою подружку к обжещитию, и мы, соблюдая правила приличия, пожали друг другу руки.
- Мосафэ́р-кхунэ́ назди́к э (хостел находится рядом), - сказал Фарзанэ и показала на небольшое здание.
«Мосафэркхунэ́» - это простой бюджетный отель, переводится буквально «дом для путешественника». Я подошёл к хозяину и спросил:
- Йе шаб чегха́др мише́? (сколько стоит одна ночь)
- Чахарда́ хеза́р (14 тысяч), - ответил он.
Переночевать в двухкомнатном номере с удобствами на улице стоило $14. Цена была относительно низкой, но я подумал о том, что нужно экономить, так как придётся остановиться на несколько дней, тратить деньги на такси, водить девушку в кафе, и принялся искать в LP более дешевое жильё. Было сложно разобраться в карте города, поэтому, немного отойдя от хостела, я остановил местных парней и обратился к ним:
- Ма́н донба́ль э йе хоте́ль э арзунтари́н мигарда́м (Я ищу самую дешёвую гостиницу).
- Чера́ хоте́ль? (Зачем гостиницу), - переспросил меня молодой человек, и, переглянувшись с друзьями, добавил: Бэму́нд дар кхунэ́ э ма (оставайся в нашем доме).
Ребята оказались студентами, и были очень рады со мной познакомиться. Что они говорили дальше, я не понимал, и они позвонили своему другу в Тегеран. Тот на ломаном английском объяснил, что его друзья приглашают меня домой, где я буду их гостем и не буду ни в чём нуждаться, он также извинялся за то, что их квартира почти не имеет удобств. Я был очень рад такому повороту событий, и сразу согласился.

В кафе мы подкрепились огромными сэндви́чами, а затем поехали домой. Ребята учились в университете Шираза и жили ввосьмером в каком-то не очень благополучном районе, где мне не советовали ходить ночью. Время они проводили так же, как и большинство иранцев – утром завтракали яичницей с лепешкой и курили кальян, вечером после занятий ужинали сэндви́чами из кафе и курили кальян, а по выходным весь день слушали музыку, пели и танцевали, варили рис или макароны и, конечно, курили кальян.
Но эти ребята были совсем не прочь разнообразить свое времяпровождение. В первый же вечер вместе с сэндви́чами они принесли полуторалитровую бутылку ширазского вина (шара́б э ширази́). Шираз знаменит своими виноградниками, лучшие из которых растут в Марвдашт, и многие делают домашнее вино, в городе также работает огромный винный завод, но он отправляет вино исключительно на экспорт.

Хотелось бы отметить, что иранские мужчины и без алкоголя заводные, почти все хорошо танцуют и поют, многие играют на национальных инструментах. Кажется, только дай повод или попроси, как любой, не стесняясь, споёт народную песню и с удовольствием её сыграет, а если у него нет таланта в музыке, то он будет наизусть читать Вам стихи Саади или Хафиза. А когда иранские мужчины выпивают, то пляски, пение и чтение стихов проходят одновременно и намного интенсивнее, как если прокручивать музыку с удвоенной скоростью.
Тут же было приготовлено пять кальянов с разными вкусами и начались зажигательные танцы. Особенно все были рады видеть старых знакомых, которых пришли в гости не с пустыми руками. Расстелив на полу скатерть, её накрыли финиками, йогуртом, лепешками и рисом, а также украсили двухлитровой стеклянной бутылкой с прозрачной жидкостью, которую называли «ара́гх» (арак). По запаху этот напиток сильно напоминал грузинскую чачу, и я пить отказался, вспомнив свой последний опыт дегустации, когда пришлось задержаться в Тбилиси еще на один лишний день.

Справка. Арак - крепкий алкогольный напиток, распространённый на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и Юго-Восточной Европе. Является продуктом дистилляции, который получают из риса и сока кокосовой или финиковой пальмы. В ближневосточных странах напиток известен под разными названиями — Арака, Араки, Арики. В Средней Азии и Казахстане Арак переводится как водка.

Тем временем гуляние набирало обороты. Как мне рассказали, сегодня днём к некоторым парням приезжали их девушки, и они по очереди уединялись в комнате. Теперь те, у кого не было девушек, уехали в город, чтобы привезти оттуда женщину легкого поведения. На мой вопрос о том, как возможен секс, если девушка до замужества должна оставаться девственницей, мне пояснили: «можно только сзади». Через полчаса вернулись парни и привезли с собой женщину, укутанную в черную чадру.
Прежде, чем пригласить ее домой, нужно было спрятать лишнюю обувь, ведь если бы она увидела у входа двенадцать пар ботинок, то никогда бы не согласилась придти. Мы, похватав в руки обувь, спрятались в зал и затаились. Женщина прошла в комнату, и к ней по очереди стали бегать парни. Помню, что один всё суетился и просил объяснить, как правильно надевать презерватив, другой почему-то без штанов радостно бегал по дому. Мне было их жалко - несмотря на возраст в 25-28 лет, у многих никогда не было секса, и эта разведенная женщина, видимо уже не молодая, была единственным для них способом сблизиться с противоположным полом.

Я медленно курил мятный кальян и наблюдал за происходящим со стороны. Мне предложили попробовать «гхалью́н э ширази́» (кальян из Шираза), он выше обычного кальяна по высоте и для вдоха требуется больше усилий, но благодаря увеличенному размеру считается, что дым, пропущенный через такой кальян, лучше очищается от примесей и менее вреден. Вокруг меня кружком сидели иранцы и курили опиум. На горелке они докрасна разогревали железный прутик и прижигали его о коричневый брусок сырца, по очереди вдыхая выделяющийся белый дым.

Примечание. В Иране употребление спиртных напитков, равно как и нахождение в состоянии алкогольного опьянения, наказывается лишением свободы, а при повторном аресте - смертной казнью. Покупка и сбыт, хранение и употребление наркотических веществ наказывается длительными тюремными сроками и смертной казнью, а за внебрачные любовные связи предусмотрены телесные наказания и лишение свободы. Автор являлся сторонним наблюдателем и не нарушал закон.


Для кальянов у нас было специальное помещение на кухне.

Сообщение отредактировал Александр К.: 30 сентября 2012 - 01:52

[Александр К.]

Мой рассказ: "Иран автостопом, август-октябрь 2011" занял 1ое место в номинации "Вольный регион". Хочу искренне поблагодарить всех форумчан, кто читал мой отчёт. И особенно тех, кто голосовал и поддерживал меня. Огромное Вам спасибо. Моя победа, это также и Ваша победа.

Отдельно хочу поблагодарить Viva за первый комментарий, когда отчет был написан сплошным текстом и не было фотографий, Aromo и Vista за личную поддержку, а также Garry, единственного, кто прочитал и прокомментировал почти все отчеты конкурса.

Мир дружелюбен, гостеприимен и открыт каждому из нас! Читая мои рассказы, мне так хочется, чтобы в это поверил каждый!

Сообщение отредактировал Александр К.: 17 мая 2012 - 15:54

[Александр К.]

Глава 8. Бендер Аббас

Автобусостопом до Бенде́р Абба́са

Чтобы доехать до Бенде́р Абба́са из Шираза, мне нужно было преодолеть 650 км, поэтому я постарался выйти на дорогу как можно раньше. Но быстро уехать не получилось, поэтому я пошёл на бензаправку, где обратился к случайному водителю за помощью. Он согласился подвезти меня до своей деревни и пригласил домой на обед, а также просил посетить его гранатовый сад (багх э ана́р), который достался ему от отца.
Заехав в деревню, я увидел, что на столбах и воротах домов были развешаны фотографии его отца на фоне Мавзолея Имама Резы в Мешхе́де. К сожалению, несколько дней назад его не стало, и в деревне таким образом чтут его память. Мы зашли в сад и немного поговорили о жизни, иранец доверху наполнил гранатами мой рюкзак, отчего он стал настолько тяжелым, что его было сложно поднять, и мне пришлось по дороге раздавать фрукты другим водителям. Он также сорвал для меня с дерева горсть орехов в толстой зеленой кожуре. Чтобы достать такой орех, нужно было сперва очистить его, а затем разбить косточку. Когда я позже посмотрел фотографии, я догадался, что это был миндаль.
Мой собеседник стал буквально уговаривать меня зайти к нему домой на обед, а поскольку у меня было мало времени, то я вежливо отказывался, но он продолжал настаивать. Я понял, что моё появление имело для него какой-то особенный, возможно, ритуальный смысл. Мне вспомнилась поговорка: «Гость – посланник Аллаха», и я принял приглашение. В доме я познакомился с его женой, братом и мамой, женщины были одеты в традиционную мусульманскую одежду. Для меня приготовили традиционный обед с курицей, рисом и лепешкой, и в знак почтения в тарелку положили поджарившуюся корочку макарон (когда вермишель варят, её не помешивают, и от этого внизу кастрюли образуется подгоревшая корочка, она считается самым лакомым кусочком). Обед закончился через полчаса, иранец сказал, что отвезет меня на трассу, однако по дороге мы заехали еще в один дом, где я познакомился с братом и его женой, мне показали дом и угостили сладостями. И только через час я с неподъемным рюкзаком, наполненным гранатами и миндалём, снова оказался у дороги в Бенде́р Абба́с.

К тому времени, когда начинало темнеть, мне ещё оставалось проехать около трети расстояния. В шесть часов зашло солнце, и уже через пятнадцать минут ничего не было видно. Последний мой водитель вёз меня в абсолютной темноте через какие-то горы и перевалы, был молчалив и угрюм. Я же ехал в полном неведении, где нахожусь, наблюдая в свете фар лишь крутые спуски и подъемы. На мою робкую фразу «подвезите меня как можно дальше» (та джайи́ кэ васа́т мамкэнэ́) водитель ответил, что уже лишнее проехал, чтобы довезти меня до ближайшей деревни, откуда я должен буду добираться самостоятельно. С его точки зрения дела у меня обстояли очень плохо, так как оттуда не было никаких шансов уехать. Я наоборот, не расстраивался, потому что был еще не вечер, то есть было всего семь вечера. Меня высадили возле магазина, где собравшись в кружок, стояли мужчины и о чём-то увлеченно беседовали. Я подошел к ним и объяснил, что еду в Бенде́р Абба́с.
- Инджа́ термина́ль нист, утубу́с нист (здесь нет терминала, нет автобуса), - ответил один из них.
Мне объяснили, что хотя дорога, по которой я ехал, являлась единственной в Бендер Аббас, однако населенный пункт был таким небольшим, что автобусы здесь просто не останавливались. Из-за меня мужчины заметно разнервничались, так как чувствовали себя неловко от того, что не знали, как помочь. Глядя на них, я и сам стал беспокоиться, хотя в голове ясно держал мысль: «Если есть люди, значит, найдется ночлег, в гостинице или у кого-нибудь дома, и моё положение совсем не безвыходное». Но иранцы были очень сильно взволнованы.
Один из них предложил сесть в свою машину, чтобы отвезти меня до следующего города. Вшестером мы залезли в салон, водитель и два пассажира спереди, трое сзади. Мне очень хотелось пить, я достал из рюкзака пустую пластиковую бутылку и спросил: «а́б дари́?» (у вас вода есть?). На что получил ответ, который приблизительно означал следующее:
- Какая вода, нам сейчас совсем не до этого! Мы думаем, как тебя до Бенде́ра довезти!
Но не успел иранец закончить речь, как мимо нас по дороге на огромной скорости пронесся рейсовый автобус. «Вот это был бы мой автобус, если бы остановился», – подумал я. Также подумали и мои знакомые.
- Утубу́с, утубу́с, Банда́р, Банда́р! (автобус, Бендер Аббас) - закричали они.
В машине началась суматоха, пассажиры стали поторапливать водителя, чтобы тот завел машину и как можно быстрей отправился в погоню автобусом, который, видимо, ехал очень быстро, поскольку догнали мы его только через несколько километров.
На огромной скорости мы выехали на встречную полосу и поравнялись с автобусом, иранец высунулся из окна машины и стал жестикулировать водителю автобуса, чтобы тот остановился. Водитель не понимал жестов и тогда он стал ему кричать «турист, Банда́р!», автобус стал притормаживать и медленно съезжать на обочину. Мы остановились за ним у края дороги, выпрыгнули из машины и побежали к автобусу, водитель которого ещё какое-то время продолжал тормозить. Но увидев нас, бегущих к нему, он почему-то вдруг передумал и дал газ прямо в тот момент, когда мы добежали до передней двери.
- Чтоб его! – кажется, нецензурно выразился мой запыхавшийся знакомый, видя, как автобус набирает скорость и снова уезжает, - Вперёд, за ним!
Мы снова утрамбовались в машину и погнались за отъезжающим автобусом. Когда мы снова поравнялись с ним, мой знакомый сначала показал водителю жест недоразумения - покрутил пальцем вокруг виска, а потом опять принялся кричать: «турист, Банда́р!». Автобус остановился, и мы быстрым галопом добежали до передней двери. С водителем состоялся короткий разговор, в фразах постоянно звучали слова: «турист, Беларусь, Банда́р». Водитель возражал словами: «фуль, фуль» (полный, мест нет), но мои благодетели настаивали, аргументируя тем, что я турист, меня нельзя здесь оставить одного, и нужно помочь. Под нашим натиском водитель автобуса сдался, я быстро запрыгнул в салон и растворился в задней его части.

Свободных мест действительно не было, поэтому я уселся на ступеньки у второй двери в центре автобуса. Рядом со мной оказался кран с холодной водой, и я принялся жадно пить, парень рядом заметил это и предложил мне свой сок. Другие иранцы, заметив, что я иностранец, стали предлагать мне свои пайки с печеньем. Минут через десять мы уже сдружились, я отдал им слушать свой плеер с музыкой, а мне стали поочередно уступать место, объясняя, что сами сядут на ступеньки вместо меня. Через час была остановка в крупном городе, и большинство пассажиров покинуло автобус. Я сел в кресло, достал из рюкзака подаренный мне в Исфахане белый шарф в черную клетку, как у арабов, свернул его и положил под голову, этим шарфом я вызвал серьезное замешательство среди своих новых друзей.
- Эй, приятель, ты поддерживаешь правительство? – на английском спросил меня кто-то из пассажиров.
- Нет, я обычный турист. А этот шарф мне подарили, - ответил я.
В беседу подключился водитель автобуса, который проходил мимо:
- Так ты не из Басси́дж?
- Да, нет, совсем нет, это просто подарок, - еще раз повторил я.
- Ты знаешь, «Басси́дж» – очень нехорошие люди. Шарф как у тебя носит наш религиозный лидер Хаменеи́ и члены организации «Басси́дж», которые следят за соблюдением законов революции, но на самом деле они часто провоцируют людей и арестовывают. По закону они не подчиняются полиции, а напрямую Хаменеи́, и много чего нехорошего сделали.
Я успокоил своих друзей и попытался тут же отдать им этот шарф. От такого подарка они отказались, но заметно повеселели. Водитель спросил, где я планировал остановиться в Бенде́ре, я ответил, что меня встретят.
- Если негде ночевать или нужна будет помощь, обращайся, - предложил он.
Я расслабился и лёг отдыхать, сказочно застопленный автобус вёз меня в Бенде́р-Абба́с. Но скоро я проснулся от того, что очень хотел пить, мой лоб покрылся испариной, а окна вокруг запотели. «Кондиционер у них сломался, что ли? - подумал я, - Все-таки, это странный автобус, обычно в салоне холодно, а здесь – жарко и даже душно. Нельзя же так мучить людей!». Я постарался снова заснуть, но это у меня не получилось, капельки пота стекали по лицу. Вода в автобусе закончилась, измученный жаждой и жарой, я погрузился в беспокойную дремоту. Меня разбудил водитель:
- Банда́р (Бенде́р Аббас), - сообщил он мне.
Открыв глаза, я посмотрел на свою одежду, она вся промокла от пота, голова соображала плохо. Помню, что датчик в автобусе показывал на английском: 7 сентября, время – половина первого ночи, температура за бортом +32С. Открылись двери автобуса, и я быстро спустился по ступенькам, мечтая поскорей выйти из автобуса. И вот я сделал первый шаг на улицу, чтобы насладиться свежим воздухом... Сложно передать, что я почувствовал в тот момент. Мне хотелось закричать и попроситься обратно в автобус. Я почувствовал, что меня вместе с одеждой окунули в горячую воду, пот полился градом по лицу и шее, по груди, животу и спине, по ногам стекали ручейки воды. Я вглядывался в дымку и буквально не знал, что делать. Спасение пришло в виде новенькой машины «Иран Кходро» с кондиционером и веселого паренька по имени Илья́д.


На заправке








Миндаль. Фото из интернета.


Бенде́р Абба́с

Илья́д привёз меня домой, где нас встретили его брат Даниель и родители. Видя мое испуганное выражение лица, они сразу поняли, какое впечатление произвел на меня их город. Действительно, Бенде́р Абба́с, чаще его называют просто Бенде́р (фарси Банда́р), запомнился мне невыносимой влажной жарой. Через несколько минут пребывания в тени я начинал потеть, при этом в первый раз в жизни я испытал на себе, что значит, когда потеет всё тело одновременно: лицо, живот и спина, ноги и руки, в такие моменты хочется телепортироваться прочь из этого города. Но как ни странно, высохшая на балконе за полчаса одежда не пахнет потом. Мне кажется, это связано с тем, что вода конденсируется на теле из-за высокой влажности и разницы температур, а само тело потеет не так сильно.

Из-за жары наш ритм жизни сильно сместился к вечеру. Чаще всего мы просыпались около двух часов дня, а затем как сонные мухи шли в душ и на кухню завтракать. Молодежная жизнь в этом городе жизнь начиналась в шесть часов вечера. Тогда мы отправлялись в кафе, где курили кальян (несколько раз в день, каждый день, так что даже пришлось от него отказываться), кушали пиццу и фала́фель в лаваше.

Справка. Фала́фель - арабское блюдо, представляющее собой жареные во фритюре шарики из измельченного нута, приправленные пряностями. В городах Персидского залива и многих арабских странах его подают как фаст-фуд - в лепешке, начиненной овощами.

Бенде́р – небольшой город, поэтому все друг друга хорошо знают и по привычке ходят в одни и те же понравившиеся заведения. Поэтому каждый вечер мы встречались сразу со всеми знакомыми в одном и том же кафе, коронным блюдом вечера было мороженое (бастани́) и кальян. Там же я познакомился с девушкой Фарзанэ, которую позже навещал в Ширазе. Иногда мы собирались дома, рассказывали друг другу анекдоты, смешные истории, играли в игру «Угадай Слово (Крокодил)» – когда нужно показывать слово жестами, чтобы зрители его отгадали. Я загадал «Беларусь», но попросил ведущего не показывать на меня, и участникам пришлось долго его отгадывать. Для того, чтобы развеять стереотип о том, что мужчина не умеет готовить, я испёк для гостей яблочную шарлотку.

В городах Персидского залива Вы увидите женщин, которые носят на лице маску в виде клюва, которая называется бурка́. Здесь также распространена зажигательная музыка «бандари́», при звуках которой мои иранские друзья, включая водителя, начинали так плясать в машине, что она раскачивалась из стороны в стороны.

Музыка «бандари́». Sandy - Mashalla: Маша́ллах, также машалла (араб. «так захотел Бог», «на то была Божья воля») — арабское ритуальное молитвенное восклицание, часто используемое как знак изумления, радости, хвалы и благодарности Богу, обычно произносится сразу после получения добрых новостей. В русской культуре примерно соответствует фразе «Слава Богу!» или похвале типа «Молодец!»






Илья́д, я, Дание́ль и отец






Бурка́


Бурка́. Фото из интернета.

Сообщение отредактировал Александр К.: 30 сентября 2012 - 02:02

[Александр К.]

Морской рынок Бенде́р Абба́са

Самым интересным для меня было попасть на рынок, куда рыбаки привозили морской улов. На рыбном рынке меня с большой неохотой сопровождал Илья́д, запах там был не намного лучше, чем в мясном павильоне, а из-за жары и влажности приходилось постоянно держать себя в руках, чтобы не стало плохо. Здесь продавали тунец по цене $16 за рыбу весом около 8 кг, либо филе рыбы по цене $4/кг. На соседнем лотке можно было купить креветки различных размеров от средних до огромных по цене $4-6. За дополнительную плату $2/кг их очищали от панциря.

Я хотел купить филе тунца, но Ильяд отговорил меня, потому что отец уже купил продукты на вечер. Как оказалось, рыбу они кушали очень редко, поэтому её попробовать мне не удалось. В итоге я купил консервированный тунец за $3 (есть дешевле и дороже, цена зависит от качества тунца). Консерву меня заставили кипять несколько минут, объяснив это тем, что в одной банке из миллиона может содержаться бактерия, способная убить человека.


Тунец










В Бендере фотоаппарат то и дело чудил и портил снимки.








За дополнительную платку креветок очищают от панциря.


Загадочное слово.

Дома у Ильяда я вышел в Скайп и написал сообщение своему другу Владимиру, который жил в Норвегии и учился в университете. Поскольку вместе с ним учились иранцы, он даже обещал поговорить со мной на фарси.
- Салам, - написал я
- Салам, - ответил Владимир.
- Четори́? Кху́б и? (Как дела? Хорошо?)
Это выражение является аналогом американской фразы «хау ду ю ду» (как дела). Так часто спрашивают при встрече, но поскольку никого не волнует ответ, нужно просто сказать: «Ме́рси. Кхуба́м» (спасибо, хорошо).
- Кос кеша́м, - вдруг ответил мой друг.

Эту фразу ему, видимо, подсказал иранец. Мне было известно, что «ам» – сокращение от глагола «хаста́м» (быть), когда говорят в смысле «я – есть». Но что такое «кос кеш» я не знал, поэтому попросил Илья́да перевести. Но вместо нормальной реакции и адекватного перевода он разразился хохотом и буквально укатился под стол. Как немного нужно, чтобы рассмешить иранца – «кос кешам» и всё, уже смешно. Когда Ильяд закончил свой истерический смех, он с серьезным видом заявил, что слово плохое и употреблять его не стоит, поэтому его перевод он мне не скажет. Однако я решил не расстраиваться, что не смог пополнить свой словарный запас. «Если слово плохое, - подумал я, - то я обязательно услышу его еще раз, и тогда непременно запишу и выучу».


Не мешайте водку с пиццей, водку нужно пить с водкой.

Несмотря на невыносимую жару, жизнь в городе продолжалась. Через день я по-прежнему ходил в тренажерный зал, в котором познакомился со многими парнями, которые хорошо разговаривали на английском. Однажды один из них подошёл ко мне и сказал:
- К нам приехал гость из России, в честь него мои друзья делают вечеринку, ты также наш гость, и мы тебя приглашаем. Скучно не будет, только не пей много, а то мои друзья натренированные в этом деле.
- Конечно, пойду! Не волнуйся за меня, я не пью, – ответил я.
Как я уже успел заметить, иранцы совсем не умеют пить. Они в трезвом состоянии иногда так танцуют и поют, что страшно подумать, что с ними будет, если они выпьют. Гостем из России оказался мой тёзка, молодой парень Алекс. Так у нас сформировалось две команды: Иран с двумя натренированными парнями и Россия – с одним натренированным и одним непьющим. Можно сказать, что в тот раз иранцы нас перепили. Впрочем, обо всем по порядку.

Поздно вечером мы пришли в гости и принесли с собой пиццу (об этом блюде я уже рассказывал, итальянцы плачут). Хозяин дома радостно встретил нас и показал бутылку водки емкость 1 литр. На ней было написано: «Немирофф, сделано в Англии». Нас было четыре человека, и один не пил, значит, на троих должно было хватить. Но я ошибался, в действительности одной бутылки оказалось мало. Виной тому было огромное количество тостов: «За вас! За Гостей! За ваших родителей! За мир во всем мире!» После этого мы стали обниматься, иранец сказал нам:
- Вы мои братья, оставайтесь у меня дома, живите сколько хотите.
А мы ему ответили:
- Нет, это ты наш брат, приезжай в Россию, будешь у нас жить.
Затем мы говорили друг другу множество комплиментов, подтверждая, что все мы братья: мусульмане, христиане, белорусы, русские, иранцы. Алекс произнес красивый тост: «За то, чтобы мы могли путешествовать, и в своих путешествиях встречали верных друзей!»
- Саломати́! (Будем!)– сказал иранец и, выпив до дна, завел разговор про девушек.
Я рассказал о том, что путешествую один, и у меня нет девушки.
– А твой друг Оми́д разве не мог тебя с девушкой познакомить? - спросил иранец.
Оми́д, который рядом с нами, растерянно пожал плечами.
- Да, это не твоя вина, – обращаясь ко мне, продолжил мой новый брат, - это не твоя вина. Виноват кто? А виноват он, – и пальцем ткнул в Омида, - я тебе скажу, как решить твою проблему. Тебе просто нужен другой «кос кеш», а этот не справляется со своими обязанностями. Он повернулся к Омиду и обратился к нему:
-Ты не справляешься со своими обязанностями, ты плохой «кос кеш».

Я опять услышал слово, которое ранее Ильяд назвал нехорошим. Оказалось, «кос кешам» переводится как «я - сутенёр», и поскольку официально считается, что в Иране нет любви за деньги, то слово признано нехорошим. К этому времени была выпита первая бутылка, и мы ждали прихода еще одного человека. Как и следовало предположить, новый гость принёс еще одну бутылку «Немирофф». Алекс тяжело дышал и встал, чтобы прогуляться, но так как все это время мы сидели на полу, то ноги его не слушались, и он, прислоняясь к стене, медленно вышел на улицу, оставив дверь открытой, помещение окутала жара. Мы отправились звать его в дом под кондиционер. Выйдя на улицу, мы очень удивились, увидев, что Алекс залез на высокий забор, огораживающий дом, и теперь сидит на нём, свесив ноги в сторону проезжей части. Как он рассказал позже, ему было плохо видно улицу, поэтому он решил залезть наверх, откуда открывался красивый вид на пальмы и проезжающие по дороге машины.
- Эй, Алекс, ты чего там делаешь? Давай слезай! – оборвал его созерцания иранец.
- Я с вами пить больше не буду, вы пьете больше русских. Я спать пойду, - ответил Алекс, слез забора и отправился в комнату.
Как мне рассказали, на следующий день он чувствовал себя хорошо, но для равновесия все-таки продолжал держаться за стену. Наверное, крепкая водка попалась.

Примечание. Употребление спиртных напитков в Иране является уголовным преступлением (при повторном аресте вплоть до смертной казни). Все имена в рассказе вымышленные. Автор являлся сторонним наблюдателем и не нарушал закон.


Как я менял деньги и продлевал визу. Бюрократия по-ирански.

Я зашёл в Национальный Банк (Ба́нк э Мелли́), чтобы обменять последние $100, не зная о том, что рыночный курс отличался от официального почти на 25%. В банке за $100 можно было получить 1,000,000 риалов, а на рынке 1,240,000 риалов.
К окошку обмена валют стояла длинная очередь людей, поскольку здесь же оплачивали счета, получали и меняли деньги. Каждый раз, чтобы сделать какую-нибудь операцию, служащий банка брал у клиента ворох заполненных бумаг, отходил от окошка и, было видно через стекло, направлялся к своему столу. Это был не просто стол, а полноценный офис, на нем размещались: ручки, степлеры, папки, несколько стопок заполненных бумаг, различные печати, а также огромные пачки иранских денег: тут красненьки, там синенькие, здесь зелененькие. У стола служащий не спеша раскладывал бумаги, ставил несколько печатей, заполнял бланки, расписывался, доставал либо докладывал в нужную пачку деньги, а затем мерными шагами, не торопясь, возвращался к окошку. Я спокойно дожидался своей очереди, хотя глядя на все его манипуляции, было понятно, что пройдёт не меньше получаса, пока подойдет моя очередь.
Но иранцы, узнав во мне иностранца, расступились, вежливо пропуская вперед.
- Кхе́йли мотшаке́ррам, - сказал я, протиснулся к служащему, показал ему $100 и произнес, - панджа́ доллар, риа́л (пятьдесят долларов, риалы).
Кассир попросил подождать. Он вернулся к своему столу, открыл шкафчик и стал искать доллары. Однако валюты не нашел и сообщил мне, что не может дать сдачу, а лишь обменять всё. Но мне хотелось оставить $50 на непредвиденные расходы, поэтому на выходе из здания я стал изучать карту города, чтобы поехать в другой банк. Меня окликнул мужчина, который садился в мотоцикл
- Банк э Теджара́т? («Бизнес Банк») – произнёс он, пригласив проехать с ним.
- Чанд пуль мише́? (сколько денег обойдется)? – спросил я.
- Пуль нэ́михам (денег не хочу) – ответил иранец.
- Кхейли мамнун (большое спасибо), – поблагодарил я, похлопал его по плечу и сел в мотоцикл.
Уже через пять минут я был в «Банке Теджара́т», смирившись с мыслью, что снова увижу длинную очередь.
– Сэр, если Вы хотите обменять деньги, вам нужно пройти на второй этаж, следуйте за мной, я покажу Вам дорогу, – на английском обратился ко мне служащий у входа.
В помещении банка мы прошли в дверь мимо окошка с очередью, таким образом, я оказался на служебной территории среди столиков с кипами бумаг и печатей, пачками разноцветных денег и бегающими клерками. Меня подвели к какому-то столику, за которым сидел служащий банка, я показал ему $100.
- Сдачи не будет, – ответил он.
Теперь я уже был согласен обменять всю сумму, лишь бы только сделать это поскорей. Работник забрал у меня деньги, а со стола - несколько бланков, и, весело размахивая стодолларовой купюрой, отправился на второй этаж. Сначала мы зашли в общий кабинет, где нужно было поставить две печати. Выглядело это так: он подходил к своему коллеге, который был занят написанием чего-то важного, извинялся, что отвлекает и просил поставить штамп. Коллега брал бумагу и, внимательно ознакомившись с документом, ставил печать, затем мы шли к другому столу и просили нового клерка поставить печать, тот, ознакомившись с содержанием бумаги, заверял её своей печатью. Собрав две печати и подписи, мы вернулись на первый этаж, где мой служащий поставил третью печать и сказал идти в окошко получать деньги. На обмен денег в банке я потратил всего час. Я думал: «Интересно, сколько времени мне понадобится завтра, чтобы продлить иранскую визу?»

Иммиграционный центр был закрыт по случаю какого-то праздника, и поскольку срок визы истекал через два дня, мы поехали в полицейский участок, который с трудом отыскали, изрядно покатавшись по городу. Пройдя через КПП, мы заблудились и стали спрашивать дорогу, в итоге в офис нас привели афганцы, которые переехали жить в Иран, и часто бывали здесь по визовым вопросам. Нужный начальник отсутствовал, и мы остались ждать его в коридоре. Афганцы с любопытством разглядывали меня, а я – их. Познакомившись, я узнал, что они приехали из Кандагара и работают в Бенде́р Абба́се, в то время как брат и родители остались жить в Афганистане. Я открыл разговорник и нашёл перевод слова «опасный» на фарси – кхатарна́к.
- Кандаха́р кхатарна́к э? Талибан? (в Кандагаре опасно, талибан), – спросил я.
- На, Кандаха́р кхатарна́к ни́ст (нет, в Кандагаре не опасно), - ответил афганец и добавил что-то вроде: «В городе нет Талибана – опасно за городом, но там живет мой брат, и я могу дать его телефон. Если захочешь приехать, позвони ему». Он оставил мне телефон, и мы пожали друг другу руки.
Начальник вернулся с обеда и объяснил, какие документы принести для продления визы и в каком банке оплачивать госпошлину, а также дал две двуязычные анкеты (фарси и английский). Свою часть на английском я быстро заполнил сам, но офицеру было лень заполнять на фарси, поэтому он сказал Ильяду, чтобы тот заполнил анкеты сам. Помню, что Ильяд не мог перевести слово «экономист», вопрос о профессии в анкете. Я заметил, что если спросить у молодого человека в Беларуси об его образовании, он ответит «экономист» или «юрист», но если спросить у иранца, он ответит «архитектор» или «инженер».
Для оплаты госпошлины, нужно было ехать в определенный банк, который находился в другой части города. В путеводителе «Ло́унли Плэ́нит» написано: «придите в банк, скажите «виза», заплатите деньги, и всё остальное сделают за вас». Наверное, так оно и будет, если в банк придёт одинокий иностранец, но у меня всё получилось иначе. Увидев рядом со мной иранца, работник банка дал ему три бланка и сказал заполнять самостоятельно. Поэтому Илья́ду пришлось заполнять формы за меня и за банковского работника, вписывая реквизиты, адреса, фамилии и прочее, всё в трёх экземплярах - для клиента банка, служащего и его начальника. Оплатив, мы отправились искать офис, в котором можно было сделать ксерокопию всех страниц паспорта. Когда всё было сделано, мы вернулись в полицейский участок. Офицер спросил меня, где я остановился, я ответил, что приехал недавно и прочитал адрес недорогой гостиницы из ЛП.
– А это кто? – спросил он, показывая на Ильяда.
– Это мой переводчик, - объяснил я и попросил продлить визу на 30 дней, максимально возможный срок.
Офицер передал нам прошитую папку с моими анкетами и фотографиями, и сказал идти во второе здание напротив. Там тоже сидел служащий, он открыл папку, прочитал анкету, и, заверив документы своей печатью, велел нам идти в третье здание к самому главному начальнику. Его пришлось дожидаться, но в целом всё прошло гладко, он поставил большую печать и вернул нас в первое здание. Мы отдали папку офицеру, к которому приходили в самом начале, тот кивнул и попросил придти через два часа. Чтобы не мучиться на жаре, мы остались ждать в коридоре.
К обеду мы зашли за документами.
- Мотардже́м (переводчик) – позвал офицер моего друга.
Ильяд зашел в кабинет, и они что-то обсудили.
- Он просит дать ему десять тысяч, - перевёл Ильяд, показывая на начальника.
- Десять тысяч томанов? – переспросил я и подумал про себя, - ничего себе, десять долларов за то, что он должен был бесплатно сделать.
- Нет, риалов, он так сказал, – ответил Ильяд.
Значит, за ускорение нужно было доплатить всего один доллар. Я с радостью передал офицеру деньги, а он мне – паспорт с визой, продленной на тридцать дней. Вот так просто и легко, потратив всего день, я обменял деньги и продлил визу.

[Александр К.]

Глава 9. Остров Кешм

Остров Кешм

Автор: Козловский Александр.
Источник: http://sanyok-belarus.narod.ru

Остров Кешм – самый крупный остров Персидского залива. Добраться до него можно на пароме, отправляющегося с главного причала в Бенде́р Абба́се и прибывающего в основной город острова, который иностранцы называют «Кешм-таун», билет в одну сторону стоит $8. Я посетил о. Кешм в середине сентября.

В Кешм-тауне меня встретил Хами́д с семьей, в ресторане они заранее заказали фалафе́ль, и к моему приезду он уже стоял на столе в качестве главного блюда. Мне хотелось познакомить их с белорусской кухней, и я приготовил на сковороде тонкие блины. Так как они сильно напоминали тонкий лаваш, который достаточно распространен в Иране, то удивить иранских друзей у меня получилось, но зато всем понравилось, с каким мастерством я закручивал начинку – ветчину и сыр, варенье, кусочки фруктов и даже салаты, при этом сворачивая блины конвертиками и рулетом. Благодаря разнообразию наша трапеза превратились в увлекательное времяпровождение.





Достопримечательности острова Кешм плохо описаны в LP 2008 года. Поэтому Хами́д нарисовал подробную инструкцию. Путешествие по острову, который тянется вдоль 136 км, лучше разбить на два этапа: осмотр северного и южного побережья.

Южное побережье острова. Отправная точка: Кешм Таун. В самом городе можно посмотреть португальскую крепость и несколько трофейных пушек. Однако из всего южного маршрута я посетил только пляж, виной тому была ужасная жара, из-за которой мне не хотелось выходить из дома до позднего вечера.

10 км: «Го́лдэн Бич Рэзо́рт» (Плаж Сими́н) с небольшой крепостью напротив. Вход на пляж стоил $3, я отдал охраннику $1.5 и показал карточку студента. Жестами иранец объяснил мне, что скидок нет, но глядя на моё удивленное лицо, всё-таки пропустил через шлагбаум. Пляж оборудован хорошо – есть туалет и душевые, навесы у берега, чистый песок, но негде оставить вещи, поэтому я аккуратно сложил их в сумку и отдал дежурному в отеле. В первый раз за всё время пребывания я надел шорты на людях, постеснявшись одевать плавки. Красивую панораму пляжа сильно портила нефтяная вышка, заброшенная и оттого ржавая. Вообще, такое огромное сооружение рядом с берегом постоянно внушало мне страх, поэтому можно сказать, что пляж не понравился.


Го́лдэн Бич Рэзо́рт» (Плаж Сими́н)



Справка. В 10 км от г.Кешм в сторону Суза находится любопытный объект под названием Харбоз – несколько неглубоких окультуренных пещер в скале, причем в одной из них находится барельеф примерно 400-летней давности, изображающий Ноев ковчег.

10 км: «Упавшая Звезда» (Сэтарэ́ Офта́дэ или Даррэ́ Сэтарча́), где находятся скалы с причудливыми очертаниями, отшлифованные водой, но говорят, что лучше посмотреть ущелье Чаху́ на севере.

10 км: остров Наз (Джази́рэ Наз), который во время отлива становится полуостровом. Ушедшая вода обнажает на несколько сотен метров коралловые рифы и делает возможным проезд на остров на машине.

30 км: остров Хенга́м с парком, в котором водятся крокодилы и другие рептилии. Если купить билет на катер, то можно приплыть на территорию, которая является естественным аквариумом для дельфинов.

Северное побережье острова. Отправная точка: Кешм Таун. За световой день я осмотрел всё северное побережье, побывал в соляной пещере (намакда́н) и вернулся обратно, проехав по острову 170*2=340 км.

20 км: относительно крупный город Даргаха́н с развитым рынком морских продуктов.

30 км: деревня Лафт. Именно сюда приезжают туристы, чтобы увидеть рыболовецкие суда у причала, сделать красивые фотографии домов с ветроло́вами (на фарси их называют бадги́ры, они являются частью системы кондиционирования воздуха, более подробно читайте в статье про Йезд). Ветроло́вов очень много, и их продолжают устанавливать даже на современные дома, поэтому говорят, панорама Ла́фта – это разнообразие ветроло́вов.
На горе Вы увидите специальный куполообразный резервуар, раньше в нём хранили пресную воду для всей деревни, кроме того, очень давно специалисты прорыли в земле скважины по количеству дней в году, чтобы каждый день распечатывать новую скважину и выкачивать из неё скопившуюся свежую воду. Некоторые скважины используют до сих пор.








Панорама Лафта - лес бадги́ров


Действующий резервуар с водой






Действующий колодец


Сильно разрушенная крепость в Лафте

30 км: деревня Табл. Здесь можно увидеть мангровый лес (Джанга́л Хара́), который находится в заповеднике в нескольких километрах от основной трассы. Его особенность заключается в том, что мангровые деревья, листьям которых напоминают иву, растут не в пресной, а солёной морской воде.
Подвозивший меня водитель долго не мог понять, зачем я хочу посмотреть мангровый лес, и в итоге сам вызвался отвезти туда. Среди лодок в морской воде росли кусты, местные жители только что привезли несколько деревьев, рубили их и складывали в кузов пикапа, я взял себе веточку на память. Говорят, что если отъехать на лодке несколько километров, можно увидеть высокие деревья, растущие прямо из воды, но так как с берега я их не видел, то мне быстро стало скучно, и я попросил вернуть меня в Табл.


На заднем плане мангровый лес (Джанга́л Хара́)

Сообщение отредактировал Александр К.: 30 сентября 2012 - 02:08