Сообщений в теме: 72

[Александр К.]

25 км: Ущелье Чаку́ (Чар Кух, Chahkouh) – самое интересное место на острове. После землетрясения гора раскололась надвое, внутри её образовалась узкая расщелина, современный вид которой сформировали ветра и дожди. Некоторые полагают, что в этом месте когда-то было море. Ущелье интересно своими причудливыми пейзажами, в самом центре прорыт колодец.

В деревне Табл я легко остановил пикап и, сказав водителю «Чар Кух», запрыгнул в кузов. Ехавший со мной мужчина узнал, что я еду один, и стал беспокоиться:
- Кхатарна́к э. Унджа мардо́м нист! Аб ни́ст! (опасно, там нет людей, нет воды), - объяснял он мне.
Я показал ему бутылку воды, и этим немного успокоил. Водитель остановился у «верблюжьей головы», скалы с соответствующими очертаниями, которая является ориентиром Чаку́, и показал идти налево по пыльной дороге в сторону безжизненной прерии, переспросив еще раз, есть ли у меня вода.

Чтобы спрятаться от испепеляющего солнца, я смочил шарф водой и повязал его на голову. Пройдя мимо двух больших камней, о которых говорил водитель, они напоминали недостроенную арку природного происхождения, я понял, что двигаюсь в правильном направлении. Впереди показалась песчаная дорога, но с того места, где я стоял, сложно было понять, куда она ведёт. Больше всего я боялся заблудиться, к этому времени я шёл уже около двадцати минут, но от жары мне казалось, что прошла целая вечность. Поэтому когда я увидел табличку для туристов на фарси, очень ей обрадовался. Тут же на песке было множество следов от ботинок, это означало, что сюда туристов привозил автобус, но до самого ущелья оставалось еще пятьсот метров.
Выглядит Чаку́ следующим образом. В расщелину ведёт тропинка, справа и слева от которой находятся высокие горы с причудливыми формами - не то глубокими ассиметричными отверстиями, не то какими-то сказочными образами. По мере того, как Вы будете проходить всё дальше, тропинка станет намного уже, а на пути появятся булыжники, сначала будет достаточно их перепрыгнуть, потом перелезть, потом чтобы их преодолеть уже нужно будет подтянуться, упершись ногами и руками в соседние камни. Я залезть как можно дальше в ущелье, но со временем камни на пути стали такими высокими, что перелезать через них становилось небезопасно, к тому же в этом месте не работал мобильный телефон, у меня закончилась вода, а из-за того, что я всё время был один, стало немного жутковато. Сделав последнюю фотографию, я решил вернуться. У входа в ущелье в самом центре я обнаружил колодец с водой, но пить её не стал.
Подгоняемый жаждой, я достаточно быстро снова оказался на трассе, но поскольку машин не было, я спрятался в тени горы. Мимо проезжал мотоциклист, который сам остановился и с удовольствием согласился подвезти меня до города, где я набрал воду из холодильника, установленного в мечети.


Автостопом на пикапе


Остров Кешм - свободная экономическая зона, здесь ездят на «Тойота», а не на старых «Пайканах»


Справа от меня вдалеке ориентир - скала «верблюжья голова»


Недостроенная арка природного происхождения


Далее идет грунтовка




Здесь туристы идут пешком


Вход в ущелье Чаку́










Колодец


Выход из ущелья Чаку́

Сообщение отредактировал Александр К.: 15 июня 2012 - 00:39

[Александр К.]

60 км: Геологический парк с самой длинной в мире «Соляной Пещерой» (Намакда́н) длиной 6200 м
Моя затея с путешествием по острову заключалась в том, что мне просто необходимо было попасть в «Соляную пещеру» (Намакда́н), но каждый раз водители, узнав о моём маршруте, говорили, что туда невозможно доехать на попутной машине. Так иранец из Кешм-тауна сказал, что до пещеры 170 км, и никто не повезет меня бесплатно такое расстояние. Водитель из Табла отметил, что доехать до пещеры невозможно, потому что до неё очень далеко - 115 км. Мой новый попутчик из города недалеко от Чаку́, сказал, что я никогда не доберусь до пещеры, потому что нужно проехать 72 км, но в ту сторону никто не ездит.
Он высадил меня на трассе рядом с поворотом в деревню, откуда до Намакда́н было 12 км. Наличие населенного пункта фактически означало, что там можно переночевать, пополнить запасы еды, попросить жителей подвезти за деньги или в худшем случае дойти до пещеры пешком. Через несколько минут меня забрал местный житель, ехавший в деревню, и сообщил, что мне нужно проехать всего 8 км. Я рассказал ему о своих приключениях в Табл и Чаку́ и попросил отвезти меня в продуктовый магазин. Мы долго его искали, с трудом пытаясь проехать на громоздком пикапе по узким улочкам. Подъехав к магазину, водитель попросил меня подождать в машине и отправился туда с другом. Через несколько минут они вернулись с пакетом, в котором было нескольких видов печенья, лепешка, газировка и сок. Я достал деньги и попытался заплатить, но иранец показал, что это подарок, приговаривая: «дуста́м» (в смысле: ты - мой друг).

Меня отвезли на основную дорогу, ведущую в Намакда́н, откуда нужно было ехать 8 км по плохой дороге. Разумеется, здесь никто не ездил, за исключением, наверное, редких туристов, для которых осмотр пещеры был такой же навязчивой идеей, как и для меня, поэтому автостопный способ здесь не работал. Я присел у обочины, чтобы докушать печенье с соком и обдумать запасной план, например, договориться с кем-нибудь из деревни, чтобы меня довезли до пещеры за деньги. В это время на дорогу выехала машина и направилась в мою сторону. Я усиленно замахал руками, и сразу остановил её.
- Намакда́н? – спросил я.
- Бале́, бефа́рмаин (да, садитесь), - ответил водитель и сразу согласился подвезти бесплатно.
Я объяснил, что очень хочу посмотреть «Соляную пещеру», и насколько мог понять на фарси – водитель вёз отца к целебному (возможно, просто соляному) источнику рядом с пещерой, чтобы вылечить ноги. Выслушав мою историю путешествий по острову, иранец сказал, что они будут у пещеры около часа, и на обратном пути заберут и отвезут меня в Даргаха́н, откуда сами родом. Этот город находился всего в 20 км от Кешм-таун, поэтому то, что они согласились подвезти, было для меня большой удачей.

Несколько километров мы продолжали ехать по асфальту, но затем началась пыльная грунтовка. Зато дорога шла у берега моря, и можно было наслаждаться пейзажами, по пути мы проезжали пещеру, в которой когда-то жил отшельник. Мы остановились у развилки с бочками с водой. Мой водитель с отцом повернули направо к берегу моря, где находился источник, а я пошёл налево через территорию какого-то завода, где стояла техника для сортировки пород, возможно, здесь до сих пор добывают щебень или поваренную соль. Земля, потрескавшаяся от жары, буквально проваливалась под моими ногами, с каждым новым шагом поднималось облако пыли, и я периодически вытряхивал песок из ботинок.

Горы вокруг имели красный оттенок, справа находилась самая большая соляная пещера в мире, длиной 6200 м. Поскольку у меня не было фонарика, то пройти далеко в пещеру не удалось, как и увидеть огромных сталактитов и сталагмитов, наверное, их давно обломали и вынесли предыдущие туристы. Слева находилась маленькая пещера, которая представляет собой небольшую комнату. Рядом текли источники с высококонцентрированным соляным раствором, наподобие тех, что я видел в России на озере Баскунчак.

Насмотревшись на чудеса природы, я отправился купаться. Однако это место было неудобно для плавания - чтобы оказаться в воде по пояс, нужно было далеко идти по незнакомому каменистому и заросшему илом дну. Поэтому я стал охотиться за крабами, которых там было множество.

Через час я уехал из Намакда́н на той же машине, на которой приехал, и поздно вечером был в Даргаха́н, откуда с другими пассажирами взял такси за $3 до Кешм-тауна.


Поворот в деревню, из которой до Намакда́н остаётся 12 км. Отличная дорога


Конечный пункт назначения: бочки с водой. Сзади - пещеры, впереди - море




Большая пещера справа, малая - слева




Самая длинная в мире «Соляная Пещера» (Намакда́н) длиной 6200 м








Малая пещера




Источники с концентрированным раствором соли

Сообщение отредактировал Александр К.: 15 июня 2012 - 00:39

[Александр К.]

Глава 10. Бендер Чарак

Рыбалка в Бендер Чарак

Из Кешм я вернулся в Бенде́р Абба́с и стал изучать возможности добраться до острова Киш. Путеводитель LP предлагал два варианта. Можно было добраться до Бенде́р Ле́нге (Банда́р э Ле́нге) в 250 км от Бенде́р Абба́са, оттуда регулярно отправляются паромы на остров Киш за $14 в одну сторону. Другой возможностью было ехать от Бенде́р Ле́нге ещё 90 км, чтобы попасть в Бенде́р Чара́к (Банда́р э Чара́к), и оттуда уплыть на простой лодке за $4.

Поскольку я ехал автостопом, то не платил за дорогу, и меня мало волновало то, что Бенде́р Чара́к находится на 90 км дальше, главное – что можно было сэкономить деньги на пароме, воспользовавшись лодкой. До выезда из Бендер Аббаса меня подвез Дание́ль, и уже через полминуты я ехал в попутной машине до Бендер Ленге.
Я вышел на перекрестке и не знал, в какую сторону идти. Поскольку людей на улице не было, я зашел в автосервис рядом и спросил рабочего, как добраться до Бенде́р Чара́к. Он попросил подождать и вернулся с ключами от машины, сказав, что отвезет меня до терминала. Я был очень удивлен и обрадован его заботой обо мне.
От терминала я прошёл пешком через стоянку савари́, и очень скоро оказался на выезде из города. Открытой ладонью я остановил машину, водители которой ехали в Буши́р (перс. Буше́р) на работу. Им предстояла длинная дорога в 900 км, они были очень рады попутчику и предлагали ехать к ним домой, где у каждого в саду растут финиковые пальмы. Вообще, Буши́р хорошо известен своими финиками и ратта́б (недозревшие финики, которые едят как самостоятельное блюдо, подробнее в статье про Бам). Я часто думаю о том, как сложилось бы моё путешествие, если бы я поехал в Бушир. Возможно, там бы меня ждали не менее увлекательные приключения, но тогда я бы не познакомился с гостеприимной семьей из Бендер Чарак, не ловил с ними рыбу, не ел крабов, и не уехал бы гидростопом на остров Киш.

Я не стал менять свои планы и вышел у поворота в Бендер Чарак. Чтобы доехать до самой деревни, нужно было преодолеть еще около 10 км. Я уже приготовился к тому, что на этом месте придется долго простоять, как уже через минуту рядом со мной остановилась машина. Молодые ребята, согласившиеся подвезти меня, возвращались домой в Бендер Чарак. С первой же минуты разговора мы стали шутить и смеяться, отчего я сразу определил их как «своих». Вспоминая наши диалоги, мне кажется, что они разговаривали на моём родном языке – настолько легко было с ними общаться. Однако на самом деле разговаривали мы только на фарси. Я объяснил им, что еду к причалу, чтобы взять лодку и поехать на о. Киш.
- Но у нас нет лодок, на остров можно уплыть только из Бандар э Лэнге! Тебе нужно вернуться обратно, - ответил парень, которого звали Ягху́б.
- Как же так? – ответил я, – в моей книге написано, что отсюда можно уплыть на дешевой лодке всего за $4!
- Гха́йегх нист! Кхатарна́к э (лодки нет, опасно), - ответил тот, что постарше и объяснил, - Лодки давно запретили, когда выпущена твоя книга?
- Сэ саль гозаштэ́ (три года назад), - ответил я, теперь уже отчетливо понимая, что они знают, о чём говорят, и на лодке уплыть не удастся.
- Поедем к нам домой, покушаем, а потом решим, что делать, - предложил Ягху́б.

Общаясь с местным населением, я заметил странную особенность. Если у меня была совместимость с человеком, так сказать устанавливался контакт, и человек мне нравился, то очень скоро он начинал говорить, что я хорошо разговариваю на фарси, рассказывать мне шутки и истории, дополняя разговоры жестами, потому что на самом деле я почти ничего не понимал. Обычно такой человек спрашивал простые вещи: «Как зовут, сколько лет, кто по профессии, холост или женат, верю ли в Бога, нравится ли мне Иран». Эти вопросы мне задавали так часто, что я от лени выучил наизусть все ответы на фарси, чтобы не объясняться жестами.
Но когда контакт установлен не был, водитель почти сразу говорил мне, что я ничего не понимаю в фарси, и оттого становился угрюмым и молчал на протяжении всей дороги.
Был еще третий, продвинутый психотип. Этот водитель начинал задавать мне такие вопросы, что было не только сложно ответить на фарси (половину слов я не знал): «Сколько людей проживает в Беларуси? Кто в вашей стране президент? Какая у вас столица? Какие цены? Какие у вас зарплаты?», но и сформулировать сам ответ, например: «Чем отличается православие от католицизма?». Чтобы ответить на такие вопросы приходилось много показывать жестами, рисовать картинки и долго листать разговорник, выискивая переводы нужных слов.

Мы заехали в деревню и остановились у дома, который был обнесен высокой глиняной стеной. Я остался ждать на улице, и скоро ко мне вышел отец и пригласил домой. Как гостю для меня отвели комнату с кроватью и мебелью, стола не было. Отец ушел за обедом, а я вышел во двор помыть руки. В другой половине дома открылась дверь, и оттуда вышла женщина в платке и плаще, наверное, хозяйка, она собиралась развесить белье сушиться, но увидев меня, спрятала лицо и быстро убежала, даже не успев поздороваться. Хозяйку дома я больше так и не увидел. Из комнаты, где, по моему мнению, находилась кухня, вернулись Ягху́б с братом Джава́дом со скатертью и тарелками с едой.
- Маахи́ («а» – долгое, рыба), - пояснил Джава́д, предложив мне рыбу в соусе.
Другое традиционное блюдо было «ратта́б ва ду́гх» (ратта́б или фи́ники с йогуртом) - перед тем, как съесть финик, его обмакивают в йогурт. Я усовершенствовал это блюдо и придумал накладывать финик и йогурт на тонкий лаваш, и закручивать его наподобие наших блинов, чем сильно удивил иранцев. Мне рассказали, что их отец Алипу́р - рыбак, раз в четыре-шесть месяцев он ходит в плавание на торговом корабле в ОАЭ, куда они везут финики, растительное масло и рыбу.

Справка. Ратта́б – недозревшие финики (предпоследняя стадия созревания), твердые и немного вяжущие на вкус, по цвету от желтых до ярко красных. В исламский странах традиционно после захода солнца в Рамазан первым блюдом подают финики с йогуртом или молоком.

- Три раза в неделю я плаваю на своей лодке в море, где ловлю рыбку, - добавил Алипу́р, - отплываю на вёслах недалеко от берега, затем бросаю в воду сеть и через несколько часов возвращаюсь домой. Перед тем, как идти на рынок, я достаю из сети рыбу и сортирую её, а также складываю в холодильник случайно пойманных крабов. Рыбу я продаю за $4-6/кг, а крабов мы почти не едим.
Мне пришлось выучить несколько слов из фарси, связанных с рыбалкой: гхайе́гх (лодка), тур (сеть), кхарча́нг (краб).
- Эмша́б махи́ гэрефти́м, микха́ и? (сегодня вечером едем ловить рыбу, хочешь с нами?), - спросил Алипу́р.
- Микха́м (хочу), - ответил я.
Джава́д принёс большую вазу с фруктами и поставил её около меня:
- Хэндунэ́, кхарбозэ́, бэкхо́р! (арбуз, дыня, кушай)
Когда мы пообедали, грязную посуду отнесли в другую часть дома. Затем стали собираться на рыбалку, отец вынул из холодильника несколько небольших рыбёшек для ловли на живца, а также зашел в магазин, чтобы купить крючки, которые были размером не меньше, чем с большой палец. До моря мы ехали около двадцати минут на мотоциклах.









Технология ловли рыбы была очень проста. Наживку нужно разрезать наполовину, взять ту часть, которая с головой, продеть её насквозь крючком за жабры, потом раскрутить «вертолётиком» и забросить как можно дальше. Леска выполняет здесь одновременно роль удочки и поплавка, поэтому её необходимо удерживать на весу указательным и большим пальцами одной рукой. По её натяжению можно понять, когда рыба начнёт водить наживку, и когда нужно подсекать.
Алипу́р провел короткий инструктаж, и уже через несколько минут словил рыбу величиной с полторы ладони, и продолжал вытягивать улов с периодичность 8-10 минут на протяжении часа, пока не зашло солнце, Джава́д также не уступал отцу по количеству пойманной рыбы. Мне повезло лишь один раз, в большинстве случаев мне было сложно понять, когда подсекать, и мою наживку либо просто съедали, либо рыба срывалась с крючка.

Мне нравилась рыбалка, но больше всего мне нравились люди, с которыми ещё утром я не был знаком, а уже вечером благодаря автостопу, я находился рядом с ними и чувствовал, насколько близкими они стали для меня. Мне кажется, в тот день, сидя на камне с леской в руках в ожидании рыбы, я был по-настоящему счастлив.















После рыбалки мы решили искупаться. Было темно, и Джава́д шёл впереди, освещая дно фонариком. Вода была горячая, а под ногами чувствовался мелкий песок. На дне недалеко от себя я увидел плоскую рыбу, напоминавшую ската, и обратил на неё внимание своих друзей, чем очень их обеспокоил. «Кхейли кхатарнак э (очень опасно)», - сказал Алипу́р, и мы медленно вышли из воды, а затем пересели на мотоциклы и отправились домой.

На следующий день мы видели, как недалеко от нас ловили рыбу на аналогичную наживку, но когда улов стали тянуть три человека, я не выдержал и прибежал на место событий с фотоаппаратом. Двое держали нечто барахтавшееся в воде за передние жабры, а третий тянул леску с крючком. На пляж выволокли огромного ската-хвостокола - рыбу, которую мы видели ночью. Охотились ли рыбаки на него специально или случайно получилось, что он схватил наживку, и что теперь они собирались с ним делать, выяснить мне не удалось.

Справка. Таких скатов называют хвостоколы из-за их ядовитых шипов на хвосте. Хотя эти морские обитатели не нападают первыми, можно с легкостью стать жертвой, просто наступив на ската, который окунулся в песок. Кожа скатов долговечна и имеет необычную фактуру, применяется в кожевенной промышленности, а крылья считаются во многих кухнях деликатесом.







Мы отдали часть нашего улова хозяйке, а оставшуюся рыбу положили в холодильник, где я случайно заметил крабов. И хотя они уже давно не были живые, да и клешни были оторваны, я почему-то боялся брать их в руки. Заметив мою заинтересованность, Алипу́р предложил сварить их, пока готовился ужин. Мы переложили их в огромную кастрюлю, предварительно добавив в воду соль и неизвестные мне пучки зелени. Чтобы съесть сваренного краба, нужно крепко взять его в одну руку и другой открутить верхний панцирь как пробку от бутылки, затем вычистить внутренности, после этого можно будет достать самую мясистую и вкусную часть краба у основания ног. Мои иранские друзья почему-то кушали только эту часть, отправляя остатки краба в мусорное ведро. На мой взгляд, так поступать с деликатесом было просто непростительно, поэтому я показал, что в ногах у краба тоже находится мясо, и оно очень вкусное. Алипу́р засмеялся и махнул рукой, мол, мяса там так мало, что даже не хочется возиться.






Английский язык с иранским акцентом

Тем же вечером Джава́д отвёз меня в частную школу английского языка по приглашению учителя Исаа́ка. Узнав, что в Бенде́р Чарак приехал иностранец, он очень просил меня побыть на его уроке.

Я неоднократно наблюдал, что в Иране большинство учителей иностранных языков никогда не бывали в тех странах, язык которых они преподавали. Так же как учитель французского из Кешм-тауна с шестилетним стажем преподавания ни разу не был во Франции, а преподаватель английского в университете Кермана никогда не посещал Англию, так и Исаа́к из Бенде́р Аббаса, никогда в своей жизни даже не разговаривал с иностранцем. Видимо, из-за политических санкций для Ирана не были предусмотрены программы обмена и повышения квалификации в зарубежных странах. В свою очередь ученики школы, хотя исправно платили деньги за обучение иностранному языку, всегда с грустью признавались, что вряд ли когда-нибудь им удастся попасть за границу, чтобы использовать свои знания, и оттого многие учились без должного прилежания.

Моё появление на уроке вызвало заметное оживление среди учеников. Они наперебой стали спрашивать меня, лихорадочно вспоминая слова прежде не нужного иностранного языка. Первый вопрос звучал традиционно: «Почему я выбрал для своих путешествий именно Иран?» Немного утомившись отвечать на этот вопрос, который мне задавал буквально каждый встречный, я решил пошутить и сказал: «Я хотел поехать в действительно опасную страну, и поэтому выбрал в Иран. И сейчас я расстроен, потому что здесь очень безопасно, здесь нет террористов, нет войны, люди очень добрые и гостеприимные, и мне здесь очень нравится». Сначала меня слушали настороженно, но при словах «мне здесь очень нравится» стали кивать и улыбаться, так мы и подружились.




«Наука победит» или почему я отказался от $50

Со школы мы приехали домой, где нас уже ждал ужин. Я рассказал о своих приключениях и о том, что передвигаюсь бесплатно на попутных машинах, а также наглядно продемонстрировал своё путешествие на карте, начертив маршрут в Бенде́р Чара́к из Беларуси через Россию, Грузию, Азербайджан и весь Иран, при этом я с гордостью отметил, что потратил на рейсовый транспорт всего $60 (из них $50 на поезд Москва-Волгоград и $10 на автобус Астара-Тегеран).

Описанием такого странного способа путешествия - ведь по мнению иранцев бесплатно ездят только бедные люди - я, сам того не желая, убедил своих друзей, что перед ними мягко говоря небогатый путешественник, который к тому же очень нуждается в деньгах. Вечером, когда я уже лёг спать, в комнату зашел Алипу́р, сел на кровать рядом со мной и сказал: «Киш, кхе́йли геру́н э. Гхаза́, хоте́ль, такси́ - зия́д пуль (Киш, очень дорого, еда, гостиницы, такси –много денег)», а затем положил на подушку купюру в 500 000 риалов ($50).
Я сильно растерялся, потому что не просил денег, к тому же внезапно вспомнил, что его предложение могло быть «та́ароф», тогда по правилам приличия нужно обязательно отказываться несколько раз, чтобы тот, кто предлагает услугу, сам имел возможность взять назад своё предложение. Поэтому я ответил, что деньги мне не нужны, так как вместо отеля я буду жить у друга в гостях и не собираюсь ездить на такси и ходить в рестораны. Алипу́р забрал деньги, пожелал мне спокойной ночи и ушёл, но мне показалось, что он был расстроен моим ответом.

Мысленно прокрутив диалог ещё раз, я понял, что мой отказ вполне мог задеть его чувства - ведь предложение денег с его стороны было жестом доброй воли, когда ему как хозяину было просто необходимо помочь мне. Тогда я решил, что завтра перед отъездом попрошу Алипу́ра дать мне деньги, которые он предлагал накануне вечером, но по возвращению с острова верну их ему, мотивировав это тем, что они мне не понадобились. Таким образом, обратившись к нему за деньгами, я признаю, что нуждаюсь в его помощи, и он как хозяин окажет мне услугу, которая будет для него являться возможностью выразить своё уважение ко мне как к гостю. Интересно, как он удивится, когда я верну ему деньги обратно после поездки на остров, специально заехав на обратном пути к нему домой.

Рано утром я подошёл к Алипу́ру и сказал, что он был прав насчёт высоких цен на еду и такси, и поэтому я решил попросить у него деньги. Как я и предполагал, он очень обрадовался моей просьбе и тут же достал из-под ковра те самые 500 000 риалов, от которых я вчера отказывался. Забегая вперёд, я хочу упомянуть, что через четыре дня я вернулся с острова Киш к ним домой в Бенде́р Чара́к.
Жена со старшим сыном уехали на несколько недель в Бенде́р Абба́с, поэтому Алипу́р сказал мне что-то вроде: «Жена уехала, дом пустой, живи, сколько хочешь, мне будет очень приятно». Я поблагодарил его за гостеприимство, рассказал про путешествие на остров… и вернул деньги. Алипу́р был очень удивлен и сначала не хотел брать деньги, но я настаивал, аргументируя тем, что жил у друга, а не в гостинице, вместо такси ездил на автобусах, и к тому же мы вместе с другом готовили еду на кухне и не ходили в дорогие рестораны. Некоторое время он ещё продолжал стоять, сжимая в руке деньги, но потом улыбнулся и похлопал по плечу.
На следующий день, когда я уезжал, то стал свидетелем другой иранской традиции – дарить другу другу подарки на прощание. Джава́д презентовал мне красивый набор ручек, а я подписал и подарил им открытку с символикой Беларуси. Алипур крепко обнял меня и, похлопав по плечу, протянул мне 300 000 риалов ($30), но теперь у меня не было возможности отказаться, деньги он насильно засунул мне в карман.
- Кхе́йли, кхе́йли мотшаке́рам (большое, большое спасибо), - отвечал я, принимая подарки и немного краснея от такой заботы.

Я знаю, что если деньги закончатся во время путешествия, как у меня это произошло в Иране, то всё необходимое другие люди с радостью отдадут Вам бесплатно. В этом для меня и заключается суть лозунга Академии Вольных Путешествий «Наука Победит» - «знать, что окружающий мир изобилен и добр, знать, что в любом городе можно найти питание и ночлег, что в любом городе и в любой стране мира тебя встретят хорошо». И когда гостеприимные хозяева предоставляют свой дом для проживания, готовят и вкусно кормят, возят по городу, то брать у них деньги в этом случае явно будет лишним, даже когда желательно иметь их в кармане больше.




Гидростопом на остров Киш.

За день до отплытия на остров за ужином я рассказал своим иранским друзьям, что приехал в Бенде́р Чара́к, чтобы сэкономить на пароме, воспользовавшись частной дешёвой лодкой за $4. Однако новый закон запрещал перевозить людей в открытых лодках, и теперь из порта в Бенде́р Чара́к на остров ходили только паромы за $12, что было всего на $2 меньше, чем из Бенде́р Ле́нге. Отец семейства Алипу́р, внимательно выслушав меня, сказал, что сам часто плавает на корабле в Арабские Эмираты, и, наверняка, знает капитана парома, который отправится следующим утром на остров Киш. Он обещал позвонить капитану и попросить его подвезти меня бесплатно.

Меня разбудили рано утром, чтобы отвезти в порт. Алипу́р, как и обещал, созвонился с капитаном, который оказался его другом, и тот согласился предоставить для меня бесплатное место. У пирса стоял небольшой паром, капитан проверил мою визу на паспорте и сказал проходить, не взяв денег. Постепенно паром оказался полностью заполнен пассажирами, так что перед отплытием свободного места не оставалось, кондиционеры не справлялись, и в закрытой кабине быстро стало жарко и влажно. Через час мы приплыли на остров Киш, где меня встретил Хади́ Лари́.

Сообщение отредактировал Александр К.: 30 сентября 2012 - 02:27

[turist mira]

Браво! Захватывающее произведение! Давненько не читал ничего подобного! Самым интересным показалось описание отношения иранцев к русским! Александр, наверняка, Вы очень полюбили эту страну, только с безграничным интересом к Ирану можно так выразить свои эмоции! Можно лишь немного добавить инфы где остановиться, переночевать и о стоимости, конечно, ведь в первую очередь, Вашу книгу изучают туристы! Надеюсь, Вы не все описали и будет продолжение! С уважением, Владимир.

[turist mira]

Александр, может, опубликуете для широких масс, в формате книги, с цветными глянцевыми фото?! Разойдется в миг! Владимир.

[Александр К.]

Глава 11. Остров Киш

Четыре дня на острове Киш

Я посетил остров Киш в конце сентября и пробыл там четыре дня, потратив всего $18, включая стоимость билетов на паром, плавание на котором в обе стороны должно было обойтись в $24. Секрет такой экономии заключался в том, что с материка на остров я уплыл гидростопом, то есть по достигнутой договоренности с капитаном мне не пришлось платить за билет.

Вояж на остров занял около часа. Выйдя из кондиционированного парома, я вновь ощутил обволакивающую и удушающую жару. В этом время у причала меня уже ждал Хади́ Лари́, который спешно отвел меня к автобусу, также кондиционированному и даже дополнительно оборудованному салфетками. Мой друг расплатился за проезд и получил сдачу - несколько монет не иранского происхождения, на которых был отчеканен железный кувшин для воды и надписи на арабском языке.
- Водитель подумал, что мы иностранцы, и приехали из Арабских Эмиратов, поэтому заплатил дирха́мами, - объяснил Хади, - В Эмиратах многие работают на стройках – афганцы, пакистанцы, но в особенности филиппинцы. Чтобы продлить визу, рабочие должны покинуть территорию ОАЭ на месяц, в это время они приезжают на остров Киш и отдыхают. Здесь ты легко можешь использовать дирха́м, чтобы оплатить проезд или сходить в кафе.

Улицы острова выглядели ухоженными и чистыми, газоны вдоль дороги были аккуратно пострижены в форме квадратных кубиков, а вдоль разделительной полосы росли пальмы. Как и на острове Кешм здесь была разрешена беспошлинная торговля, и действовал упрощенный ввоз автомобилей, поэтому мимо нас проезжали громадные пикапы «Тойота» и другие автомобили иностранного производства.
- Каждое дерево и растение сюда привезли с материка, а раньше здесь был только песок, и ничего не росло. Понадобилось несколько десятков лет, чтобы обустроить остров, - пояснил мне Хади.







Мы проехали мимо торгового центра и громадного гипермаркета, а также увидели главную достопримечательность города - подземный резервуар для воды (Пайа́б), превращенный в музей. Раньше его использовали для хранения чистой питьевой воды для всего города. Так как вход туда стоил около $4, я посчитал, что лучше за полдоллара посетить Музей Воды в городе Йезд, откуда изначально пошли постройки такого рода.


Пайаб. Фото из интернета


Пайаб. Фото из интернета

Из достопримечательностей также можно было посетить разрушенную крепость Харирэ́, находящуюся недалеко от резервуара. Когда-то это место было оживленным городом, который, возможно, описывал иранский поэт Саади в своём поэтическом сборнике «Гулиста́н» (Розовый сад). По легенде Харирэ́ был разрушен около 800 лет назад землетрясением. Судя по фотографиям, большую часть территории города сейчас представляют полуразрушенные стены и переходы, совсем недавно реконструированные для туристов.


Харирэ. Фото из интернета

На западном берегу острова находятся самые дорогие развлечения для туристов, которые включают катание на лодках с прозрачным дном, дайвинг в открытом море, посещение элитных парков и зоопарков. Так, например, на юго-западе есть «Парк Дельфинов», «Парк Газелей», «Эксклюзивные Пляжи» и сектор элитных частных домов, а также «Прибрежная Деревня для Туристов». К сожалению мне не удалось посетить эти места, и фотографии ниже я взял из интернета.


Один из элитных парков. Фото из интернета.


Сектор элитных частных домов. Фото из интернета


Самый красивый отель в Иране

Мы вышли рядом с парком, в центре которого виднелось здание с причудливыми колоннами.
- Здесь находится «Дариу́ш Гранд Отель» - самый красивый отель на Персидском Заливе, - продолжил свой рассказ Хади́, - мои родители работали у владельца этого отеля (прим. имеется в виду Хоссейн Сабет), и он рассказывал им, что хотел построить необычный отель, находясь в котором можно почувствовать атмосферу Персепо́ля. Для этого он привёз с материка мрамор и резчиков по камню, кажется, итальянцев, и они прямо здесь изготавливали статуи в течение нескольких лет. Каменные статуи и предметы интерьера повторяют отделку дворцов древней столицы Ахемени́дов, и к тому же отель окружен множеством колонн, верх которых венчают фигуры из цельного камня.

Я предложил зайти в отель, чтобы лично убедиться в его великолепии и роскошном убранстве, однако оказалось, что для посещения нужно купить билет.
- Билет стоит $20, - сказал Хади.
- Не может быть, что так дорого, возможно, $2 доллара, но никак не $20, - возразил я и обратился к охраннику, - Бэба́кхшид, бэли́т чегха́др мишэ́? (Извините, сколько стоит билет)
- Би́ст хеза́р (двадцать тысяч), - ответил он.
«Вот видишь, всего двадцать тысяч риалов - то есть $2», – обрадовался я и протянул деньги охраннику. Но он от них отказался и пояснил: «Би́ст хеза́р тома́н» (двадцать тысяч томанов), и для наглядности продемонстрировал билеты, на которых нашими цифрами было написано 200 000, то есть $20.
Тогда мы сделали несколько фотографий с территории въезда в отель и отправились гулять дальше в сторону набережной, таким образом обойдя здание справа. Со стороны строящего бассейна вход в отель не был огорожен забором, и у нас появилась отличная возможность попасть внутрь, но Хади́ категорически не разрешил этого делать.

Движимый огромным любопытством узнать, что же из себя представляет отель, за вход на территорию которого нужно платить $20, я позже зашел на официальный сайт и выяснил, что постройка этого пятизвёздочного отеля длилась пять лет и обошлась $115 млн. С точки зрения отделки, у входа действительно было множество колонн и фонтанов, а в холле здания расположены статуи, напоминающие Персеполь. Виртуальный тур позволял осмотреться на 360 градусов и зайти в любую комнату, я выбрал «Королевский Апартаменты». В углу стоял телевизор с кинескопом, скучные жалюзи, скромная кровать и стол с креслом – вот и всё, что было в номере. Пусть любой сделает свой виртуальный тур по отелю и составит о нём собственное мнение.


Дариуш Гранд Отель


Дариуш Гранд Отель. Фото из интернета.


Дариуш Гранд Отель. Фото с официального сайта отеля


Дариуш Гранд Отель. Фото из интернета


Нетуристическая жизнь на острове

Прогуливаясь от «Дариу́ш Гранд Отель», мы вышли к платному пляжу, вход на который стоил $3. Хади́ объяснил стоимость тем, что территория была оборудована шезлонгами и навесами, душем и туалетом, а также ячейками для личных вещей. Периметр пляжа был обнесен высоким забором - сеткой, в одном месте которой совсем не случайно была проделана огромная дыра. Но, конечно, Хади́ не разрешил ей воспользоваться, поэтому мы пошли дальше и скоро попали на общественный пляж с не менее чистым песком, удобными шатровыми навесами, горячим изумрудным морем и палящим, несмотря на вечернее время, солнцем. Отсюда открывался вид на строящиеся отели и краны. В море проплывали катера с туристами, а ближе к берегу по пояс в воде, одетые в черную чадру, полностью закрывающую тело, стояли женщины и наблюдали за резвившимися детьми, мужчины соревновались в плавании и позволяли себя заплывать дальше.

Глядя на женщин в черной чадре, плавающих в воде, можно было подумать, что с этой одеждой они никогда не расстаются. Моя иранская знакомая рассказала забавный случай, когда гостья из Европы задала ей вопрос: «Когда вы (иранские женщины) идете плавать в бассейн, вы тоже чадру, хиджаб или платок носите, чтобы закрывать свои волосы?» Этот вопрос не мог обидеть, но очень рассмешил. Наверное, девушка из Европы так предположила, потому что видела, как иранские женщины, решив искупаться вместе с детьми и семьёй, заходили в море в одежде. На самом деле ответ на этот вопрос очень простой – бассейны в Иране для женщин и мужчин – раздельные! Неподалеку от общественного пляжа находится женский пляж – конструкция, закрытая со всех сторон от постороннего взгляда наподобие стадиона с высокими стенами, вход в него разрешен только женщинам, там они могут плавать в купальниках.

Поскольку я не брал с собой вещи для купания, то так и пошел в воду в брюках, как делают большинство иранцев. Хади́ надел шорты, но при этом очень смущался - по его мнению, шорты были слишком короткие. А я подумал, что он бы смущался еще больше, если бы увидел меня в плавках. Морская вода была слишком горячей, чтобы можно было ощутить радость от купания, больше всего мне нравился мелкий песок под ногами и прозрачная вода. Было тихо и спокойно, музыка не звучала, палаток с кебабами и прочими благами цивилизации поблизости тоже не было, и когда стемнело, мы остались одни, и лишь одинокий фонарь освещал наши вещи на пустынном пляже.











По пути домой мы зашли в «Киш Гипермаркет» (Kish Hyper Market), на входе в который красовалась табличка «Икеа», а также реклама закусочных. На полках аккуратно, в соответствии с европейскими стандартами выкладки товаров, были разложены фрукты, привезенные с материка – гранаты за $5, яблоки за $3 и многое другое по таким же завышенным в несколько раз ценам, хотя выбор товаров, продовольственных и хозяйственных, безусловно, по качеству и количеству не уступал международным гипермаркетам.

Мой друг настоял на том, чтобы пригласить меня покушать. Зайдя в небольшое кафе, я попросил меню, но совсем не смог в нём разобраться - мало было того, что в меню цифры были написаны на индо-арабском, так ещё и цены были указаны в дирхамах, валюте ОАЭ. Мы заказали стандартную порцию риса с шафраном и кебаб, который всегда подают с печеным помидором, перцем и разрезанным наполовину лаймом.

Я попросил Хади́ рассказать о себе. Оказалось, он родился в Тегеране, где до сих пор живут его родители. Сейчас он работает трейдером в международной компании и инвестирует деньги в ценные бумаги. Так как его работа в основном зависит от компьютера и интернета, то ему было совсем несложно попросить перевести его из офиса в Тегеране в Киш. Для этого ему даже не пришлось менять работу.
- Конечно, я потерял немного в зарплате, но зато здесь за ту же цену я снимаю большую квартиру в отличном состоянии с мебелью и всем необходимым. Жизнь в Кише спокойнее, чем в Тегеране, экология лучше, правда, очень жарко, особенно летом, но большую часть времени я провожу в кондиционированном офисе и дома также есть кондиционер. Из-за разницы во времени при открытии фондовых бирж в разных странах, я должен быть в офисе рано утром, в обед у меня перерыв несколько часов, а затем я задерживаюсь до позднего вечера. Иногда я замечаю, что с моей работой у меня совсем не остается времени на себя, например, раньше я мог больше времени заниматься спортом, общаться с девушками, мог легко рассказать какую-нибудь шутку и рассмешить, а сейчас я только и делаю, что работаю, но в конечном счете, здесь я намного более счастлив, чем в Тегеране.

Сообщение отредактировал Александр К.: 30 сентября 2012 - 02:36

[Александр К.]

Математика аренды недвижимости

Мы возвращались домой по улице мимо бесчисленных типовых офисов размерами в одну большую комнату, обставленными дорогой мебелью с широкими стеклянными витринами, выходящими на улицу, и обычно состоящими только из одного служащего.
- Это офисы? – спросил я
- Да, это агентства недвижимости, - ответил Хади́, - в последнее время их стало так много, что я сам удивляюсь, что столько людей хотят переехать в Киш. Хотя по масштабам стройки это неудивительно, когда я переехал сюда год назад, мой район состоял всего из нескольких улиц, а сейчас там уже множество переулков, застроенных новыми домами.
Агентства недвижимости помогают найти и снять жильё, ты ведь уже знаком с тем, как в Иране обычно снимают квартиру? Есть два вида контрактов: Эджарэ́ (EJAREH) – помесячная оплата, и Ра́хн (RAHN) – оплата депозитом.
Из-за экономических санкций против Ирана в нашей стране очень высокая инфляция, и с каждым годом цены на недвижимость увеличиваются в несколько раз, поэтому если владелец жилья по контракту аренды получает деньги в иранских риалах помесячно, то к концу года платежи в долларовом эквиваленте станут совсем небольшими. Поэтому некоторые владельцы жилья вместо того, чтобы получать ежемесячный доход, контракт Эджарэ́ (EJAREH), выбирают вариант оплаты аренды жилья депозитом, который называется Рахн (RAHN), или комбинируют оба варианта оплаты.
Например, за свою квартиру по контракту Эджарэ́ я внёс депозит 250,000,000 иранских риалов (эквивалент $2500) и не должен ничего платить помесячно. В течение года владелец жилья пользовался моими деньгами, заработал на них, возможно, 30%, потерял на инфляции около 20%, и в итоге получил прибыль 10%. Через год, когда закончился мой контракт, я уехал с квартиры и получил обратно свои 250,000,000 риалов, но на самом деле из-за инфляции эта сумма уже не имела той покупательной способности, что год назад.
Между помесячной оплатой Эджарэ́ и внесением депозита Рахн существует зависимость - обычно каждые 10,000,000 IRR депозитных денег ($1000) = 3,000,000 IRR ($300) месячной оплаты.
Поэтому вместо полной суммы 250,000,000 IRR ($2500) депозитных денег я бы мог внести только 150,000,000 IRR ($1500) депозитом и мне бы нужно было ежемесячно доплачивать 3,000,000 IRR ($300). Столько я плачу за свою квартиру площадью 65 кв. м., её стоимость приблизительно равна стоимости соответствующей квартиры в Тегеране.
Как правило, владельцы жилья предпочитают депозитную систему Рахн только в случае, если у них есть свой бизнес, и они могут получить доход с этих денег. В периоды экономического спада, они предпочитают помесячную оплату.
Для того, чтобы снять жильё в Иране, обычно обращаются в агентство недвижимости, у них есть фиксированная комиссия по каждому виду сделки, например, при заключении контракта с депозитом Рахн, они получают от каждой стороны по 0.5% от суммы контракта, в нашем случае контракт заключался на 250,000,000 IRR ($2500), то есть по $12.5 с владельца жилья и арендатора.

Я в свою очередь рассказал о том, что в Москве при съеме жилья через агентство чаще всего приходится выплачивать комиссию в размере 100% месячной оплаты, а при текущей стоимости аренды это обычно более $1000.


Мои велосипедные приключения

Вдоль всего побережья острова проходит велосипедная дорожка с отличным асфальтовым покрытием, поэтому Хади́ дал мне свой велосипед, предусмотрительно установив на него спереди и сзади электрические фонари, так получилось, что в дальнейшем они мне очень пригодились.

Дождавшись второй половины дня, когда уже не было так жарко, я выехал в сторону затонувшего греческого корабля (Кешти́ э Юна́ни), находившегося на юго-востоке острова. Корабль сел на мель в 1966 году и теперь представляет собой достопримечательность для фотографов. Ехать нужно было около 10 км, и я был очень рад возможности покататься на велосипеде. Но на деле вышло, что крутить педали даже вечером, а если быть точным, то время близилось к закату, оказалось делом крайне затруднительным из-за невыносимой жары. Уже через несколько минут моя майка промокла насквозь, а пот ручьями стекал по лицу и попадал в глаза так, что они начинали щипать настолько сильно, что два раза пришлось останавливаться и промывать их чистой водой.
Я успел подъехать к кораблю как раз к закату. Здесь уже собрались иранские туристы и иностранцы с фотоаппаратами наготове. Если быть честным, то фотографировать дырявый проржавевший корабль – сомнительное удовольствие, но раз уж делать нечего, то остается взять фототехнику в руки и бегать слева-справа от корабля в поисках удачных фотографий. Хотя всё же хочется отметить, что ночные фотографии получились очень красивыми.

















Изучив карту, я понял, что самым быстрым вариантом добраться до дома, было проехать по основной дороге «Гхуру́б э Киш» через центр острова, вместо того, чтобы делать крюк, возвращаясь по велосипедной дорожке вдоль берега. Выехав по слабо освещенной дороге, я проехал около пяти минут, и остановился, чтобы ещё раз сверить маршрут. Рядом стояла небольшая будочка для сезонных рабочих, в которой горел свет. Я постучался и показал карту молодому человеку. Парень кивнул и пригласил зайти.
Неприметная будочка внутри оказалась в весьма хорошем состоянии – стены были отделаны приятным ДСП, в окнах установлены стеклопакеты, работал кондиционер и холодильник, в углу стояли запечатанные бутылки с водой. Душ и туалет находились на улице. Ребята приехали из Афганистана и жили здесь втроём, работая над благоустройством территории рядом с аэропортом, утром их забирали на машине, а вечером привозили обратно. Мы старались разговаривать на фарси, но слабо понимали друг друга. Жестами меня попросили остаться и через несколько минут принесли ужин – булгур с нутом и мясом, тонкую лепешку, чай с конфетами.

Пока мы разговаривали, за окном совсем стемнело, но я был рад их гостеприимству, к тому же они показали мне дорогу – нужно было ехать вперед около получаса, никуда не сворачивая. Единственный нюанс, который меня смущал, заключался в том, что дорога не была освещена. Я проверив передний фонарь, он освещал дорогу в двух-трех метрах от велосипеда, что было достаточно, чтобы не заблудиться на прямом шоссе. С заходом солнца температура воздуха нормализовалась, и я, выбрав самую высокую передачу, с огромной радостью принялся нажимать на педали.
В полной темноте при свете лишь одного переднего фонаря я ориентировался на белые бордюры по правой стороне дороги и проехал так около пяти километров. Но вдруг я остановился, потому что дорога заканчивалась, и вместо неё была развилка направо и налево. Более того, днём здесь проходили ремонтные работы, поэтому часть проезжей части была перегорожена бетонными блоками, а по бокам лежали горы песка. Объехав их, через километр я снова наткнулся на развилку, которая заканчивалась круговым движением с множеством съездов. Дальше дорога
еще несколько раз заканчивалась развилками, и мне приходилось принимать решения, в какую сторону ехать. Больше всего я боялся заблудиться, и когда увидел диспетчерскую вышку аэропорта, то очень обрадовался, потому что понял, что хотя и немного сбился с пути, но, по крайней мере, теперь знал, куда ехать. Через час я выехал к площади рядом с оживленной трассой, и поскольку не смог найти название на карте, то, оставив свой велосипед у дороги, замахал руками проезжающей машине. Водитель остановился и с любопытством осмотрел меня и мой велосипед, вид у меня был крайне уставший и взволнованный.
- Ман коджа хастам? (Где я нахожусь?) – спросил я у водителя.
Тот взял карту и указал на площадь недалеко от пирса. Получилось, что я проехал по диагонали через весь остров около 20 км, и мне оставалось проехать еще 5 км по оживленной дороге до дома. Я включил задний фонарь и поехал по дороге среди потока машин, теперь искренне жалея, что у меня не было шлема, и как можно ближе прижимаясь к обочине при каждом приближающемся сзади свете фар.

Домой я вернулся поздно ночью, уставший и окончательно выбившийся из сил, но был благодарен исправно работавшему велосипеду и китайскому фонарику, которые так меня выручили. Как я позже выяснил, изучая фотографии магистрали «Гхуру́б э Киш» со спутника, многие дороги, пересекающие её, просто не были указаны на туристической карте. И теперь, внимательно ознакомившись с огромным количеством развилок, я понимаю, что вряд ли бы еще раз принял решение поехать по этой дороге ночью на велосипеде при свете фонаря, который освещал дорогу не далее, чем на два-три метра.






«Гхуру́б э Киш» начинается слева внизу и тянется по диагонали направо вверх. Неудивительно, что я заблудился


Неудавшийся гидростоп с острова Киш

На следующий день я собирался уезжать, и поэтому накануне позвонил знакомому из Бенде́р Чара́к и сообщил ему, что собираюсь покинуть Киш. Он ответил, что постарается договориться с капитаном, чтобы тот забрал меня с острова, но для этого мне уже в 8 утра нужно было ждать паром у пирса.
Порт Киш своим иммиграционным офисом для получения разрешений на отплытие с острова и въездных печатей на визу в случае необходимости, регистрационной стойкой и специальным коридором для декларирования багажа напоминал аэропорт. Приехав туда за час, я сразу всё разузнал - чтобы уплыть на материковый Иран, нужно было не только купить билет, но показать свой паспорт и получить специальный документ, разрешающий покинуть остров и сесть на паром.

Так как я не собирался покупать билет, то прошел на пирс не через иммиграционный офис, а через служебный вход вместе с портовыми работниками, а затем без особых проблем нашел нужный паром. У пирса уже стояла очередь, в которой каждый держал проштампованные цветные листочки с разрешением на отплытие. Как только пассажиры поднялись на палубу, я подошел к капитану и обратился к нему на фарси.
- Бэба́кхшид, ман микха́м бэ Чара́к бэр́ам. Амма́ ма́н пу́ле ка́фи надора́м. (Извините, я хочу ехать в Бенде́р Чарак, но у меня недостаточно денег).
- Я понимаю Вас. Но что я могу для Вас сделать, сэр, - на ломаном английском ответил капитан.
- Вы можете взять меня на паром? – переспросил я уже на английском.
Капитан ответил, что его корабль «фуль» (полный), но по нему было видно, что он вполне мне сочувствует и, возможно, все-таки найдёт свободное место. Беседуя со мной, капитан постоянно переходил то на фарси, то на английский, поэтому я повторил свою просьбу на знакомом ему языке: «Ма́н пу́ле ка́фи надора́м. Виза дарам (у меня не достаточно денег, у меня есть виза)». Но последняя фраза про визу его очень встревожила. Возможно, он вспомнил, что я иностранец и, по его мнению, мне обязательно нужно было иметь разрешение на выезд с острова или на въезд Иран. Я достал паспорт и показал визу, но было поздно, теперь иранец уверенно показывал на здание порта и повторял, что мне нужно сначала получить разрешение в иммиграционном офисе.
Когда я понял, что переубедить капитана не получится, то со всех ног бросился в офис, но он оказался закрыт, тогда я остановил какого-то служащего в погонах и обратился к нему. Офицер с любопытством стал рассматривать мой паспорт, и только после того, как я объяснил, что очень спешу, улыбнулся и, вернув мне документы, сказал, что никаких дополнительных печатей не нужно. Я пулей вылетел из офиса и помчался к пирсу, однако к моему большому разочарованию парома там уже не было.

Я провел на причале более часа в ожидании следующего парома, но в итоге мне пришлось вернуться в здание порта, чтобы уточнить расписание. При выходе мне пришлось воспользоваться служебным проходом, так как было очень неловко входить в таможенную зону со стороны пирса и объяснять, почему я не уплыл. На этот раз охранник в будке остановил меня, проверил паспорт, и, кажется, поругал за то, что я ходил там, где нельзя.
Выяснилось, что следующий паром должен был отплывать только через три часа, и так как в это время на острове начиналась самая сильная жара, то я принял решение остаться в зале ожидания. Также оставался невыясненным вопрос насчет разрешения на выезд, и я направился иммиграционный офис. Начальник тщательно изучил мой паспорт и подтвердил, что никаких бумаг получать не нужно, а также попросил помощника провести меня к кассе, которая находилась на улице. Под заботливым присмотром иранца я дошел до кассы, заплатил $12 и получил вожделенный билет.

[Александр К.]

Глава 12. Бам

Мой самый быстрый автостоп

С острова Киш я доплыл на пароме до Бенде́р Чарак, а затем продолжил путь в Бенде́р Аббас, где решил остановиться на несколько дней у своего друга Даниеля. В день отъезда его отец предложил отвезти меня на трассу в 30 километрах от города, откуда легко было уехать в Бам («Бам» на фарси произносится с долгой гласной «а»). На прощание мы крепко обнялись и пожелали друг другу здоровья и счастья. Я прошел несколько метров вперед по дороге и машинально махнул рукой проезжавшей машине, которая сразу остановилась.
- Ма́н микха́м бэ Баа́м бэра́м, маджо́ни. Ма́н пу́ле ка́фи надора́м. (Я хочу поехать в Бам, бесплатно, у меня недостаточно денег).
Водитель кивнул и пригласил в машину, сказал, что едет в какой-то город в 150 км от Бенде́ра. Так произошёл мой самый быстрый за всю поездку автостоп. Всю дорогу водитель увлеченно беседовал и рассматривал мои фотографии, а по приезду почему-то попросил оплатить проезд, несмотря на мою изначальную просьбу подвезти бесплатно.
- Ма́н пу́ль надора́м (денег нет), - уверенно произнёс я.
- Пу́ль, пу́ль, - настаивал водитель, показывая жест пальцами, как если мы пересчитываем купюры.
Но я был твёрд в намерении не платить. Тогда иранец вдруг улыбнулся, похлопал меня по плечу и пожелал удачно доехать. По резкой смене его настроения, я подумал о том, что он с самого начала рассчитывал на «тааро́ф», когда из вежливости не мог отказаться подвезти меня бесплатно, но совсем не предполагал, что я действительно не собирался платить. Сообразив, что я иностранец и мог не знать об этих правилах, водитель принялся помогать и объяснять мне дорогу.
Следуя его совету, сначала нужно было заехать в Керма́н (500 км), а затем в Бам (200 км). Я знал о том, что из Бенде́р Абба́са есть прямая дорога в Бам, на выезд к которой меня должен был привезти отец Дание́ля, и, конечно, не понимал, зачем нужно было делать крюк в 300 км. Однако иранец на мои возражения цокал и повторял: «Керма́н». К тому времени я уже пользовался GPS навигатором и «Яндекс-Картами», однако в этой программе были обозначены только основные магистрали, а моей дороги на карте не было, поэтому я не знал, по какому маршруту мы ехали. Всё стало понятно, когда мне показали бумажную карту, оказалось, что я выехал из Бенде́ра не по той дороге. После этого случая я скачал «Гугл-Карты», которые оказались более подробными и детализированными, и продолжал пользоваться ими на протяжении всего своего путешествия.

Сменив несколько машин, я приехал в Керма́н только в девять вечера. Поскольку это был следующий город, который я хотел посетить, то у меня уже были телефоны знакомых, у которых я планировал остановиться. Но к моему разочарованию те, до кого я смог дозвониться, уехали за город и не могли пригласить меня. Тогда я позвонил в Бам своему другу Али́ и подтвердил, что постараюсь уехать на любом автобусе сегодня ночью. Я стал спрашивать таксистов, как добраться до терминала, и стоявший рядом иранец с другом предложили довезти меня до терминала на своей машине.
- Ча́нд пуль мишэ́? (сколько денег стоит?), - уточнил я.
- Маджо́ни, маджо́ни (бесплатно), - замахали руками они.
Оказавшись в машине, я объяснил, что в первый раз приехал в Керман и направляюсь в Бам. Мы быстро доехали до терминала, где нашли нужный автобус, который отходил через пять минут в сторону Иранша́хр через Бам. Кассы были закрыты, и билет нужно было покупать в автобусе. Мои новые знакомые помогли поторговаться с водителем, и в итоге я получил билет за $2 вместо $3.5.

Тем временем мне позвонил Али́ из Ба́ма и рассказал, что сегодня в городе проходит фестиваль фиников, на котором представлены финики и ратта́б со всех провинций Ирана – Керманша́ха, Буши́ра, Бенде́р Абба́са, Керма́на. Данное мероприятие проходит ежегодно в конце иранского лета, в последний день месяца Шахрива́р (22 сентября). К сожалению, мне так и не удалось на него попасть, так как мой автобус приехал в Бам только в половине первого ночи.




Крепость Бам и то, что от неё осталось

Мой знакомый Али́ учился в университете в Баме и получил разрешение пригласить меня переночевать в студенческое общежитие, он много расспрашивал о путешествиях и в конце сказал, что в Иране автостопа не существует, по крайней мере, для иранцев. «Зато если я вижу пикап, то всегда стараюсь его остановить и сесть в кузов, за это водители не берут деньги, зная, что я студент», - сказал Али и тут же продемонстрировал свое умение останавливать машины. Он выбежал перед пикапом на середину дороги, усиленно жестикулируя и показывая, что хочет сесть в кузов. Если бы я был за рулём, то огрел бы такого автостопщика чем-нибудь тяжёлым за столь принудительную остановку, но водитель пикапа только улыбнулся и показал запрыгивать в кузов.

Так мы начали обзорную экскурсию по городу. Бам сильно пострадал от землетрясения в 2003 году, когда погибло более тридцати тысяч человек и уничтожено до 80% всех зданий. Такие катастрофические разрушения были вызваны тем, что город состоял в основном из глинобитных домов, которые возводились без соблюдения правил постройки домов на сейсмоактивных территориях. После землетрясения дома в Баме стали строить «правильно» - сначала устанавливается металлический каркас, а затем пространство заполняется блоками. От этого новые постройки становятся более безопасными, хотя и очень похожими друг на друга. Во дворе, как правило, разбивают сад с финиковыми деревьями.











В городе находится крепость Бам (Арг э Бам), которая всегда считалась жемчужиной Ирана, и к тому же она является крупнейшей в мире глинобитной постройкой. Крепость была построена в VI-IV вв. д. н.э. на месте шёлкового пути и основательно разрушена землетрясением 2003 года. С тех пор она постепенно восстанавливается специалистами. Уровень разрушений можно оценить на сайте международного центра по реконструкции после землетрясений (http://www.earth-aur...bam_iran_en.php). Говорят, что работы продвигаются медленно из-за того, что все сооружения стараются реконструировать по старым технологиям. Мне также много раз говорили, что реставрация крепости имеет для жителей Бама особое значение, её восстановление является символом непоколебимости и веры в себя, надежды на будущее для тех, кто все потерял после катастрофы, по крайней мере, я слышал такое объяснение от разных людей.


Арг-е Бам. Фото из интернета, автор Arad Mojtahedi

Вход в крепость был бесплатным, но человек в будочке аккуратно записал мою фамилию и, что было для него даже более важно, страну, откуда я приехал. Перед комплексом висели транспаранты ЮНЕСКО с фотографиями разрушений и проектами готовящихся реставрационных работ. Крепость Бам и её культурный ландшафт занесли в число памятников Всемирного наследия только после землетрясения.
До катастрофы многие здания вокруг цитадели и так лежали в руинах, теперь же были полностью разрушены сохранившиеся до этого главные здания: базар, бараки, гимназия, конюшни, дом Сарджук, чайный дом. И, конечно, больше всего пострадала Цитадель, представляющаяся как целостная структуру и формирующая тот самый образ крепости Бам, который мы до сих пор часто видим на рекламных фотографиях иранских туристических агентств.
На территории «Арг э Бам» не было навесов, и мы провели несколько часов под палящим солнцем, прогулялись мимо полуразрушенных зданий, укрепленных сваями, оценили ход реставрационных работ и вскарабкались на то, что осталось от смотровой башни, откуда открывался хороший вид на город.








Современный вид на крепость Бам


Вид на крепость до землетрясения. Фото из интернета












Современный вид со смотровой башни


Вид со смотровой башни до землетрясения. Фото из интернета

Сообщение отредактировал Александр К.: 30 сентября 2012 - 02:38

[Александр К.]

И только финики вечны

Стоя у самой высокой точки цитадели, где когда-то была смотровая башня, я осматривал разрушенные здания и знаменитые финиковые сады Бама. Они не пострадали от землетрясения и так же, как и много лет назад, простирались на десятки километров вокруг города.

Мы вышли из «Арг э Бам» и зашли в один из садов, который даже не был огорожен забором. Среди деревьев мы быстро отыскали хозяина с детьми. Чтобы собрать урожай, он залезал на дерево и тряс вязанки с финиками, в это время дети на весу держали ткань, чтобы собирать в неё падающие плоды. Я поднял финик и спросил: «Кхорма́ э кху́б э?» (хороший финик?). Владелец сада спустился с дерева, угостил меня горстью фиников и попросил Али перевести:
- Он говорит, что это хороший финик, но не самого лучшего качества, такой урожай нельзя отправлять на экспорт. Завтра с утра он поедет собирать финики лучшего качества в свой сад за городом и приглашает нас с собой.









На следующее утро мы проснулись очень поздно и решили добраться до финиковых садов самостоятельно. Расспросив местных жителей, мы пришли к выводу, что лучше всего ехать в город Барава́т, который находится в нескольких километрах от Бама. С самого начала я решил ехать автостопом, и этим самым заставил Али и его друга сильно нервничать. «Мы иранцы, нас не повезут бесплатно», - повторяли они, однако вопреки их стереотипам, я легко убедил водителя подвезти нас троих до соседнего города, откуда до садов мы доехали такси.
- Чегха́др мише́? (сколько стоит), - спросил я у таксиста цену за проезд.
- Гха́бели нада́р э (ничего не стоит), - ответил таксист.
- Это та́ароф, - объяснил мне Али, - Он говорит, что платить не нужно, но на самом деле делает это из вежливости, и, конечно, ожидает оплаты за проезд.
Впрочем, сумма оказалась символической, всего пятьсот тома́нов с каждого.
«Ба́гх э хорма́ (финиковый сад)», - сказал таксист и остановил машину. Мы вышли на улицу с множеством переулков, где за высокими глиняными заборами росли финиковые пальмы. Входная дверь в ближайший сад была открыта, и мы зашли внутрь, оказавшись в тени густых крон высоких пальм, с каждой из которых свисали снопы фиников, по соседству росли апельсины, и хотя они были ещё зеленые, но уже сладкие и съедобные. Нас встретил хозяин сада, молодой человек в широких штанах, какие носят в Пакистане.

Я рассказал, что приехал в Бам ради фиников и очень хотел залезть на пальму. В ответ хозяин продемонстрировал своё мастерством лазания по дереву – тут же залез на высокую пальму, на самые её ветки, и стал прыгать и трясти её, так что на нас дождем посыпались финики. После чего он спустился и помог собрать плоды, а также объяснил, как отличать их по качеству:
- У самых лучших фиников кожура должна находиться очень близко к мякоти и быть такой тонкой, чтобы ты даже её не почувствовал, такие финики мы отправляем на экспорт.
Чтобы самостоятельно залезть на пальму, новички должны пользоваться верёвкой в качестве страховки, опоясываясь ею вокруг дерева, чтобы не сорваться и не упасть. Иранец заметил, что веревки у него не было, так как он уже давно лазает по деревьям, поэтому и мне пришлось быть без страховки. Для тренировки я сначала попробовал залезть на невысокие деревья, это оказалось совсем не сложно - по краям на стволе пальмы были большие выступы, на которые легко можно становиться ногами, руками нужно было лишь придерживаться. Перед уходом я залез на трёхметровое дерево, сделал несколько фотографий, сорвал горсть фиников и там же их съел. В тот раз от финикового обжорства меня спасла сильная жажда – двухлитровая бутылка воды, которую я взял с собой, уже закончилась, а съесть много фиников всухомятку было крайне сложно, поэтому мы вернулись домой.





















Но как только я оказался на базаре, то сразу купил себе пачку фиников, на которой заглавными буквами было написано: «кхорма́ йе Бам, экспорт» (финики из Бама, экспорт). Маленькие полукилограммовые пачки стоят около $3, плоды в них аккуратно выложены в ряд, не раздавлены и всегда свежие, так как их хранят в холодильниках. Финики также можно купить в металлических и пластиковых ведрах и бочонках, где они будут спрессованы в виде пасты, но зато цена будет в несколько раз дешевле, а также на развес за $2-4/кг. Также на рынке продавались продукты, приготовленные из фиников: масло, мёд, мармелад, сироп и соус. Кроме самих фиников можно купить «ратта́б» - недозревшие финики. На вкус это твёрдые и немного вяжущие плоды, имеющие цвет от жёлтого до ярко красного. Ратта́б кушают как самостоятельно блюдо с молоком или йогуртом. Очень эффектно смотрится покупка в виде большой ветки с гроздьями ратта́ба.

Справка. Различают четыре стадии созревания фиников (названия заимствованы из арабского): кимри (неспелые), кхлал (размер как у созревшего финика, по вкусу хрустящий), рутаб (спелый, мягкий), тамр (собранный и высушенный на солнце). В исламский странах традиционно после захода солнца в Рамазан первым блюдом подают финики с йогуртом или молоком.
В Баме, провинции Кермана в Иране, выращивают сорт «Мозафати» или «Финики из Бама», такие финики имеют хороший вкус и могут долго храниться (до двух лет при температуре -5С). Финики составляют 10% всего урожая в Иране, около трети из них экспортируется.








Почем опиум для народа

В девять часов вечера мы пришли в студенческое общежитие. В связи с тем, что его собирались ремонтировать, все студенты уже выехали, и газ был отключен, приготовить ужин нам не удалось. Перекусив консервами, я предложил своему другу Фарха́ду прогуляться и купить что-нибудь на десерт.
- Но сейчас уже поздно и магазины закрыты, - возразил он.
- Нам не нужны никакие магазины и кафе - мы же в Баме! - радостно ответил я, - Пойдем в парк и нарвём там фиников!
Мы вышли на улицу и минут через пятнадцать дошли до какой-то площади с финиковыми пальмами. Я осмотрел их и заметил, что почти все финики уже были съедены и висели только пустые снопы. Нужно было идти дальше или постараться залезть повыше, куда другие прохожие не смогли дотянуться. Мне захотелось срезать ветку с оставшимися финиками, чтобы принести её домой, поэтому мы подошли к магазину, который уже закрывался, и выпросили у хозяина нож. Тогда я залез на пальму и попытался обрезать ветку с финиками, мой друг Фарха́д стоял рядом и с любопытством наблюдал за мной. Он давно жил здесь и привык к тому, что финики растут на главной площади города, но таких финиколюбивых туристов как я, он видел впервые.
- Аз коджа ст? (откуда он), – услышал я голос.
- Аз беларусь э, - ответил Фарха́д и обратился ко мне, - Прохожий спрашивает, почему ты здесь кушаешь финики, они уже высохли и не вкусные.
Я понял, что какой-то иранец заметил меня и подошёл, чтобы познакомиться, но поскольку к этому времени я высоко залез на пальму, то был очень занят - одной рукой держась за дерево, другой я старался набрать финики в пакет.
- Для нас здесь почти не осталось фиников, - крикнул я с дерева, - Пальмы очень низкие, и люди уже выбрали всё самое вкусное. Скажи прохожему, что я занят и не могу спуститься, чтобы с ним познакомиться. Я есть хочу! Ман гороснэ ам! (я голоден).
- Он говорит, что приглашает нас к себе домой, у него в саду растут вкусные финики, - перевёл Фарха́д.

Я спрыгнул с дерева, передо мной стоял молодой человек в белой одежде и широких брюках, его звали Оми́д. Мы пошли за ним и через несколько минут оказались у него дома. За высоким забором стоял большой одноэтажный особняк, а в саду росли финиковые пальмы.
Наш новый знакомый быстро забежал в дом и вскоре вернулся с чайником и лепешками, в то время как мы расположились на ковре во дворе. Забрав мой пакет с финиками, которые я нарвал на площади, Оми́д вытряс их на землю и сказал: «Ин кхорма кхуб нист» (это плохие финики), затем залез на пальму рядом с домом и стал собирать для нас финики. Вернувшись, он предложил нам целый пакет вкуснейших фиников с горячим чаем.
- Я продал один из своих финиковых садов и купил этот дом, - сказал Оми́д, - так как хорошо знал его хозяина, он посадил эти пальмы около двадцати лет назад.
«Сабр кони́д!» (подождите), - добавил он и снова ушел домой, а когда вернулся, то держал в руках массивную бронзовую тарелку, на которой дымились угли. Это была посуда сложной ручной работы, украшенная множеством ножек в виде быков, стоящих двумя копытами на земле и тянущихся вверх головами, рога и профиль которых напоминали памятники Персеполя. «Раз уж появились угли, значит, будем курить кальян», - подумал я и переспросил: «Гхалью́н? (кальян)».
- На! (нет), – ответил хозяин, достав из ткани брусок тёмно-коричневого цвета. Он также принёс предмет странной формы, один конец которого выглядел как большой бронзовый шар, а другой заканчивался длинной трубкой, через которую можно было дышать и также использовать её как ручку. Мой друг Фарха́д с неудовольствием наблюдал за его действиями.
- Алекс, это не кальян, это вафу́р - трубка, чтобы курить «тарья́к». Я не знаю, как это перевести на английский.
- Это натуральное? Его можно курить? – спросил я.
- Да, это натуральное, его собирают с растений. Только не кури это, «тарья́к» - очень плохая штука, это наркотик.

Следуя советам Фарха́да, я решил не курить, а просто поддерживать беседу, наслаждаясь чаем и финиками.
- Видишь маленькое отверстие на вафу́ре? – иранец показал на тонкое, как иголка, отверстие на бронзовом шаре трубки, - Тарья́к нельзя нагревать на открытом огне, поэтому я сначала кладу вафу́р в угли, нагреваю его, и только затем курю.
Специальными ножницами отделил от коричневой массы небольшой липкий кусочек и положил его на бронзовый шар рядом с отверстием. Затем щипцами взял кусок угля, поднёс его на небольшое расстояние от вафу́ра и несколько раз выдохнул через трубку, таким образом, чтобы воздух, выходящий из отверстия, попадал на уголь, раскаляя его докрасна. От жары коричневое вещество вокруг отверстия расплавилось и стало капать внутрь трубки, тогда Оми́д сделал несколько глубоких вдохов и выдохнул белый как пар дым.
- Один мескаль (мера в 4,6 гр.) в Иране стоит $4, а в Афганистане и Пакистане – $2, - задумчиво произнёс он.
- А сколько это весит? – спросил я, показывая на брусок.
Оми́д пожал плечами и куда-то ушел. На некоторое время мы остались одни, и теперь я жалел, что не взял с собой фотоаппарат - мне очень хотелось сфотографировать тарелку для углей и вафу́р. Хозяин вернулся с электронными весами и, положив на них коричневый брусок, показал, что его вес был около полукилограмма. Я подумал, что всё-таки, не стоило бы ничего фотографировать: специальные ножницы и щипцы, горящие угли, вафу́р, тарья́к и весы – всё это было слишком откровенно, чтобы хранить такие фотографии у себя и не бояться получить из-за них проблемы.

Иранец несколько раз затягивался и курил, а затем продолжал беседу на фарси, его речь переводил мой знакомый.
- Я несколько раз ездил в Афганистан без документов, одевал одежду, которую носят местные жители, учил местный язык и даже отрастил бороду, чтобы не привлекать внимание и привезти тарья́к в Иран.
- Я тоже хочу поехать в Афганистан, - ответил я, - но боюсь, что там небезопасно для туристов. Может, мне тоже нужно отрастить бороду и как-то по-особенному одеться, чтобы не выглядеть иностранцем?
- Неважно, как ты будешь одет и отрастишь ли бороду, по цвету твоей кожи всегда можно определить, что ты не местный, - сказал иранец, разобрал трубку и вытряс оттуда чёрные угольки, - это тоже тарьяк, и его можно курить, но он намного крепче, чем натуральный, и стоит около $5.
- Ничего себе, получается, что можно купить за $4, выкурить и продать за $5?
- Всё правильно, только им пользуются самые заядлые курильщики, на которых обычный тарья́к уже не действует. Я его не курю, но собираю и потом продаю. Некоторые растворяют тарьяк в чае и пьют, но от этого может стать плохо, поэтому я так не делаю.

Мы стали разговаривать про Бам и его жителей, и, конечно, я не мог не задать вопрос о том, как произошло землетрясение. Первым ответил мой друг Фарха́д:
- Землетрясения случилось рано утром, когда все спали. У меня погиб брат и вся его семья, в его доме обвалилась крыша. Многие дома оказались разрушенными именно потому, что были сделаны из глины и соломы и не укреплены железными конструкциями, как это делают сейчас. Другой мой брат с семьей остались живы, потому что накануне он чувствовал небольшие толчки под землей, и предложил в ту ночь всем спать на улице. Мы были в Тегеране, когда узнали об этой ужасной катастрофе по новостям, и сразу же бросились звонить в Бам, но телефоны не работали, тогда мы сели в машину и поехали, но дороги уже были перекрыты. Правительство объявило, что из-за того, что многие ехали к родственникам на собственных машинах, по дорогам из-за заторов долгое время не могли даже проехать машины Красного Креста с водой и продовольствием. Поэтому мы приехали в Бам намного позже и застали у нашего разрушенного дома жену брата, которая не переставала плакать. Она сказала, что брат жив, но ушёл помогать соседям. От того, что творилось вокруг, мы сами испытали сильный шок и долго не могли ей поверить, а мама всё время продолжала рыдать и спрашивать: «Где мой сын, скажи, где он?». И так продолжалось, пока брат не вернулся, он помогал в это время соседям. Это было ужасно. Тела сотнями складывали прямо на улице вдоль дороги в ряды, я никогда не забуду этого ужасного зрелища. Многие люди в Баме после землетрясения лишились всего: своего дома, своих семей, своих родных и близких…

По официальным данным разрушительное землетрясение за один день унесло жизни более 26 тысяч горожан, видимо, тогда именно тогда многие пристрастились к наркотикам.
- Ваши родственники также пострадали во время землетрясения? – обратился я к иранцу.
- Зэлзэ́ле? (землетрясение), - задумчиво переспросил Бахман, - бравада́рам, кхаха́рам… зия́д… (брат, сестра, много…), - и снова погрузился в свои мысли, а потом стал о чем-то рассказывать. Фарха́д перестал переводить и сказал:
- Сейчас он что-то говорит, но иногда я перестаю его понимать, наверное, это тарьяк действует. Он очень плохой человек, говорит, что нелегально привозил тарьяк в Иран, и что если я хочу купить, то могу к нему обращаться. Ты не знаешь, насколько тарьяк опасен, а я видел это собственными глазами. Мой брат из-за этого стал наркоманом, он долго никому ничего не рассказывал, а мы и не подозревали. Потом он стал выносить из дома деньги, ценности и вещи, чтобы продать их и купить еще тарьяк, от него ушла жена. Мы нашли для него врача, но было уже очень поздно, нам так и не удалось его полностью вылечить. Пойдем отсюда Алекс, я устал и не хочу здесь больше находиться, я не спорю, этот человек может быть хорошим хозяином и пригласить тебя в гости, и будет хорошо к тебе относиться, но он продает тарьяк, и он очень плохой человек.
Мы поблагодарили хозяина за гостеприимство и покинули его дом. Было начало пятого утра, значит, в разговорах мы провели около четырёх часов. Вернувшись в гостиницу, я сразу заглянул в словарь и узнал, что в переводе с фарси «тарья́к» означает «опиум».

Справка. Первые упоминания опиума относятся к 3400 г д. н. э. Найденные в шумерском городе Ниппур в Месопотамии дощечки описывали процесс сбора опийного сока по утрам и изготовления из него опиума. Недозрелые коробочки опийного мака после опадения листьев надрезают, из них вытекает белое смолистое вещество, которое постепенно затвердевает и становится коричневым – это и есть опиум. Лечение опиомании наиболее сложно, а процент излечившихся наркоманов самый низкий.

Примечание. Ввоз наркотиков на территорию Ирана карается смертной казнью, а употребление – длительным лишением свободы. Все имена в рассказе вымышленные. Автор являлся сторонним наблюдателем и не нарушал закон.

Сообщение отредактировал Александр К.: 12 августа 2012 - 04:53

[Александр К.]

Глава 13. Керман

Снова в Керман

Выезд из Ба́ма находился недалеко от университета, где учился мой друг, и чтобы провести меня, а больше для того, чтобы посмотреть, как я уеду автостопом, вышли все его знакомые. К моей радости, они не собирались мне мешать и наблюдали издалека. Отойдя на достаточное расстояние, я показал открытую ладонь первой проезжающей машине и на ней же уехал, помахав на прощание рукой. До меня донеслись радостные крики в ответ, путешествие таким странным образом иранские студенты воспринимали как настоящий подвиг и безмерно мной восхищались.

В нескольких километрах от Бама находился блокпост, подъезжая к которому водитель несколько раз переспросил меня, указывая на рюкзак: «Тарьяк?» (опиум). У меня не было ничего запрещенного, и в доказательство я показал открытый рюкзак. К этому времени мы уже въехали на блок-пост, где нас остановил полицейский с автоматом и собакой. Насколько я мог понять беседу, водитель сказал, что подсадил меня в машину в Баме, и теперь везёт бесплатно, потому я сказал, что у меня нет денег. Все это время я находился в машине и добродушно улыбался, лишь однажды поправив водителя фразой: «Ма́н пу́ле ка́фи надора́м та бара́й савари́ бэда́м» (у меня недостаточно денег заплатить за проезд). Полицейский взял мой паспорт и посмотрел визу, кажется, в первый раз за два месяца в Иране у меня проверили документы, а затем пожелал счастливого пути.
На той машине я доехал до поворота в Джиро́фт, после этого перекрёстка любая проезжающая мимо машина теперь была мне по пути, и уже через минуту я ехал в Керма́н. Водителю нужно было намного дальше – он с семьей переезжал в Йезд, где нашел работу в университете. Всю дорогу меня кормили печеньем и газировкой, а также настойчиво предлагали финики из Бама, на которые я, признаться, уже не мог смотреть, кроме того, меня пригласили в гости.

По дороге из Бама в Керман Вы будете проезжать развилку в сторону города Райен, где можно посмотреть другую глинобитную крепость «Арг э Райе́н», которая почти не пострадала от землетрясения. Крепости Райен уже более тысячи лет, хорошо сохранились цитадель, стены и башни.


Арг-е Райен. Фото из интернета. Автор Bahram Ardabili

Через несколько часов я приехал в город к самому терминалу. Среди спешащих людей с сумками толкались агенты транспортных компаний, выкрикивая города, куда направлялись их автобусы. Человек рядом со мной протяжно распевал: «Машхааа́д, Машхаааа́д! Йя́яязд, Йя́яязд!». У входа меня уже ждала Шахна́з с подружками.
- Сала́м Але́йкум! – радостно приветствовал я.
- Салааа́м! Кху́би! – ответила Шахна́з и сразу перешла на английский язык, - Знаешь, в Иране мы говорим «Сала́м», а не «Сала́м Але́йкум», а то получается слишком по-арабски. И в ответ мы также говорим «Сала́м», хотя я слышала, что нужно произносить «Ваалейку́м Ассало́м», но здесь так никто не разговаривает.
- А разве приветствие «Сала́м» не из арабского языка?
- Да, «Сала́м» и «хода́фэз» также арабские, хотя мы их и используем. Но у нас есть персидское приветствие «Дору́д» и прощание «Бэдру́д».
- Что-то я ни разу не слышал, чтобы мне в Иране кто-нибудь говорил «Дору́д!» и «Бэдру́д», - заметил я.
- Это потому, что эти слова «слишком персидские», - засмеялась Шахназ.
Мы приехали в национальный ресторан и заказали кебаб с рисом, как и раньше, все были очень удивлены, что я отказался запивать еду газировкой (нушабэ́) и предпочел воду. Девушки с интересом рассматривали меня, и мне было очень приятно находиться в центре их внимания.

Музыка «бандари́». Слушаем песню в обработке Alireza Roozegar Ft Hesamodin - Nari Nari
http://sanyok-belarus.narod.ru/Iran_Music/Alireza_Roozegar_Ft_Hesamodin_-_Nari_Nari.mp3






Разговор на одном диване

Вечером мы поехали домой к Шахна́з, где меня угостили местным национальным печеньем с начинкой из фиников – светлое печенье называется «коло́мпе» и готовится из обычной муки, а тёмное печенье - «кома́ч» готовится из муки, полученной из пророщенных пшеничных зёрен. В тесто также добавляют яйца, мед, шафран, а для начинки - финик, очищенный от косточки.

Как это часто бывает у иранцев, общение началось с расспросов о семье: как зовут родителей, сколько братьев и сестер, когда планируешь жениться. Я старался искренне отвечать на вопросы, и когда настала моя очередь спрашивать, то Шахназ призналась, что разведена.
- Почему так получилось, что ты развелась? Я ведь знаю, что это непростой шаг для девушки в Иране, не каждая на это отважится.
- Я совсем не хотела замуж, но на этом настаивали родители, так как младшая сестра уже к этому времени нашла себе мужа. Но они считали, что нужно выдать меня первой, поскольку я была старше, сказали, что хорошо знают родителей одного молодого человека, и что у них хорошая семья. Вот мы и поженились.
- Так быстро? Нужно ведь сначала понравиться друг другу! Да и вообще, вы встречались до свадьбы?
- Он приходил к нам два раза на чай, и нас оставляли на некоторое время вместе. Я не знала абсолютно ничего о мужчинах, ни как с ними разговаривать, ни о чем разговаривать. Мой будущий муж тогда мне понравился. Но через месяц после того, как поженились, мы поняли, что не хотим жить вместе – мы были совершенно разными людьми. Тогда мы заключили сделку – я не лезу в его личную жизнь, а он – в мою.
- А как этому отнеслись твои родители?
- Они сказали, что мы молодые и неопытные, а любовь придёт со временем. Через год я снова пришла к ним и сказала, что хочу развестись. Был большой скандал, и они почти перестали со мной общаться. Пришлось отложить развод, чтобы сначала постараться убедить их и наладить отношения. На второй год у меня родилась дочь. Родители очень этому обрадовались и окончательно перестали понимать, почему я хочу развестись. А через три года после замужества я самостоятельно подала документы на развод, таким образом, просто поставив их перед фактом. Заявление рассматривалось еще полгода, затем нас развели.

Шахна́з рассказывала о своей личной жизни так легко, как будто развод в Иране был обычным делом, но мне уже говорили, насколько сложно приходится в Иране разведенной женщине. Накануне в Кермане я познакомился на улице с молодым парнем, который хорошо говорил по-английски, и мы разговорились по поводу девушек. И, конечно, он сказал, что его будущая жена обязательно должна быть девственницей. Тогда я спросил, взял бы он в жены девушку, которая была замужем и разведена. «Нет-нет!» - запротестовал он, - «Это абсолютно исключено! Пусть её возьмет в жены кто-нибудь другой. Может быть, у него так обстоятельства будут складываться, что другого выхода не будет, а я не возьму».
– Слушай, а если ты не возьмешь, и другой не возьмет, что же этой девушкой остается делать? Неужели она так и останется одна на всю жизнь? – задал я компрометирующий вопрос.
Парень некоторое время молчал, видно было, что он усиленно думает. В конце концов, он не смог ничего ответить и решил пошутить, сказав такую фразу: «Пусть она убьёт себя». Как говорят, в каждой шутке есть только доля шутки.

- Кстати, у меня в холодильнике осталось фалюде́, - предложила моя собеседница.
- Я не люблю фалюде́, - ответил я, вспомнив вкус десерта, который я пробовал в Ширазе.
В глубокую тарелку кладут белое спагетти из рисового теста, заливают его «гол аб» («водой из роз» или «розовой водой») и сладким лимонным сиропом.
- Ты пробовал «Фалюдэ́ йе Ширази́», а это «Фалюдэ́ йе Кермани́», его ты не пробовал.
- Я обязательно напишу в своей книге, что не люблю фалюде, - уверенно сказал я, - Не понимаю, почему этот десерт так популярен у иранцев?
Шахна́з поставила передо мной чашку с круглыми шариками, плавающими в «розовой воде».
- «Фалюдэ́ йе Кермани́» совсем другой по вкусу и выглядит по-другому - фалюде из Кермана сделано шариками, а то, что готовят в Ширазе выглядит как спагетти, попробуй. И когда будешь писать в своей книге про фалюде, обязательно напиши, какое именно фалюде тебе не нравится.
Я попробовал десерт и сказал: «Знаешь, из всех фалюде, что мне не нравятся, кажется, больше всего мне не нравится именно «Фалюдэ́ йе Кермани́».

Справка. Фалюдэ́ - традиционный иранский десерт, считается одним из первых холодных десертов, который готовили еще в 400 д.н.э. Тогда для его производства использовали лёд, который хранили в специальных глиняных куполах - холодильниках (якхча́л).

- А вчера я поругалась со своим начальником, - продолжила Шахназ, - Он сказал, что не будет повышать мне зарплату, как мы договаривались. Почему, ты спросишь? Он сказал мне: «Ты замужняя женщина и для тебя зарплата не так важна, а у меня здесь работает много мужчин, жены которых не работают, поэтому мне нужно в первую очередь повышать зарплату им, а не тебе».
- Так ты не сказала ему, что ты разведена?
- Нет, но я сказала ему, что мой муж зарабатывает очень мало, и что фактически я сама являюсь единственной, кто кормит семью, однако он не стал слушать. Я не говорила никому, что разведена. Иранские мужчины становятся дикими, когда узнают, что женщина осталась одна. Говорят: «Тебя всё равно никто не возьмет замуж, и поэтому ты не должна быть против секса". И относятся соответствующе, а я этого не хочу, поэтому ношу кольцо и всем говорю, что у меня есть муж.
- Но ведь когда ты носишь кольцо, мужчины думают, что ты замужем и не посмеют даже лишний раз заговорить с тобой. Как же ты планируешь налаживать личную жизнь?
- Не знаю, я ищу хорошего мужчину, доброго и искреннего, но пока не нашла. Я нормально зарабатываю, и надеюсь, что это тоже мне поможет, сейчас у многих мужчин проблемы с деньгами, - сказала моя собеседница и рассмеялась.
- Твой бывший муж – религиозный человек?
- Да, я бы даже сказала слишком. Знаешь, с одной стороны это хорошо - ты знаешь, что он не будет пить, употреблять наркотики, не пойдет гулять. Но с другой стороны религиозность подразумевает множество ограничений. Например, каждый раз, чтобы выйти из дома, я должна была спрашивать у него разрешения. В Коране написано, что если девушка без разрешения ушла из дома, даже чтобы навестить свою мать, то это может являться поводом для развода.
- Правда ли, что когда иранская девушка выходит замуж в первый раз, муж должен выплатить ей деньги. Причем, выплатить именно ей, а не её родственникам или семье, и, говорят, эти деньги являются собственностью невесты, и она может использовать их по своему усмотрению. Я даже слышал, что деньги принято выплачивать золотыми монетами.
- Да, это старая традиция. При заключении брака мулла спрашивает у мужа, сколько золотых монет он даёт за свою жену. Считается, что муж обязан выплатить эти деньги по первому требованию супруги. В моем случае муж обещал заплатить мне 1200 золотых монет. Хотя чаще всего у нас называют число, соответствующее году рождения жены, например, 1360. Иногда невеста может попросить дом или машину, или что-нибудь ещё. Когда моя сестра выходила замуж, её муж сказал, что выплатит 2 226 золотых монет, хотя она не получила ни одной, также как и я.
- Но ты ведь можешь потребовать с него эту сумму? – не удержался я.
- В принципе могу, но у него нет таких денег. Теоретически я могу только посадить его в тюрьму, чего я не хочу. Когда называют большое количество монет, то все прекрасно понимают, что это просто традиция и ничего более. К тому же, сейчас законы меняют в такую сторону, что прежде чем получить хотя бы часть этих денег, мне нужно подать в суд, где меня заставят сначала заплатить какой-то процент этих денег, которых я не получала, и уж только потом будут разбирать мое заявление. Я уверена, что в 90% случаев мужчины не выплачивают ничего из этой суммы или выплачивают лишь небольшую её часть.

Примечание. Золотые монеты, которые я видел на ювелирных рынках Тегерана, весили 1/20 унции, то есть около 7,74 гр. Таким образом, 1200 монет в весе эквивалентно 9,288 кг чистого золота, в то время как 1 кг золота стоит около $55 000.

- А могут ли браки распадаться из-за измены или из-за того, что муж хочет жениться на еще одной женщине? – поинтересовался я.
- Муж может взять себе еще одну жену только с разрешения старшей жены или если такая возможность заранее оговаривалась при женитьбе. Но вот моя подружка Эльха́м хочет развестись, потому что ей показалось, что мужу нравятся другие женщины, она устроила ему истерику и не хочет с ним больше жить.
- Почему же так строго, у вас вроде разрешено многоженство?
- И что, думаешь, девушкам это нравится? Конечно, нет! Каждая женщина хочет, чтобы её мужчина был только с ней. Чтобы не прелюбодействовать, это же «хара́м» (запрещено) по Корану, иранские мужчины придумали то, что теперь называют «зан э сигхэ́» (кратковременная жена). Приходишь в определенный отель, тебе показывают фотографии молодых девушек, ты выбираешь, какая больше нравится, идешь к специальному мулле, он читает молитву, и вы - муж и жена. А на следующий день после прочтения молитвы тот же мулла вас разводит. И никакой измены в этом вроде как нет, так мужчины нашли способ, чтобы не грешить.

- Для меня до сих пор необычно, что ты - парень, а я девушка, и мы сидим вместе на одном диване и разговариваем на такие темы! - сказала Шахназ и улыбнулась.
- Поэтому я очень хотел познакомиться с иранской девушкой и поговорить с ней, узнать, что она чувствует и думает.
- Тогда я желаю, чтобы ты и в будущем встретил такую девушку, и твои свидания были успешными.
Слово «успешный» она произнесла по англ. как «сэксе́с фул».
- Спасибо, я тоже желаю, чтобы они были успешными, - подтвердил я, при этом намеренно изменив произношение слова «успешный» на созвучное «сэ́кс фул», имеющее совершенно иное значение, и этим развеселил иранскую девушку.


Национальное печенье с фиником: слева - «комач» (тёмное), справа - «коломпе» (светлое)


Фалюде из Кермана


Достопримечательности Кермана

Чаще всего туристы пропускают этот город, проезжая его транзитом по дороге в Бам или Пакистан. Но на мой взгляд, в Кермане до сих пор сохранилась особая атмосфера: город не похож на заезженный туристами Йезд или наводненный паломниками Мешхе́д, не такой жаркий как Бенде́р Абба́с и намного безопаснее Захеда́на, и достопримечательностей имеет предостаточно.
Здесь Вы можете продегустировать местную кухню, например, национальные блюда с добавлением специальных сыров «та́льф» или «ка́шк», полакомиться печеньем с финиками «коло́мпе» и «кома́ч», попробовать керманский вариант фалюдэ («фалюдэ́ йе Кермани́») или десерт из Сирджа́на «масгхати́», финиковый мёд и сироп, фисташковое масло. Купить на рынке вместо сувенира настоящую медную посуду, говорят, что её производство зародилось именно здесь, потрогать и оценить качество керманских ковров и скатертей «паттэ́».
А за городом растут сады с гранатами, виноградом, инжиром, апельсинами и с самыми вкусными финиками в Иране. Недалеко от Кермана находится самое жаркое место на земле – пустыня Лут (Дешт э Лут), с максимальной зафиксированной температурой 70.7°C. Среди её песков, высотой с десятиэтажные дома, стоят каменные остовы – это место называется Калу́т (на английский манер Калю́тс), сюда приезжают туристы, чтобы встретить закат.

Отправной точкой для осмотра города удобнее всего выбрать Площадь Тохи́д (Мейдан э Тохи́д), рядом с которой находится Большой Базар (Базар э Сартасари) и Базар Гандж Али Кхан.

Неподалеку расположена баня «Хамма́м э Гандж Али́ Кхан», построенная в 17 в. Её вход разрисован различными сценками с животными, а интерьер изобилует мозаикой и майоликовой плиткой с узорами, в нужных местах расставлены восковые фигур, наглядно иллюстрирующих работу бани. Обратите внимание на «камни времени» - установленные на востоке и на западе. Через эти полупрозрачные камни, величиной с дверь, проникали солнечные лучи, позволяя моющимся людям приблизительно определять время.















Около бани находится уютная Мечеть Гандж Али Кхана (Масджи́д э Гандж Али́ Кхан), по ступенькам у входа можно подняться на второй этаж.





Прогуливаясь от Золотого Базара (Базар э Заргаран) найдите баню «Хамма́м э Эбрахи́м Кхан», сейчас она закрыта, но лет пять назад здесь можно было пройти все банные процедуры. Справа от неё находится портал в медресе, двери которой являются достопримечательностью Кермана, так как имеют необычные ручки в виде львов, причём ручки эти были ранее задуманы как молоточки для дверей.







Чтобы полностью окунуться в атмосферу городу, зайдите в «Хамма́м э Ваки́ль Чайкханэ́» (Чайкханэ́ Соннати́) за чашкой чая с кардамоном, корицей или шафраном послушайте пение и игру местных музыкантов.





Видео. Музыканты, играющие национальную музыку в чайхане:
http://video.yandex....belarus/view/29

Сообщение отредактировал Александр К.: 26 сентября 2012 - 03:09

[Александр К.]

В Кермане много мечетей, но самой старой является Мечеть Имама (Масджи́д Эмам), её построили еще в 11 в. и использовали как Пятничную Мечеть. Много раз она перестраивалась и была частично разрушена, реставрационные работы сейчас почти закончены. Эстетическую ценность представляет техника особой кладки кирпичей, которая формирует узоры на порталах и зданиях.



Немного позже, в 1349 г. была построена новая более вместительная мечеть, которая и переняла название Пятничная (Масджи́д Джа́мэ). Особенностью этой мечети является огромное количество мозаики, украшающей стены и главный вход, а также то, что у мечети нет минаретов, а на входе установлены часы.











Недалеко от площади Шохада́ (Мейдан э Шохада) находится мавзолей Моштагхи́е (Моштари йе Моштагх Али Шах). Дословно название означает «три купола», здесь похоронен известный суфийский мистик Али Шах.









Среди других достопримечательностей города можно отметить Национальную Библиотеку Кермана, которая находится в красивом саду, являющимся бесплатной вай-фай зоной. Интерьер здания изобилует колоннами, раньше здесь была фабрика по выпуску текстиля, а сейчас за партами и компьютерами учатся студенты. Обойдя библиотеку, Вы обнаружите отдельно стоящее служебное здание с естественным кондиционером - «бадги́ром» (подробнее смотри главу про Йезд) и выпирающими из окон искусственными кондиционерами.





По другую сторону стены, находится огромный глиняный купол – якхча́л, который раньше использовали вместо холодильника для хранения льда. Здесь разместился главный офис по туризму в Кермане.



Путеводители советуют посетить Палеонтологический музей с коллекцией отпечатков животных на камнях, найденных в горах рядом с Керманом. Однако здание было закрыто на реставрацию, мне оставалось только погулять по парку (Парк э Санги) и полазать по близлежащим горам в поисках тех самых отпечатков.





На выезде из города в сторону Калю́тс располагается Музей надгробных камней (Гонбад э Джабалийе). Его легко увидеть – это восьмиугольное здание, предназначение которого до сих пор не выяснено. Обратите внимание на то, что первые два этажа выложены не из кирпичей, а камней. В экспозиции представлены весьма необычные камни с выгравированными на них надписями, к сожалению, все таблички с объяснениями на фарси.

[Александр К.]

В мечеть (всадник справа) вмонтирован источник воды.







Окрестности Кермана. Махан

Махан находится на расстоянии всего 40 км от Кермана, туда регулярно ходят рейсовые автобусы, и поток попутных машин достаточно большой. Но в тот день мне не пришлось путешествовать автостопом, потому что уже утром за мной заехали друзья – молодая пара Шоку́фе и Мохсе́н. Основной достопримечательностью города является мавзолей известного суфийского дервиша «Астан э Шах Нэматаллах Вали». Голубой купол и минареты, украшенные мозаикой, привлекают сюда немало туристов. Небольшая комната, где Шах Нэматаллах Вали проводил время в молитвах, расписана особенно красиво.





















В пяти километрах от мавзолея находится сад «Багх э Шахздэ́». Своими прудами и фонтанами, гранатовыми и апельсиновыми садами, цветущими розами и высокими деревьями, в тени которых так приятно спрятаться в жаркий день, это место создавало впечатление настоящего оазиса среди пустыни.

Сообщение отредактировал Александр К.: 26 сентября 2012 - 02:50

[Александр К.]

Ночевка в пустыне Калютс или рассказ о том, как я попал в «Иранский Красный Крест»

Недалеко от Кермана находится самое жаркое место на земле – пустыня Лут (Дешт э Лут), с максимальной зафиксированной температурой 70.7°C. В этой пустыне есть место, которое называют Калу́т (на английский манер Калю́тс), оно обладает уникальным ландшафтом - среди песков стоят высокие каменные остовы. Такси часто сюда привозят туристов, чтобы показать им закат. Путеводитель LP описывает Калютс как «отель миллион звёзд» (то есть под открытым небом), давая рекомендации покупки туров с последующей заброской и ночевкой в этом замечательном месте. Вдохновленный идеей переночевать в таком отеле, я стал складывать вещи в дорогу, с той лишь разницей, что собирался добраться туда по возможности автостопом и самостоятельно разбить лагерь в количестве один человек.

Шахна́з, узнав о моих планах переночевать в Калютс, как и следовало ожидать, стала отговаривать от такого странного времяпровождения.
- Я могу дать тебе свой спальный мешок. Но неужели ты на самом деле решил там ночевать? Это же пустыня, и это может быть небезопасно.
- Если мой знакомый ночевал в пустыне, если об этом пишет «Лоунли Плэнит», значит, это безопасно, - ответил я, упаковывая её спальник в рюкзак, - утром мы с друзьями едем в Махан, и оттуда будет мне как раз по пути.

Когда мы закончили осмотр Махана, то должны были вернуться в Керман на машине. И вот тут мне пришлось долго убеждать друзей, что доехать до Калютс автостопом вполне реально. За время беседы я и сам успел в это поверить, несмотря на то, что толком не знал, где находилось это место. Как позже выяснилось, маршрут в Калютс можно легко проложить на картах Гугл. Из Кермана или Махана по запасной дороге А02 (той, что справа) нужно выехать в Сирч (Sirch), а оттуда в Шахда́д (Shahdad).

Мое путешествие началось с мотоцикло-стопа. Проезжая по трассе, мы поравнялись с едущим рядом мотоциклистом и узнали, что он ехал в нужном направлении. Мотоциклисты – спасение для путешественников, они всегда подвозят бесплатно и не берут за это денег. Так я благополучно доехал до развилки в Сирч. Вид пустыни слева и справа заставили меня на несколько секунд усомниться в том, что по этой дороге часто ездят машины. Но не успел я дойти до перекрестка, как увидел огромный пикап, который только что свернул с моста. Пришлось бежать ему навстречу и размахивать руками, чтобы остановить. Безусловно, бегущий иностранец, намного лучше привлекает водителей, поэтому пикап сразу затормозил, и я быстро в него запрыгнул.

Хорошей новостью было то, что водитель ехал в Шахда́д, а оттуда до пустыни оставалось всего 20 км. А еще лучшая новость заключалась в том, что Калютс, куда возят туристов посмотреть на гигантские каменные остовы, находится рядом с основной дорогой.
Поддерживая разговор, я расспрашивал водителя о родных местах и выяснил, что в Шахдад растут самые вкусные апельсины в Иране, жаль, что тогда был сентябрь, а плоды поспевают в конце октября. На мои вопросы о других фруктах водитель показал в сторону Сирч и объяснил: «анур, анжир, зияд» (гранаты, инжир, много). Там я и решил выйти, во-первых, чтобы пополнить рюкзак съедобными запасами, во-вторых, потому что ехать в пустыню нужно было ближе к вечеру, когда перестанет обжигать солнце.

На повороте в Сирч водитель попросил проезжающего мотоциклиста с длинным черенком в руке подвезти меня в деревню. Пересев на мотоцикл, я взял черенок, видимо, его собирались использовать вместо флагштока, а другой рукой крепко ухватился за водителя. Видела бы меня моя мама - гордо выставив черенок вперёд как на рыцарском турнире, я преодолевал крутые спуски и подъемы. Скомбинировав простейшие слова, я сложил простое предложение и обратился к водителю: «Багх э анжир, анур коджа ст? (где находится инжировый сад, гранатовый сад)? Мотоциклист ответил, что сады находятся недалеко от мечети, где меня и высадил.

До сих пор помню это удивительное место. Вдоль дороги за заборами росли деревья, гранат на которых было видимо-невидимо, как у нас яблок. Деревья были высокими раскидистыми, и плоды свисали над улицей так, что оставалось только протянуть руку, чтобы их попробовать.
Мне вспомнилось, как в детстве мы кушали яблоки с дерева, которое хотя формально и росло у соседа в огороде, но плодоносило на нейтральной территории, отчего яблоки оказывались съеденными очень быстро.
Один из садов был открыт, там я нашел хозяина, который угостил меня гранатами и разрешил набить ими свой рюкзак. Сколько гранат можно съесть за один раз? Пятнадцать? Двадцать? А если еще заесть виноградом? Я хорошо помню виноградную лозу, которая прочно сплелась с гранатовым деревом, фотография винограда и гранат – самая любимая в моей коллекции. Поедание фруктов продолжалось, пока не закончилась вода в моем рюкзаке (гранаты и виноград я тщательно мыл). Это напомнило мне о том, что на всякий случай нужно купить как можно больше воды перед ночевкой в пустыне.
- Анжи́р дари́? (есть ли у Вас инжир) – спросил я у владельца сада.
Иранец пошёл спросить у соседей - отца с сыном, которые уже давно стояли на улице и наблюдали за нами. Я показал фотоаппарат и сказал: «Анжи́р, акс» (фото). Действительно, я хотел сфотографировать, как растет инжир, потому что никогда раньше не видел его на деревьях.
Отец кивнул, и мы прошли во внутренний дворик, который оказался огромным инжировым садом.

Меня подвели к одному из деревьев и предложили попробовать инжир. Я нашел на ветке самый большой плод, сорвал и скушал. Он показался мне не очень сладким, но зато сочным. Отец же выбрал для меня самый маленький плод, почти высохший, величиной чуть больше малины, по вкусу он был сладкий и сухой. По мнению моих собеседников, такой инжир намного вкуснее сырого, и поэтому ценится гораздо больше. Для меня набрали полный пакет плодов и пригласили на чай, расстелив при этом на полу во дворе скатерть, и положив на неё инжир, гранаты и виноград. К сожалению, я почти не разговаривал, потому что не понимал, что они говорили из-за сильного акцента, и мы сделали несколько фотографий на память. От такого количества впечатлений я совсем забыл, что собирался в Калютс, спохватившись только, когда солнце стало близиться к закату.

















Быстро попрощавшись с гостеприимными хозяевами, я ещё успел заскочить по дороге в магазин, чтобы купить четыре бутылки по полтора литра воды, и уже через десять минут стоял на трассе в ожидании попутных машин в Шахдад. В одной руке - пакет с двумя килограммами инжира, которым меня угостили на память, в другой - спальный мешок, который не помещался в рюкзак из-за шести литров воды и нескольких килограмм гранатов. Но машин не было. Заходило солнце, и я с грустью понимал, что увидеть его заход в пустыне так и не удастся. Более того, голову посещали странные мысли о том, что ночевать негде. Действительно, странно, учитывая то, что ещё недавно меня совсем не беспокоила мысль ночевать одному на барханах в пустыне, а теперь я переживал, что для меня не найдется ночлег в деревне.
Что же, что ни делается, всё к лучшему. Поэтому я просто пошел в магазин купить сладостей для поднятия настроения. Из случайного разговора с посетителями магазина я выяснил, что они как раз ехали в нужном направлении, провинцию Систа́н и Белуджиста́н, и их маршрут как раз проходил мимо Калютс.

К этому времени солнце окончательно зашло, и я, взвесив все аргументы «за» и «против» ночевки в пустыне: у меня было шесть литров воды, несколько килограмм инжира и гранатов, немного винограда и спальник, но не было фонарика и спичек, все-таки решился на ночёвку.
- Калу́т (Калю́тс), - сказал водитель и показал на силуэты гор недалеко от дороги в пустыне.
- Ме́рси, инджа́ пьяде́ миша́м (спасибо, я здесь выйду), - ответил я.
- На-на (нет-нет), - запротестовал водитель, - тари́к, кхейли кхатарна́к э (темно, очень опасно).
- Кхатарна́к нист (не опасно), - возразил я, - аб, анджи́р, ано́р дара́м (у меня есть вода, инжир, гранаты).
Однако водитель продолжал повторять «кхатарна́к э» (опасно), а потом сказал: «помп э бензи́н, а́мн э» (бензаправка, безопасно). То есть в целях безопасности он собирался высадить меня у заправки. К этому времени окончательно стемнело, и я смирился с тем, что ночевать буду там, куда привезут, а с первыми лучами солнца вернусь в Калютс, чтобы насладиться не закатом, так восходом в пустыне.
Водитель высадил меня у хорошо освещенной стоянки, на которой уже стояло несколько грузовых машин. Бензаправки здесь не было, вместо неё рядом с дорогой стояли огромные бочки с водой, а у входа в здание красовалась табличка «Иранский Красный Крест».

Дверь мне открыл молодой парень, на фарси я попросил у него разрешения переночевать, чтобы завтра утром отправиться в Калютс. Пока он ушёл посоветоваться с начальником, другим парнем постарше, меня сразу обступили несколько человек, пригласили в комнату, угостили сладостями и чаем, а я в свою очередь поделился инжиром и гранатами. Мне разрешили остаться, и теперь мы вместе сидели на полу, кушали только что приготовленный рис с нутом и лепешкой, разговаривали, обсуждая преимущественно девушек. Для более увлекательного времяпровождения я научил их играть в «Дурака», эта карточная игра оказалась им совершенно незнакома, но понравилась.

Мои новые знакомые с трудом поверили мне, что я собирался ночевать в пустыне, а когда я начал рассказывать, что утром собираюсь идти туда до восхода солнца, чтобы встретить рассвет, они совсем расстроились.
- Кхатарна́к э. Александр, анима́лс ит ю. (Опасно, англ. животные тебя съедят), - пояснил мне молодой иранец, изобразив каких-то лающе-кусающих животных и ядовито-жалящих гадов.
На его провокации, побуждающие меня забыть о том, чтобы встретить рассвет в пустыне, я не поддался и заявил:
- Кхатарна́к нист. Ай ит ол энималс. (Не опасно, англ. я сам съем всех животных), - чем вызвал бурю смеха, вперемешку с огромным восхищением.
Тогда парень, исполнявший обязанности начальника, признался, что они не могут отвезти меня на припаркованной в гараже машине, так как её можно использовать только в служебных целях, но он попросит ночующих на стоянке дальнобойщиков отвезти меня в Калютс рано утром.
Меня оставили ночевать в комнате первой помощи, в шкафчиках на полках стояли пустые и полупустые баночки с лекарствами, в целом у меня сложилось впечатление, что в этом штабе был только спирт, йод, бинт и канистры с питьевой водой. Вопрос, зачем необходимо было единовременно держать персонал в пять человек, остался для меня невыясненным. Для отдыха мне предоставили свободную кровать, так что её хозяину пришлось спать на полу, несмотря на все мои попытки расстелить спальный мешок.

Проснувшись в пять утра, я выглянул в окно и увидел, что дальнобойщики ещё спали, а на улице стояла непроглядная тьма. Перспектива идти одному по неосвещенной дороге пять километров до Калютс меня не обрадовала, поэтому я со спокойно совестью снова уснул. Но уже через полчаса за мной пришёл водитель, и меня разбудили. Наспех одевшись и перекусив рисом с лепешкой, я побежал к стоянке с грузовиками. Подойдя ближе, я очень удивился, так как увидел, что водители накрыли стол, то есть расстелили на асфальте рядом со своими машинами скатерть, и ждут меня, чтобы угостить меня завтраком: хлебом, сыром и крепким чаем с сахаром.









Мы ехали в сторону Кермана, и наш путь снова пролегал через Калютс. По пути я фотографировал из окна каменные горы и холмы в пустыне, которые с каждым километром становились выше и выше.
Наконец, мы приехали к главной достопримечательности - ряду огромных каменных остовов посреди пустыни. Здесь я попросил водителя подождать, а сам бегом побежал к месту фотографировать. Солнце встало совсем недавно, но обжигающий воздух уже навис над пустыней. Обнаружив несколько следов машин – это такси, которые привозят сюда туристов за $70 за созерцание заката, я подошел к основной достопримечательности – самому высокому каменному остову. В половине шестого утра было невыносимо жарко, и, сделав несколько снимков, я быстро вернулся в ожидавший меня грузовик с кондиционером.
По дороге в Керман мы также проехали один из самых длинных тоннелей, прорубленных в горах, а затем водитель обратил моё внимание на белую точку высоко вверху.
- Хавапейма́ (самолёт), - сказал он, изобразив рукой пикирующий самолёт, - ИранЭйр кхуб нист (ИранЭйр – плохо).
Не доезжая до города, я вышел у кирпичного восьмиугольного здания, Музея надгробных камней (Гонба́д э Джабалийе́), и был одним из первых его посетителей.










Сюда привозят туристов для созерцания заката

[Александр К.]

Базар Кермана (ковры, посуда и сладости)

В первую очередь мне хотелось посетить Медный Базар (Базар э Мэсгари Шомали). Из лавок раздавалось ритмичное грохотание – каждый удар молоточка по медной форме приближал рождение новой медной кастрюли. В Кермане, насколько я успел заметить, были очень популярны сундуки различных размеров из листового металла, ими были уставлены все проходы.















Кроме того здесь можно купить керманский ковёр и «паттэ́», скатерть с вышитым вручную рисунком. Керманские ковры очень известны и высоко ценятся наряду с исфаханскими, к сожалению, я не успел изучить тонкости и различия с техниках создания ковров, очевидно было только отличие в рисунках.


Патте (patteh), скатерть из Кермана с вышитым вручную рисунком


Патте (patteh), скатерть из Кермана с вышитым вручную рисунком


Патте (patteh), скатерть из Кермана с вышитым вручную рисунком


Патте (patteh), скатерть из Кермана с вышитым вручную рисунком

Моё внимание привлёк торговый ряд с сырами. Кисло-солёные шарики, приготовленные из йогурта, называются «ка́шк» и являются основой блюда «ка́шко бадемджа́н», каши из баклажанов с приправами. Рядом лежали рубленые квадратиками куски сыра «та́льф» (в других провинциях его называют «гхарэ́ гхору́т»), чёрного как смола и кислого на вкус, его используют для супа «аш» (а - долгое).




Кашк является основой блюда «ка́шко бадемджа́н», каши из баклажанов с приправами


Тальф (в других провинциях его называют «гхарэ́ гхору́т») используется для приготовления супа «аш» (аrsh)

Очень понравился рынок со сладостями и выпечкой. Жёлтая желеобразная масса, приторно сладкая с привкусом шафрана, украшенная стружками рисового теста и фисташками – это «масгхати́», десерт из Сирджа́на. Печенье с начинкой из фиников также национальная сладость: светлое «коло́мпе», из обычной муки, и темное «кома́ч» из пророщенной муки, с добавлением шафрана, натурального мёда и яиц.
Знаменитые конфеты из Кермана с фиником, начиненного цельным миндалем и покрытого тёмным шоколадом, медовые козинаки (там их называют халва) из кунжута (сеза́ма), фисташковое масло, финиковый мёд и, конечно, знаменитые финики из Бама сорта «мозафати». Среди сладостей лежали странного вида «сеточки», как оказалось, они называются «рештэ берештэ», их готовят в основном на Новый Год и жарят во фритюре, отчего они увеличиваются в размерах и становятся хрустящими, а затем их посыпают сахарной пудрой.




Масгхати (masghati), десерт из Сирджана


Коломпе (kolompeh), печенье с начинкой из фиников


Коломпе (kolompeh), печенье с начинкой из фиников


Фисташковое масло


Рештэ берештэ (Reshte Bereshte)

[Александр К.]

Свидание в Кермане

Романтика. Слушаем песню Shahyad – Delbar (Моя милая/возлюбленная). С фарси «дел бар» дословно переводится как «укравшая сердце».
http://sanyok-belarus.narod.ru/Iran_Music/Shahyad_-_Delbar.mp3

После приезда из Калютс, я остался дома у Шокуфе́. С мужем Мохсе́ном они приготовили для меня вкусный ужин с рисом с шафраном и курицей, а на десерт подали любимый десерт «Шо́ле за́рд». Так называют рисовую кашу, вымоченную в шафране с сахаром и сваренную в воде из роз. Когда рис сварится и приобретет желтый цвет, его выкладывают в формы и украшают фисташками и корицей, а затем охлаждают в холодильнике.

После ужина Шокуфе предложила погулять по Керману и, взяв свою подружку Марзие́, мы вместе отправились в город. Неделю назад Марзие сделала себе операцию по выравниванию носа. Такие операции очень популярны в Иране, и Вы часто будете видеть девушек с бинтами на носу. Самое важное - это как можно дольше не снимать повязку, поскольку она подтверждает факт операции и, соответственно, статус её обладательницы, которой хватило денег на дорогостоящую операцию. Девушка с гордостью показала мне свои фотографии до операции. На фотографии хирург приложил линейку к её носу, и, разумеется, его неровности и дефекты были настолько очевидными, что без операции по выравниванию дальнейшая жизнь не имела смысла. Такая операция обошлась ей около $2500.

Весь вечер я общался с Марзие на фарси, и, кажется, очень ей понравился. Так что она пригласила нас ночевать к себе домой, выделив Шокуфе с Мохсеном соседнюю комнату, а мне - свою собственную. Перед сном она ещё раз зашла в комнату, и, не включая свет, подошла ко мне и села рядом на кровать.
- Сала́м, кху́би? (Привет, у тебя всё хорошо?), - спросил я.
- Кху́бам, Алекс, ази́зам (Хорошо, Алекс, мой дорогой), - ответила она, и я почувствовал, как она взяла меня за руку.
Мы находились в абсолютной темноте, так что невозможно было что-то увидеть, я слышал только аромат её духов и дыхание. Она сидела рядом со мной и нежно проводила пальчиками по моей руке, ласково о чём-то спрашивала, а я отвечал. Её прикосновения вдруг заставили моё сердце отчаянно биться и вырываться из груди, и напомнили мне то, что я уже давно забыл за время своего путешествия: я – мужчина, а она – женщина. И мы отнюдь не бесполые существа, как это настойчиво нам внушали традиции и религия. Не зря же незамужним женщинам в Иране запрещено держать парня за руку и оставаться с ним наедине.
- Шаб бекхе́йр (спокойной ночи), - сказал я и обнял её на прощание.
- Ази́зам (дорогой), - она вздохнула и уже собиралась уходить, как в ту же секунду, будто что-то решив для себя, резко наклонилась и поцеловала меня в губы, а затем быстрым шагом вышла из комнаты.

На следующее утро нас разбудили, чтобы позвать на завтрак. На скатерти лежали лепешки, финики, много зелени и целая гора зелёных, но очень сладких апельсинов. Марзие тут же достала кальян, и её мама стала помогать заправлять угли. В этой семье, как и многих других, к кальяну относились как к маленькой слабости детей, даже замечая, что его готовят не только с самого раннего утра, но на обед, ужин и промежутки между ними.
Весь день мы провели вместе, гуляя по паркам, рассматривая достопримечательности, обедая дома и в кафе, заказывая к месту и не к месту кальян. Вечером мы поднялись на гору рядом с Керманом, оттуда был красивый вид на город. Марзие взяла меня за руку, крепко прижалась ко мне и поцеловала.
- Здесь Иран, здесь нельзя этого делать, - возразил я.
Она осмотрелась вокруг, кроме нас на площадке никого не было.
- Здесь нет Ирана, здесь только мы одни, - прошептала она и прижалась ко мне.
Такие моменты способны растопить самое холодное сердце и заглушить голос разума, затравленного предписаниями, порядками, законом и религией.
- Бэму́нд, Алекс (оставайся), - попросила Марзие, - «гхальюн, гхаза, рэстура́н, бэмунд!» (кальян, еда, ресторан, оставайся).
Но мне нужно было уезжать, чтобы продолжить путешествие. Мы выехали из города на трассу. Марзие вышла из машины. Здесь мы должны были проститься, скорей всего навсегда. Есть вполне определенные правила, как прощаться, предписанные этикетом и законами страны. Но каждому из нас хотелось сделать всё не так, как нужно было, а так как мы это чувствовали. Я нежно обнял Марзие и поцеловал. Это был особенный момент, когда, кажется, все прохожие остановились, и мир замер для нас, только для нас двоих.
- Аз диданэ шома кхошхаль шодам (я рад, что увидел с тобой), - прошептал я.
- Азиза́м (дорогой), - ответила она и вздохнула, мне показалось, что в её глазах появились слёзы.
Пусть мой читатель простит мне излишнюю сентиментальность. А Вы когда-нибудь прощались навсегда, зная, что никогда больше не увидите друг друга? Значит, Вы меня поняли.

Когда я приехал в Йезд, то получил от Марзие смс. В ней было написано: «Эшгха́м, дела́м васа́т танг шодэ́», то есть «любовь моя, я по тебе скучаю». Последнюю фразу «джат кхе́йли кхалие́», я не смог перевести, поэтому мне пришлось обратиться к своему другу Хаме́ду.
- Это особое выражение, - ответил он, - если девушка тебе его написала, значит, ты ей очень понравился. Дословно «джат кхе́йли кхалие́» означает «это место пусто» или «здесь пусто без тебя» (возможно, аналог нашей фразы: «я не нахожу себе места без тебя»). Видимо, для этой девушки ты - очень особенный.
Попросив Хамеда помочь с переводом, я написал:
- Шайя́д бара́йе дида́нэ шома́ бар гарда́м! (возможно, я вернусь, чтобы увидеть тебя)
- Ме́рси, ази́зам. Хатма́н биа́. (Спасибо, дорогой. Непременно вернёшься), - ответила она.
И, действительно, я вернулся через неделю, но это уже совсем другая история.




Шоле зард (shole zard)








Почему иранские девушки боятся знакомиться с иранскими мужчинами

Я выехал из Кермана очень поздно, и к тому времени, когда стемнело, преодолел меньше трети расстояния. Последняя машина привезла меня в центр города Рафсанджа́н, и я пошел на автобусную остановку, чтобы добраться до терминала. Стоявший рядом автобус набирал студентов, чтобы отвезти их в «Университет Валиа́ср» за городом. Меня приняли за учащегося и предоставили свободное место, но студенты сразу стали расспрашивать, куда я еду и зачем, а когда окончательно убедились, что я иностранец, то пригласили переночевать в их общежитии недалеко от университета. Мне очень хотелось познакомиться со студенческой жизнью, и я с радостью принял их предложение.

На проходной в университете меня, разумеется, не пропустили. Кто-то побежал за деканом, чтобы попросить разрешения пустить меня переночевать. Через полчаса гонец вернулся, к моему большому разочарованию, мне было отказано. Но к этому времени было поздно куда-либо идти, рядом находилось только шоссе и университет. Тогда студенты вступились за меня, и мне охранник разрешил мне остаться в помещении у проходной. Комната была предназначена под офис, но пока там не было мебели, только ковры на полу. Мои знакомые ушли в мечеть делать вечерний намаз и вернулись только через час, захватив с собой лепешки, сыр и чай, а также матрац и подушку для меня.

- Есть ли у тебя фотографии твоей семьи и дома? – спросил у меня один из студентов.
Они у меня были на мобильном телефоне, и, пролистывая их, я случайно показал им фотографию иранской девушки, с которой встречался в Кермане. Парни сразу проявили к девушке нездоровый интерес, и, передавая мой телефон из рук в руки, внимательно рассматривали её фотографию и о чём-то переговаривались. Меня спросили, как зовут девушку, но я случайно перепутал имена и назвал имя Шокуфе, которая принимала меня в гостях со своим мужем Мохсеном.
Мне бы сразу стоило обратить внимание на то, что как только я показал фотографию девушки и сказал, что мы несколько раз встречались, как на меня словно град обрушились просьбы и мольбы поделиться её телефоном, но так как я не собирался этого делать, то просто отказывался, стараясь отшутиться.
Взамен телефона Шокуфе парни предлагали познакомить меня с иранской девушкой, с которой можно заняться сексом бесплатно. В подтверждение этого даже показывали её полуобнаженные фотографии. Но у девушки было одно условие – она готова оказать свои услуги только тем, кто пришлёт ей фотографию своего «достоинства», причем в эрегированном состоянии. И если ей понравится, то она с радостью сама приедет в гости. Мне настойчиво предлагали сфотографироваться и послать фото, при этом фотография лица и фигуры была совершенно не нужна! Обмана здесь не было, только задевало то, что эту девушку потенциально даже не интересовала моя внешность, для меня такое предложение казалось чем-то извращенным и непристойным.
Если честно, мне показалось, что у молодых иранских парней крыша едет, едва они узнают, что их знакомый познакомился с девушкой и получил её телефон. Позже мой иранский друг пожалуется и скажет: «девушки от нас шарахаются, как от монстров», и оказывается, основания «шарахаться» у девушки есть весьма весомые. Если она оставит телефон случайному парню, то потом сотни его друзей и друзей его друзей будут звонить ей, предлагать встретиться и приставать с другими непристойными предложениями.

На следующий день, выйдя из университета, я сразу оказался на трассе и быстро доехал до Йезда. А днём мне позвонил Мохсе́н, муж Шокуфе, он был крайне разозлен и спрашивал, зачем я дал телефон его жены парню из университета.
- Он теперь звонит ей и предлагает встретиться. Скажи ему, чтобы перестал звонить! – требовал Мохсе́н.
Мне пришлось оправдываться перед ним и Шокуфе, что я никому не оставлял телефон, а потом еще много раз извиняться. Проанализировав ситуацию, я пришёл к выводу, что когда мои новые знакомые баловались с телефоном, то обнаружили в истории звонков или среди смс имя «Шокуфе», которое было написано на латинице. Поскольку именно её я назвал по ошибке, то они переписали себе телефон, естественно, не спросив у меня разрешения. Вывод был простой: лучше смотреть за вещами и не давать никому телефон.и не давать никому телефон.



Глава 14. Йезд (Язд)

Мужское одиночество

Музыка. Слушаем песню Mohsen Chavoshi - Nashkan Delamo (Не разбивай мне сердце).
http://sanyok-belarus.narod.ru/Iran_Music/Mohsen_Chavoshi_-_Nashkan_Delamo.mp3

Из Кермана я быстро доехал на попутных машинах до города Йезд. Мне настолько понравился такой вид путешествия, что я даже не думал о том, чтобы ездить на рейсовом транспорте. В первую очередь это связано с тем, что, встречая новых людей, я мог постоянно практиковаться в фарси, и от этого мое понимание других людей с каждым днём становились лучше. К тому же каждый день я прилежно выписывал из разговорника новые слова и фразы, и повторял их множество раз разным людям, копируя их произношение. Допустим, вчера я знал только одну фразу: «Меня зовут Александр», затем я разучивал: «Как Вас зовут?», а на следующий день использовал их в связке. После месяца активного путешествия автостопом по Ирану я был способен на большее, чем просто узнать, как зовут или как дела, на гораздо большее. По приезду я сосчитал количество слов, записанных в мой словарь – получилось более восьмисот.

В Йезде я остановился в гостях у Насе́ра, который отлично разговаривал на английском. Мы сразу сдружились, и пока я готовил яичницу с макаронами, он делал мятный кальян. Рядом с собой мой знакомый положил несколько таблеток, и меня тут же посетило дежавю - в Ширазе я видел девушку, которая жаловалась на депрессию и пила похожие лекарства.
- Ты заболел, простудился, - с участием поинтересовался я.
- Нет, я пью лекарства по другой причине. Полгода назад я стал себя плохо чувствовать, - ответил Насер, - мне ничего не хотелось делать, постоянно было плохое настроение. Врач сказал, что у меня депрессия и прописал мне эти таблетки три раза в день.
- Все-таки, для чего именно они нужны?
- Ну, они делают меня счастливее.
- А что будет, если ты перестанешь их пить?
- Я думаю, что сойду с ума. Для меня невыносимо так жить, как я сейчас живу. На меня давит это общество.

Насеру недавно исполнилось 29 лет, у него ни разу не было девушки, зато он выпивал гору таблеток, которые делали его «счастливее».
- Знаешь, - пожаловался он мне, - у меня ничего не получается с девушками, вся система построена так, чтобы мы с ними даже не общались. В Иране принято, чтобы сын жил вместе с родителями до тех пор, пока не женится, поэтому снять отдельную квартиру крайне трудно, особенно в Йезде, этот город такой религиозный. Я переехал сюда по работе, и целый месяц потратил на поиски жилья, уговаривая владельцев недвижимости предоставить мне помещение. Но как только они узнавали, что я не женат, то сразу отказывали мне, предлагая вернуться жить к родителям, никто даже слушать не хотел, что я приехал из другого города. Тогда я попросил свою фирму помочь мне с жильём, они потратили на это несколько недель!

Разговор плавно перетек в обсуждение девушек. На днях к Насеру в гости должна была приехать девушка, с которой он был знаком несколько лет. Из их переписки на фейсбуке (не зря его запретили в Иране) могло показаться, что она очень хотела встретиться и даже остаться у него дома. Из последнего мой иранский друг заключил, что она так подтвердила, что согласна на секс. Мужская иранская логика в действии - любая женщина, которая встречается с другим парнем – доступная, а если она готова переночевать в его доме, то - очень доступная. Так это на самом деле или нет, я не смог выяснить, потому что девушка оказалась хитрее. Хорошо понимая ход мужских мыслей, она не могла отказать себе в возможности пофлиртовать так, чтобы с одной стороны подарить надежду, но с другой стороны – по факту не приехать, возложив вину за это на своего поклонника.
- Ты, наверное, занят работой? Мой друг в Йезде тоже приглашал меня к себе, может быть, я к нему поеду? – игриво спросила она.
- Я действительно очень занят, но буду рад тебя видеть. Делай, как тебе будет удобней, - достойно ответил Насер.
Видимо, это был именно тот ответ, который ждала девушка. Потому что ответ был такой, что она поедет ночевать к другу. У нас обычно в таких случаях говорят «отшила», но Насер нервничал, что у него сорвалась романтическая ночь, которой и не суждено было сбыться, ведь как мы позже выяснили, девушка вообще никуда не ездила.

Из нашей беседы я понял, какая непреодолимая пропасть существует между мужчинами и женщинами в Иране. Девушки живут в общежитиях по распорядку, каждый вечер они обязаны возвращаться туда к определенному часу, они лишены возможности проводить время с молодыми людьми, сидящих близко на одной лавочке парня и девушку вполне могут арестовать, не говоря о том, что целовать, обнимать и брать за руку строго запрещено. То есть с мужчинами женщины совсем не общаются и в своей оценке мужчин руководствуются мнение близких родственников или идеологически подкованных в этом людей: преподавателей, духовных наставников. В подтверждение моих слов Насер объяснил: «Мне так и не удалось познакомиться ни с одной девушкой в университете, я даже не всех девушек со своего потока знаю, потому что многие из них даже с нами не здороваются, просто проходят мимо. Они шарахаются от нас, как от монстров!»
У парней понимание женской психологии также не на самом высоком уровне, но зато в их компании царит абсолютная мужская солидарность. Телефон, который девушка оставила парню, является предметом особой гордости. И нет ничего такого в том, что её номер тут же распространяется среди других парней. Вдруг, если ей не понравится один мужчина, то она согласится познакомиться с другим?! Или вдруг кто-нибудь найдет на фейсбуке фотографии иранских девушек без платков и плащей (такие фотографии считаются порнографией и запрещены законом), тогда он обязательно поделится находкой со своими друзьями. Я уже не говорю о том, что если кто-нибудь поцеловался или что-нибудь «было», такие новости разлетаются так же быстро как экстренные сообщения.


Сладости Йезда

Дома у Насера мы выкурили кальян и попробовали сладости, которые я купил в городе. Национальным десертом Йезда принято считать пахлаву принято считать пахлаву (Багхлава́ э Йезди́) с натуральным мёдом, орехами и фисташками. Такая пахлава отлилась от турецкой, как мне показалось, только особым ароматом, возможно, среди специй сюда тоже добавляют шафран.




Пашмак слева, пахлава из Йезда - справа

Пашма́к, знаменитая сладость из Йезда, напоминает сахарную вату, но при этом больше похожа на верёвочки (волокна), готовится с добавлением теста, что делает её вкус нежнее. Мне удалось попасть в цех, и увидеть, как машина смешивает мягкий сахар, выглядит как карамельного цвета вермишель, с тестом, так что на выходе получается вкуснейший продукт в виде нитей. Правильно кушать эту сладость нужно так: сложить пальцы в виде кулька и запрессовать в него пашмак, придав ему форму шара или цилиндра, а затем отправить в рот.


Эта машина готовит памшмак




Пашмак (pashmak)


Пашмак (pashmak)

Йезд знаменит тем, что здесь делают «сахар в головах» - сахар разливают по формам, и когда он остывает, то получается белоснежный конус, по форме напоминающий артиллерийский снаряд. Другой разновидностью сахара является «наба́т» – сахар варят до состояния сиропа, и затем разливают в квадратные и круглые формы – получается брусок, который разбивают молоточком. Покупатели, с которыми я познакомился в одном из магазинов, приехали из Шираза, чтобы купить «набат» и «сахарные головы», как мне объяснили, в Йезде делают самый вкусный сахар.






Сахарные головы


Приготовление набата


Набат (nabat)


Набат (nabat)

Сообщение отредактировал Александр К.: 29 сентября 2012 - 23:41

[Александр К.]

Свидание в Йезде.

Музыка. Слушаем песню Mansour - Ghararemoon Yadet Nare (Не забудь о нашем свидании)
http://sanyok-belarus.narod.ru/Iran_Music/Mansour_-_Gharaaremoon_Yadet_Nareh.mp3

Однажды по пути домой я заблудился и подошёл к остановке, чтобы попросить прохожего показать мне автобус: «Беба́кхшид, коду́м утубу́с бе Мейда́н э Бэхе́шти ми́р э? (извините, какой автобус едет к площади Бэхешти)». Молодой человек оказался не местным и растерянно ответил: «Нэми́дунам (не знаю)»
Стоявшая рядом девушка слышала мою просьбу, поэтому она повернулась ко мне и стала объяснять дорогу. В это время как раз и подъехал нужный автобус. Следуя предписаниям, я зашел в переднюю дверь, а она - в заднюю. «Как жалко, что не удалось познакомиться», - подумал я и обернулся посмотреть, как далеко ушла девушка. Найти её в толпе оказалось очень легко, потому что, заметив меня, она подняла руку вверх, при этом показывая на мобильный телефон. Протиснувшись к перегородке, мы обменялись номерами, но разговаривать в автобусе она отказалась.

Вечером я получил от неё смс, но не смог ничего понять, поскольку иранская девушка совсем не говорила по-английски и писала на фарси английскими буквами (т.н. финглиш), с переводом мне помог Насер. Итак, первая же смс содержала недвусмысленные требования: «Сбрей бороду, приведи себя в порядок и одень новую одежду. Встречаемся завтра у мечети Джамэ». Вот такие иранские девушки, в этом смысле они мало отличаются от наших девушек, обеим хочется покомандовать.
Я честно сходил в парикмахерскую, где моей бороде придали солидный вид, достал из рюкзака чистые брюки и рубашку и тщательно их выгладил, не переставая размышлять о том, насколько все-таки лучше обходиться без девушек. Хотя на самом деле в нашей встрече больше всего меня пугал языковой барьер - она совсем не знала английского. «А что мы будем делать, если не поймем друг друга, как будем общаться?» - постоянно спрашивал я себя, с необычайным упорством запоминая всё новые слова.

Мы встретились на следующий день и до самого вечера гуляли по старому глинобитному городу в Йезде. Девушку звали Бе́тти, что было немного нетипично для иранки, она оказалась одной из 16 детей в семье, и уже была замужем, однако развелась, муж забрал сына и переехал жить в другой город. Пожалуй, это всё, что я смог понять. Каждый раз удивляясь тому, что мы смогли провести вместе достаточно много времени, несмотря на языковой барьер, ведь мне приходилось разговаривать исключительно на фарси.

Во время нашей прогулки по городу произошёл довольно необычный случай. По иранским законам женщины должны занимать места в конце автобуса, иногда женская половина отделена от мужской перегородкой. В автобусах Йезда перегородок не было, и пассажиры сначала проходили в переднюю дверь, а затем рассредоточивались в салоне по половому признаку. Но как только мы зашли в автобус, Бетти взяла меня за руку и заняла первый ряд мест в автобусе. Я подумал, что это какая-то ошибка, и принялся объяснять, что ей нужно перейти в конец автобуса. Но Бетти действительно хотела занять место рядом с мной именно на переднем сиденье, поэтому я не стал сопротивляться. Очень интересно было наблюдать за реакцией пассажиров, которые заходили в автобус. Все они, а в особенности мужчины, увидев нас вместе на переднем сидении, очень удивлялись и смущались. Бетти улыбалась и продолжала крепко держать меня за руку. Эта небольшая шалость, по всей видимости, доставляла ей огромное удовольствие.

На память Бетти очень хотела купить для меня какой-нибудь подарок (кадо́), и поэтому мы зашли в магазин, где она выбрала открытку с видами Йезда и выписала из англо-персидской книги «Цитаты великих людей» следующую фразу, принадлежащую Р. Л. Стивенсону: «Мы все путешественники в этом мире, и лучшее, что мы можем найти в путешествиях – это надежного друга». (We are all travelers in the wilderness of this world, and the best we can find in our travels is an honest friend). Она также презентовала мне большой пакет со сладостями, орехами, финиками и сухофруктами.
- Но сама еда не может быть подарком, - добавила Бетти, - поэтому я приглашаю тебя в ресторан, где мы можем попробовать блюда национальной кухни.

Мы взяли такси и поехали в «Моши́р оль Мамале́к» (Moshir-аl-Mamalek, http://www.hgm.ir), замечательное место, известное дворцом Каджарского периода, в котором расположен отель, а также огромным садом и отличным рестораном национальной кухни. В тот вечер мы выбрали шведский стол, где можно было в неограниченном количестве дегустировать около десяти национальных блюд, а также различные фрукты и сладости. Столики были расположены на террасе рядом с парком, а в центре играла живая музыка, здесь было очень уютно. Вход стоил $15 на человека, но Бетти решительно настояла на том, чтобы заплатить за нас обоих.
Все блюда были приготовлены очень вкусно, особенно мне понравились «Ку́ку сабзи́» (жареные овощи с яйцом и мукой) и «Ка́шко бадемджа́н» (каша из баклажанов с молочной сыворткой «кашк»), а из мясных блюд - «Багха́ли э поло́ ба гу́шт» (рис со специальной фасолью «багха́ли» и пряностями, варится вместе с говядиной как плов) и «Кхоре́шт гхеймэ́» (тушеное мясо с горохом, лимоном и специями). Блюда можно было брать в неограниченном количестве, поэтому в тот вечер я пробовал всё, что попадалось на глаза, так что после ужина еле встал из-за стола. Живая музыка, приятная атмосфера и парк рядом, по которому можно было гулять, способствовали нашей беседе.

Из того, что нам было интересно проводить время друг с другом, я сделал вывод, что языковой барьер на самом деле не является помехой в общении. Если собеседник действительно хочет понять, то и общаться будет несложно. Мы разговаривали о семье, друзьях, традициях, о мужчинах и женщинах, пользуясь разговорником, а когда не понимали друг друга, то открывали словарь, находили ключевое слово и его перевод.
- Ты спрашивал меня про кольцо, почему я разведена, но до сих пор его ношу? - спросила Бетти, показывая обручальное кольцо на безымянном пальце левой руки, - Потому что я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что я разведена. Мужчины в проезжающих машинах, когда видят меня, останавливаются и сигналят, предлагают встретиться и выкрикивают непристойные вещи. Поэтому я ношу кольцо и стараюсь чаще надевать темную одежду, чем светлую. Ты также спрашивал про перчатки. Я ношу их не из-за религии, а потому что у меня кожа обгорает на солнце, ещё мне постоянно приходится пользоваться кремом от солнца. Мне бы хотелось пригласить тебя в гости и что-нибудь приготовить, но я не могу этого сделать, потому владелец квартиры живёт со мной на одном этаже, и если он увидит со мной мужчину, то у меня будут проблемы.
- Но как же ты найдешь мужа, если носишь кольцо и всем говоришь, что замужем, к себе домой пригласить никого не можешь и сама ни к кому не ходишь, будучи «замужней» женщиной?
- Алекс, мне здесь очень одиноко, я уже шесть лет живу одна. Я молюсь Аллаху и делаю намаз пять раз в день, и мне становится легче.
Слово «танха́» (прил. одинокий), которое она употребила, я уже много раз до этого слышал в Иране, кажется, его повторяют и мужчины, и женщины. Мы закончили ужин, и наступило время прощаться, для Бетти подъехало такси.
- Мовазе́б кхо́дет ба́ш (Береги себя). Ай лав ю! - сказала она мне на прощание, крепко пожала руку и загадочно улыбаясь, заглянула мне в глаза.
- Мамну́н. Аз дида́нэ шома́ кхошха́ль шода́м (спасибо, я был рад тебя встретить), - ответил я.

Мой иранский друг, у которого я остановился, буквально засыпал меня вопросами. Я рассказал ему о случае в автобусе и расспросил о том, чего я не понял. Среди них была новая фраза: «Мовазе́б кхо́дет ба́ш» (Береги себя) и непонятное употребление «Ай лав ю» (я люблю тебя).
Насер объяснил мне, что в фарси используются одинаковые слова для значений «любить» и «нравиться», поэтому, когда иранцы говорят по-английски, то пользуются чаще фразой «ай лав ю» (я люблю тебя) вместо «ай лайк ю» (ты мне нравишься), не ощущая между ними существенной разницы.
- Ты очень понравился этой девушке, - заключил Насер, - Мы очень редко говорим «Мовазе́б кхо́дет ба́ш» (береги себя). Это неформальное выражение, формально оно бы звучало: «Мовазеб кходетун башид», но мы никогда не скажем её случайному человеку, и даже формальный вариант недопустимо говорить, например, на переговорах. «Береги себя» - это что-то очень личное, мы говорим так только людям, которые действительно имеют для нас значение, о которых мы заботимся и беспокоимся.














Достопримечательности Йезда

Йезд – один из самых древних городов Земли, по оценкам археологов он существует с III тысячелетия до н. э. Туристы часто приезжают сюда, чтобы погулять по глинобитным улочкам старого города, полюбоваться панорамой домов с ветроловами (бадги́ры), посетить храмы зороастрийцев или выехать на обзорную экскурсию в пустыню.
Любознательные путешественники предпочитают осматривать не Йезд, а одноименную провинцию. Например, посетить Мейбод, глинобитными домами он представляет собой Йезд в миниатюре. В 70 км от города находится город Харанак (Kharanaq), оставленный жителями и превратившийся в город призрак. Там же расположена деревня Чак-Чак («кап-кап» в переводе с фарси), где находится храм огня «Пир э Сабз», в середине июня сюда приходят тысячи паломников.

Если Вы приехали в Йезд, то начните его осмотр с главной достопримечательности – комплекса Амир Чакмак, основной частью которого является трехэтажное Хосе́йние, ритуальное здание, предназначенное для молитв и скорби по имаму Хусейну.







Справа от комплекса Вы увидите здание с пятью бадги́рами. Раньше это был огромный резервуар, в котором хранили воду для города. При входе Вы сперва попадаете в помещение, внутри которого в углублении находится ринг, а вокруг него расставлены странные предметы: деревянные палки в форме груш различных размеров, цепи с металлическими тарелками, а над рингом возвышается трибуна как на спортивных соревнованиях. Это место называется «Сахе́б а Зама́н Зуркханэ́», то есть тренажерный зал. Спортсмены занимаются здесь по особой методике, тренировка состоит из гимнастических и силовых упражнений, в качестве весов используются деревянные палки и цепи. Если придете вечером, то вполне сможете поучаствовать в бодибилдинге по-ирански.









Видео тренировки на Youtube:
http://youtu.be/juA18a1PaZQ

Продолжая осматривать здание, спуститесь на этаж ниже, чтобы посмотреть на резервуар, сейчас в нём нет воды, но масштабы впечатляют. После можно выйти на крышу, сделать оттуда несколько фотографий и осмотреть бадгиры поближе.

Справка. Бадги́ры (фарс. «ба:д» ветер, «ги:р» ловец) – предназначены для охлаждение воздуха в жилых помещениях и водохранилищах. При небольшом ветре воздух, проходя мимо ветролова, попадает в его шахту и спускается в помещение, под которым чаще всего устанавливают бассейн. Охлаждаясь, поток разделяется – холодный воздух остается в доме, в то время как горячий уходит вверх по шахте в противоположном конце помещения.

Сообщение отредактировал Александр К.: 12 октября 2012 - 00:07

[Александр К.]

Разобравшись с резервуаром, самое время выяснить в Музее Воды, откуда среди пустыни берётся эта самая вода. Здание музея находится напротив комплекса Амир Чакмак, его макеты и иллюстрации наглядно демонстрируют, что для транспортировки воды в город была создана система каналов - «канатов» (qanat). В самом музее находится спуск к одному из них. Многие плакаты посвящены людям с особой профессией, совмещающей землекопа и инженера, с помощью их расчетов и мозолистых рук появились эти самые «канаты». Под одним из плакатов написано, что профессия была настолько опасной, что рабочие предусмотрительно спускались под землю сразу в белой одежде.

Справка. «Кана́т» (кяриз, кариз) - традиционная подземная гидротехническая система, совмещающая водопровод и систему орошения. В слое земли находят источник воды, затем ниже него делают подземный канал (горизонтальную шахту), которую подводят к резервуару с водой либо к месту орошения.












Макет города Йезд


Макет канатов, соединенных с резервуаром для воды, в разрезе


Спуск к канату


В стену вмонтирован кран, видимо, за стеной проходит канат.

От музея лучше всего отправиться на прогулку по старому городу, его улочкам с глинобитными домами и высокими стенами. Путеводитель LP советует, буквально, «заблудиться, гуляя по старому Йезду», если у Вас не будет карты, то вероятнее всего Вы так и сделаете. Пусть Вашим ориентиром служит «Бюро информации для туристов», тогда по дороге к нему Вы пройдете трехэтажную Хосе́йние (наподобие Амир Чакмак), библиотеку и водный резервуар с четырьмя бадгирами, оказавшись у Мавзолея 12 Имамов, квадратного здания с куполом. Оно построено в 11 в. и является самым старым в Йезде. Рядом находится Тюрьма Александра, интересная внутренним двориком, магазином, где делают музыкальные инструменты, а также чайной под землей, где раньше проходил «канат».








Хоссейние


Жилые кварталы старого города


Библиотека

Сообщение отредактировал Александр К.: 12 октября 2012 - 00:09

[Александр К.]

Мавзолей 12 Имамов (справа) - самое старое здание в Йезде




Тюрьма Александра. Вход рядом с билетером


Внутренний двор и чайхана под решетчатым люком


Чайхана

Мечеть Джамэ 15 в. считается самой высокой мечетью в Иране. Её портал богато декорирован мозаикой и имеет два 48 метровых минарета. Мозаика здесь повсюду, её маленькие разноцветные кусочки составляют огромное полотно правильных геометрических узоров. У противоположного выхода из мечети Вы увидите уходящие вниз ступеньки, один из проходов к «канатам».

















Мне также очень понравилась Мечеть Хазирэ́. Его портал с двумя минаретами и «окнами» из цветного стекла легко узнать. В мечети меня поразила особая праздничная атмосфера, которая появилась благодаря стенам в виде огромных стеклянных витражей.

[Александр К.]

Самым интересным садом в Йезде является «Багх э Долат Абад». Эта бывшая резиденция Карим Хана Занда построена в 1750 году и представляет собой дворец, окруженный садами. Само здание примечательно тем, что имеет самый высокий бадгир в Иране. Когда зайдете внутрь, не забудьте закрыть двери и окна, чтобы полюбоваться удивительными окнами из разноцветной мозаики.










Под бадгиром обычно находился бассейн для охлаждения поступающего в помещение воздуха




В саду растут хурма и королек



Экскурсионную программу по Йезду можно закончить знакомством с религией Зороастризм, посещением Храма Огня и необычного кладбища приверженцев этой религии. Еще в Азербайджане, посещая "Храм огнепоклонников", на мой вопрос, кто это такие, я получил ответ: "они поклоняются огню, поэтому в каждом их храме горит огонь". Поскольку данное объяснение неверное, то лучше начать с самого начала.

Справка. Зороастри́зм (также маздаи́зм)— одна из древнейших религий, основанная на откровении пророка Зарату́штры (Зарату́стры), полученном им от Бога — Ахура Мазды. Священная книга называется Авестой, а последователей религии называют зороастрийцами (огнепоклонниками). Согласно учению зороастризма, свет является зримым образом Бога в физическом мире. Поэтому желая обратиться к Богу, зороастрийцы обращаются лицом к свету — источник света представляет для них направление молитвы. Особое уважение они придают огню, как наиболее важному и доступному для человека с давних времён источнику света и тепла. Отсюда распространённое внешнее определение зороастрийцев как «огнепоклонников».

Зороастрийский храм в Йезде, на данный момент, как мне показалось, является музеем со всеми необходимыми атрибутами: высоким забором и билетером у входа. Храм представляет собой небольшое кирпичное здание, построенное в 1932 г., с фигурой Фараваха́р, символом зороастризма, на фасаде и круглым прудом, в котором здание так замечательно отражается на радость фотографам.

Справка. Фараваха́р — разновидность крылатого диска, выступающая как главный символ зороастризма, изображающий Фраваши (Благой Дух), подобие ангела-хранителя в авраамических религиях. Изначально представлял собой «окрылённое солнце» (символ власти и божественного происхождения), к которому позже был добавлен человеческий образ.




Фараваха́р — разновидность крылатого диска, выступающая как главный символ зороастризма, изображающий Фраваши (Благой Дух)

Туристы посещают храм большей частью для того, чтобы увидеть и сфотографировать священный огонь, который горит с 474 г. н.э. Таблички на английском языке помогут больше узнать о религии. В зороастризме считается, что каждый человек несет личную ответственность за победу добра над злом. Для того чтобы это произошло, в своих поступках он должен руководствоваться благими мыслями, благими словами и благими деяниями.


Священный огонь (его историю можете прочитать ниже)




Заратустра. Картина написана в Бомбее в 1951 г.


Ясна 30 из священной книги Авесты

После знакомства с основами религии, можно направиться к Башням Молчания, бывшему кладбищу зороастрийцев. До него можно доехать на городском автобусе, затем до самих Башен Вам придется идти пешком. Это место представляет собой два холма, заканчивающиеся башнями с круглыми стенами. На малую башню можно подняться довольно легко, а для подъема на высокую башню потребуется некоторая спортивная подготовка. В центре каждой из башен вырыты углубления, куда сбрасывали кости. У подножия находятся несколько заброшенных зданий (водный резервуар с бадгирами и несколько служебных построек), поблизости расположено современное кладбище из бетонных могил.

Справка. Зороастрийцы верят в святость природных стихий и живой природы (огня, воды, ветра, земли, растений и скота) как творений Ахура Мазды, поэтому для них считается большим грехом зарывание трупов в землю (загрязнение земли) и кремация (загрязнение воздух). Традиционным способом погребения является выставление трупа на открытом, специально подготовленном месте для утилизации птицами. Трупы переносили в башню без крыши и привязывали, чтобы птицы не смогли унести крупные части тела. После очистки скелета от мягких тканей, кости сбрасывали в углубление башни.
Такой обычай объясняется тем, что зороастрийцы не испытывают к трупу никакого почтения, по их представлениям труп — это не человек, а оскверняющая материя, символ временной победы Ахримана (олицетворение зла) в земном мире. Однако в Иране традиционный обряд похорон под давлением мусульман был оставлен в нач. 1970-х гг., и зороастрийцы сейчас хоронят тела в бетонируемых могилах и склепах, для того чтобы избежать осквернения земли и воды.




Малая Башня


Малая Башня на переднем плане, Большая Башня - на заднем


Малая Башня внутри


Большая Башня


Большая Башня внутри

[Александр К.]

Автор: Козловский Александр.
Источник: http://sanyok-belarus.narod.ru


Вид на сохранившиеся постройки и современное кладбище зороастрийцев (справа вверху)


Одна из мечетей в центре Йезда




Интерьер мечети


Глава 15. Мешхед

Рекордный однодневный автостоп

Вернувшись из Йезда в Керман, я отдыхал после ужина и смотрел телевизор. В одной из передач транслировали выступление иранского духовного лидера, совмещая его с показами святых мест и людей, которые собирались на площадях, молились и слушали проповеди в мечетях.
- Они готовятся к религиозному празднику, – пояснила Шахна́з, - завтра будут отмечать День Рождения Имама Резы. Сейчас показывают Мешхед, этот город считается священным, потому что Имам Реза похоронен именно там.

Мешхед был следующим город в моем списке, и мне непременно захотелось увидеть, как празднуют религиозные праздники в Иране, и я решил отправиться в дорогу рано утром. Через пять дней истекала моя иранская визу, поэтому мой план также заключался в том, чтобы как можно скорей получить визу в консульстве Афганистана и выехать в Герат. Мне не удалось узнать действительное расстояние от Мешхеда до Кермана, так как в туристической брошюре Кермана было указано 1100 км, в проспекте из Мешхеда – 1000 км, а на указателях 890 км, но несмотря на такие большие расстояния, я не сомневался, что приеду к Мавзолею Имама Резы уже к вечеру.

Следующим утром я вышел из дома так, чтобы ближе к восьми утра оказаться на трассе. Расспросив прохожих, я сел в автобус, который вывез меня на окраину города, оттуда была прямая дорога в Мешхед. Выйдя у перекрестка, я подошел к водителю грузовика. Тот уже с интересом наблюдал за мной и обратился ко мне первый.
- Коджа́ мири́? (куда направляешься), - поинтересовался водитель.
- Машха́д. Руз э тавало́д э Имам Реза (Мешхед, День Рождения Имам Реза) - ответил я.
- Ба утубу́с, ба такси́? (На автобусе, на такси?)
- На! Ба маши́н, маджо́ни (Нет. На машине, бесплатно)
Иранец удивленно пожал плечами, и, немного подумав, пригласил ехать с ним. Его маршрут лежал в Герат, Афганистан, поэтому почти половину пути мы проехали вместе, разговаривая о политике и женщинах.

Единственный недостаток грузовых машин – это невысокая средняя скорость, но я был настолько уверен в том, что быстро доеду, что просто получал удовольствие от поездки. Поэтому вторую половину пути я преодолел на легковой машине со скоростью 180 км/ч. В тот день я поставил собственный рекорд дневного автостопа: выехав из Кермана в 7-30, я приехал в Мешхед в 19-30, то есть за 12 часов проехал около 1000 км.






Достопримечательности Мешхеда

Как только я приехал в Мешхед, то сразу направился к Мавзолею Имама Резы, вход в который открыт для посетителей круглосуточно. Отстояв длинную очередь среди паломников, я сдал сумку и фотоаппарат и прошел внутрь. Фотографии на территории комплекса можно сделать только с мобильного телефона, поэтому снимки получились не очень хорошего качества.

Сложно описывать религиозные святыни, поэтому я ограничусь тем, что скажу, что там очень красиво, дворы мавзолея были украшены гирляндами с горящими лампочками, мавзолей светился золотым куполом и выглядел величественно. Я также оказался свидетелем коллективной молитвы, она произвела на меня огромное впечатление. У самой гробницы Имама Резы наблюдалась давка. В толпе кто-то повисал на гробнице, стараясь подтянуться к ней поближе руками, кто-то фотографировался на её фоне, а кто-то стоял в очереди, причем не было понятно, где она заканчивалась. Служащие мавзолея были вооружены длинными шестами с махровыми наконечниками, ими они отгоняли особо верующих, повисающих на гробнице как на турнике, тех, кто искусственно создал давку и активно в ней участвовал, и тех, кто старался сфотографировать это зрелище или материализоваться на фотографии на фоне гробнице. Как я уже успел заметить, давка была вызвана искусственно, так как большая часть публики активно в ней участвовала и с горячим азартом поддерживала. Кажется, вот кто-то сзади крикнул что-то вроде: «Навались», потому что на счет «раз-два-три», разогнавшись, в толпу влетело десяток человек, расталкивая тех, кто мирно стоял перед ними. Справедливости ради стоит отметить, что действительно религиозные люди не участвовали в мирской толкотне за право дотронуться до гробницы, а читали Коран в сторонке. Стоит также заметить, что на женской половине, за которой можно было наблюдать сквозь стеклянные ограждения, происходило нечто похожее.

Несмотря на это Мавзолей Имама Резы произвел впечатление по-настоящему намоленного места, и мне было приятно посетить его в такой большой праздник. И напоследок хотелось бы рассказать анекдот, который я узнал от своего иранского знакомого:
«Житель Луреста́на молится у могилы Имама Кхомейни (недалеко от Тегерана). Его видит турок, подходит и спрашивает: «Что ты здесь делаешь?»
- Я молюсь, чтобы поскорей выздороветь! – отвечает лур.
- Это место помогает только от насморка и кашля, - говорит турок, - чтобы выздороветь, тебе нужно ехать в Мешхед!»
Эта шутливая история подтверждает, насколько важен Мешхед для простых людей.




Мавзолей Имама Резы в Мешхеде. Фото из интернета


Мавзолей Имама Резы в Мешхеде. Фото из интернета


Мавзолей Имама Резы в Мешхеде. Фото из интернета


«Красное золото» Ирана

Гуляя по главным улицам Мешхеда вдоль Мавзолея Имама Резы, можно легко заметить на каждом углу щиты с рекламой фиолетовых цветков с оранжевыми тычинками, а в каждом магазине - стеклянные вазы, наполненные какими-то красными стружками. Собственно говоря, оранжевые тычинки на щитах и красная специя в вазах – одно и то же. Добро пожаловать в столицу шафрана!

Справка. Современное название "шафран" происходит от арабского слова "зафран", что в переводе обозначает "быть желтым". Шафран собирают вручную, в качестве пряности используются рыльца цветков шафрана, в то время как сам цветок имеет только три красных рыльца. Таким образом, это самая дорогая пряность в мире.









Один меска́ль (мера в 4.6 гр) шафрана на рынке в Мешхеде стоит $9-14, а запечатанный вакуумным способом конверт с 1 гр. специи обойдется $2-4 в зависимости от качества. Частные магазины кладут шафран в вазы и выставляют на полки лишь с той целью, с какой мы надеваем ювелирные украшения – содержимое ваз выглядит солидно и дорого, и это привлекает покупателя. Оптовые компании Мешхеда соревнуются за государственную поддержку и звание «Лучший экспортер шафрана в Иране», в 2011 году эту премию получила компания: «Эсфедан» (Esfedan) с брендом «Голиран (Goliran)», который указан на упаковке.

Главным местом посева шафрана является провинции Йезд и Хорасан на северо-востоке Ирана, а именно города Бирджанд, Гонабад, Торбат-Хейдарие, Вы будете проезжать их по шоссе Керман-Мешхед. Если будет проезжать там в конце октября, то сможете понаблюдать за сбором урожая. Его собирают в течение всего нескольких недель с восходом солнца, когда раскрыватся цветок, до десяти утра. Таким образом, для сбора шафрана требуется в короткий промежуток времени привлечь огромное количество рабочих.
Каждый куст шафрана (Crocus sativus) даёт от двух до девяти цветков, каждый цветок имеет три длинные красно-оранжевые рыльца, именно их и собирают вручную. К тому же рыльца имеют высокое содержание влаги, поэтому после сбора их высушивают, что придает им всем знакомую ярко-красную окраску, а также они уменьшаются до 1/5 от своего оригинального размера. Из одного килограмма сырого материала получается только 200 гр. готового шафрана.

Самыми важными факторами, по которым определяют качество шафрана, являются: цвет, вкус и аромат. По качеству рыльца шафрана определяют в следующие категории: Sargol или Весь Красный (рыльце без нижней части тычинки), Pushal (рыльце), Bunch (вся тычинка), Sefid (белый) и Konge (нижняя часть тычинки) в каждой категории несколько сортов (высший, первый). В зависимости от производителя названия могут отличаться, но технология при изготовлении одна и та же.


Плакат компании «Эсфедан» (Esfedan), бренд «Голиран (Goliran)». Лучший экспортер шафрана в Иране в 2011 г.


Классификация рылец шафрана по ISO: Sargol, Pushal, Bunch, Sefid/Konge. Рисунки с сайта компании «Эсфедан» (Esfedan)


Поля шафрана в провинции Хорасан, Иран. Фото из интернета


Шафран (Crocus sativus). Фото из интернета

Сообщение отредактировал Александр К.: 12 октября 2012 - 00:34