Самое прекрасное, что с вами беседа превращается в прекрасный монолог. Вам факты, а вы Мироощущение. Вам доказательства, а вы - Верой.
вы называете меня фанатиком в то время как речь идет о фанатике.
В письме Антону ван Раппарду от Ван Гога от 23 ноября 1881 года читаем:
"Так-так! Значит, в конечном счете, я фанатик! Очень хорошо, что твои слова попали в цель, ну просто навылет пробили мою шкуру!..Благодарю тебя за открытие! Раньше я не смел этому верить, но ты мне все разьяснил: раз я фанатик, значит, у меня есть воля, убеждение, я иду в определенном направлении и не довольствуюсь этим, но хочу, чтобы и другие следовали за мной! Я - фанатик! Вот и слава Богу! Прекрасно, я данной минуты я постараюсь только им и быть!..."
К слову, Раппард голландский живописец, который остался верен художнику и в гаагский период, когда "порядочное" общество отвернулось от Ван Гога. При этом конец ей положил сам Винсент, раздраженный критическими замечаниями Раппарда по поводу его работ, сделанными с позиции академизма. Вот что пишет сам Ван Гог о реализме, или о том, что вы назвали "классическим рисунком" в письме тому же Раппарду 12 ноября 1881: "Раппард, я верю, что, хотя ты работаешь в Академии, ты все более упорно пытаешься стать настоящим реалистом и что даже в Академии ты будешь держаться за реализм, хотя сам и не сознаешь этого. Незаметно для тебя Академия становится докучной любовницей, которая мешает пробуждению в тебе более серьезного, горячего и плодотворного чувства. Пошли эту любовницу ко всем чертям и без памяти влюбись в свою настоящую возлюбленную - Даму Натуры, или Реальность". Как видите, Ван Гог не отождествялет реализм в живописи с самим понятием Реализма, которое он считает верным писать с заглавной буквы. Винсент сравнивает Реализм с любовницей: "Так вот, на мой взгляд, существует два рода любовниц. Есть такие, с которыми занимаешься любовью, все время сознавая, что с одной или даже с обеими сторон нет постоянного чувства и что ты не отдаешься своему увлечению полностью, безусловно и безоговорочно. Такие любовницы расслабляют человека, они льстят и портят его; они подрезают крылья очень многим мужчинам.
Любовницы второго рода совершенно не похожи на первых. Это collets montes - фарисейки, иезуитки! Это женщины из мрамора, сфинксы, холоднокровные гадюки, которые хотят раз и навсегда связать мужчину по рукам и ногам, не платят ему со своей стороны безоговорочным и полным подчинением. Такие любовницы - сущие вампиры: они ледедят и превращают в камень.
Я уже говорил, старина, что все это следует понимать в чисто аллегорическом смысле. Итак, я приравниваю любовниц первого рода, подрезающих мужчинам крылья, к тому направлению в искусстве, которое переходит в банальность; любовниц же второго рода, les collets montes, что леденят и превращают в камень, я приравниваю к реальности в академическом смысле, или - если ты хочешь, чтобы я подсластил пилюлю, - к академическоцй нереальности..."
Однако, благодарение Богу, помимо этих двух женщин существуют и другие - из семейства Дамы Натуры, или Реальности, однако, чтобы завоевать одну из них, нужна большая душевная борьба.
Они требуют от нас ни больше ни меньше как всего сердца, души и разума, всей любви, на которую мы способны; при этом условии они подчиняются нам. Эти дамы просты, как голуби, и в то же время мудры, как змии (Матф., Х, 16); они прекрасно умеют отличать тех, кто искренен, от тех, кто фальшивит.
Эта Дама Натуры, эта Дама Реальность обновляет, освежает, дает жизнь!
Словом, соответственно моей аллегории, ты сейчас связался с любовницей, которая леденит тебя, сосет твою кровь, превращает тебя в камень.
Поэтому говорю тебе, дружище, ты должен вырваться из обьятий этой мраморной (а вдруг она гипсовая? Какой ужас!) женщины, иначе окончательно замерзнешь.
Недавно я сделал рисунок "Завтрак": отдыхающий рабочий, который пьет кофе и отрезает себе кусок хлеба. Рядом, на земле, лопата, принесанная им с поля.
И все-таки женщина, которую, судя по твоим словам, ты любишь, друг мой, и которая пока что является твоим идеалом, слишком холодна. Она именно такова, как я представляю ее себе: мрамор, гипс, в лучшем случае сомнамбула. Словом, все что угодно, только не живое существо..."
И вот еще о реализме из этого письма:
"Сударыня, я вовсе не люблю вас и, кроме того, не верю, что вы умеете любить, если говорите не о любви на академических небесах, а о настоящей близости - где-нибудь в кустах или у домашнего очага. Нет, госпожа Красота и Возвышенность, о настоящей любви вы ничего не знаете. Видити ли, сударыня, и, пока я хожу по земле в этом мире, у меня нет времени заниматься небесной и мистической любовью, потому что я испытываю чувство более земного и откровенного характера...."
Напомню, что письмо датировано 1881 годы, временем, которое принято считать за начало его творчества и именно тем временем, когда он "долгое время варился на Монмартре, впитывая разные течения" и прочая ересь, которая была сказано кем-то тут с намеком на то, что он трудился над реализмом как послушный школяр. Я же призываю вас заглянуть в его душу, или хотя бы попытаться это сделать. В противном случае мы становимся лишь жалкими зомби, носителями разжеванной за нам и нами проглоченной информации, которая по выражению Бредбери была обернута в фольгу для удобоупотребления массами. Так завернули в фольгу Ницше, Шопенгагуэра, Монтеня...Удобней прочитать критический отзыв, чем само произведение, модно нахвататься цитат какого-нибудь редактора или художественного знатока, чем самому посмотреть на картину и составить свое собственное мнение
1
